Каждый раз в преддверии всероссийской переписи общество лихорадит национальный вопрос. В нас будто тыкают палочкой и спрашивают: «Ты там? Татарин? Русский? Мордвин?» Послушный субъект в ответ должен отозваться и проявить сознательность выбора без выбора. Весь этот процесс обеспечен научным знанием, ведь ясно же – столичный этнограф лучше меня знает, кто я. Их задача – выстроить списки народов, наша задача – уместиться в предписанные ячейки.
Удивительно, насколько мы бываем падки на примитивную национальную риторику.
Споры о том, кто какого племени, «какой нации» были средневековые поэты и у кого «аж» литературный язык, а у кого «всего лишь» диалект, не стоят и выеденного яйца.
Уровень этой дискуссии давно упал ниже плинтуса. Эти заплесневелые споры призваны бесталанно скрыть умственную немощь и отсутствие собственной повестки. Особенно смешно и грустно наблюдать за соревнованием в усвоении навязанных штампов при полном игнорировании собственной культуры. Казалось бы, обратись к самому себе, чтобы разобраться, но нет же – «северо-западный диалект», «башкиры – сословие», «сибирско-татарский литературный язык» и так далее по одному скучному сценарию. Ни у кого нет толком ни школ, ни университетов, ни творческой интеллигенции, зато буря в стакане по национальному вопросу – наше все.
Например, для любого человека в здравом уме очевидно, что татары и башкиры – один народ.
Все остальное является ничем иным как толчением воды в ступе. Эти потешные распри советской поры не имеют будущего. К чему вы клоните? К национальному обособлению внутри нашей страны? Может, еще частокол построить и графу «национальность» вернуть? Этим играм грош цена, как мы видели с историей вокруг шиханов и Башкирской содовой компании, успешно перешедшей в федеральную собственность.
Разговоры про национальность полны лицемерия и сектантства. Кого обычно считают татарами? Тех, кто в совершенстве знает литературный татарский? Кто слушает татарскую музыку? Или пьет чай с молоком?
Реалии сегодня таковы, что по жесткой шкале требований «настоящих татар» нет в природе: кто-то потомок мари, кто-то знает только русский и живет в межнациональном браке, а кто-то пьет коньяк вместо чая.
Только татары-сектанты изо всех сил защищают свою мифическую исключительность. Самое смешное ведь в том, что зачастую самые матерые татары, подходящие по всем параметрам, не ценят свою татарскость и стараются от нее поскорее избавиться.
Мир меняется на наших глазах. Сегодня выбор собственного Я – это право каждого человека. Никакой Конгресс татар не посмеет отказать татарам в их самоопределении. Право быть татарином, в конце концов, имеет каждый вне зависимости от стереотипов.
Татары – это в первую очередь идея.
Не случайно главный замысел советской национальной политики был в том, чтобы дать народам имена без содержания. Сейчас мы наблюдаем смысловой кризис наций. Это не значит, что национализм исчезает, напротив – подобно вирусу он только набирает силу повсеместно на постсоветском пространстве. Правда, сценарии национализма не обещают нам хорошей жизни или интеллектуально привлекательной программы.
В чем же состоит идея?
В Российской империи стать татарином всегда означало играть на особом поле. Известно, что в середине XVIII века крещеные татары и марийцы использовали татарский язык для составления частных договоров. До какого-то момента даже имперские власти находили эстетический и политический язык татарской письменности важным для себя: доказательством тому служит целый корпус посланий российских монархов, выполненных в арабской графике.
Неудивительно поэтому, что татары только недавно стали называть себя татарами. В этом и соль: дело не в названии, а в содержании.
Если тебе нечего сказать, кроме родоплеменной сказочки, тогда действительно остается изо всех сил держаться за пустые символы. Исходя из этой логики у себя в Фейсбуке я предлагал всем татарам стать башкирами. Это решило бы две проблемы: 1) не будет глупого спора, 2) десять миллионов башкир – это мощь. Первыми, кто выступил против этой интеллектуальной игры, были радикальные националисты с обеих сторон. Им больше всего выгодна вечная мантра об ущемленном народе.
Исторически татарский проект равновелик российской государственности, он является его частью и совпадает с его амбициями. Татарский проект издавна был подпоркой российской государственности. Поэтому не может быть сомнений в том, что поддерживать татарские центры по всей стране и в первую очередь за пределами Татарстана значит делать мощнейшую прививку от сепаратизма и любых форм экстремизма.
Татары у себя дома и в Иркутске, и в Белозерье, и в Каргале, и под Волгоградом. Россия – это единственная родина татарского народа.
Здесь важно помнить, что татарами не рождаются, татарами становятся.
Суть татарского проекта заключается в признании высокой культуры своим главным ориентиром. В первую очередь, речь идет о ценностях. Татарами становились те, кто разделял тот комплекс идей и ценностей, что были сформированы на протяжении столетий образованными мусульманами Центральной Евразии. Интересно, что в целом имперские власти признавали право на существование этого проекта и активно с ним взаимодействовали. Только большевики решили рубить этот сук российской государственности. Через смену письменности, убийство ученых, уничтожение книг и древних кладбищ большевики создавали нации с развитой инфраструктурой, но чуждой им идеологией. Время показало, что это тупиковый путь развития.
Можно ли теперь прокрутить фарш обратно? Конечно, нет. Для нас сегодняшних наше собственное наследие – это груда обессмысленных артефактов. Они уже никогда не зазвучат так, как они звучали в свое время. Единственное, что мы можем сделать – это превратить переосмысление прошлого в элемент культуры будущего, сделать творческую рефлексию о себе нашей главной идеей. Через древние тексты и артефакты перед нами открывается богатейший спектр идей, концептов и просто слов, которыми грех не воспользоваться для осмысленного ответа на вопрос – кто я? Этнографы нам тут не указ, мы сами все про себя знаем.
Все, кто так или иначе будет задействован в этом процессе переосмысления, и будут татарами. У них может измениться самоназвание, может измениться язык, но останется главное – общая культура, в которой нет места для национальной исключительности. Наша культура – это не засаленная коммуналка с маленькими комнатушками, а коворкинг, где рождается мир новых идей.
Альфрид Бустанов
ассистент-профессор Амстердамского университета
