11 декабря 2022 Репортажи

«У мусульман – мечеть, у христиан — церковь, а для не религиозных людей — музей»

В Казани прошла всероссийская научно-практическая конференция «Наследие ислама в музеях России». Корреспондент «Миллиард.Татар» побывал на мероприятии.

Сгорел, не открывшись

Знание об исламе и исламской культуре в Российской Империи, а позже и СССР формировалось в стенах этнографических музеев, в которых хранится бесчисленное количество артефактов давно прошедших времён. В настоящее время посещение музея воспринимается многими людьми как процесс без малого сакральный, что отметил в своём вступлении кандидат филологических наук, проректор по научной работе Российского исламского института Рафис Закиров: «У мусульман храм – это мечеть, а у христиан — церковь. Для не религиозных людей музей – это своеобразный храм».

Проблема современных музеев заключается в том, что порой их фонды настолько огромны, что не получается выставить значительную часть имеющихся экспонатов. На эту проблему в своё время обратил внимание известный российский исламовед Ефим Анатольевич Резван. Во время своей работы исследователь осознал, что люди видят всего лишь полпроцента от всего, что имеется в фондах, и доля исламских культурных объектов в этом значении очень и очень мала.

Исследователь с коллегами загорелся желанием создать музей, где будут только исламские экспозиции. Для этого директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский и другие видные исламоведы обратились с просьбой к губернатору Санкт-Петербурга с инициативой создания исламской площадки. Идею поддержал Президент Татарстана Рустам Минниханов. После составления плана проекта и его утверждения инициативной группе выделили здание в историческом центре Санкт-Петербурга, после чего начались первые трудности. Работа над проектом стартовала в разгар пандемии, а также встретила сопротивление со стороны местных жителей. По словам Ефима Резвана, на сайте «Change.org» была опубликована петиция, где говорилось о нежелании передачи исторического здания в руки музея (петицию подписало 12 тысяч человек). Последней каплей стал пожар, вспыхнувший в здании. Во избежание конфронтации музей был перенесён в другое строение.

Снимки Бухары XIX века и мавзолея Тимура

Достаточно серьёзный вклад в развитие исламоведения в России внёс этнографический музей при Казанском императорском университете. Подробно об истории местного исламоведения на конференции рассказали сотрудники казанского этнографического музея Елена Гущина и Арслан Мингалиев.

Начиная с момента своего основания в 1815 году, он активно собирал экспонаты, однако они в полной мере не давали представления о повседневной жизни мусульман России и Центральной Азии. Важную роль в развитии музея сыграл российский археолог, востоковед и этнограф Николай Николаевич Пантусов (1849-1909). Этнограф совершил множество путешествий в Туркестан и Синьцзян-Уйгурский край. В своих путешествиях он сконцентрировал своё внимание не на предметах роскоши или религиозного культа, а на вещах повседневных. В одном из своих писем Пантусов писал: «Отправляю те материалы, которые общество посчитает нужными». Из своих поездок исследователь привозил предметы обихода, которыми местное мусульманское население пользовалось в повседневной жизни. Подобный подход позволял изучить исламские народы не как что-то далёкое и непонятное, а в целостной социальной и культурной картине.

Самым важным в работе Пантусова были фотографии. Казанский этнографический музей сохранил огромное количество снимков, сделанных учёным в экспедициях. Основной интерес исследователя – это мавзолеи, мечети и кладбища. Именно с помощью его фотографий на сегодняшний день мы можем узнать, как выглядела в XIX веке Бухара или мавзолей Тимура; как происходило обучение в медресе и торговля на восточном базаре.

Шамаили и цензура

К концу XIX века казанский этнографический музей скопил достаточно много экспонатов, связанных с жизнью исламских народов Центральной Азии, однако о жизни татарского населения до сих пор было мало, что известно. В процессе изучения культуры татар важную роль сыграл тюрколог из Казанского императорского университета Катанов Николай Фёдорович (1862-1922). Исследователь совмещал научную деятельность с государственной. В его обязанности входил ценз татарских шамаилей, которые пользовались особой популярностью в XIX веке.

Шамаили ценились татарами, потому что в их сюжетах передавались знания об исламе: коранические сюжеты, основные принципы ислама и суры из Корана. Катанов за время своего цензорства собрал достаточно большую коллекцию татарских шамаилей в количестве 24 экземпляров. Когда у этнографического музея императорского университета появилась потребность в изучении национальных традиций татар, Катанов передал в его фонды всю свою коллекцию. Эта коллекция является важным элементом современного изучения каллиграфического искусства татар Поволжья.

Татарский эпос

Татары славились не только своим каллиграфическим искусством, но и литературными произведениями. О феномене татарских дастанов в своём выступлении рассказал сотрудник Национальной библиотеки РТ Гульнира Хусайнова. Что такое дастан? Иными словами, это эпос. У татар традиция дастанов, в отличие от многих других народов, была не устная, а письменная. Дастаны делятся на литературный и книжный: книжный – это, можно сказать, публицистика, а литературный – это фольклор. Написание дастанов на территории Волжской Булгарии, а позже и Казанского ханства, имело очень большое значение. На сегодняшний день из дошедших до нас рукописей наиболее важной является «Тулек и Сусылу». В этом эпосе повествуется о парне Тулеке, который влюблён в дочь подводного царя. Хоть произведение и любовное, но в своих приключениях и любви пара всегда обращается к нормам ислама и богу.

В 1916 году исследователь Айдар Загидуллин обратил внимание на построение смысла повествования в дастанах. По его мнению, главный смысл в них – это не только объяснение религиозных норм, но и популяризация образования и знаний. Во многих сюжетах практически всегда герои добиваются успеха из-за набожности и образования.

Порой все не то, чем кажется

Проблема многих современных исследователей заключается в интерпретации исторических находок. Зачастую некоторые объекты — не то, чем кажутся, и задача историка состоит в том, чтобы правильно интерпретировать смысл находки. А задача музея — правильно донести его до обывателя. На эту проблему обратил внимание доктор исторических наук из института истории имени Ш.Марджани Искандер Измайлов. По его словам, в музеях экспонаты представлены разрозненно, из-за чего не получается выстроить цельную картину исторической эпохи. Мы приходим в музей и можем по-своему интерпретировать каждый из объектов. Подобная ситуация касается и наследия Волжской Булгарии. Большинство предметов, которые предстают перед нашими глазами, имеют рисунки с животными (или же они выполнены в виде животных), из-за чего обыватель может сделать вывод, что в Булгарии после принятия ислама было достаточно развито язычество, что неправильно. Булгария после принятия ислама – это часть исламского мира, где язычество вытеснили практически сразу после 922 года. Подобная трактовка появляется из-за отсутствия контекста исторических событий и политической жизни того времени.

Булгария, как часть исламского мира, старалась следовать за модой, которая заключалась в животных орнаментах. Сегодня нам могут показаться странными драгоценные украшения в виде животных или одежда с такими рисунками, но мода всегда остаётся модой. Подобные проблемы в изучении исламского наследия вызваны отсутствием научного подхода в анализе исламской культуры. В период СССР изучение исламского наследия входило в рамки культурологии, вследствие чего, объекты воспринимались буквально. Другая проблема заключается в том, что в России практически не осталось целых культурных исламских комплексов, как, например, в Центральной Азии. Исследуя отдельную мечеть, мы исследуем лишь это отдельное здание, а не весь спектр культурной традиции.