В новом проекте на телеканале ТНВ почти ежедневно в будние дни выходят интервью с выдающимися татарскими учеными и экспертами.
Двадцать пятым героем специального проекта стала доктор архитектуры, заведующая кафедрой теории и практики архитектуры КГАСУ Айдарова Галина Николаевна.
В интервью корреспонденту ТНВ Айдарова рассказала о Советском влиянии на архитектуру Татарстана, об опыте сохранения Европы старинных сооружений, а также о новых концепциях развития национальной архитектуры Казани.
«Без сомнения та среда, которая есть в нашем городе Казань, на протяжении многих поколений формирует, безусловно, личности тех людей, которые здесь проживают»
- Говорят, что на формирование национального самосознания влияют несколько факторов, это может быть язык, литература, искусство, а может быть семья и наследственность. Скажите, а как среда влияет на формирование национального самосознания? Есть ли какие-то отличительные черты именно у татарской национальной архитектуры?
- Безусловно, среда. Это как раз тот как бы слой, та атмосфера, в которой воспитывается человек с рождения, поэтому он воспринимает все, что есть в этой среде. Есть очень современные, разнообразные исследования, посвященные этому, как социальная среда, архитектурная среда влияет на формирование личности, на формирование культуры людей. Без сомнения та среда, которая есть в нашем городе Казань, на протяжении многих поколений, она формирует, безусловно, личности тех людей, которые здесь проживают. Это взаимодействие традиций, которые есть в нашем регионе, которых, в общем-то, нет в таком составе в других регионах. Это наша особенность, наше богатство. И поэтому мы прекрасно понимаем, что наша культура формировалась на протяжении многих веков это взаимодействие традиций и та среда, которая есть в Казани, которую отмечают все, кто сюда приезжает. Она основана на толерантности, на взаимном уважении традиций как одних, так и других. В селах сегодня мы видим, продолжение развития этих традиций, они живы. В архитектуре сельского жилого дома, в архитектуре мечети, церквей мы видим продолжение этих традиций.
- Что больше всего повлияло на формирование именно этих традиций? Влияние Востока и Запада?
- Конечно, влияние Востока и Запада, в течение тысячелетий. Сначала появились мусульманские традиции, локальное проживание здесь татарского населения с болгарского времени, все это гораздо раньше нашло здесь почву для развития. Это мусульманские традиции, которые пришли издалека, они были восприняты и они были преобразованы у нас.
- Какие-то элементы сохранились сегодня в современной архитектуре? Вот именно, с тех веков.
- Конечно, ведь через материал транслируются традиции. Дерево и кирпич – это наши региональные материалы. Если мы сегодня посмотрим современную архитектуру, там, где мы увидим, эти материалы они уже транслируют традиции. Но, кроме того, есть, конечно, очень устойчивый тип, допустим, мечети с минаретом на крыше – деревянная мечеть. Она прошла много-много веков развития формирования в Казанском ханстве, и сегодня она сохраняется.
- А наши мечети по стилю они отличаются от мечетей, например, Средней Азии?
- Конечно, отличаются! Поскольку в первую очередь, что требуется в наших условиях это, конечно, отопление, мечети должны быть теплые, тогда как в странах допустим Азии, Востока мечеть она всегда прохладная, она всегда с айванами, которые должны дать воздух и укрытие от тени. У нас другая проблема, нам не нужны элементы, которые будут закрывать от солнца. Нам нужно больше света, освещение и нам нужно отопление, поэтому та типология архитектурная, которая к нам приходила с Востока, со Средней Азии, с Месопотамии раньше она, конечно, требовала преобразований. Наши собственные традиции были выработаны. Допустим, конечно, мы знаем среднеазиатские объекты татарской архитектуры, где много многоцветия, очень разнообразные полихромия, разнообразная цветная плитка, а у нас это в меньшей степени было использовано, поскольку это нужно везти издалека. У нас в большей степени утвердилась резьба по камню. Резные элементы мы видим на малом минарете в Болгарах. Сегодня у нас транслируется с XIX века – раскраска красками, как только в XIX веке появились масляные краски, так татарское население быстро освоило это и стало использовать этот прием в деревянной архитектуре.
- Какие цвета были цветом татарского менталитета?
- Те же самые, которые мы видим в использовании некоторых кирпично-каменных зданий, потому что без голубого и синего цвета татарской архитектуры нет, это сакральный цвет, также зеленый это тоже сакральный цвет Ислама. Кроме того, белый и охра, золотистый цвет, который мы наблюдаем сегодня. Очень любит наше сельское население использовать эти цвета в своей архитектуре жилых домов. Еще с давних времен известно, что татары вкладывали очень много средств в свои дома, чтобы они были не только удобные, но и красивые. Это такая национальная черта она легко прослеживается и сегодня.
- Говорят, что у татар, если человек, например, построил дом, то его сосед обязательно сделает этот дом немножко выше.
- Это есть и сегодня тоже, это иногда бывает просто забавно. Видно влияние соседей друг на друга. Даже в казанском поселке Залесный, если мы посмотрим, там еще сохраняются эти традиции.
«Мы видим, как развивается архитектура в сторону большего глобального европейского и международного стиля»
- Где они больше сохранились в городских условиях или в деревне?
- Если говорить о народной архитектуре народный стиль, то он, конечно, хорошо и интересно в просматривается деревнях. Несмотря на то, что дома обшивают сайдингом – они все равно остаются такими же. Добавляются какие-то элементы, допустим в оформлении заборов, в цвете, раскраске фронтонов, там легко прослеживаются традиции XIX века и более ранние.
- А орнамент лалэ чэчэге (тюльпан) – что он в себе несет, какой смысл?
- Конечно, орнамент это очень важная вещь. Т.к. в татарских домах мы не увидим какой-то орнамент с изображением человека или даже животных. Допустим, на наличниках окон – это излюбленные татарские элементы в архитектуре. А если говорить о современных материалах – стекло и бетон, то мы можем их увидеть вблизи в архитектуре Московского рынка. Использована эта техника еще в прошлые годы 70-80 годы XX века.
- Вы говорите о мозаике, она была украшением города? Мы же видим мозаично панно и на ЖД вокзале, да?
- Да!
- Это было особенностью или это были устаревшие артефакты Советских времен?
- Если мы говорим о современном вокзале то, там есть такая монументальная композиция художника Виктора Федорова. Это, конечно, уже современный модерн, но в то же время там изображена татарская девушка и это для того времени – был очень современный прием. Он, конечно, не может быть напрямую связан с татарской традицией, но если мы увидим в городе купола, то это отсылает нас к общемусульманским традициям и мы видим в архитектуре города, где это сохраняется. Также там применяется сталактитовый декор, который есть и на кирпичных зданиях, и даже модернизированные элементы в бетоне.
- Говорят, что Казань это больше русскоязычный город, мы можем также сказать про архитектуру?
- Мы видим, как развивается архитектура в сторону большего глобального европейского и международного стиля, и к этому стремились архитекторы XX века. В каком-то смысле были волны разного отношения к национальным традициям, в самом раннем периоде Советского времени, в 20-30-е годы никакие национальные традиции – не поощрялись. И исследования, допустим, татарской архитектуры Казанского ханства, Золотой Орды не поощрялось, должна была быть единая история Советского народа, единый стиль в архитектуре. Поэтому, потом наступило другое время и вдруг, мы, архитекторы в Союзе архитекторов, и на съездах архитекторов, начали говорить о том, что традиции все-таки нужны. Возврат к традициям произошел после войны в 1945-е годы, когда поворот к истории, поворот к традициям происходил. Например, наш театр оперы и балета им. Мусы Джалиля – наш выдающийся татарский архитектор Гайнутдинов Исмагил Галеевич сумел создать такой современный, архитектурный стиль. Он соединил европейский стиль классицизм с местными традициями, с татарским декором. Он показал, как можно методом синтеза, сохраняя традиции создать это выдающееся произведение архитектуры.
- У нас есть, такой «оазис» национальной архитектуры как Старотатарская Слобода. Как вы оцениваете ту самую большую реконструкцию, которая была проведена и как вы считаете, нужны ли подобные национальные элементы, точки на карте Татарстана и Казани?
- Это очень важный и интересный вопрос. Сейчас уже все понимают, что нужно сохранять наследие в архитектуре городов. Но в архитектуре районных центров и сел, пока это не понимают. А последние крохи деревянной архитектуры, которые остались – они могут погибнуть. В маленьких и больших населенных пунктах, например, учителя, интеллигенция должны понимать, что это надо сохранять. Поэтому если у нас действительно очень высокий туристический потенциал в Татарстане, в Казани, то мы можем показывать села, и у нас есть что там показать. Потому что где-то еще сохраняются старинные постройки, мечети, жилые дома и хозяйственные. Везде есть музеи, где хранится сельская утварь: сундуки, посуда. Где сохранились настоящие, старинные, срубные конструкции, поэтому Старотатарская Слобода это первое, что было принято к охране. За нее не могли взяться долгое время, поскольку она очень густонаселенная, и в конце XX века 80-90-е годы, проходило очень много научных конференций, искали подходы решения этого вопроса. Эта проблема существует во всех больших городах, как только начинают думать как сохранить наследие, так все упирается в экономические вопросы. Поэтому там тоже все происходило с потерями, конечно, не удалось все сохранить и не удалось выработать единый подход, который позволил бы сохранить разные типы усадеб. Целых не осталось, к сожалению, потому что это были сильно изношенные дома, сохранить их трудно.
«Очень важно, что сейчас в Старотатарской Слободе появилась современная набережная, там должна быть вечерняя жизнь, а не только по субботам и воскресеньям, а не просто туристы, которые приехали на полдня»
- А какого века у нас самые старые здания в Казани?
- Если брать дерево, то конечно это XIX век. Была мечеть Асан-Елга начала 19 века, и я не знаю в каком она сейчас состоянии. Допустим, если мы возьмем Европу город Люцерна, в нем 50 тысяч населения, там есть деревянный, громадный мост XIV века, который сегодня используется, но у нас, конечно, такой возможности нет. Тот европейский опыт, который у нас есть, мы не могли его к себе применить. Они ушли дальше нас в этих методиках. Например, они могут памятник архитектуры целиком разобрать и собрать, при помощи тех же старинных технологий, не используя современные материалы и технологии. А если мы используем, в реставрации кремлевских башен – новые бетонные, металлические и конструкции, то это не совсем полное сохранение – это модернизация. Памятники архитектуры – требуют честного, документального подхода. В Старотатарской Слободе было очень много для XIX века в современной архитектуре. Это двухэтажные благоустроенные, многоквартирные дома с туалетами, и мы очень мало из этого сохранили. Любая историческая среда требует развития. С точки зрения развития, мы видим, что в центре мало людей, и он работает не так, как он должен работать. Если мы посмотрим любой европейский город, который гораздо более старинный, то там живут люди, приезжают и вообще жизнь бьет ключом.
- Может все-таки есть совершеннее логистика?
- Навряд ли там очень хорошая доступность. Очень важно, что сейчас в Старотатарской Слободе появилась современная набережная. Любая историческая среда – это новые функции, которые будут важны для города, и какие-то функции, которые притянут туда людей. Не просто туристы, которые приехали на полдня, там должна быть вечерняя жизнь, а не только по субботам и воскресеньям.
- Говорят, что глобализация стирает все границы, но с другой стороны, у глобализации тоже есть преимущества: новые технологии, новые исследования. Может быть нам стоит сегодня глобализацию повернуть к нам лицом, чтобы она работала на нас?
- Да, было бы хорошо. Пока, с точки зрения храма наследия, все боятся глобализации она воспринимается со знаком минус. Более того, проходили разного рода международные конференции и самые ортодоксальные культурологи говорят, что глобализация сотрет традиции, а этого никому не хочется. Есть некий неумолимый вопрос, который ведет к тому, что возникает некая культура, которая очень похожа. Нет большой разницы. Япония – хороший пример умения сочетать традиции и новейшие технологии, это такой новейший образ жизни. Они каждые 20 лет собирают и разбирают свой самый старинный храм Исэ-Дзингу. Для того, чтобы каждое поколение умело это делать, таким образом они как бы показывают насколько ценят свою старину и как им нужны эти традиции. Т.е. это та среда, в которой должно жить новое поколение.
- От кого или от чего это зависит?
- Ну, как же от кого зависит, конечно, от того, кто является носителем этих традиций. Это подпитка должна быть постоянная. Энергетикой обладают только те объекты наследия, которые являются настоящими, документальными, достоверными.
- Эту философию, да?
- Конечно, это все любой камешек, любое дерево! Когда начинают воспроизводить эти традиции, конструировать заново, то они не воспринимаются как нечто живое или как нечто развивающееся.
- Может нашей молодежи, нашим школьникам надо больше проводить уроков, занятий и больше говорить об этом?
- Да, конечно. Опять-таки говоря о европейском опыте, там непрерывно школьников водят в интерактивные музеи, где они могут использовать какие-то предметы быта, старины и что-то с ними делать. Это воспроизведение некоторых форм культуры прошлого. Кроме того, наши музеи в этом смысле может быть недостаточно имеют активную роль, потому что туда приходит мало людей и поэтому оно не имеет широкое воздействие на воспитание. Во многих странах опять-таки мы видим это и в Европе, и в Японии, как там относятся к национальному костюму. Они надевают национальный костюм на многие национальные праздники.
- То есть воспитывают чувство гордости, да?
- Это и привычка. Есть национальный костюм, который нужен для праздника. Его с удовольствием надевают и в повседневной жизни, это разнообразит жизнь. Мы же сохраняем свою национальную кухню, так и костюм можно было бы внедрить.
- Вы настроены более оптимистически, чем пессимистически, да?
- Здесь по-другому нельзя. Конечно, чтобы на что-то надеяться, надо что-то делать и в архитектуре Казани. Эта стратегия состоит из двух вещей. Сохранять достоверное наследие прошлого, искать его и выявлять. Археологи много делали для этого. Думаю, еще будет много открытий нашего прошлого, потому что в наших памятниках и в наследии не только XVIII-XIX века. Надо показывать нашу историю как можно дальше. В современной архитектуре Казани мы можем использовать татарские мотивы, мусульманские, мотивы Востока. Показывать сочетание самого нового и самого современного бережного отношения к прошлому так, чтобы было видно всю нашу богатую культуру. И был виден вектор развития вперед, а не назад – это важное сочетание в стратегии развития.
