В новом проекте на телеканале ТНВ почти ежедневно в будние дни выходят интервью с выдающимися татарскими учеными и экспертами. Шестнадцатым героем специального проекта стал популяризатор истории, краевед, кандидат исторических наук, заместитель председателя Всемирного форума татарской молодежи Айрат Шамильевич Файзрахманов. Он является автором исторических очерков, статей в популярных татарстанских изданиях, организатором общественного исследовательского проекта «Бистә 2.0» (по казанским слободам), научно-популярного лектория «Тарихи бранч» («Исторический бранч»), проектной школы «Акыл фабрикасы» («Фабрика мысли»). Автор экскурсионного маршрута «Казань глазами инженера» по казанским мечетям.
В интервью корреспонденту ТНВ Файзрахманов рассказал о феномене татарской нации в глобальном мире, популяризации татарского языка при помощи современных механизмов, а также о казанских молодежных фестивалях и их востребованности.
«Мы, к сожалению, то, что рядом знаем хуже, чем историю Европы или историю дальних стран»
- Вас называют популяризатором истории татарского народа, что вы сами вкладываете в это понятие, и почему государствообразующие народы, например татарский нуждаются в популяризации?
- Да, в целом, это общенаучный тренд популяризации научного знания, то есть, генерируется много научных знаний, но они не доносятся до людей. Ведь знание, наука существуют, прежде всего, для людей. Существует такой термин – Public history, (пер. с англ. - публичная история). Когда существующие книги и знания нужно доносить с помощью различных каналов информации, будь то средства массовой информации, блоги или же какие-то публичные лекции - просто доносишь до людей. То есть, я стараюсь в этом направлении работать и больше на общественном поприще.
- То, что написано в книгах по истории, этого, вы считаете, недостаточно для истории татарского народа, не так ли?
- Да, недостаточно иметь только книги, существующие знания необходимо всеми популярными способами, доносить до общества. У каждой аудитории свой язык, у молодежной аудитории - свой, у старшего поколения - свой и свои каналы. Где-то традиционные СМИ больше срабатывают, где-то блоги, где-то срабатывают иные инструменты наподобие фестивалей или публичных лиц, то есть всеми возможными способами. И, естественно, еще в настоящее время в школе не хватает преподавания истории Татарстана. Пока предмет преподается в большей степени по остаточному принципу, в результате изменений в стандартах образования. Не хватает часов на это, и учителя истории не всегда даже добираются в ходе учебного года с учениками до истории родного края, хотя вот он рядом с тобой: город Казань, Татарстан, твой народ. Но, мы, к сожалению, то, что рядом знаем хуже, чем историю Европы или историю дальних стран.
- А какие, как вы думаете, периоды можно было бы вообще показать очень красочно? Вот турки, например, же, сняли «Великолепный век». А татары также могут снять, например, такой сериал?
- Вот я сейчас читаю огромную такую монографию Трепавлова, историка, академика «Ногайская орда». Ногайцы - это тоже часть этногенеза татарского народа, и это настоящая «Война Престолов». Это столько сюжетов борьбы, где-то помощи, где брат предавал брата или наоборот…
- Интересные сюжеты?
- Интересные сюжеты! Как ногайские княжны были вхожи во многие династические дома и становились женами известных ханов. Это все огромная история, которая могла бы быть передана с помощью каких-то таких популярных сериалом, может когда-то про это и снимут. А про историю Золотой Орды я не говорю, это большая великая евразийская империя. И там тоже огромное количество сюжетов. Сюжетов о любви, о дружбе, о борьбе. Их очень много и пока, действительно, нам не хватает привлечения для аудитории. Например, легенда «О мече Короля Артура» и «Ричард Львиное Сердце» - это стало общей мировой историей. Наша история не менее интересная, и не менее масштабная даже, а в чем-то даже более масштабная, глобальная, начиная с Китая, пространство до восточной Европы. А события, о которых мы почти ничего не знаем... На границе Татарстана и Самарской области река Кондурча, это сражение хана Тохтамыша и Тамерлана, (прим. ред. - битва при Кондурче — крупное сражение, состоявшееся 18 июня 1391 года между войсками Тамернлана и золотоордынской армией хана Тохтамыша на берегу реки Кондурча), которое определило судьбы северной Евразии на несколько столетий вперед. Вот это событие только известно специалистам, а это огромная битва с участием десяток тысяч человек, туменов. Это борьба действительно великих исторических деятелей, это и стало началом заката Золотой Орды. Это действительно великая битва! Или же битва на Тереке (прим. ред. - битва на Тереке — крупное сражение, состоявшееся 15 апреля 1395 года между войсками Тамерлана и Тохтамыша. Грандиозное по масштабам сражение завершилось полным разгромом ордынцев), или Грюнвальдская битва (прим. ред. - битва при Грюнвальде объединенных сил русских, литовцев, чехов и поляков с Тевтонским орденом, победа над ним), например, мы знаем, а о сражении империи с участием татарских войск – об этом пока мало известно. Если мы говорим об истории татарского народа, этногенез которого происходил в Волго-Уральском регионе, это история просветительства – например, татарский Коран. Кораны, которые печатались в Казани, бренды ходили до Египта и до Индии. Лучи просветительства, которые распускали у нас, доходили до дальних мусульманских стран. Или джадидизм (прим. ред. - джадидизм — идеология исламского модернизма в Российской империи конца XIX — начала XX века), сколько б мы о нем не уставали говорить, все равно это история, которую еще нужно доносить до глобальной европейской цивилизации, потому что эта история сосуществования различных религий, народов. Это просветительство, это интеграция религиозного и светского образования, это энтузиазм просветителей, которые, будучи небогатыми людьми, посвящали свою жизнь донесению знаний до простого народа.
- Шигабутдин Марджани (прим. ред. - великий татарский просветитель, мусульманский богослов, философ, историк XIX-го века). Есть же 2 фотографии, одна из них была сделана, между прочим, для американского журнала. Да? Есть же такой факт?
- Да, конечно, и фигура Шигабутдина уже становится интересной в глобальном ученом сообществе. И таких фигур, как Шигабутдин Марджани, его современники, меценаты, которые им помогали, их огромное количество. Но, к сожалению, мы пока этих историй знаем не так много! Говоря о просветительстве и о политическом феномене татарской нации, XX-й век, это связано и с моделью Татарстана в 90-ые годы – это тоже бренд, который мог бы являться примером разрешения политических конфликтов, грамотных федерализаций, регионализаций больших государственных пространств, когда небольшая республика ставит страну на федеральные рельсы. Татары сыграли огромную роль, в том числе и в формировании РСФСР, в формировании вообще более 100 лет назад федерализма у нас в России. Это тоже бренд, о котором мы забываем. И феномен общемусульманского движения, который существовал в начале XX-го века, который поднялся в 1917-ом году в Казани, у нас была объявлена национально-культурная автономия – это тоже история, претендующая быть известной для мирового сообщества. Потому что тоже, с одной стороны – это разрешение конфликтов, с другой стороны – это просветительство, с третьей стороны – это политический феномен.
«В Японии есть люди, которые стремятся узнать татарский язык, приезжают в Казань, побеждают в международной олимпиаде по татарскому языку. Это разве не феномен?»
- Культурные бренды в более выигрышном положении, нежели исторические и политические?
- Да, культурных брендов немало, которые также могут быть на мировом пространстве и были. Были известны на мировом пространстве те же, пусть это и кажется мелочью, но это ведь и важные мелочи, элементы одежды – ичиги (прим. ред. – легкие сапоги с мягким носком и внутренним жестким задником из натуральной кожи). Это общемировой известный бренд, от Айседоры Дункан до современных деятелей культуры. Даже если мы посмотрим русский национальный костюм элит XVI-XVII веков. Я читал о такой истории, что князь Юсупов, который в Лондоне в 1916 году был на одном из балов и там он предстал в русской национальной одежде. И все «ахали» и «охали», но если посмотришь на эту одежду, то это русско-татарская одежда: на ногах ичиги, на одежде тюркские узоры, и все спрашивали, где это можно взять. То есть, эта одежда произвела фурор, но это все-таки позиционировалась больше, как русская история, но русская история с татарским дном, так скажем. А более важная вещь, более серьезная – это огромное рукописное наследие. Даже после разрушения государственности, татарских ханств продолжало существовать рукописное наследие, где мыслители, просветители думали о глобальных вещах, о философских категориях. Идут размышления чуть ли не о космосе, и это чудо, которое тоже важно и нужно донести до мирового сообщества. Где-то далеко, без дорог, без глобальных коммуникаций, но люди думали о высоком на философском, культурном языках. Это феномен, который сегодня тоже интересует мировое ученое сообщество. Рукописное наследие, золотоордынское, и уже XVII-й век, XVIII-й век, XIX-й – все это интересные трактаты, которые достойны внимания не только ученых, но и широкого читателя, потому что это наследие, опыт поколений, который нужно транслировать не только внутри татарского мира, но и вовне – это наш культурный феномен. Наш татарский язык, это тоже наше богатство. Феномен в том, что в Японии тоже есть доля людей, которая стремится узнать татарский язык, ученые, которые интересуются им, приезжают в Казань, побеждать в международной олимпиаде по татарскому языку. Это разве не феномен? Они ведь нашли в татарском языке какую-то изюминку, какой-то большой пласт культурного наследия.
- На камне Кюль-Тегин же было первое упоминание о татарах?
- Первое упоминание о татарах, да и камень Кюль-Тегин, и более поздние надписи. Кстати говоря, недавно нашли в Камско-Устьинском районе камень с армянскими письменами, который принадлежит, если не ошибаюсь, XIV веку с тюркскими заимствованиями. Или же, например, камень в Алькеевском районе XII века, на нем надпись, в которой говорится о том, что человек умер во время празднования Сабантуя. И это первое упоминание о Сабантуе, и это тоже наше интересное рукописное наследие.
- А Кыйссаи Йосыф (прим. ред. - поэма средневекового автора Кул Гали) – это же тоже феномен самый настоящий, люди ведь учили его наизусть…
- Да, Кыйссаи Йосыф! Литература – это отдельный мир, это наш отдельный феномен. И литература малых народов… Все-таки нас больше позиционируют, как малый народ, нас действительно не так много на фоне других крупных глобальных народов, да, но литература малых народов, она тоже становится интересной в мировом сообществе. И вся когорта наших великих писателей и поэтов – это наш культурный феномен. Но есть и не материальное культурное наследие – это то, над чем сегодня работают в Татарстане. Над тем, чтобы включили это нематериальное наследие в ЮНЕСКО, начиная с Сабантуя, заканчивая традициями и «Карга боткасы» (пер. с тат. – воронья каша) - встреча весны. Народные игры, детские игры – это вообще феномен. В Татарстане, например, проходит проект «Uen Fest», это пласт, который сегодня только-только начинает подниматься, начинают взаимодействовать с детьми. Понимая, насколько интересное наследие предков до нас дошло, какие игры есть, и они, наверное, круче любой компьютерной игры. Это интерактив, который можно даже делать мировым культурным достоянием, включать в списки ЮНЕСКО! Над этим должна происходить, конечно, работа, для фиксации, для подачи заявок, и т.д. Это отдельная история, куда включаются не только ученые, но и, конечно же, органы государственной власти.
«Малый бизнес не против татарского языка, но они не готовы вкладываться в название вывесок своих заведений на татарском языке, потому что это все-таки дополнительные затраты»
- Мы как раз затронули проблему знания языка. Вы не раз участвовали в акции «Мин татарча сойлэшэм!». Эта акция проводится уже, наверное, 8 лет?
- Она проводится с 2006 года и начиналась как молодежная гражданская инициатива. Исполнители альтернативной татарской музыки просто проявили инициативу выступить на улице Баумана. Я не стоял у истоков этой акции, дальше она передалось последующими поколениями. Вот уже третье, четвертое поколение, кто организовывает эту акцию. И эти процессы, количество людей, которое присутствует на нем – оно постоянно росло. Но даже в 2020-ом году они организовали онлайн-концерт, который набрал под пол миллиона просмотров.
- Давайте напомним суть этой акции «Мин татарча сойлэшэм!». Чтобы чиновники, госслужащие, руководители различных фирм относились с уважением ко второму государственному языку, и применяли его?
- Да, и у нас там есть такая смешливая номинация, за которую я отвечал несколько лет подряд, называется на русском языке «Тяжело с татарским». Некоторые на нас и обижаются, конечно, и органы государственной власти. Например, дирекцию Универсиады мы наградили такой номинацией «Тяжело с татарским». Они быстро исправились, не стали обижаться, а восприняли это, как работу над ошибками, и в рамках Универсиады мы уже увидели позиционирование нашего родного татарского языка. Мы составляем свой рейтинг, и выбираем те кейсы, которые могут быть наиболее интересными, например, с татарским названием на вокзалах, с названием географических объектов тоже нелегко, даже в Татарстане.
- Ну что-то меняется? Если даже пройдешь по казанской центральной улице Бауману, там нет ни одного названия на татарском языке. Все либо на английском, или же на русском…
- Ну, Баумана – это такой больше туристический, а не внутригородской феномен, но, да, ситуацию нужно исправлять. Некоторым пишем, некоторые даже на личных контактах, кафе «Тюбетей», например, что-то связанное с татарской кухней, исправляются. В этом случае нужны системные решения. Малый бизнес не против татарского языка, но они не готовы вкладываться в это, потому что это все-таки дополнительные затраты. Возможно, здесь нужно какое-то государственное внимание. Мы даже думали о том, что, может быть, проводить короткие языковые интенсивы для обслуживающего персонала: гостиницы, или же общепит, кондукторов в автобусах, которые могли бы перекидываться какими-то короткими фразами и понимать короткие фразы. Но это дело будущего. И вот на акции «Мин татарча сойлэшэм!» мы ежегодно пытаемся находить какие-то новые фишки, новые форматы, и, самое главное, находить новых исполнителей нетрадиционной альтернативной песни на татарском языке. Это может быть рок, рэп, даже тяжелый рок на татарском языке – то, что близко молодежи. Да, нас могут обвинять в том, что это не татарские мотивы.
- Но как еще достучаться?
- Да, достучаться до молодежной аудитории – раз. Второе, для нас главным лозунгом деятельности, который сгенерирован был внутри, является «Все национальное нужно сделать актуальным, а все актуальное нужно сделать национальным». То есть, какие-то актуальные мировые форматы должны быть на татарском языке. Если есть феномен скетчей или сериалов, нужно стараться… Конечно, это отдельные финансы, это где-то помощь государства, потом это превращается, наверное, в самоокупаемость, это должна задвигаться махина СМИ, от этого мы можем получить огромный эффект интереса к языку. Помимо «Мин татарча сойлэшэм!» у нас тоже множество различных других проектов, которыми мы гордимся не менее, а может быть даже более. «Печән базары» (пер. с тат. «Сенной базар») - это фестиваль торговцев, создан большой группой единомышленников. В нем участвуют уже под 40 тысяч человек, и у него появился новый формат национальной одежды и иммерсивного театра (прим. ред. – зритель непосредственно присутствует внутри представления), а до этого у нас всегда проходил дизайн-маркет, где были публичные лектории, кинопоказы - это все городские форматы, которые совмещены в фестиваль «Печән базары». И таких фестивалей у нас несколько: JADIDFEST, и у нас есть проект «Ачык Университет» – это дополнительное образование на татарском языке, – это современная такая форма донесения знаний. Это все те форматы, которые делает актуальное – национальным! У нас «Открытый Университет» есть при многих крупных университетах, в Америке, в Европе. Есть открытые гражданские университеты, которые сосредотачиваются на экологии, на гражданских инициативах, на инкоршных (прим. ред. – иностранных) проектах. Это все так совмещено у нас под крылом проекта «Ачык Университет». Мы только развиваемся, он идет лишь второй год, но, я думаю, им можно гордиться, и какими-то, может быть, семимильными шагами мы будем двигаться в сторону мечты Национального университета, о котором говорят уже десятилетиями. К сожалению, пока это мечта не реализована.
- Как вы думаете, все-таки нам важно бороться за чистоту литературного языка? Она важна?
- Она важна и должна идти параллельно с процессами повышения интереса к татарскому языку. Кто-то на начальном уровне находится, и в то же время, естественно, должен развивать высокий литературный язык. Но если мы говорим о публичном языке, о языке наглядных надписей, вывесок, естественно, переводы должны быть выверенными, но эти процессы не должны быть забюрократизированы. Возможно, какие-то сертифицированные волонтеры могли бы помогать переводить вывески. Очень часто обращаются ко мне. К друзьям с переводом небольшого текста на татарский язык, и если не успеваем, всегда кидаем в какие-то группы единомышленников, в чаты, и люди помогают, как правило, за несколько часов рождается перевод, кто-то берет и на общественных началах переводит. Возможно, можно было бы как-то систематизировать работу языковых волонтеров.
- У нас профессиональным переводом занимается Институт литературы и языка им. Г. Ибрагимова, то есть в любой момент можно к ним обратиться, но ведь мало кто знает, что у нас есть такая структура…
- Да, но это научное учреждение, оно должно, прежде всего, наверное, заниматься наукой. Перевод для государственных учреждений – это Институт языка и литературы, а для коммерческих организаций можно было бы или на волонтерских началах попробовать реализовать! Или же нужно какое-то, действительно, решение, не большое по объему.
- А чиновники должны знать второй государственный язык - татарский? Между прочим, столько дискуссий в интернете всегда по этому вопросу.
- В идеале, да. Но если мы говорим о сегодняшних реалиях, наверное, должны быть категории государственных гражданских служащих, муниципальных служащих, которые непосредственно работают с населением. Эти категории должны быть определены, и они, безусловно, должны знать татарский язык.
- Если какая-то эбика позвонила из деревни, в приемную, то…
- Вот видите, у вас возникает образ эбики, которая говорит на татарском языке. Я хорошо говорю на русском, я хорошо говорю на татарском языке. Если у меня возникнет альтернатива адресования своего вопроса, я обязательно его произнесу на татарском языке. Если я знаю, что здесь могут мне ответить на татарском языке, я обязательно обращусь на татарском языке. Это такой психологический момент. Я хочу услышать информацию на своем родном языке, если предоставляется такая возможность. Только так мы можем дать новую жизнь языку. По-другому, если мы только рождаем образ эбики из деревни, которая говорит только на татарском языке, мы неизбежно будем сужать сферу применения татарского языка до далеких деревень. Но, это все, опять же, такие психологические моменты. Нужно менять психологию людей, чтобы они не стеснялись задавать вопрос на татарском языке, не стеснялись здороваться, спрашивать, как дела, а люди, которые даже плохо знают татарский язык, не стеснялись, пусть с акцентом, со стараниями, что-то произнести на татарском языке. Речь идет не только о татарах. Речь идет о всех людях, населяющих Республику Татарстан. И, поверьте, не мало таких русских людей, которые с большим пиететом относятся к татарскому языку, стараются говорить на нем, стараются задавать вопросы и получать на них ответы на татарском языке.
