«Бич Божий»: какими запомнили гуннов в Поволжье?

Памятники кочевой культуры

Памятники эпохи раннего средневековья на территории Самарского Поволжья делятся на две большие группы: памятники оседлого населения (киевского круга, лбищенского типа, именьковской культуры) и кочевнические древности позднесарматского и гуннского времени. Общую сводку памятников гуннского круга, выявленных в Самарском Поволжье, по состоянию на 2000 г. привел А.В. Богачев. В связи с проблемой формирования гуннских древностей представляют интерес сравнительно немногочисленные памятники позднесарматской культуры, основная часть которых опубликована.

К заключительному этапу позднесарматской культуры (середина III–IV в.) исследователи относят два комплекса: впускные захоронения в кургане 13 Андреевского могильника и в кургане 26 могильника Гвардейцы I. Оба погребения ориентированы головой на север и совершены в подбойных могилах. B погребениях обнаружены бронзовые фибулы с завитком на конце сплошного пластинчатого приемника и ромбическим, коленчато-изогнутым щитком, бронзовые подвески-колокольчики и серьги, гранатовые и стеклянные бусы, глиняные лепные сосуды, пряслица, зеркальце из белого сплава c коротким боковым выступом и петелькой-шишечкой на тыльной стороне.

Находки в раскопках

Среди выявленных в Самарском регионе комплексов, связываемых с кочевническим населением позднесарматского времени, необходимо отметить материалы кургана 9 могильника Конезавод I в Красноярском районе. В насыпи кургана зафиксирована каменная наброска, в центре кургана располагалось разрушенное грабителями погребение. Анализ сохранившегося погребального инвентаря позволил В.Ю. Малашеву отнести этот комплекс, как и комплекс погребения кургана 4 Кировского I могильника, опубликованного И.Н. Васильевой, к группе II б позднесарматских захоронений и датировать его второй половиной III в.

Авторы раскопок датировали изученное погребение по комплексу признаков первой половиной – серединой III в. К кругу позднесарматских захоронений в Самарском Поволжье можно отнести и три ингумационных погребения, исследованных на Сиделькинском II селище: два погребения по обряду ингумации, совершенные в культурном слое поселения и перекрытые каменной наброской, и погребение в подбое производственного сооружения. Важно отметить, что черепа из двух погребений имеют признаки искусственной деформации. Одно из погребений сопровождалось крупной железной круглорамчатой пряжкой . Имеющиеся не калиброванные радиоуглеродные датировки двух погребений (1720 ± 70 BP, т. е. 230 ± 70 г. н. э. и 1750 ± 45 лет, т. е. 200 ± 45 г. н. э.) подтверждают наиболее вероятную археологическую датировку погребений серединой – второй половиной III в.

Контакты сарматов и гуннов

С сарматским населением может быть связана и находка на Сиделькинском II селище статера боспорского правителя Рескупорида V, датирующегося 561 г. Боспорской эры (264–265 г. н. э.), а также фрагмента бронзовой фибулы с ромбическим щитком, аналогичной найденным в кургане 13 Андреевского могильника и в кургане 26 могильника Гвардейцы I. По классификации А.К. Амброза фибула относится к группе 13 фибул с завитком на конце сплошного пластинчатого приемника, варианту 8 – крупных с коленчато-изогнутой спинкой (поволжско-сарматских коленчатых фибул с завитком), а по классификации А.С. Скрипкина – к группе III фибул с завитком на конце пластинчатого приемника, типу I фибул с плоской спинкой, верхней тетивой и четырехвитковой пружиной, варианту 2а с коленчато-изогнутой ромбической спинкой.

Подобные фибулы встречены в погребениях кочевников сарматского круга на широкой территории и датируются концом III – началом IV в. По мнению А.С. Скрипкина, фибулы с завитком на конце сплошного пластинчатого приемника местного, поволжского производства и второй вариант их он также датировал концом III – началом IV в. Пожалуй, конец III – начало IV в. – наиболее поздние датировки для сарматских памятников региона. Сарматские комплексы, которые можно было бы датировать второй половиной IV в., в Самарском Поволжье не выявлены. Данных об устойчивых контактах позднесарматского и гуннского населения в Самарском регионе на сегодняшний день не имеется. Тем большее значение приобретает впускное захоронение 1 кургана 3 I Кряжского могильника, которое можно отнести к раннему гуннскому или к гунно-сарматскому кругу.

Погребение обнаружено под сооруженной в эпоху бронзы насыпью кургана диаметром 15 м и высотой 0,3 м. Очертания могильной ямы на фоне погребенной почвы не зафиксированы. Погребенный лежал на спине, в вытянутом положении, головой на СВ. Правая рука была вытянута вдоль туловища, левая – слегка согнута в локте и кистью уложена на таз. Ноги прижаты друг к другу и вытянуты. Под локоть левой руки был положен железный нож. Около запястья правой руки обнаружена железная пряжка овальной формы с чуть выступающим за рамку хоботком.

Особенности керамики в гунно-сарматских памятниках

Пряжку можно датировать в пределах III–V в. Слева от черепа лежали 4 позвонка животного в сочленении. В насыпи восточной части кургана в разных местах найдены фрагменты от двух сосудов, видимо, синхронных описанному погребению. Первый сосуд представлял собой высокий узкогорлый горшок с прямой шейкой и выпуклым туловом. Цвет сосуда темно-серый. Поверхность грубая, бугристая. Сосуд имеет примесь шамота и органики в формовочной массе. По краю венчика нанесен орнамент в виде насечек. Подобные сосуды известны в гунно-сарматских памятниках II–IV в. Южного Зауралья.

Второй сосуд, от которого сохранилась верхняя часть, также имеет прямую шейку и выпуклое тулово. Цвет сосуда коричневый. Поверхность заглажена. Орнамент состоит из пальцевых защипов по венчику. Сосуд изготовлен из пластичной ожелезненной глины с примесью шамота и органики. Аналогичная керамика встречена на поселенческих памятниках круга полей погребений. Представляется возможным отнести кряжское погребение к кругу гунно-сарматских памятников и датировать его в пределах III–IV в. Памятники, непосредственно связываемые с кочевниками гуннского круга, в Самарском Поволжье составляют небольшую, но достаточно выразительную выборку.

История Владимирского погребения

Первые сведения о них были приведены профессором В.В. Гольмстен. В 1928 г. В.В. Гольмстен опубликовала найденный крестьянами с. Федоровки комплекс предметов из разрушенного погребения (?) кочевника гуннского времени, включающий железные меч и кольчугу, наконечники стрел, серебряные украшения ременного и уздечного наборов, золотые, инкрустированные гранатовыми вставками фрагменты диадемы и наконечник ремня. К материалам данного погребения, в силу его принципиальной важности для этнокультурной истории всего Поволжского региона, неоднократно обращались разные исследователи.

В 1956 г. Е.К. Максимов отнес его, с оговорками, к группе подкурганных погребений V–VIII в. Нижнего Поволжья, связываемых им с сармато-аланскими племенами. Затем комплексы этого погребения анализировали А.К. Амброз, И.П. Засецкая, А.В. Богачев, причем каждый из этих исследователей давал свою датировку. А.К. Амброз датировал комплекс VI–VII в, И.П. Засецкая – V в. А.В. Богачев – первой четвертью V в. Традиционно к гуннскому кругу памятников относится и впускное погребение в кургане 4 курганного могильника у с. Владимировка Хворостянского района, исследованное в 1974 г. И.Б. Васильевым и впервые опубликованное В.А. Скарбовенко.

Ингумационное погребение ребенка 3–5 лет сопровождалось богатым набором вещей, находившихся в 0,6 км к югу от костяка. Предметы носили следы воздействия огня. В состав инвентаря входили железные трехлопастные наконечники стрел, обкладки луки седла из золотой фольги, три круглые бронзовые бляхи с обкладкой из золотой фольги с изображением человеческих личин, обтянутые золотой фольгой бронзовые накладки с тисненным орнаментом.

Владимировское погребение стало одним из опорных пунктов в известной дискуссии А.К. Амброза и И.П. Засецкой о хронологии памятников шиповского круга. И.П. Засецкая датировала памятники группы ХГЗ 2, к числу которых отнесено Владимировское погребение, второй половиной V в. А.К. Амброз памятники того же круга (группы II) датировал VI – серединой VII в. А.В. Богачев датировал комплекс третьей четвертью VI в., но, отнеся его к постгуннскому времени, обосновал правомерность рассмотрения его в ряду памятников гуннского круга. Болгарский исследователь Рашо Рашев в монографии «Праболгары в V–VII вв.», анализируя комплексы VI–VII в. из выделенной И.П. Засецкой II группы (Покровской), указывал на Владимировское погребение в числе прочих, связываемых им с собственно болгарским этносом. Специалистам остается малоизвестным исследованное в 2005 г. Н.В. Овчинниковой впускное погребение 2 кургана 1 Лузановского IV курганного могильника. Погребение взрослой женщины, ориентированной головой на север, сопровождалось бронзовыми серьгой, скобкой и железным предметом, вероятно, пряжкой. На основании находки бронзовой калачевидной серьги погребение датируется гуннским временем.

Продолжение следует

Источник: Археология Волго-Уралья. В 7 т. Т. 4. Эпоха Великого переселения народов
Статья: Гуннская эпоха в Самарском Поволжье
Авторы: Сташенков Д.А
Подготовил для «Миллиард.Татар»: Владислав Безменов