«Горные черемисы»
В данной статье речь пойдет о некоторых особенностях упоминания этнонима «чуваши» в источниках, синхронных эпохе Казанского ханства. Как известно, Казанское ханство было полиэтническим государством. Согласно сведениям А.М. Курбского, «кроме татар в царстве том пять различных народов: мордва, чуваши, черемисы, вотяки, или арцы, пятый — башкиры». В целом, в своей «Истории о великом князе Московском» А.М. Курбский трижды упоминает чувашей. С точки зрения изучения вопроса этнонимии, наибольший интерес представляет первое упоминание о чувашах, сохранившееся в рассказе о походе войск Ивана IV на Казань в 1552 г. Согласно А.М. Курбскому, чуваши встретили царя на Горной стороне, которая годом ранее была отторгнута от Казанского ханства и в тот момент находилась в ведении свияжских воевод. Для сравнения приведем древнерусский текст этого сообщения с переводом на современный русский язык.
Древнерусский текст: Перевод А.А. Алексеева:
«Егда же преплавишася Суру-реку, тогда «Когда переправились мы через реку Суру,
и черемиса горняя, а по их чуваша стали встречать нас, как бы радуясь приходу
верхних зовомые, языкъ особливый, царя, по пятьсот, по тысяче человек
начаша встр'Ьчати— особый народ, называемый черемисов
по пяти сотъ и по тысяще ихъ, по-русски чувашами»
аки бы радующеся цареву пришествию».
Здесь необходимо обратить внимание на то, что приводится сразу два названия одного народа: «черемиса горняя» и «чуваша». Исходя из древнерусского текста, «черемиса горняя» — это то, как называли чувашей русские (то есть экзоэтноним), а этноним «чуваша» использовался в то время у самих чувашей как самоназвание («по их... зовомые»). Однако академический перевод А.А. Алексеева несет противоположный смысл данного фрагмента: «народ, называемый по-русски чувашами». Симптоматично, что в исходном тексте нет даже слова «по-русски»/ «русский», поэтому данный перевод вызывает лишь недоумение.
Горные или верхние?
Другой важный нюанс перевода заключается в том, что вместо вполне конкретного и соответствующего историческим реалиям географического обозначения «горняя» в переводе приведен термин «верхние». На первый взгляд, здесь не видно серьезной подмены понятий, между словами «горный» и «верхний» есть определенная синонимия. Но если мы обратимся к этнографическим данным, то под верхними чувашами может пониматься определенная этнографическая группа — верховые (северные) чуваши. Однако в данном сообщении А.М. Курбского речь идет не об одной из групп чувашей, а обо всем народе, который был известен русским как «горная черемиса».
Поэтому замена слова «горная» на слово «верхняя» вносит этнографическое уточнение, не соответствующее смысловому контексту самого известия.
Данное известие А.М. Курбского указывает на то, в этот период русские не использовали этноним «чуваши», называя их «горной черемисой». Это подтверждается тем, что в русских летописях, составленных до присоединения Казанского ханства, при описании чувашей используется термин «горные люди» или «горные черемисы».
Уникальный Герберштейн
Не упомянул этнонима «чуваши» и Казанский летописец, который составил наиболее подробное на тот момент описание истории и народов Казанского ханства. Вот как он описывает чувашей:
«Вдалъ же от ръкъ, в гору, села казанския стояху, в них же долняя черемиса живетъ Двъ бо черемисы в Казанской области, языки ихъ три, четвертый же язык — варварский и той владъяше ими: едина убо черемиса об сю страну Волги съдят, промеж великих горъ, по удолиям, и та словетъ горняя; другая же черемиса об ону страну Волги живетъ, и та наричется луговая...».
Если автор казанской истории, как и другие древнерусские книжники, различает черемису горную и луговую, то есть чувашей и марийцев, то М. Меховский (1517) и А. Кампензе (1523/1524) упоминают «чиремис», не разделяя их. Даже в более поздний период, после завоевания Казанского ханства, некоторые иностранные авторы не упоминают чувашей. К примеру, английский дипломат Э. Дженкинсон (1529—1610/1611), побывавший в Казани в 1558 г., писал, что черемисы — наполовину язычники, наполовину татары (то есть мусульмане). По словам другого современника — итальянца А. Гваньини (1538—1614), «черемисы, мордовоты и вахины ... имеют собственный язык и исповедуют магометанскую религию, а некоторые являются язычниками...».
Однако о чувашах сообщает С. Герберштейн, который побывал в Московии еще при Василии III: «Царство (reich) Казанское, город и крепость того же имени расположены на Волге, на дальнем берегу реки, почти в семидесяти немецких милях ниже Нижнего Новгорода; с востока и юга по Волге это царство ограничено пустынными степями; с северо-востока с ними граничат татары, зовущиеся шейбанскими (Schibanski) и кайсацкими (Kosatzki). Царь этой земли может выставить войско в тридцать тысяч человек, преимущественно пехотинцев, среди которых черемисы и чуваши (Czubashi, Zuwaschi) — весьма искусные стрелки. Чуваши отличаются также и знанием судоходства».
«Тау чувашы»
Нам уже приходилось писать об уникальности некоторых известий этого автора в контексте истории Казанского ханства. К примеру, он упоминает казанского хана Халиля, оставшегося неизвестным русским летописям, но фигурирующего в сочинениях «Таварихи-гузида нусрат наме» (начало XVI в.), «Кара таварих» (середина XVI в.) и других тюрко-татарских источниках. Поэтому вполне допустимо, что в этих случаях С. Герберштейн пользовался информацией, полученной от казанских татар. В частности, он упоминает о том, что во время своего второго визита в Москву (1526), там находились представители посольства казанского хана Сафа-Гирея.
К сожалению, нам пока не известны татарские источники эпохи Казанского ханства, упоминающие этноним «чуваши». Однако А. Курат обнаружил в архивах Дрездена одно татарское письмо, датированное 1635 г., в котором упоминается данный этноним. Это письмо некоего Рахман кулу, адресованное высокопоставленному чиновнику, возможно, муфтию, с просьбой передать крымскому хану Джанибек Гирею информацию о состоянии народов Казанского вилаета. Приведем перевод на русский язык отрывка из этого источника с упоминанием чувашей:
«Другой народ, их называют горные чуваши, в двадцать тысяч дворов, все они обложены налогом, также дают деньги и зерзават (?) (наследство?), меха белок, лисиц и горностаев».
Для уточнения аутентичности терминологии обратимся к фрагменту оригинального текста, в котором этноним выделен нами обводкой:
В оригинальном тексте мы видим, что речь идет об этнониме «тау чувашы». Поэтому вполне допустимо, что именно этим этнонимом татары называли чувашей и в период Казанского ханства. Дополнительным аргументом в пользу этого утверждения является и установленная выше оригинальность сообщения С. Герберштейна, природа которого кроется в связях с татарами. Симптоматично, что только после присоединения Казанского ханства этноним «чуваши» широко распространился и в русских источниках.
