Игорь Воронов: «Последние почти 10 лет до начала работы экскурсоводом преподавал классическую гитару и продавал гитары в музыкальном магазине».
Фото: © Рустем Шакиров / «Татар-информ»
«В Казани около 250 профессиональных экскурсоводов. Аккредитованных — 600-700»
– Игорь Аркадьевич, как давно вы водите экскурсии?
– С 2016 года.
– Чем занимались до этого?
– Четыре года преподавал в школе русский язык и литературу, четыре года работал в газетах – от корректора до замредактора. Последние почти 10 лет до начала работы экскурсоводом преподавал классическую гитару и продавал гитары в музыкальном магазине.
– А в каких СМИ работали?
– Сначала в университетской многотиражке «Казанский университет», потом в одном из казанских еженедельников, который создал [известный журналист] N.
– N? Мне запомнилось определение, которое он дал Казани в своей соцсети лет семь назад. Оно ложится в канву нашего разговора, поэтому воспроизведу: город унылых иллюзий. Что думаете об этом?
– Я бы так не сказал. И не знаю, на какой город этот ярлык можно было бы повесить, потому что я на месте этого города обиделся бы (смеется).
– Сколько аккредитованных гидов в Казани и Татарстане?
– По Татарстану сказать сложно, потому что есть, допустим, свои гиды в Набережных Челнах, есть музейные сотрудники в музеях-заповедниках в Елабуге, Чистополе и так далее. Это добавит, наверное, человек сто как минимум.
Что касается Казани, то если плясать от списков аккредитованных в наших музеях-заповедниках, аккредитованных экскурсоводов от 600 до 700 человек. Это не так много, на самом деле.
– Сколько из них активных?
– Тех, кто постоянно работает и зарабатывает только этим, человек 250. Кроме них очень много «сезонников» – тех, кто выходит работать на лето, каникулы, праздники. Это учителя, бухгалтера, врачи... У них тоже есть аккредитации – и среди них много прекрасных экскурсоводов, – но они работают сезонно. Мы же сильно зависим от сезона. Есть полгода, когда ты пашешь без выходных, и есть примерно два мертвых месяца — январь после новогодних праздников и весь февраль. В это время у нас обучение, аккредитации и так далее.
«Что касается Казани, то аккредитованных экскурсоводов от 600 до 700 человек»
Фото: © Абдул Фархан / «Татар-информ»
– Как бороться с этим проклятием холодного времени года?
– А я не вижу никакого проклятия.
– То есть, рассматриваете это время как отпуск?
– Да, зимний отпуск. У нас же многие – «свободные художники», не прикрепленные к фирмам. Я, например, выстроил свои отношения с партнерами так, что в любой момент, даже в сезон, могу сказать: «Извините, устал, беру два-три дня отдыха». И они находят мне временную замену.
А так у кого-то ИП, у кого-то ООО, кто-то имеет лицензию туроператора и выстраивает свои собственные многодневные маршруты. Лично я самозанятый, у моей жены ИП. У всех по-разному, но факт в том, что во многом это фрилансерская работа. Хочу работаю, хочу не работаю.
«Даже в сезон, могу сказать: «Извините, устал, беру два-три дня отдыха»
Фото: предоставлено Игорем Вороновым
– Выгорание – обычное дело у экскурсоводов?
– Совершенно обычное. Мы с женой, приходя домой после экскурсий, часа на два расходимся по разным комнатам. Я за своим компьютером, она за своим. И только когда все это с нас сойдет, когда мы переключимся, тогда начинаем разговаривать.
«В Болгарском заповеднике экскурсоводов вызывают на разговор: что же вы пургу несете?»
– Года три назад на смотровой площадке Кремля слышал такой рассказ экскурсоводки: «Здание в готическом (!) стиле – это Дворец земледельцев. А на том берегу «Татнефть Арена», где играет «Ак Барс», который тренирует знаменитый Зинэтула Билялетдинов». Билялетдинов на тот момент пару лет как не тренировал. Кто-нибудь вообще прослушивает то, что говорят экскурсоводы? Может, ваша гильдия или аккредитующая организация?
– Да, прослушивает. Вообще, чтобы прийти в нашу профессию по-хорошему, то есть работать официально, надо первым делом пройти курсы. Они разные по продолжительности и по стоимости. Потом человек проходит внутренний экзамен. И уже года полтора как действует такая вещь, как российская аттестация. В итоге человек получает вот такой бейдж (показывает), это показатель того, что он прошел аттестацию. Во всех музеях-заповедниках: в Кремле, Свияжске, Болгаре – свое обучение и свои аттестации.
К чему я веду? Абсолютно везде, на всех уровнях есть свои контрольные тексты или методические материалы. Конечно, бывает так, что человек немного отстал от жизни, как в вашем примере с Билялетдиновым. У нас такая работа, что нужно постоянно актуализировать информацию, которую мы даем. То есть следить за прессой. Ну тоже аккуратно, потому что пресса бывает разная. Подвергать все сомнению – это наш девиз, как у Карла Маркса.
В целом, повторю, есть контрольные тексты, от которых мы пляшем. Это базис. Но это не значит, что все мы говорим абсолютно одинаковые вещи.
«Чтобы прийти в нашу профессию по-хорошему, то есть работать официально, надо первым делом пройти курсы»
Фото: © Абдул Фархан / «Татар-информ»
– А если человек порет откровенную отсебятину?
– Ну, если поймают с поличным, бейджа его не лишат. Поезд уже ушел, слова сказаны. У гильдии нет такой карающей функции. Для чего она была создана в свое время? Чтобы экскурсоводам было удобно стучаться в двери тех же государственных организаций и структур. И сейчас нам очень удобно общаться с теми же Госкомитетом РТ по туризму, Комитетом по развитию туризма Казани по поводу, допустим, новых парковок для автобусов, каких-то удобств для туристов, разнообразных обучающих программ.
Что касается отсебятины, то в некоторых музеях-заповедниках есть видеокамеры с аудиозаписью. И я знаю, что в Болгарском музее-заповеднике пару раз вызывали экскурсоводов на разговор: молодой человек, а что же вы пургу-то несете, нехорошо. В Казанском Кремле, насколько я знаю, такого нет, но там, на самом деле, один из самых четких и выверенных контрольных текстов. Ту девушку либо просто понесло не туда, либо, вполне возможно, она не экскурсовод.
Проблема ведь еще в том, что даже в те места, где нужна дополнительная аккредитация, может пройти кто угодно. И сказать про свою группу: «А это мои друзья, я с ними гуляю и аккуратненько рассказываю». Отвечать за каждого человека мы не можем, потому что не знаем, экскурсовод он или нет. Это может быть самодеятельный специалист, которого нашли через сервис бронирования экскурсий, где вообще нет никакого контроля. Изначально идея этих сервисов была в том, чтобы там выставлялись люди, которые просто желают показать свой город. «Я тут прочитал пару книг по медицине, вырезаю аппендицит (именно аппендицит, а не аппендикс!) на дому», – примерно из этой серии.
«Вы не представляете, какие легенды ходят про наш суверенитет 1990-х»
– Теперь, если можно, о том, какую обратную связь о Казани вы получаете от клиентов.
– Они, как правило, довольны. Я бы обратил внимание вот на что: многие приезжают сюда с совершенно другими ожиданиями. Кто-то считает, что Казань восточный город, Татарстан у них ассоциируется с Казахстаном, Узбекистаном и т.д. Хотите верьте, хотите нет, но туристы на моей памяти два раза спрашивали, причем серьезно: «Какая здесь валюта?» То есть люди зачастую не воспринимают нас как часть России. Или воспринимают как совершенно особенную часть.
«Многих удивляет, в хорошем смысле, соседство православных храмов и мечетей»
Фото: © Владимир Васильев / «Татар-информ»
Вы не представляете, какие легенды ходят про наш суверенитет 1990-х годов. «Государство в государстве», вот это все. Ну, приходится объяснять, что сам жил здесь в это время в сознательном возрасте, прекрасно помнишь, что и небо было того же цвета, и деньги те же — все было то же, что и везде. Единственное, не было крупного российского бизнеса.
Многих удивляет, в хорошем смысле, соседство православных храмов и мечетей. Удивляются, что мусульмане не молятся на улице. Тоже объясняешь, что, например, в Петербурге много мусульман и мало мечетей. А зачем молиться на улице в Казани, где около 70 мечетей? Построили бы у себя еще одну мечеть, и все. Вернее, дайте мусульманам возможность ее построить, они же на свои деньги это сделают, от государства им ни копейки не нужно. Часть клиентов это тоже не сразу готова принять. Ну, значит, у вас будут продолжать молиться на улице.
Дальше, удивляет, что здесь не ходят в парандже, что татарин, оказывается, необязательно мусульманин. Конечно необязательно, как и русский необязательно православный.
Многих приятно удивляет европейскость Казани. Они находят, что это хороший европейский город — интересный, необычный, с продуманными пространствами.
Конечно, у нас есть и шероховатости. Честно говоря, в последние годы Казань выглядит не столь лощеной, как в период бывших массовых мероприятий. Ну, здесь и ковид окаянный свою роль сыграл.
– Где именно и какие шероховатости?
– Практически по всему центру. Уже не в самом лучшем состоянии асфальт, где-то выбоины на ступеньках, заборы эти железные, которыми отгородили проезжую часть на улицах. Помните, Казань называли городом заборов, даже предлагали на гербе города разместить забор перед Зилантом? Ну поставили вы эти заборы, так меняйте их время от времени. Они же стоят кривые-косые по году после ДТП. Или мойте хотя бы.
Самое обидное, что мы стараемся выбрать какие-то... не то чтобы парадные, но лучшие маршруты. Вообще я люблю Казань за то, что здесь не стыдно показать и непарадную часть города. Она действительно ухожена не только в центре. И когда в группе оказывается «провокатор», который говорит: «А если во двор заглянем?», я всегда отвечаю: «Пожалуйста, идемте».
Очень часто отмечают радушие, вежливость казанцев, что они всегда помогут, подскажут дорогу. Такое восточное гостеприимство. Мы этим избалованы, а приезжим бросается в глаза.
«Мы стараемся выбрать какие-то... не то чтобы парадные, но лучшие маршруты»
Фото: © Владимир Васильев / «Татар-информ»
«Улицу Баумана не надо делать стерильной. Но там должно было спокойно»
– Вы сами завели разговор о том, что Казань немного поизносилась в последнее время. По-моему, здесь на первом месте проблема улицы Баумана, которая явно морально устарела.
– Да, улица Баумана – наша боль, с ней надо что-то делать. Она даже не столько морально устарела… Я знаю, что будет некоторое количество комментариев по этому поводу, но все-таки скажу: улица Баумана в ее нынешнем виде не лучший объект для показа туристам. Объясню почему.
Потому что это бомжатник. Огромное количество бомжей, маргиналов, неадекватов. Много пьяных всех возрастов и полов, особенно под вечер, агрессивных, пристающих к туристам.
Потому что, извините, не музыка, а музло из каждого окна. Где у нас культура тишины? Потому что не музыканты, а лабухи (а я немножко разбираюсь в музыке). Когда юноша стоит и воет Земфиру (признана в РФ иноагентом, – прим. Т-и) или Цоя, брякая на расстроенной гитаре, – честно говоря, гнать бы его поганой метлой. Когда улица Баумана только стала частично пешеходной в 1990-х годах, туда ходили подрабатывать, к примеру, мои знакомые из консерватории. Сейчас такого уже нет. Там только одна девушка нормальная, с хорошим голосом.
– Но, с другой стороны, съездить в Казань и не побывать на Баумана — это же странно.
– Поэтому я говорю: это всего лишь мое оценочное суждение. Но мне стыдно вести гостей по улице Баумана сквозь этот ор и музло и гоняя бомжей.
«Улица Баумана в ее нынешнем виде не лучший объект для показа туристам»
Фото: © Владимир Васильев / «Татар-информ»
– То есть, что бы вы с ней сделали?
– Во-первых, я бы наладил нормальное патрулирование. Для начала нужно очистить улицу Баумана от бомжей. Я понимаю, что бомж грязный, что когда его пытаешься увести с улицы, он машет руками, цепляется, пахнет при этом. Но, простите, это ваша работа.
Во-вторых, если уж допускать музыкантов, то через нормальный худсовет, чтобы они, по крайней мере, представляли свою программу. А не вот это непонятное нытье.
А что касается переформатирования, о котором вы говорите… Понимаете, это большой вопрос – что такое «современное» и «несовременное». Баумана – это прогулочная улица. Она такая, какая есть, ее не надо делать стерильной. Она должна быть яркой, пестрой, восточной, с заведениями на все вкусы и кошельки. Может быть, и с музыкой где-то. Но там прежде всего надо следить за порядком. Просто сделайте так, чтобы на Баумана было спокойно. Там же ходит наша полиция, значит, это возможно. Так почему сейчас такая ерунда-то?
«Экскурсии на татарском водят 10-20 человек»
– Есть ли запрос на экскурсии на татарском языке?
– Да, у нас есть люди, человек 10-20, которые водят экскурсии на татарском. Кто их клиент? Как правило, приезжие из районов Татарстана, и в основном это экскурсии по мечетям, по Старо-Татарской слободе, то есть именно с татарским колоритом в казанском преломлении. Такой сегмент есть, но это штучный товар.
– Заметно, что сейчас много денег вкачивается в Нижний Новгород. Этот город – конкурент Казани?
– Да, конкурент. Я был там буквально в прошлом году. Улица Большая Покровская – прекрасна, Кремль тоже впечатляет, прежде всего своей масштабностью.
Но знаете, что я отметил для себя? Сервис более суровый, народ более угрюмый, система дорожного движения более дурная. Пропустить иногороднюю машину? Не царское это дело. Поворотниками не пользуются вообще, тоже не царское.
Так что им есть куда стремиться. Но конкурент, да. Мне было очень интересно, я получил удовольствие. Хотя некоторые моменты меня, мягко говоря, удивили.
«У нас есть люди, человек 10-20, которые водят экскурсии на татарском. Кто их клиент? Как правило, приезжие из районов Татарстана»
Фото: © Абдул Фархан / «Татар-информ»
– Дети на экскурсиях – зло?
– Дети не плохи и не хороши, дети – это данность. И детский туризм активнейшим образом развивается по всей России. Но для работы с детьми нужно именно УМЕТЬ с ними работать. А главная сложность в работе с детскими группами – отсутствие у детей воспитания и интереса. Хотя туристы и взрослые бывают не сахар.
При этом школа школе рознь. Вот буквально вчера моя жена возила огромную группу детей из школы Иннополиса. По сравнению с остальными это небо и земля. Они воспитанные, они слушают, они отвечают на вопросы. Вот такой горох (показывает рукой рост) – и отвечает на вопросы. Вот это, возможно, будущая элита, они будут двигать нашу страну вперед. Но таких школ – единицы.
С детьми хорошо и полезно работать вот в каком плане: именно для детской группы твой рассказ должен стать максимально ярким, образным, интересным и захватывающим. Дети – самые требовательные слушатели при всей их внешней незаинтересованности. Смог оторвать их от смартфонов хотя бы на пять минут, причем не окриком, а своим рассказом, – это уже достижение. Смог заставить их вообще отложить смартфоны – ты гений.
В общем, работа с детскими группами, да так, чтобы дети действительно заинтересовались, это высший пилотаж. Экскурсоводов, кто умеет работать с детьми, очень немного. Честно скажу – я к ним не отношусь.
«Про «Кольцо» несколько раз слышал: «О, прикольно»
– Всех так или иначе причастных к урбанизму стараюсь спросить об этом: назовите самые уродующие центр Казани здания.
– Я не эксперт в архитектуре, но категорически мне не нравится, точнее не нравилось, только одно здание в Казани. Это недостроенный и в итоге снесенный вокзал на улице Воровского. Он был копией ратуши в Бостоне, официально самого уродливого здания в мире. Это единственное здание, которое буквально выносило мне мозг. Я раньше жил в Соцгороде и постоянно мимо него ездил.
– А если на основе обратной связи? Про какие здания клиенты говорят: «Ну что это за стыд!»? Про «Кольцо»?
– Про «Кольцо» несколько раз слышал: «О, прикольно. Кольцо висит». Меня это здание тоже совершенно не смущает.
«Дворец земледельцев нравится всем. Да, были и те, кто говорил: китч. И понятно, что китч, но, блин, смотрится же!»
Фото: © Владимир Васильев / «Татар-информ»
– А Дворец земледельцев?
– Он нравится всем. Да, были и те, кто говорил: китч. И понятно, что китч, но, блин, смотрится же!
Повторяю, я не специалист, но на мой субъективный взгляд Казань гармонична. И очень многие мои туристы, а среди них были и архитекторы, восхищаются гармоничностью центра. Говорят, что в Казани не всегда можно понять, какие здания старые, а какие новодел, – а только когда присмотришься. Прекрасно смотрится улица Баумана, прекрасно отрегулирована высотность центра.
У меня как-то был целый автобус архитекторов из Санкт-Петербурга, они тогда занимались очередной коррекцией казанского генплана. Они мне сказали: вы знаете, у вас один из самых приличных генеральных планов в России. И город у вас действительно гармоничен.
– Напоследок: без каких навыков и способностей не стоит идти в экскурсоводы?
– Нужно уметь в кратчайшие сроки переворошить огромный объем информации. Нужны хорошая память, владение языком и физическая подготовка. Мы выхаживаем по несколько десятков тысяч шагов за день, нужно иметь тренированные ноги и дыхалку. Например, в Свияжске на лестнице сто ступеней: поднялись – язык на плечо, но надо сразу начинать говорить.
И самое главное – нужно любить людей. А люди бывают очень разные. После некоторых экскурсий начинаешь верить, что биоэнергетика и все эти дела действительно существуют. Потому что сидишь в автобусе, ведешь рассказ и чувствуешь, как из тебя сосут энергию, или спиной ощущаешь такое ледяное неприятие, что мороз по коже. Одна из самых «страшных» в плане сложности экскурсий у меня была с поклонниками альтернативной истории Фоменко и Носовского, я с ними чуть не помер за три часа. Бывают фантастически сложные люди, с которыми ты обязан работать. Ты не можешь послать все к черту и уйти, нет у тебя такого права (смеется). И все равно я люблю свою работу.
Воронов Игорь Аркадьевич — председатель Гильдии экскурсоводов РТ с 2021 года.
Родился в 1971 году в Казани. Окончил филологический факультет КГУ.
Автор: Рустем Шакиров
Источник материала: tatar-inform.ru
