На юго-западе Башкортостана до настоящего времени бытуют говоры двух основных диалектов татарского языка: среднего и мишарского. Говор представителей среднего диалекта - мензелинский, в частности его подговор – белебеевский. Говор мишарей, хотя и подвергся определенному влиянию мензелинского говора и татарского литературного языка, характеризуется целым рядом специфических мишарских черт. Это стерлитамакский говор западного диалекта.
Основной пласт слов, характеризующих человека в татарских говорах юго-запада Башкортостана, совпадает с татарским литературным языком и вместе с аналогичными лексемами в других говорах образует один из лексических ядерных элементов татарской диасистемы. Например: матур, чибәр, дәртле, көчле, кире, купшы, томса, әрсез, үпкәчел һ.б.
Вместе с тем в исследуемых говорах присутствуют и периферийные элементы. Рассмотрим некоторые из них.
Фото: Салават Камалетдинов
В мензелинском говоре, так же как и в бугурусланском, слово чапақ бытует в значении «хорошо подвешенный язык, мастер на язык» (тат. литер. телгә оста). Мәхмүт абзый телгә бик чапақ кеше. – Махмуд абзый - мастер на язык. Шулай сүзгә чапақ булмағач, минем белән сүләшү дә кызык түгел. – Раз у меня язык не подвешен, тебе и говорить со мной не интересно. Сравните: чапақ в каргалинском говоре обозначает «смышленого, способного человека» (тат. литер. сәләтле, зирәк, оста). Уқырға чапақ балалар әз иде. – Способных к учению детей было мало. В татарском литературном языке данное слово относится к пласту редких слов, вышедших из активного лексикона. Там оно означает «находчивый», есть выражение чапақлық, обозначающее «находчивость». Ср. тапак в чувашском языке, чӓпак в удмуртском - «ровно столько, ровно».
Шөкәтсез в мензелинском говоре, как и в соседнем каргалинском, означает «плохой, некрасивый». Кигән күлмәкләр шөкәтсезлерәк була иде кайбер вакыт. – Иногда приходилось надевать некрасивые платья. Ср.: в мамадышском говоре бытует глагол шөкәтсезләнү, означающий «стать безобразным, потерять вид».
Тәбәшәк - «невысокий, низкий; низко» (тат. литер. тәбәнәк, түбән) - бытует в мензелинском, камышлинском, златоустовском, пермском, турбаслинском, ичкинском, каргалинском, бугурусланском и др. говорах среднего диалекта татарского языка. Тәбәшәк дип аска мендәр салдым сәкегә. – Так как нары низкие, я подложил подушку. В мензелинском говоре слово тәбәшәк бытует в значении «низкорослый», (тат. литер.) тәбәшәк буйлы. Бер қатын тәбәшәгерәк кенә килеп керде. – Зашла одна невысокая женщина. В курмантауском говоре имеется вариант тәпәш.
Фото: Салават Камалетдинов
В мензелинском, бугурусланском, стерлитамакском говорах бытует также слово чәмне «обидчивый, униженный, считающий себя опозоренным» (тат. литер. гаръләнүчән, хурланучан, гарьчел). Нәфсем зур булды, чәмне булдым, ирләр эшен эшләдем. – Была большая обида, была унижена, выполняла мужскую работу. Чәмнәнү в мензелинском, бугурусланском, стерлитамакском говорах означает «соревноваться с кем-либо, завидовать» (тат. литер. кеше белән узышу, көнләшү). Чәмчел в мензелинском, каргалинском, бугурусланском говорах - «человек, необоснованно настаивающий на своем» (тат. литер. кирәкмәс урында сүз көрәштерүчән, бәхәсләшүчән кеше). Ср. в алтайском чем, чӓм «недостаток»; в башкирском сәм «обида», сәмсел «обидчивый» и др.; в каракалпакском чамланыӯ «злиться, сердиться»; в тувинском чам «обида», чамда «проявлять обиду». Ученые считают, что чам («раж, азарт») пришло от древних шаманов язычества и буддизма.
Аламалану в мензелинском, каргалинском, пермском, златоустовском говорах - «стать плохим» (тат. литер. начарлану). Илтимаслы (ар.) в стерлитамакском говоре - «почтительный, вежливый» (тат. литер. ихтирамлы, түбәнчелекле). Кешегә илтимаслы кеше ийе. – Он был вежлив с людьми.
В мензелинском говоре чәкән - «красивый» (тат. литер. матур). Безнең аwыл кызлары, Бик чәкәннәр үзләре. – Девушки нашей деревни очень красивы. У данного слова имеются и другие значения: 1. В каргалинском говоре это «узор на ажурном, пуховом платке». 2. В мензелинском говоре - «узор в браном тканье холста, паласов». 3. В тарханском говоре - «резьба украшения, узоры на деревянных предметах, мебели» и др. 4. В тарском говоре - «резьба на наличниках». Тирәс пашыныңңы чәкәне матур. – Над окнами красивая резьба на наличниках. 5. Также в тарском говоре - «узоры на голенищах ичигов».
Чәүчәләк в стерлитамакском, мензелинском, каргалинском, бугурусланском, мамадышском, камышлинском говорах - «беспокойный, беспокоящийся по пустякам» (тат. литер. юкка-барга борчылучан кеше). Инәсе чәүчәләк, атасы сабыр ғына аның. – Мать у него беспокоящаяся по пустякам, а отец спокойный.
Фото: Салават Камалетдинов
Бахыр в стерлитамакском, каргалинском, бугурусланском, ичкинском, златоустовском, тепекеевском говорах - «бедный, бедняжка» (тат. литер. мескен, бичара).
Пәрвайсыз [перс. + афф. -сыз] в мензелинском, шарлыкском говорах - «беззастенчивый» (тат. литер. әрсез, оятсыз, оялмый торган).
Лапақай [угор.] в стерлитамакском, мензелинском каргалинском, говорах - «низкорослый», литер. тәбәнәк. Табанақ йуѡан кешене лапақай кеше диләр. – Низкого, тучного человека называют лапақай. Ләпәк [марийск.] в мензелинском, бугурусланском, байкибашевском, турбаслинском, бирском говорах - «низкий, низко, плоский» (тат. литер. тәбәнәк, яссы). Түбәсе күренеп тора бит ләпәк кенә булып. – Крышу видно ведь, низенькая.
Исследование диалектной лексики татарских говоров юго-запада Башкортостана, характеризующей человека, показывает, что лексические единицы с отрицательной оценкой количественно преобладают над лексемами, выражающими положительную оценку. Таким образом, можно сделать вывод о том, что большее количество слов с отрицательной оценкой выявляет стремление носителей говоров видеть идеального человека. Это отражает языковую картину мира татарского народа в целом и, в частности, татар, проживающих на территории юго-запада Башкортостана. Это проявляется в стремлении выявлять качества, отклоняющиеся от норм, и давать им наименования, отражающие отношение носителей к этим качествам.
Фото: Салават Камалетдинов
При сопоставлении лексики татарских говоров юго-запада Башкортостана с татарским литературным языком, другими говорами татарского языка, с пограничными языками, выявилось наличие общего ядра ключевых слов татарского диалектного языка, а также наличие междиалектных параллелей, что объясняется тесным общением в общей географической среде, обменом хозяйственно-культурным опытом. Наблюдается также изменение смысловых оттенков некоторых слов и сохранение в исследуемых татарских говорах основных форм и значений слов татарской диалектной системы.
Рассмотренная категория слов в очередной раз доказывает, что татарские говоры, несмотря на огромную территорию их распространения, являются частью общей системы татарского народного языка.
