В новом проекте на телеканале ТНВ почти ежедневно в будние дни будут выходить интервью с выдающимися татарскими учеными и экспертами.
Пятой героиней специального проекта стала певица и заслуженная артистка Татарстана Эльмира Калимуллина. Она стала известна после участия в музыкальном шоу «Голос» на Первом канале.
В интервью Светлане Спириной Калимуллина рассказала о тонкой грани между привычным звучанием татарской песни и своим лицом, как удается сохранить «Моң» в современных интерпретациях, а также о музыкальной системе образования.
«Я ни в коем случае не «консервируюсь» только на том, что было раньше»
- Как-то перед своим первым, большим, сольным концертом вы заявляли о том, что вам важно стать самостоятельным артистом, не зависеть от каверов. Вы сказали, что хотите показать свое лицо как в классике, так и в татарской музыке. Удалось ли вам создать микс национального колорита и Голливуда?
- Я могу сказать, что я пришла в полную гармонию. Я точно знаю, какой жанр в музыке именно у меня и в чем мой природный талант раскроется больше, где я могу высказать свои мысли. Я рада, что нашла ту стезю, именно тот музыкальный жанр, который подходит мне на 100%.
- Как бы вы ее назвали?
- Это татарская песня.
- На ваш взгляд, татарская песня, к которой вы пришли это возвращение к истокам или вы сегодня пытаетесь сделать шаг вперед в татарской музыке?
- Во-первых то, где я выросла, ту музыку, которую я слышала с самого детства – это и есть мои истоки. Конечно же, получив образование, поездив по миру, примеряя на себя различный репертуар, могу сказать, что мне удалось найти тонкую грань между нашим привычным звучанием татарской песни и моим лицом. Все-таки композиторские вещи, которые написаны специально для меня – они имеют свое лицо. Но, я ни в коем случае не «консервируюсь» только на том, что было раньше. Потому что я слушала песни Альфии Авзаловой, Ильхама Шакирова и они в свое время были тоже новаторами. Ведь мы знакомы только с той музыкой, которая записана, а они в свое время совершили некую революцию, совместив симфонический оркестр, джазовый оркестр. Ведь раньше наши прабабушки так не пели. Я считаю, что самое главное найти золотую середину.
- Вас признают поклонники татарской эстрады, дают ли вам статус татарской певицы?
- Мне кажется моя смелость – она в границах уважения всех. Я не могу сказать, что у меня есть какие-то композиции, которые шокируют. Возможно, есть какой-то интересное звучание и микс инструментов, но сказать, что я являюсь эпатажной певцей, которая удивляет всех музыкальными кульбитами – нет. Критике не придаются люди, которые вообще ничего не делают. Я вижу, насколько людям нравится, а кому-то может быть и не нравится. Дело ведь не только в людях, которые живут в Татарстане, которые любят татарскую музыку. Благодаря проекту «Голос», когда я исполнила на слепых прослушиваниях татарскую народную песню «Каз канаты» («Гусиное перо») – мне написало огромное количество людей, не знающих татарский язык. Благодаря тому, что мы в финале этого песенного конкурса с моей наставницей певицей Пелагеей совместили 3 этнические песни – португальская народная, татарская и русская – композиция взорвала интернет. До сих пор мне пишут и говорят, то что это был незабываемый номер. Мы дружим с людьми независимо от того, знают они татарский язык или нет. Поэтому мне кажется я такой «посол мира».
- На ваши концерты, в том числе и во многих российских городах приходят на Эльмиру Калимуллину как на татарскую певицу или как на финалистку шоу «Голос»?
- Так и есть. Люди, которые узнали меня по проекту «Голос» приходят послушать хиты, которые они слышали на проекте. А благодаря тому, что это мой сольный концерт они могут слушать разную музыку, и конечно татарскую. Поэтому у меня два клана, которые знают меня как татарскую певицу и знают меня как участницу проекта «Голос». Самое главное, что они в гармонии и им все нравится.
- Получается, что у вас широкая аудитория…
- Они широкая и тем получается немножко сложнее, потому что если раньше для людей было не совсем понятно, то сейчас, когда у меня есть свой авторский материал, то люди знают мое лицо.
«Иногда ты слышишь татарского певца или певицу и тебя не цепляет»
- В чем для вас сегодня самобытность и уникальность татарской музыки?
- Конечно же это наш моң ( с тат. – песня, мелодия) – непередаваемый, непереводимый, это необъяснимо, наша особенность, то что цепляет людей всего мира.
- А как «Моң» удается сохранить в современных интерпретациях? Язык?
- Нет, дело не только в языке. Иногда ты слышишь татарского певца или певицу и тебя не цепляет. Артист должен знать, кто он и чего он хочет в музыке, если он честен с самим собой, он честен и со зрителем. Когда человек поет – он как оголенный нерв, все его сенсоры направлены на то, чтобы войти в некую единую атмосферу музыки и некой магии. Тогда в некоем диалоге, когда певец поет, а зритель слушает – создается та синергия, которая невозможна без «Моң».
- Мы пытаемся сохранить самобытность в татарской национальной музыке, не смотря ни на что. Необходимо ли национальной эстраде в этой ситуации соответствовать российским, международным стандартам? Или достаточно быть консервативным… Или глобализация мира все-таки требует перемен?
- Что такое музыкальный стандарт? Мы можем разобрать танк – он делится на такие-то части, а музыку невозможно разложить по каким-то канонам. Если бы все мы, музыканты знали по каким алгоритмам ты можешь написать хит, то, наверное, сейчас все исполнители были бы в топ-чартах и взрывали весь мир, но этого нет. Я говорю о том, что это совместная работа артиста, композитора, поэта, умение быть внимательным и открытым этому миру. Без видения глобализации мы не сможем быть открытыми и честными со зрителем, потому что каждого из нас волнует что-то свое. Опять-таки самое главное – иметь золотую середину. Потому что если мы «законсервируемся» и будем возвращаться только к истокам, что наши деды и прадеды делали только так – развития не будет! В любом случае мы все эволюционируем. Но в этом хаосе нужно суметь создать свой мир, свою идентификацию, нашу аутентичность с уважением к прошлому, но с таким же уважением к будущему и к зрителю. Наверное, тогда, и будет случатся, то что случается.
«Если артисту дали финансовую поддержку, и он выкупил все топ-чарты и песня на татарском языке просидела на них месяц – то выхлопа особо не будет»
- Вы часто выступаете за границей, вам задают вопрос о вашей национальности?
- Честно, не задают. Если мы говорим о концертах, то люди уже знают на кого они приходят. Но если меня спросят, то я спокойно могу ответить что я татарка, что я приехала из России из Республики Татарстан.
- А как часто вы разговариваете на татарском дома, в жизни?
- Каждый день с родителями, сейчас проходят репетиции на татарском языке. У меня нет такого, что я говорю только на русском или только на татарском.
- Вспоминая ваше выступление по водным видам спорта в Канаде в 2019 году вы пели песню «Мин ышанам сина серле Казан» (пер. с тат. «Я верю тебе таинственная Казань»), тогда для вас это было очередным творческим успехом или продвижением татарской музыки на мировой арене?
- Для меня это было все вместе. Мировое событие, очень приятно, что пригласили меня. Самое интересное что меня не просили исполнить что-то специально, уже знали, что у нас есть песня «Мин ышанам сина серле Казан» (пер. с тат. «Я верю тебе таинственная Казань»), которую написали Эльмир Низамов и Ренат Харис. У нас был перевод и мне удалось спеть ее на трех языках – русском, татарском и английском, это было как дань уважения к народу, которому мы приехали.
- На ваш взгляд, что может сделать артист, чтобы помочь продвижению и укреплению авторитета татарской культуры в России, в мире? Должен ли это делать артист?
- На мой взгляд, культура вовсе не предназначена для того, чтобы что-то укреплять. Артист как творческая единица – создает, а для продвижения есть несколько механизмов. Если мы говорим о том, что артисту дали финансовую поддержку, и он выкупил все топ-чарты и песня на татарском языке просидела на них месяц – то выхлопа особо не будет. Если мы берем проект «Әлиф» (прим. ред. спектакль о судьбе татарского языка, который получил театральную премию «Золотая маска), который создавался четырьмя людьми на самый минимальный бюджет и занял одну из главных театральных премий России. В нем есть наш родной татарский язык, танцовщик, композиция «И туган тел» (пер. с тат. «Родной язык») в несколько ином варианте – и он имеет такой успех… Та же самая Саида Мухаметзянова, которая спела «Су буйлап» на проекте «Голос» на слепых прослушиваниях – у него более 5 миллионов просмотров, Диляра Вагапова, я не говорю про себя… Это все один единый механизм! И конечно, было бы здорово, если бы были такие институты, которые могли бы продвигать по медиаплощадкам. Потому что все мы знаем, что глобализация мира произошла и у всех есть гаджеты. Если мы говорим о точечном направлении как молодежь, то конечно они получают всю информацию в интернете. Но, одно дела то что есть информацию, а другое как сделать так, чтобы люди захотели найти эту информацию.
- Т.е. вы видите проблемную точку именно в этом?
- В целом да! Если говорить о российском шоу-бизнесе, то там тоже все не так однозначно. И люди, которые ратируются на радиостанциях, зачастую их люди не знают и не видели. Т.е. все зависит от человеческого запроса, от вкуса человека. Я, подпустим, не знаю, кого сейчас слушает молодежь лет 14-15, а они не знают, кого слушаю я.
- Вы сказали о Саиде Мухаметзяновой, просмотрах, когда проходят всевозможные конкурсы на федеральных каналах. Всегда считалось, что национальная культура, искусство, музыка – это не бизнес, а твое состояние души, твоя позиция. Но при больших количествах просмотров можно говорить о том, что национальная культура может быть популярна, приносить доход? Т.е. в шоу-бизнесе есть место национальной культуре?
- Музыка она принципе существует, а СМИ помогают ей, для того чтобы слушатель узнал о ней. Мы все друг другу необходимы! Как артист не может жить без композитора или поэта, как мы не можем жить без журналистов, как артист не может без театра, как театр без зрителя – мы один большой механизм.
- Обижает ли вас, когда зритель не знает где находится Татарстан, кто такие татары? Традиционно Татарстан путают с Казахстаном…
- Нет, если честно. Потому что у нас огромная страна и, если вы возьмете жителя Татарстана и спросите где находится Ханты-Мансийский автономный округ – он вам не ответит, возможно, только тот, кто учил географию в школе. Вы знаете, я в каждом моменте нахожу некую возможность! Это же здорово, если человек вдруг не знал, а ты ему можешь рассказать о своей культуре.
- Многие московские, петербургские артисты старой плеяды татарских звезд не всегда или редко исполняли песни на татарском языке. Например, Ренат Ибрагимов, Алсу (иногда). Сейчас появилась современная плеяда артистов, и вы в том числе, которые занимаются продвижением татарской культуры, музыки. Кого бы из сегодняшних современных артистов вы бы назвали, в ком вы видите перспективу?
- Будущее за миром и здоровьем. Все мои коллеги, с которыми я участвую в том же мюзикле «Алтын Казан» (прим. ред. - в Татарском театре оперы и балета им. М. Джалиля прошла премьера первого национального мюзикла на татарском языке «Алтын Казан» 34-летнего композитора Эльмира Низамова в постановке Михаила Панджавидзе под музыкальным руководством Вадима Эйленкрига) – каждый из них уникален в своей стезе. Тот же самый Филюс Кагиров, у него огромное количество концертов, конечно не в этом году, в том числе и за пределами России. Я считаю, что у нас много талантливых людей, которые нашли себя в национальной музыке, потому что для них это близко. Они в этом честны и это раскрывает их таланты.
«После исполнения песни «Омет йолдызы» - во мне что-то щелкнуло»
- Как долго вы себя искали, прежде чем сейчас сказать что «Да, я татарская певица»?
- Это процесс идет всегда. Но, наверное, я могу сказать, что песня «Омет йолдызы» (пер. с тат. «Звезда надежды»), которую мы исполнили перед поездкой в Париж – после нее что-то во мне щелкнуло. Я поняла, что я искала. Это как герой книги «Алхимик» писателя Паоло Коэльо, который ходил - ходил и пришел к самому себе. Мне кажется, что это очень важно, когда человек знает кто он, что он является самим собой, в гармонии, что он не хочет кому-то угодить и резонирует с этим миром. А когда ты находишься на одной вибрации, на своей частоте – тогда у тебя нет конкурентов, ты свободен от зависти, ревности. Есть такое выражение «В искусстве было все – кроме тебя», мне кажется это прекрасно.
«Дело не в деньгах! Когда ты даешь человеку свободу и некую власть, что ты один здесь уникален, а мы тебе даем информацию и возможности – он будет делать все что угодно»
- Вы сейчас исполняете композиции в разных музыкальных жанрах: фолк, опера, джаз, снимаетесь в кино как актриса. Помогает ли такое взаимопроникновение жанров всевозможной популяризации татарской музыки?
- Мне кажется это залог! Потому что все это помогает, главное не растворится. Чем больше у тебя масштаб, основа, а которую можешь упираться, тем ты тверже стоишь на ногах. Если тебя не знают как актрису, тебя могут узнать как певицу и наоборот.
- Что на ваш взгляд необходимо изменить в музыкальной системе образования, чтобы музыка стала востребована и близка, в том числе и интернет-поколению?
- Я бы начала с того, что дала возможность тем же самым педагогам ездить на различные мастер-классы. Есть такое понятие как «бесконечное образование», когда ты находишь новые знания и можешь их применить. Я могу сказать лично по себе, то количество мастер-классов, которые я прохожу по вокалу безусловно помогают мне и конечно же моим ученикам. Потому что если раньше мы знали, что есть одна книжка по сольфеджио и мы ее стирали до дыр, то сейчас мы можем зайти в интернет и найти огромное количество материалов. Мне кажется необходимо мотивировать самих педагогов. А выражение о том, что «Художник должен быть всегда голодным» - мне думается, что он должен быть голодным и жадным до знания и до реализации того, чтобы делиться полученными знаниями. Неважно в каком это формате! Записал ты новую музыку или пришел на урок к своему ученику. И, конечно же, поддержка наших педагогов, для если у них нет возможности поехать к классным мастерам на обучение, чтобы они к нам приезжали сами. И тогда естественно наши кадры бы оставались, и у них было бы желание трудиться только у нас и никуда не уезжать. Дело не в деньгах! Когда ты даешь человеку свободу и некую власть, что ты один здесь уникален, а мы тебе даем информацию и возможности – он будет делать все что угодно.
