Самая скользкая политическая тема в Татарстане
«До чего мы докатились! В Татарстане уже празднуют память тех, кто воевал против России!» – слышится с одной стороны. Это шумят обозреватели московских СМИ, которые вообще не понимают, о чем идет речь, и которым невдомек, что эта традиция насчитывает три десятилетия.
«Все пропало! Колонизаторы отбирают последнюю возможность продемонстрировать наши национальные чувства» – доносится с другой стороны. Это уже татарские общественники, которые в большинстве своем являются законопослушными гражданами Российской Федерации и обычно избегают крайних суждений, но вынуждены в эти дни «включать» радикальную и конфронтационную риторику, потому что так принято.
Фото: Рамиль Гали
На распутье официальные круги Татарстана. Придать Дню памяти более официальный статус – значит получить набившее оскомину обвинение в «сепаратизме». Отпустить ситуацию на самотек – значит превратить октябрь каждого года в идеальное время для политических провокаций. Запретить – значит утратить доверие у значительной части татарского общества и потерять контроль над процессами в республике.
Окончательный кризис уличной политики
Хәтер көне – феномен из эпохи распада СССР, когда был невероятный, по нынешним меркам, всплеск уличной активности. В те годы на казанской площади Свободы в режиме 24/7 кто-то митинговал, пикетировал и голодал. Многим казалось, что достаточно громко и четко декларировать свою позицию, чтобы основы мироустройства пошатнулись. И эта митинговая волна не вызывала ни репрессий со стороны властей, ни чувства глубокой безысходности у участников политических акций.
Сегодняшние настроения в обществе по всем пунктам – полная противоположность временам Горбачева и раннего Ельцина. Власть относится к любой неформальной уличной активности гораздо негативнее, чем это было прежде. На протестном фланге тоже произошла переоценка ценностей. Иллюзий в отношении митинга или шествия как средства достижения политических целей не осталось ни у кого.
Выход некоего числа людей на некое открытое пространство уже не является гарантией изменений. Эту очевидную истину открыли для себя многие. Нет гарантии изменений, даже если митинги и шествия стабильно продолжаются на протяжении нескольких месяцев, в чем могли убедиться жители протестующего Хабаровска. Ничего не гарантируют международная поддержка и присутствие в мировых медиа. Помитинговав, люди разойдутся по домам, а политическая система, у которой достаточно жизненных сил, останется на своем месте.
Фото: Рамиль Гали
Осталось еще несколько тем, где уличные акции работают. Экология – самая заметная из них. Но митинг в память о гибели государства и шествие в честь его павших защитников – это политика, даже если она обращена к событиям XVI века. На таком фоне кризис существующего формата Хәтер көне предрешен.
Почему поминальной молитвы – недостаточно
Самая очевидная альтернатива формату митинга – превратить День памяти защитников Казани в поминальное религиозное мероприятие. Тем более что молитва о татарских воинах, погибших на стенах столицы ханства, и мирных жителях, убитых войсками Ивана IV, и так уже является частью церемониала.
Но у этой альтернативы, которую продвигает муфтий Камиль Самигуллин, есть существенное ограничение. И это ограничение заключается не только в том, что среди татар есть атеисты, агностики и немусульмане. И не только в том, что в Хәтер көне принимают участие представители марийцев и других народов бывшего Казанского ханства или даже русские деятели (как Павел Шмаков). Молитва во всех религиозных системах должна направлять и преобразовывать практическую деятельность человека. «Помолились и вернулись к обычной жизни» – это то, за что критикуют нерадивых верующих в разных религиях.
Фото: Рамиль Гали
Люди, которые чтят погибших в 1552 году (неважно, приходят они в назначенный день на митинг или нет), хотят практических действий. Не будет этих действий, и любой формат поминовения превратится в формальность. Задача организаторов мероприятия – дать людям возможность действовать в соответствии с их идеалами. Задача политического руководства – сделать так, чтобы эти действия не шли вразрез с ценностями и интересами республики.
Премия, конкурс на гранты, благотворительный марафон…
Оптимальным форматом, чтобы почтить память отдавших жизни в 1552 году и поддержать живущих в 2020-е годы, могло бы стать вручение премии «Защитник» или «Наследник защитников Казани». Чтобы ее лауреатами были люди разных профессий и призваний, которые поддерживают татарскую национальную идентичность. Отдельные номинации учредить для тех, кто за пределами татарского мира поддерживает культурное многообразие России и отстаивает принципы федерализма.
Фото: Владимир Васильев
А возможно, это должна быть не премия за имеющиеся заслуги, а конкурс на гранты под реализацию конкретных проектов. Конструктивная альтернатива «Лидерам России» и «Территории смыслов». И, вместе с конкурсом, ежегодная октябрьская образовательная программа. И кульминация мероприятия – объявление победителей с обязательной минутой молчания в начале церемонии и концертной программой, которая состоит из музыки, заставляющей думать.
Благотворительный марафон на одной из лучших казанских площадок и с трансляцией по всем средствам вещания – еще один возможный формат. Собрать деньги, чтобы татарские дети из Пензенской области могли получить интегративный класс татарского языка, а жители села в Тюменской области могли отремонтировать мечеть.
Уже этих трех вариантов достаточно, чтобы вывести День памяти из сценария, заданного в перестройку. И при этом не требуется ничего запрещать, а ветеранов ТОЦ обязательно нужно пригласить к участию в новом формате.
Недовольные тем, что в Казани эту дату помнят, никуда не денутся. Эта категория недовольных видит угрозу территориальной целостности России даже в том, что Рустам Минниханов поздравил Владимира Путина с днем рождения на татарском языке. Но на их фоне татарский Хәтер көне будет примером адекватности.
Татарские и не татарские жертвы Ивана Грозного
Вместе с более актуальным форматом Дня памяти, очевидно, должна стать более актуальной и работа с публичной историей. Вместо эмоциональных митинговых высказываний в адрес Явыз Ивана, давно уже назрела систематическая работа по противодействию глорификации этого государственного деятеля. И Татарстан может выступить в этом процессе одним из главных инициаторов.
Представление об эпохе опричнины как о времени кровавого ужаса – часть русского исторического сознания и историографии. Ревизионисты пытаются вычеркнуть эту страницу из национальной памяти русских, но всему есть предел. Озвученный Путиным тезис, что Малюта Скуратов не убивал святителя Филиппа Московского, вызвал негативную реакцию даже у тех, кто в остальном лояльно относится и к Путину, и к Ивану Грозному. Потому что этот тезис идет вразрез со сложившейся православной традицией почитания памяти митрополита Филиппа. И чем старательнее будут навязывать отретушированный образ первого русского царя, тем больше будет таких эксцессов.
Все, кто выступает против возвеличивания Ивана IV, и, как минимум, требует взвешенной оценки его деятельности – союзники татарских историков, а разоренный Великий Новгород – побратим вырезанной Казани. В воспоминании жертв эпохи Ивана Грозного нет ничего, что шло бы наперекор исторической традиции русских. Если Хәтер көне – «сепаратизм», то такой же «сепаратизм» и лермонтовская «Песня о купце Калашникове», и церковное почитание убитых в опричнину Филиппа Московского, Корнилия Псково-Печерского и Германа Казанского.
Память о «Казанском взятьи» была с татарами много веков. Нет никаких оснований думать, что ее получится выкорчевать в XXI веке. Ни прокурорскими запретами, ни рассказами о татарском происхождении Ивана Грозного. Но будет на пользу и татарам, и не татарам, если проведение Хәтер көне станет соответствовать современной политической культуре, а не представлениям о политике из начала 90-х.
Марк Шишкин
