«Взаимодействие Кимакского каганата и Волжской Болгарии было еще до монгольского нашествия»

«Единственный регион союза, завершивший проект археологический карты, был Татарстан»

– Айрат Габитович, недавно Ваш Институт отметил десять лет. Много ли это для ведомства или мало?

– Десять лет по своей продолжительности – небольшой промежуток времени, но сейчас уже можно говорить о подведении определенных итогов. Наша работа за прошедшее десятилетие продолжает традицию школы казанской археологии. История татарстанской археологии берет свое начало в XIX веке с появлением Общества археологии, истории и этнографии Казанского императорского университета. Институционально археологическое направление оформилось к 1920 годам. Тогда появилось Общество татароведения, Казанский научный центр и был создан ИЯЛИ. В Институте языка и литературы как раз и работал учитель Альфреда Халикова Николай Калинин, который одним из первых взялся за исследование Болгара.

– Не только же Калинин исследовал Болгар?

– На этом поприще отметился и археолог Алексей Смирнов. С ним Калинин познакомился в 1930-е годы в рамках подготовки к строительству Куйбышевского водохранилища. Алексей Петрович активно изучал город Болгар: его окрестности попадали под ложе водохранилища. Калинин в начале подготовительных работ в 1934 году делает проект изучения Болгарского городища и создает первый наиболее точный план археологического памятника с крайне точной локализацией исторических объектов.

Алексей Смирнов начинает свои исследования с Сувара. Потом они тандемом с Калининым проводят раскопки в Болгарском городище. В послевоенные годы они осуществляют работы в Казани. Хоть они и изучали одни и те же объекты, но не всегда их точки зрения совпадали. Возьмем, например, Казань. Алексей Смирнов утверждал, что Казань возникает в XII веке. В своих письмах он весьма убедительно доказывает, что Казань была построена в домонгольское время, что и подтвердилось в дальнейшем. Николай Калинин настаивал, что Казань возникает чуть позже - в середине XIII века. А городом становится только в XIV столетии.

– Можно ли назвать Калинина наставником Халикова?

– Безусловно. Альфред Хасанович, со студенчества обучаясь у Калинина, был увлечен полевой работой, что показывают его дневники. Их совместные исследования были связаны с подготовкой создания Куйбышевского водохранилища и появления первой археологической карты ТАССР. В 1946 году проходит Первый Всесоюзный археологический съезд, на котором принимается решение о создании археологической карты СССР. Единственный регион союза, завершивший проект, был Татарстан. В союзных республиках эта работа не была завершена. В начале 1950-х годов на нее попало около 300 памятников. Карта постоянно дополнялась, и сейчас общее количество выявленных и внесенных археологических объектов – примерно 5 тысяч.

«У отечественных археологов сформировалось устойчивое понимание степной городской культуры»

– 5 тысяч памятников - это много или мало?

– Это большая цифра. На такое обилие находок повлияло сразу несколько факторов. Во-первых, географический. В Татарстане сливаются Волга и Кама, а также у нас есть такие крупные реки, как Вятка, Меша и т.д. У нас много биологических ресурсов, благодатная почва, да и само место весьма хлебное. Во-вторых, в регионе пересекаются степная и лесостепная зоны, что влияет на появление сразу нескольких хозяйственных укладов, повлиявших на формы товаро-производственного обмена между различными группами населения. В-третьих, такое количество памятников удалось обнаружить из-за длительной и многолетней работы археологов.

– В последнее время в Татарстанской археологии наблюдается всплеск активности. С чем это связано?

– Такая интенсивность стала возможной благодаря программе сохранения идентичности татарского народа. Нам существенно удалось увеличить фронт работ. Благодаря программе, Институт сконцентрировал свое внимание на степных столичных центрах тюрко-татарской истории в Поволжье, Сибири, Кавказе, Крыму и Центральной России.

– Какое главное достижение за 10 лет работы Вы сможете назвать?

– Одно из главных достижений прошедшего десятилетия связано с тем, что у отечественных археологов сформировалось устойчивое понимание степной городской культуры. Она исторически была свойственна тюркам и не была привнесена из вне. Этот феномен появляется внутри евразийской кочевой цивилизации. А не так, что дикие кочевники разграбили город, захватили ремесленников, привезли их в новое место и заставили строить себе город.

«В действительности современные исследования показывают, что урбанизация степной Евразии была очень высокой» 

– Айрат Габитович, Институт археологии им.А.Х.Халикова появился путем отделения от Института истории им.Ш.Марджани. Почему это произошло?

– История и археология являются научными направлениями, развивающимися параллельно друг другу. Институт истории тоже в свое время отпочковался от Института языка и литературы. История языка и письменной культуры опирается на эпиграфические памятники, а они, в свою очередь, находятся на археологических памятниках. Все вышеперечисленное – это целый блок гуманитарных наук, сотрудничающих между собой, но работающих самостоятельно по своим направлениям.

Однако все они переплетаются в проблемах изучения татарского народа и культуры народов степной Евразии. Для изучения проблем кочевого наследия степной Евразии в прошлом году был учрежден Центр исследований культур народов степной Евразии, объединяющий огромное количество специалистов из России и зарубежья. Эта специфика выводит центр за переделы работы Академии наук Татарстана, потому что степная Евразия складывалась несколько тысячелетий и объединила пространство от Приморья до Карпат. Центр возглавил известный археолог Николай Крадин, изучающий проблематику степной городской культуры на протяжении последних 20 лет. Он разработал теорию развития степных государств и культур. Сейчас уже всем понятно, что старая концепция, которая представляла кочевую культуру как паразитическую, разграбляющую оседлое население, не состоялась. 

– Какие основные задачи у нового ведомства?

– В Казани имеются специалисты, изучающие проблематику кочевых цивилизаций. Однако только наших усилий будет недостаточно для решения таких глобальных задач. В регионах уже есть сложившиеся ведомства, изучающие степную Евразию и историю татар. Взаимодействуя с ними, мы более эффективно решаем задачи по истории и культуре татарского народа. В консолидации специалистов разного спектра роль Института археологии им. А.Х.Халикова была одной из решающих.

У нас имеется множество проектов с зарубежными специалистами из Киргизии, Узбекистана, Казахстана, Азербайджана, Болгарии, Венгрии, Монголии и Китая. Подобное международное партнерство обеспечивает нам доступ к широкой географии и более детальной проработке проблематики кочевого наследия, которое напрямую связано с генезисом татарского народа.

На всем этом пространстве, помимо татар, складывались и находились во взаимодействии представители самых различных культур и этносов. Это прослеживается от Ирана и до Поволжья. На этой территории мы видим общее пространство городской культуры. Когда некоторые обыватели слышат словосочетание «урбанизм степной Евразии», им чудится, что такое невозможно. В действительности современные исследования показывают, что урбанизация степной Евразии была очень высокой.

– Какие основные аргументы у противников кочевого урбанизма?

– Некоторые исследователи считают, что феномен кочевой империи был временным. Но давайте найдем исторические аналогии. Для сравнения: Монгольская империя просуществовала почти 300 лет. Это много или мало? СССР просуществовал 70 лет. Столько же просуществовал Уйгурский каганат. А это целых три поколения. Не все европейские государства могут похвастаться такими цифрами. На Западе мелкие княжества могли существовать долгое время. Но вот крупные империи, существующие более 100 лет, – довольно редкий феномен для региона.

«В Сибири встречается значительный булгарский компонент» 

– Из истории мы знаем феномен центральноазиатских городов, но где они были еще?

– Городское строительство у тюрок не было привязано к конкретной территории и устойчиво развивалось несколько столетий, а иногда и тысячелетий на разных пространствах. Для понимания возьмем не совсем явный пример – сибирский город Искер, где правил хан Кучум. Он возникает еще в домонгольское время. Появление города археологи связывают со Сросткинской культурой – это Кимакский каганат.

Кимакский каганат занимал значительную территорию современной Сибири от Северного Казахстана и Тюменской области, доходя до Челябинска. Населен он был кыпчакскими племенами. В период IX-X века кыпчакские племена формируют свое государство, ныне называемое Кимакским каганатом, прекратившим свое существование во время монгольского завоевания.

После падения население каганата было включено в состав единой монгольской империи и приняли участи в походе на запад. Они оставили свой след и в Поволжье, что фиксирует археология. Следы этого утерянного государства фиксируются и в казахских родословных. Многие казахские роды имеют кимакский компонент.

Сейчас мы как раз завершили работы над археологической картой Сросткинской культуры. Почему это важно? Без понимания истории Кимакского каганата крайне сложно понять процессы, происходившие в Поволжье в Золотоордынский период.

– Как далекая Сибирь могла повлиять на Волжскую Болгарию?

– Взаимодействие Кимакского каганата и Волжской Болгарии было еще до монгольского нашествия. В Сибири встречается значительный булгарский компонент. Из немногочисленных письменных источников мы не можем проследить эти связи, потому что они отражают политические события, а не культуру. Культура начинает появляться только при археологических раскопках.

В Сибири находились торговые болгарские фактории: болгарские вещи туда не привозились, а делались в кимакских поселениях. Это еще раз доказывает, что культурные границы были общими.

– Айрат Габитович, в каких еще неявных местах строились города?

– Чуйская долина в Киргизии. Там городская культура появляется при степных империях Хунну и Тюркских каганатов. До этого такого роста городов там не наблюдается. Городская культура степных империй на территории современной Киргизии переживает настолько высокий подъем, что там строились десятки городов, занимающие десятки гектар, создавая единое урбанистическое пространство. Это было настолько великое явление, что даже современная Киргизия в чем-то отстает от той далекой эпохи.

«Хазарский каганат был одной из самых урбанистических империй Поволжья» 

– С Сибирью все стало понятно. Но ведь в Поволжье был свой каганат – Хазарский. Что Вы как специалист можете сказать об этом государстве?

– Хазарский каганат был одной из самых урбанистических империй Поволжья. Его облик как паразитического государства на сегодняшний день является анахронизмов. Наши совместные раскопки с коллегами из Астрахани, Москвы и Марий Эл на Нижней Волге показывают, что во время Хазарского каганата в VI-VII вв. в регионе складываются крупные города и поселения, но без укреплений. Хазарский каганат не был государством-паразитом. Он появился в конце VII века и просуществовал до XI столетия. Государство было вполне устойчивым. На его территории известны сотни городов. Его экономика была многоукладной и включала множество отраслей производства, что позволяло формировать устойчивый товарообмен внутри страны и участвовать в международной торговле, обеспечивая своими товарами караваны на Великом шелковом, Волжском и Балтийском путях. 

Исследовательский интерес будоражит и то, что материальная культура каганата похожа на хорезмийскую. Хазары, как и булгары, приходят из Приаралья. Булгары, как нам известно, осели около Черного моря, что находит подтверждение в источниках. Самое раннее упоминание о них относится к византийской хроники III века. Из нее следует, что греки не различали гуннов и булгар.

– Получается, что становление болгар пришлось на время появления гуннов в Европе?

– Да. Нельзя разрывать генезис тюрок, гуннов, хунну, болгар и других народов. Они происходили параллельно на общем евразийском пространстве. Простой пример: правитель тюрок происходит из знатного хуннского рода Ашина. И правящий род болгар Дуло тоже происходит из Ашинов.

Хазарская знать представляет собой прямых потомков Ашина. Если посмотреть на пространство Волжской Болгарии и Хазарского каганата с этими данными, то мы увидим, что это единая культурно-политическая территория. Попытки разделить ее на болгарскую и хазарскую приводит к расщеплению династического единства, существовавшего в то время. Скорее всего, это в действительности и было единое пространство, потому что в письменных источниках не указано ни одного военного конфликта между Хазарией и Болгарией. Мы фиксируем только перекочевку болгар, но мы не знаем, в рамках какой политики это предпринималось. Может быть, это делалось для расширения территорий Хазарского каганата? А может, таким образом хазарская знать колониальным путем пыталась распространить свое влияние на соседние племенные объединения? Из истории мы знаем, что перекочевка началась еще во время хана Кубрата и была тесно связана с тем, что в Паннонии находился Аттила.

«Раскопанные в Суваре материалы показывают, что они общеболгарские, а также там четко прослеживается мусульманский обряд захоронения»

– Получается болгары неразрывно связаны с тюркским миром?

– Да. Болгарская культура напрямую происходит из тюркского мира. Она формируется в степной Евразии с конца второй половины I тысячелетия до н.э. во время формирования хунского пространства. Процесс языкового генезиса татарского и чувашского языков также показывает, что они имеют общие истоки, и их разделение происходит в XIV-XV веках во время окончательного этнического расхождения. Нельзя сказать, что чувашский язык полностью сохранил древние тюркские элементы: да, они есть, но и в татарском они тоже присутствуют. И это нормальный процесс.

– Насколько Чувашия представлена болгарскими памятниками?

– Мы с чувашскими коллегами работаем над этой темой последние лет 7. Там достаточно памятников периода Волжской Болгарии и даже есть крупные города. В регионе в значительном объеме присутствует ремесленная болгарская культура, а также мусульманская. В свое время чувашские ученые сделали большую работу по локализации средневековых памятников.

– Сейчас сторонники фолк-хистори пытаются выставить болгаров огнепоклонниками. Есть ли хоть какие-нибудь доказательства этой версии?

– Свидетельств подобных форм мы не находим. Раскопанные в Суваре материалы показывают, что они общеболгарские, а также там четко прослеживается мусульманский обряд захоронения. Других захоронений на территории Сувара пока не найдено. 

Сторонники альтернативного подхода не имеют реальных доказательств и материальной основы для своих утверждений. Сегодня мы фиксируем наличие общеболгарского культурного пространства и мусульманского обряда захоронения от Пензы до Приуралья.

«Сейчас мы планируем создать музей татарстанской археологии…» 

– И в завершение беседы. В честь юбилея Институт открыл археологическую выставку. Это простой показ или своеобразный эпилог десятилетний работы?

– Выставка «В поисках невыдуманных царств…» отражает идейный замысел будущего музея и вмещает в себя лишь малую часть наших находок. Материал выставки был собран усилиями нескольких поколений. Коллекции начинают формироваться к концу 1940-х годов. Они представляют различные археологические памятники на территории Татарстана. В наших фондах хранится около 500 тысяч находок. Большая часть уникальных предметов как раз и иллюстрирует экспозиция.

– Как удалось организовать это событие?

– Во многом выставка стала возможной благодаря Академии наук РТ, поддержке наших коллег из СИНХ (Связьинвестнефтехим) и музею-заповеднику “Казанский Кремль”. Весь спектр работ, проводимый нашими исследователями за последние 70 лет, как раз и представлен на ней. Весь этот объем показывает, что 10 лет для археологии – это не такая уж и большая дата. Сейчас мы планируем создать музей татарстанской археологии. По задумке, он должен находиться в подвале Спасо-Преображенского собора Казанского кремля. Уже подготовлена научная концепция. Ведется реставрация предметов и создан проект художественного замысла экспозиции: под него уже идет проектирование коммуникационных систем. В музее мы представим наш уникальный материал об истории средневекового Татарстана и татарского народа.

– Что уникального сможет почерпнуть обыватель, придя в музей?

– В нем на примере подлинных артефактов можно будет увидеть генезис татарского и других народов. Это интерактивное и мультимедийное пространство. Мы будем показывать историю через реальные предметы: кому они принадлежали, где их сделали. Мы даже будем показывать лица потенциальных владельцев. Это возможно, благодаря тому, что по уже исследованным некрополям сделаны реконструкции внешности усопших.

Гости музея смогут увидеть, как выглядели люди на территории Татарстана 1000 лет назад и какими предметами в повседневности они пользовались. Мы сделали наработки по всем эпохам. У Института одна из богатейших антропологических коллекций в России: нам удалось собрать около 3 тысяч образцов из погребений.

СПРАВКА

Ситдиков Айрат Габитович – доктор исторических наук, профессор, действительный член Академии наук Республики Татарстан, директор Института археологии им А.Х.Халикова.

Подготовил: Владислав Безменов