— Расскажите, пожалуйста, где теперь будет базироваться Союз кинематографистов Татарстана.
— Мы сейчас находимся в новом здании Союза кинематографистов РТ, которое расположено на территории «Татаркино». Еще летом все помещения здесь были в ужасном состоянии. Там, где у нас находится сейчас кинозал, даже был пожар.
Благодаря Президенту РТ Рустаму Минниханову нам выделили здание и удалось провести здесь ремонт. На все это ушло порядка четырех лет. Теперь у нас есть кинозал, который будет называться «Союз», вместимостью до порядка 45 человек.
При этом здесь есть особая система пожарной сигнализации и система аварийного освещения, которую обычно устанавливают в кинотеатрах. Установлена общая система вентиляции и термоконтроля и другие характерные для кинозалов вещи.
До конца декабря здесь будут закончены все работы, расставлена мебель, проведена телефонная связь и интернет. Самое главное, что Правительство РТ и Минкульт Татарстана подарили нам собственное помещение.
— Какой календарь событий запланирован у вас для нового пространства на будущий год?
— Все внутренние мероприятия Союза, показы и предпоказы будут проводиться здесь. В планах у нас лекции членов Союза, которых по стране более 5 тыс. человек. Мы можем пригласить, например, кинодраматурга Александра Адабашьяна, режиссера Андрея Звягинцева, председателя Союза кинематографистов РФ Никиту Михалкова и многих других. Любая съемочная группа членов Союза может прийти сюда и проводить собрания.
В кинозале мы организуем показы фильмов, которые нельзя будет увидеть в других кинотеатрах города. Мы планируем устраивать ретроспективы фильмов 60-70-х годов, например Микеланджело Антониони, Федерико Феллини, Андрея Тарковского и других классиков мирового кинематографа. Кроме того, после показа люди смогут задержаться и обсудить фильмы.
У нас есть идея провести собственный кинофестиваль. Сегодня Казанский международный фестиваль мусульманского кино (КМФМК) имеет ограничения. Туда, к сожалению, приезжает множество фильмов с Ближнего Востока, Азии. Почему с сожалением, потому что большая часть присылаемых картин — любительские. На такое кино ходит мало зрителей. Приходят в основном люди религиозные, а их немного. Мне кажется, людей, которые приходят на фестиваль, должно быть больше.
Казани нужен большой светский кинофестиваль. Мы находимся в формате российского кино, а его очень мало привозят на КМФМК. Кино — это такой вид искусства, которое является первооткрывателем, и там много должно быть интимного и тайного.
— Какие, на ваш взгляд, главные трудности возникают из-за КМФМК?
— Ограничения мусульманского кинофестиваля. Фестиваль надевает на кинематограф Татарстана некую штору. Мы даже снимая кино не можем из этого выбраться. У нас очень много сплетен и жалоб, что в нашем кино пьют алкоголь, чрезмерно целуются, и я уже не говорю о сексе. Чем мы так провинились, чтобы не снимать нормальное свободное кино?
Если хочешь рассказать серьезную историю, то должен показывать жизнь такой, какая она есть. Слишком много в кино используют «сладкие» сюжеты, которые в принципе человеку не интересны. Должна быть драма. Например, в основу фильма Квентина Тарантино «Криминальное чтиво» заложен библейский сюжет, а как он сделан. Ведь эта картина в первую очередь о вере и религии. Мы такого не можем себе позволить.
Хотя нет, можем, но боимся, что на нас выбегут националистически настроенные люди и начнут кричать в зрительном зале.
— На каком этапе находится работа над фильмом «Живы ли вы?!»?
— Подходит к концу черновой монтаж, но есть еще небольшие правки, которые вижу только я. Причем впервые в жизни моя картина мне нравится. Может быть, я старею, но мне начинает нравиться всё, что я делаю. Потому что всегда, когда проходят премьеры, я, закрывая глаза, нахожусь в зале. Думаю: «Я такого наснимал и кругом столько ляпов…» Это самокритичность, но когда я таких людей вижу со стороны, то отношусь к ним с большим уважением. Сильно меня напрягают люди, которые хвалятся своими работами. Причем это люди, снимающие любительское кино.
Ведь есть такая фраза «Экран покажет, и зритель все поймет». Она очень важная, если вдуматься в ее смысл. Иногда люди выходят перед началом сеанса и полтора часа рассказывают, какая она хорошая. Сначала, наверно, нужно картину показать, а потом уже разговаривать со зрителем.
—Уложились в бюджет?
— Мы просили на картину 25 млн рублей, нам дали чуть более 15 млн рублей из бюджета Татарстана. Сами съемки прошли еще за меньшую сумму, потому что нужно было платить налоги. То есть всего у нас было около 12 млн рублей, чтобы снять полнометражный фильм.
Причем были проблемы, связанные с пандемией, пришлось намного позже запускаться. Но мы это сделали, и большое спасибо главам Сармановского и Заинского районов, которые нас пустили, и мы спокойно все отсняли. Никто на площадке не заболел. Все 25 съемочных дней мы смогли снимать. Проливных дождей не было, и ничего нас не останавливало.
— Как проходили сами съемки и как команда соблюдала санэпиднормы?
— Все контролировалось. Заместитель премьер-министра Лейла Ринатовна Фазлеева была в курсе, потому что именно она курирует наше направление. Нам выдвинули условия: носить маски, пользоваться обеззараживающими средствами, носить перчатки. У нас был специалист, который с утра мерил всем температуру.
Человек не успевал встать, а Виктор Алексеевич тут же появлялся с бесконтактным термометром, стрелял ему в лоб. Я говорил: «Витя стреляй их прямо в постели, если что, прямо так и увезем». Был у нас один раз тревожный случай, когда у одного из постановщиков с утра появилась температура. Мы занервничали, потому что при появлении симптомов коронавируса хотя бы у одного остановят всю съемочную группу. При этом у нас работало на площадке около 30 человек.
— В итоге у вас был оператор Рафик Галеев, который сейчас работает в Москве?
— Да, мой лучший друг, оператор, с которым мы сняли «Куктау». Он снял телесериал «Джульбарс». Приятно работать с оператором, который знает татарский язык. До этого мы снимали с русскоговорящим оператором, и не было ничего сложного, но нюанс, когда человек не понимает окружение, создает дискомфорт. А Рафик говорит по-татарски еще лучше, чем я.
— Расскажите об итогах работы Союза кинематографистов РТ в пандемию.
— В Союзе я подписал указ, что все наши сотрудники переходят на удаленный вид работы и приходят по договоренности. Я ведь и сам переболел Covid-19 в октябре и начале ноября. И это странное ощущение, потому что начинает пропадать память. Перестаешь запоминать фамилии и конкретные даты. Также была всеобъемлющая немощность, которая не позволяла встать с кровати. Снились мне в это время очень яркие сны, как короткометражки от начала до конца.
Хочу отметить, что Союз кинематографистов в первую очередь ведет свою деятельность, чтобы не забывать ветеранов. Бывают творческие люди, которые всю жизнь занимались кино и у некоторых личная жизнь не состоялась, они остаются одинокими. Нам Минкульт всегда идет навстречу, когда нужно выделить автобус или поставить памятник человеку. Именно по такой работе видны образованность страны и ее интеллигентность.
Например, ветеранам кинематографа в Иране выделяют по 5 тыс. долларов в месяц, а у нас бесплатно выделяют путевки в санатории. Около 15 лет назад, выходя из московского Дома кино, я увидел актрису фильма «Летят журавли» Татьяну Самойлову, в старой шубе с клюкой и пластиковым пакетом, а ведь она в советские годы была эталоном красоты.
— Как вы считаете, какой уровень сегодня у кино в Татарстане?
— Сейчас в нашем кинематографе не хватает системы. Люди, которые хотят снимать кино, обращаются к Президенту Татарстана Рустаму Минниханову, и кому-то он помогает, кому-то нет. Я считаю, что должен быть создан комитет и Фонд национального кино, куда можно будет выделить порядка 200 млн рублей. Фонд должны распределять профессионалы на три-четыре полнометражные картины в год.
Сегодня запуск картины в Татарстане — это праздник для безработных кинематографистов. И все ждут, что их пригласят на съемки. Сейчас к работникам сферы кино, и особенно к сценаристам, относятся как к волонтерству. А ведь большая часть из нас профессиональные кинодеятели.
Ведь полностью разрушена Казанская студия кинохроники, нет киностудий, и никто об этом не говорит. Обычно все говорят про кинематографистов, что они дармоеды и тратят деньги впустую. Но кино просто так не появляется, если нет преемственности.
Профессионалы должны учиться кино начиная со школьной скамьи, а без этого фильмов не будет. Возможно, великая картина появится в Татарстане лет через пятнадцать, и для того чтобы фильм родился, нужно уже сейчас начинать работать.
В Татарстане выдают 2 млн рублей на съемки полнометражного фильма от Минкульта РТ. Откуда нам тогда ждать хорошей картины? Все это сделано для того, чтобы картина изначально была плохой. Люди, конечно, пытаются, но как у них может получиться картина, если они не смогут позволить себе хороших специалистов или одному человеку приходится выполнять роль 15 человек. Сегодня режиссер порой, приходя на площадку, выполняет роль нескольких человек сразу и после всего этого не может работать с актерами. Ему приходится писать сценарий, договариваться со всеми, и когда настает время снимать, внутри фильм получается пустым.
Это будет, наверно, новостью для многих, но режиссер должен приходить на смену, чтобы работать с актерами. Он должен выстраивать мизансцену с оператором и снимать кино. А все до сих пор задаются вопросом, зачем нужен режиссер.
Однажды на собрании мы начали перечислять всех специалистов, которые должны быть на площадке, и в конце оказалось, что все они смогут обойтись и без режиссера. Но режиссер — это в первую очередь интеллектуальный механизм, который напичкан большим количеством датчиков: генофонда, грамотности, насмотренности и многими другими. Режиссер должен кожей чувствовать, что происходит с картиной. При этом я говорю о настоящих специалистах, а не тех, кто себя назвал режиссером и снимает кино, которое сделано из рук вон плохо.
— Какие еще проблемы вы можете выделить в республиканском кинематографе?
— У нас также очень много снимается международных кинопроектов, из-за которых забывают снять нормальный фильм. Когда их показывают зрителям, у них после выхода из зала на уме один вопрос: «И это было наше татарское кино?» Люди сначала красиво рассказывают, что это копродукция, и только потом показывают.
Я сам не снимаю гениальное кино и признаюсь в этом. Например, выйдя с показа фильма «Байгал», я сразу признал свои ошибки, чтобы не врать прежде всего самому себе. Поэтому надо говорить правду, ведь качество картины от этого не меняется. А сейчас качественных картин очень мало. Чудо может случиться один раз в 10 лет, когда молодой человек напишет гениальную историю и снимет ее. Но за 2 млн рублей снять Гражданскую войну невозможно. Порой фильм не могут снять, и все иногда кончается судебными тяжбами.
В Татарстане, например, два крупных проекта еще не сданы, и денег на них дополнительно выделять никто не будет. Потому что нельзя выходить на проект без готового бюджета. Картина должна быть полностью оплачена еще до момента дистрибьюции.
— А понравилось ли вам что-то за последнее время из картин, снятых в Татарстане?
— Мне нравится Амир Галиаскаров, при этом я пока не знаю, больше как оператор или режиссер. Вместе с оператором Юрой Даниловым они сняли фильм «Мулла», хотя не стоит забывать, что над фильмом работал сильный театральный режиссер Рамиль Фазлиев. В итоге получилась хорошая картина.
Однако большая проблема сейчас, что многие кинематографисты не хотят учится. Человека без профессионального образования видно сразу, и в первую очередь по этике и отношению между коллегами. Произошла, например, история с татаро-казахским фильмом «Алмачуар». Кинематографист с высшим образованием, например ВГИКа, не смог бы себе позволить того, что сделала режиссер Юлия Захарова. Она поехала и сняла вместо Ильшата Рахимбая злосчастный проект, который он готовил несколько лет.
Собственных ребят, которые носятся с идеями, Правительство не поддерживает. Может, конечно, и Рахимбай неправильно обращался, я не знаю, но итог один — фильм ушел в Казахстан. Там ему пришлось просить деньги на экранизацию произведения нашего писателя Галимджана Ибрагимова. Это произошло, потому что с казахской стороны «сердечного» отношения к Рахимбаю не было, был только бизнес. Его поймали на простой продюсерской схеме, я, бывало, по молодости также попадался. Они взяли его идею и пообещали проспонсировать, однако им все равно, что дальше происходило бы с проектом. Как только под съемки появились деньги, с Рахимбаем просто начали по-другому разговаривать. Отказались от оператора Айдара Шарипова и предложили 100 тысяч рублей на съемки полнометражной картины. Но для справедливости ради скажу, что пока ты молод — нужно браться за всё. Если Рахимбай любил свой проект, ему нужно было идти до конца.
Когда, например, мне дали снимать фильм «Куктау», я не думал о деньгах. Я был счастлив, что у меня появится полный метр. Поэтому думаю, если бы у Ильшата произошел совместный продукт с казахами, ему бы это скорее помогло. Разговаривать в этой ситуации должен был продюсер из Татарстана вместо самого Рахимбая. Получается, человека просто взяли и кинули, кинематографическая этика должна быть.
— Как можно было избежать такой ситуации?
— У нас должен быть создан глобальный дистрибьюторский центр, который бы начал заниматься продвижением произведений творческих личностей Татарстана. Это предотвратит воровство проектов, потому что будет подписан договор, что у создателя будет определенная процентная ставка от продаж. Нужен проект из 10 молодых людей, которые займутся проблемами творцов Татарстана.
Потому что, что бы ты ни делал, энтузиазм дело временное. Человек загорается, потом перестает загораться и работать, после обижаются на него и он на всех начинает обижаться. В Татарстане масса обиженных творческих людей.
— Расскажите о планах на будущее.
— Мы должны сделать так, чтобы о Союзе кинематографистов заговорили, улучшить его бэкграунд, чтобы к нему начали относится лучше. Он ведь еще молодой, ему всего 40 лет, но мы догоним и перегоним остальных. Тот контент, которым мы занимаемся, молодое поколение воспринимает с большей охотой. Кино придется снимать, хотя ни на Всемирном конгрессе татар, ни на Комитете по языкам о кинематографе не было сказано ни слова. Сейчас нужно делать игровые полнометражные фильмы о ключевых фигурах творческой среды Татарстана, например про Гаяза Исхаки, Махмута Галяу, Аяза Гилязова, и многих других.
— Спасибо вам за интервью!
