«Будет ли то история одного Великорусского народа, когда мы будем говорить о целых царствах инородческих, Казанском…»

Иной взгляд на историю России

Скажу наперёд: не с мыслью о государственности, не с идеей централизации, а с идеей народности и областности вступаю я на университетскую кафедру русской истории.

В настоящее время, кажется, уже утвердилось убеждение, что главный фактор в истории есть сам народ, дух народный, творящий историю, что сущность и содержание истории – есть жизнь народная.

Это убеждение теперь не ново, его начали проводить, осуществлять и в науке русской истории. Но вот другое начало, которое ещё не сознано ясно в нашей науке: начало областности, позвольте мне его так выразить. У нас доселе господствовала в положении русской истории идея централизации, развивалось даже какое-то чрезмерное стремление к обобщению, к систематизации разнообразной областной истории, направления и факты провинциальной исторической жизни проводились под одну идею государственного развития. 

С эпохи утверждения Московской централизации в наших историях все общее и общее говорится о внутреннем быте различных провинций: нисколько не раскрываются разнообразные историко-этнографические, бытовые и экономические особенности областей; не изображаются моральные, политические и физико-географические условия их внутреннего развития и быта; местное саморазвитие, внутренняя жизнь областей оставляются в стороне, а вместо того на первом плане рисуются действия государственности, развитие единодержавия, централизации. Между тем, нам кажется – ни в одной европейской истории так несвойственно, невозможно подобное изложение, как в истории обширнейшего в свете государства русского.

История народа, а не царей

Русская история в самой основе своей есть, по преимуществу, история областей масс народа, история постепенного территориального устройства, разнообразной этнографической организации, взаимодействия. Борьбы, соединения и разнообразного политического положения областей до централизации и после централизации. Только в русской истории вы встретите своеобразное, территориальное и этнографическое самообразование областей путём колонизации. Разнообразные областные летописи долго будут повествовать вам про некую, особую, самобытную, раздельную жизнь и взаимную борьбу областей. 

Потом московская летопись говорит о развитии государственной географической централизации московской, а в общинных летописях раздаётся самый энергический протест, вопль областных жителей. Так областной элемент был самым жизненным, господствующим началом, главным мотивом исторического движения до централизации; он выдержал энергичную вековую борьбу с соединительной, централизующей силой государства; он многозначительно вырывался в смутное во время этой великой розни областных общин, проявлялся в земских соборах, XVII века, сказался в разнообразных областных бунтах, демократических и народнических, наделал чрезвычайно много хлопот правительству в течении всего XVIII в, и начале XIX столетия – во время этой длинной процедуры учреждения губерний и провинций, возбудил в либеральных умах, в знаменитое время тайных обществ, разные планы и проекты конституционного устройства областей и т.д. И мы, изучали русскую историю, оставляем почти без внимания этот областной элемент, сколько загадочный, столько же, быть может, зиждетельный, плодотворный элемент нашей бедующей цивилизации. 

Территориальный колорит 

Русская история, основанная на идее централизации, исключающая идею областности, есть тоже, что отрицание существенного жизненного значения областей, как разнообразных органов в составе и развитии целого политического организма всего народа. А кто не знает, что без знания устройства к отправлений различных отдельных органов тела, невозможно понять и отправлений (различных органов) целого организма? Так точно и без знания разнообразной историко-этнографической организации, характера понятий, воззрений, верований, сочувствия и антипатий областных масс народных невозможно полное и отчётливо-ясное понимание русской истории. Невозможно тем более, что слишком многосложен историко-этнографический строй наших многочисленных и обширных областей. 

Как нет в Европе самого малого государства, которое бы едва могла развиваться с одной из областей России, как нет в Европе города, который бы отличался таким провинциальным этнографическим разнообразием, как народ обитающий в разных русских областях. Много ли общего, например, между Малороссийским, Белорусским и Сибирским народонаселением? Много ли общего между Польшей и Камчаткой, или между Кавказом, Архангельской областью и Казанским краем и т.д. А разнообразные областные наречия, из которых составился особый, целый словарь? Все эти юмористические присловия, которыми так метко и согласно с историей у нас жители одной области жителей другой? А существование территориальных округов, совершенно независимых от округов административных, отличными нравами жителей, языком, промыслами и т.д. – всё это так выразительно, так реально рисует нашу обширную Россию, во всё историко-этнографическом разнообразии её многочисленных областей. И в науке русской истории доселе не было объяснимо отчего образовались такие областные особенности, какое они имели значение в истории, не говорим уже о том, какое значение они имеют, или могут иметь в приложении к законодательству, к администрации, к народному материальному и нравственному быту и т.д. 

Государство и области

Уже в первой четверти нынешнего столетия не только люди народа, их лучшие государственные муже сознавали и официально высказывали убеждения, что должны обратить полное внимание на совокупления права многих и великих областей, составляющих обширную Российскую Империю, что законодательство должно вполне соответствовать всем выгодам местного положения различных областей и главному характеру народов, населяющие эти области. Если когда-то особенно в настоящее время науке русской истории необходимо, существенно необходимо, уяснить историю, дух, характер и этнографические особенности областных масс народных. И весьма утешительно, что в последнее время, кажется, и в самых провинциях стала пробуждаться потребность самопознания.

По крайней мере, отрадное явление представляют мало по малу возникающие в нашей провинциальной литературой областные сборники, историко-статистические описания губерний и провинций и издания областных актов и памятников. Областные хроники могут служить не только руководством нашего областного самопознания, но и средствами возбуждения в провинциальных массах идей политического самопознания и саморазвития в составе целого государственного союза.

Народность и централизация 

И так с мыслью об областности и народности и избираю для своих чтений историю великорусского народа, или великорусских областных общин в связи с Сибирью Здесь, в великой России был центр исторической борьбы и областного элемента и народности с централизацией и государственностью; здесь решалась судьба всех многочисленных, обширных и разнообразных областей сосредоточилась их полная историческая жизнь, государственно-союзная, и, если можно так выразиться, здесь сковывается, держится будущее таких важных, первоклассных вопросов, которые доселе ждут ещё в русской истории, или хотя тот современный вопрос об историческом значении Московской централизации и.т.д. Без дальнейших предисловий спешу сообщить вам общий взгляд на историю Великорусского народа до централизации и после централизации областей.

Мы должны изучать не только историю государства московского 

Когда мы говорим – история великорусского народа, то у нас, прежде всего, рождается вопрос: да будет ли история великорусского народа, когда, обозревая полный цикл фактов её исторической жизни, мы то и дело будем встречаться на площади русской земли с многочисленными, разнообразными племенами финским и турко-татарскими, которые доселе ещё населяют целые области и сплошными массивами пестреют среди русского народонаселения? Будет ли то история одного Великорусского народа, когда мы неизбежно будем говорить о целых царствах инородческих, напр, Казанском и Астраханском, наряду с новшествами русскими и Государством Московским? – Далее, когда мы говорим: дух характер, миросозерцание, идея русского или Великорусского народа? Не составляет ли амальгаму, или органическое порождение различных народных элементов? Вот вопрос, которые требуют предварительно усмотреть её главную идею, смысл истории великорусского народа.

Представьте, по летописи, карту нынешней Великорусии, до начала истории или до основания великого Новгорода – первого Славянского города в северо-восточной России. Вы увидите на этой карте только два данных для истории: землю великую и областную да Чудь. т.е. различные чуждые славянам финские племена. Откуда же взялся и как образовался Великорусский народ? Или говоря другими словами: откуда есть пошла русская земля и откуда есть стала русская земля на северо-востоке Европы?

Как появилось государство российское?

Летопись с самых первых страниц отвечает на этот вопрос повестью о славянской колонизации среди чуди финской и о постепенном соединении славянского племени с финскими племенами. Первый результат их соединения выражался в единогласном призвании князей. Последующие акты и памятники раскрывают нам самый исторический процесс   того, как финская народность постепенно ославянивалась и входила в ограниченный состав великорусской народности, и как великорусская народность исторически последовательно образовывалась вследствие постепенного органического соединения славянского народа с финскими племенами. 

Этот процесс славянской колонизации и последовательно историко-этнографического образования великорусского народа проходит через весь многосложный цикл её история, непрерывно свершалась в древней и совершается ещё в новой истории. Только до XVI века он преимущественно совершался на финском северо-востоке. А в XVI в. И собственно XVII и в XVIII столетиях, со времени покорения царства Казанского. Астраханского и Сибирского славяно-русская колонизация получила господствующие преимущественное направление на Юго-Востоке, в стране Турко-татарских племён. И здесь также вследствие славяно-русской колонизации стал совершаться историко-этнографический процесс нового нарождения великорусского народа посредством принятия в массу его, посредством органического слияния с ним, элементов турко-татарской народности.

Философская основа исторической концепции 

Итак, первый основной вопрос – о славянской колонизации финской и турко-татарской страны; основная идея истории великорусского народа есть идея историко-этнографического образования и земского устройства великорусского народа, вследствие славянской колонизации среди финских и турко-татарских народностей. Эти начала доселе не имели в нашей науке надлежащего места, между тем они объясняют нам русскую историю в самой основе её и во многих отношениях совершенно с новых сторон. Уясните вы ещё вопрос о первоначальном размещении славянского племени в финской стране, вопрос о славянской колонизации –  вы тогда уясните себе историю земского устройства древней России, географическое и территориальное распределение народонаселения в таких или других областных ассоциациях, раскройте себе историко-географический строй, основу областного деления древней России. 

Наконец, вы тогда поймёте, почему первая форма общественной жизни в древней России была земско-областная, и почему это народно-областное начало так долго и упорно не подчинялось государственному началу Московской централизации. Далее если вы уясните себе историко-этнографическую организацию великорусского народа, различные сведения, комбинации народных элементов путём славяно-русской колонизации в различных областях, то вы уясните себе и дух великорусского народа, его умственную жизнь, его миросозерцание, и отсюда уже объясняется и его особенность политического, административного, материально-бытового устройства, его моральную настроенность, нравы и обычаи и, наконец, из всего этого вы поймёте и мотивы и значения всех его политических правлений и движений. А затем уже из самой сущности предмета, из идеи историко-этнографической организации – дух и характер великорусского народа; на его политических движение и проявлений, вы естественно, логически выведите в начала для деления истории великорусского народа.

Щапов первым обратил внимание на народ

Вам известно, что в этом отношении современные наши историки Соловьёв и Костомаров расходятся между собою. Соловьёв не признаёт племенного деления в Русской истории, а систематизирует факты, обобщая их в идее государственности, строго преследуя эту идею в последовательном порядке княжений и царствований. Оттого сия история, несмотря на всё огромное научное значение её, больше – биография царей и князей, а не всецелая биография или история народа.  

Костомаров, напротив, принял за основания деления идеи народности, находит в истории русского народа два условия: удельно-вечевой и единодержавный. Но и это деление, нам кажется, не вытекает вполне из идеи народности, а сближается с идеей государственности. Определение удельно-вечевого уклада. А единодержавный уклад, может быть, допущен только в истории государства, а не в истории народа: идея единодержавности не заключается в понятии народности. 

Продолжение следует 

А.П.Щапов. Неизданные сочинения/ с предисловием и примечаниями Е.И.Чернышева,  – Казань, 1926. – 58 стр.    

Источник фото на анонсе: wiki2.org