Источник: tatar-inform.ru
Формирование языковой среды
Эпоха великого переселения народов (далее – ВПН) в Поволжье является самым ранним периодом, для понимания которого можно использовать анализ субстратной топонимии: есть основания думать, что на большинстве территорий среднего и верхнего Поволжья (во всяком случае, в его западной части) уже в этот период сформировалась языковая среда, дожившая в целом до появления в регионе восточных славян, и, таким образом, позднейший дорусский пласт субстратной топонимии отражает этноязыковые границы ВПН.
Более ранние периоды методам топонимического исследования поддаются хуже, так как речь идет уже о субсубстратных топонимических пластах, которые могут быть выявлены только после хорошей реконструкции языковой картины, непосредственно предшествовавшей восточнославянской колонизации региона. Кроме того, для этого периода в распоряжении исследователей этнической истории региона впервые оказываются письменные источники и, следовательно, появляется возможность говорить об этническом составе населения, используя конкретные этнонимы, в отличие от предшествующих периодов, когда этнонимика региона остается нам практически неизвестной, и этноисторическая интерпретация археологического материала должна ограничиваться исключительно соотнесением его с языковыми реконструкциями. Поэтому, несмотря на то что письменные сведения пока крайне лапидарны, следует, тем не менее, начинать изложение именно с них.
Данные письменных источников
Важнейшим (и, по сути дела, единственным) источником по этнической карте Поволжья в начале эпохи ВПН является известный пассаж из «Гетики» готского историка Иордана, называемый обычно «список северных народов» или «список народов Германариха». Анализ «Списка» позволяет реконструировать его как цитату в латинском тексте «Гетики», взятую из источника на готском языке, первоначально, видимо, поэтического итинерария, отражающего ситуацию конца III – 1-й пол. IV в. н. э.
Текст цитаты в предлагаемой В.В. Напольских реконструкции: thiudos: in Aunxis Vas, in Abroncas Merens, Mordens in Miscaris, Rogas stadjans at Thual, Nauezo, Bubegenas, Gotthos «народы: в Аунксах – вас, в Абронках – меров, мордов в Мискарах, жителей берегов Волги до твалов, навезо, бубегеев, готов». Все этнонимы «Списка» надежно локализуются на пути из Балтики через Ладогу на Волгу, вниз по р. Волге до ее устья, по северному Предкавказью до Крыма, и идентифицируются с упоминаемыми в других источниках названиями. При этом нет никаких оснований предполагать, что данные территории действительно были покорены или как-то контролировались готами, что нередко предполагают исследователи, не принимающие во внимание критику текста: обстоятельства написания «Гетики» однозначно свидетельствуют, что текст готского итинерария (возможно – результата разведки волжского пути с Балтики к Кавказу и Причерноморью) был сознательно использован автором «Гетики» для создания вымышленной картины великой империи Германариха. В целом картина, рисуемая «Списком», с учетом наших знаний об этноязыковой истории соответствующих земель, выглядит следующим образом.
История происхождения народов финских
Первый народ «Списка», *Vas обитал *in Aunxis ‘в Аунксах’, где *Aunx- соотносится с районом г. Олонец, юго-восточным Приладожьем, фин. Aunus (основа Aunukse-), топоним имеет субстратное, вероятно – саамское происхождение. Имя *Vas явно связано с самоназванием вепсов, но при этом напрямую не может быть сопоставлено, как это порой делают, с др.-рус. Весь (приб.фин. *vepsä как Русь ← *rōtsi, Ямь ← *häme и под.), что было бы явным анахронизмом. Самоназвание вепсов восходит к саамскому *vɛ̄psē ‘рыбий плавник’, представлявшему собой кальку (перевод на саамский) в результате народной этимологии скандинавского fi nne ‘саам’, омонимичного герм. *fi nne ‘рыбий плавник’, причем изначально это могло быть самоназванием какой-то южной группы саамов, ассимилированных прибалтийскими финнами – предками вепсов.
Предполагается развитие общесаам. *vɛ̄psē > южное саам. / ранее вепс. *vɛpś → гот. Vas, и не обязательно следует видеть в этом народе «Списка» прибалтийских финнов: не исключено, что имя это принадлежало еще южносаамскому населению. Название *in Abronc(as) – ‘в Абронках’ отражает древний топоним, возможно, связанный с названием волости Арбужевесь, зафиксированным в русских источниках XVI в. Арбужевесь располагалась на северной излучине р. Волги в районе г. Рыбинска, то есть на северной границе ареала субстратной мерянской топонимии, и именно здесь логично предполагать встречу готов, двигавшихся с Балтики, с мерянами, которых следует видеть в Merens < гот. *Merjans (AccPl) < *Merja.
Речь идет, видимо, о первой фиксации самоназвания, которое позднее отразилось в русском летописном имени меря. Происхождение этого имени связано с самоназванием марийцев (mari, marij, mare, (г.) marə̑) и восходит к арийскому *marya- ‘юноша, воин, член молодежного воинского союза’. В плане этого сближения показателен параллелизм в образовании ойконимов с использованием этого самоназвания в мерянской (типа Локсомерь – что позволяет реконструировать мерянскую форму *märi) и марийской (Кукмарь, Лумарь и др.) топонимической традиции. В мерянском языке следует предполагать либо иранский источник с передней огласовкой типа ср.-перс. mērak ‘молодой человек, член сообщества’ (< *mariya-ka), либо вторичную палатализацию корневого гласного *marya- > *märi, откуда рус. меря и гот. *merja-.
Нюансы формирования финно-угорских языков
Естественно, это не означает тождества обоих народов и их языков, скорее следует предполагать связь их происхождения с реконструируемым по данным топонимики ареально-генетическим диалектным континуумом от прамарийцев на востоке (бассейн р. Ветлуги и низовья р. Суры), через язык топонимов на -вязь / -ваз в бассейне р. Унжи («парамарийский»), язык гидронимов на -VнгVрь на территории костромского левобережья р. Волги (восточномерянский / костромской мерянский) и в бассейне р. Клязьмы (нижнеклязьминский, муромской) и до языка топонимии исторических мерянских земель (западномерянский / ростовско-мерянский) на западе.
Отнесение к этому же ареалу муромы, обитавшей, видимо, в низовьях р. Клязьмы, подтверждается тем, что для языка нижнеклязьминской субстратной гидронимии реконструируется сужение и лабиализация корневых гласных (например, в лимнонимах на *-юхр- ~ мер. *-яхр- < *jäwre ‘озеро’): основа этнонима мурома, *murз- может рассматриваться как результат закономерной лабиализации корневого гласного в общем самоназвании мери (*märi) и марийцев (*mari). 1.3. Морды в Мискарах. *Mordens < гот. *Mordjans (AccPl) ‘мордов’, основа имени та же, что и в русском названии мокшан и эрзян, мордва (с собирательным русским суффиксом -ва). Иран. *martya- ‘человек, мужчина, муж’, было заимствовано в финно-угорские языки: коми mort, удм. murt ‘человек’, мокш., эрз. ḿiŕďe ‘муж, мужчина’, но вряд ли из раннего праарийского *mr̥ta-, как принято в финно-угроведческих работах: для перм. *mort источником был скорее язык типа согдийского (согд. mrty(y) (+marti), ягноб. morti, mūrti ‘мужчина, человек’), а для морд. *mirde – типа среднеперсидского myrd ( + mird / + merd) или парфянского mird ‘мужчина, муж’ (ср. также mirde в диалектах Семнана).
Однако, фонетически мокш., эрз. ḿiŕďe не могло дать ни (др.-) рус. мордва, ни гот. *mordja-, а в качестве этнонима это слово в мордовских языках не используется, и нет оснований думать, что когда-либо использовалось, а в пермских языках – только с апеллятивом (уд-мурт *‘человек окраины’, коми морт *‘человек с Камы’). Более надежно сопоставление с именем иранского народа (или социальной группы) мардов (Μάρδοι / Ἄμαρδοι < mårdi-), живших в горах к югу от Каспийского моря и к востоку от него вплоть до Приаралья (имя выводят из иран. *marəδa- ‘убийца’, хотя, на наш взгляд, возможны и альтернативные этимологии). О присутствии мардов на более северных территориях, на юге Западной Сибири свидетельствует заимствование их имени в обскоугорские языки (манс. (С) mōrtim-mā и др. ~ хант. (Каз.) mɔrtə-mŭw и др. ‘южная страна с теплым морем, куда на зиму улетают птицы’, букв. ‘земля морти’).
Что еще скрывает финно-угорский язык?
Проникновение мардов или, по крайней мере, этого названия в Европу фиксируется в упоминании их (Mardi) среди воинственных народов северо-восточного Причерноморья рядом с керкетами и серрами. Мордов «Список» помещает *in Miscar(is) – ‘в Мискарах’, где Мискар явно связано с древнерусским Мещера – название области в междуречье нижней Оки и Суры. Этимология этого топонима пока не ясна (ad hoc можно предполагать связь с осет. mæsk’ / mæsk’æ ‘овраг; ступица колеса’ или с мар. müškər / məškər ‘утроба, брюхо; икра ноги; выпуклость’ (~ коми (Уд.) mi̮ški̮r, коми-язьв. mə̑škə̑r ‘горбатый, сгорбленный’) – с учетом особенностей рельефа правого берега р. Волги в окско-сурском междуречье, хотя обе эти возможности вызывают вопросы), но принципиальное значение имеет то обстоятельство, что здесь перед нами именно топоним, а не этноним, как это обычно предполагалось ранее (это же наблюдение верно и в отношении рус. Мещера).
Таким образом, название *mordja- в «Списке» отражает скорее всего присутствие в 1-й пол. IV в. на правобережье р. Волги, между низовьями р. Оки и р. Суры какой-то иранской группы зауральского или среднеазиатского происхождения, или, по крайней мере, восходит к самоназванию такой группы (мардов античных источников). Появление этого имени в «Списке» применительно к данной территории вполне естественно: если предполагать движение готской экспедиции, оставившей итинерарий, вниз по р. Волге, то вплоть до устья р. Оки они должны были иметь дело с мерей (или с близкими к мере по языку группами типа муромы в низовьях р. Клязьмы), с которой впервые встретились на северной излучине р. Волги, и только ниже устья р. Оки начинается территория, топонимия которой не обнаруживает явных мерянских следов.
Не исключено, что этноним *mårdi- был принесен на Волгу создателями памятников андреевско-писеральского круга. Позднее этот этноним попал, возможно, через византийское посредство (второе упоминание его – у Константина Багрянородного, Сonst., 37) в древнерусский язык, где сразу применялся для обозначения основного по крайней мере с X–XI в. населения данной территории, эрзи, а затем – и мокши. 1.4. Побережники Волги и народы северного Предкавказья. *Rogas stadjans представляет собой готское словосочетание ‘жителей берегов Волги’, где *stadjans = Acc.Pl. от Nom.Sing. *stadja ‘побережник’ < гот. staþs ‘берег’, а *Rogas = Gen. от *Roga ‘Волга’, последнее слово заимствовано готами либо напрямую из сарматского *Raγa (ср. ав. Raŋhā- название мифической реки, Ῥᾶ ‘Волга’ у Птолемея, либо через древнемордовское посредство (эрз. Rav, Ravo, мокш. Rav, Rava < *Raγa < иран).
Связи с Кавказом
Безымянные «побережники» населяли все нижнее течение р. Волги до устья, at Thual – до твалов, которые соответствуют талам (Thal(l)i) Плиния Старшего, жившим от устья р. Волги до Кавказских гор, дивалам (Divali) Певтингеровой карты и (т)валам (Οὐαλοι < *Θυάλοι) Птолемея, жившим между Керавнскими (Кавказскими) горами и рекой Ра (Волгой). Позднее это имя относилось к каким-то группам, давшим грузинское имя исторической области Двалети (преимущественно – территория современной Южной Осетии) и сохранилось в самоназвании осетин-туальцев (twaltæ Pl.).
Твалы являются мостом, связывающим в «Списке» бассейн р. Волги с Северным Кавказом, и дальнейшие его названия относятся уже к этой территории: *Nauezo (в списках «Гетики» Navego, замена z > g объяснима палеографически) = нэвазы (Naevazae) Плиния Старшего, одно из племен, живущих восточнее савроматов “управляемых женщинами” и набианы (ΝαβιαΝοί < *ΝάβαΖοι) Страбона, кочевавшие между Меотидой и Каспием, скорее всего – одно из сарматских племен; *Bubegenas = жители страны Папагия (Παπαγία) и местности Папаги (Πάπαγι) Константина Багрянородного, находившихся в районе современной Адыгеи, скорее всего – адыги, название может быть связано с родовым именем Бабуковых < адыг. babǝʁwǝ, известным у разных адыгских групп. Последний этноним «Списка», *Coldas, возможно, отражает искаженное *Gotthas ‘готов’ (AccPl), завершая итинерарий в готском Крыму или Северном Причерноморье.
Почему не встречается тюркский компонент?
Таким образом, в 1-й пол. IV в. в регионе от Ладоги до средней Волги фиксируются известные в средневековье этнонимы: вас (район юго-восточного Приладожья, скорее всего – название южносаамской группы *vɛ̄ps, позднее заимствованное ассимилировавшими ее предками вепсов, väpś), меря (от района Рыбинского моря до, видимо, устья р. Оки; уже в IV в. – самоназвание народа, известного позднее в русских источниках), морды (правобережье р. Волги ниже устья р. Оки, возможно – район нижнего течения р. Суры; название какой-то ираноязычной группы зауральского происхождения, позднее в древнерусской традиции перенесенное на эрзю и мокшу).
Из этих названий только имя мери обозначает непосредственных предков средневекового народа, другие же два скорее всего свидетельствуют об ином по сравнению с X–XII в. этническом и языковом составе местного населения. Обращает на себя внимание отсутствие в «Списке» многих этнонимов, появляющихся уже в начальной русской летописи: чудь (прибалтийские финны, обозначаемые этим древнерусским именем, в IV в., видимо, еще не продвинулись на восток дальше современных западных районов Ленинградской области и южного побережья Финляндии, а в Поволжье, судя по субстратной топонимии, могли населять только район крайне верхнего течения р. Волги в современной Тверской области, западнее маршрута готского итинерария), пермь (это название, видимо, всегда применялось только к северным и северовосточным окраинам древнерусской ойкумены), черемисы (тюркское название марийцев, впервые фиксируемое в письме кагана Иосифа, X в., в то время как самоназвание марийцев, мари так же как и название летописной муромы принадлежат, как было указано выше, к одному кругу этнонимов с названием мери, но в IV в. отдельно не зафиксированы).
Показательно, хотя и достаточно естественно, полное отсутствие следов какого-либо тюркского или угорского компонента в Поволжье – для первого было еще рано, второй, если и присутствовал на востоке (начальные стадии миграции протовенгров), в современной Башкирии, от линии готского итинерария был достаточно далек. Результаты проделанной реконструкции готского итинерария представлены на карте.
Продолжение следует
Источник: Археология Волго-Уралья. В 7 т. Т. 4. Эпоха Великого переселения народов
Статья: Этнолингвистическая карта Поволжья в эпоху Великого переселения народов
Авторы: Напольских В.В, Смирнов О.В
Подготовил для «Миллиард.Татар»: Владислав Безменов
