Сорок девятым героем специального проекта стал оперный певец, солист Екатеринбургского и Башкирского театров оперы и балета, заслуженный артист РБ и РТ Ильгам Валиев.
В интервью корреспонденту ТНВ Валеев рассказал о своем становлении как оперного исполнителя, знакомстве с Ильгамом Шакировым и Хайдаром Бигичевым, а также о влиянии на него композиций этих певцов.
«Улым, может, приедешь в Казань? Нам всегда нужны такие певцы!»
- Вас назвали в честь певца Ильгама Шакирова, это верно?
- Да! Это был 1975 год и Ильхам абый Шакиров был на взлете среди татарских и башкирских певцов. И, конечно же, мой папа, который был ярым поклонником Ильгама Шакирова, а я должен был вот-вот родиться. Незадолго до это группа Шакирова приезжала в соседнюю деревню, мои родители конечно же были на концерте, после чего у них состоялась встреча с Шакировым и мой папа тогда сказал: «Если у нас родиться сын, я обязательно назову его Ильгамом».
- Вы ведь впоследствии стали еще и певцом…
- Да! Не зря ведь говорят, что имя многое решает в судьбе человека. Когда я был еще маленьким, меня всегда дразнили «О, Ильгам Шакиров!», а я думаю ну почему Шакиров то, у меня же другая фамилия!? А позже когда я вырос, я услышал песни Шакирова по радио Казани и начал напевать его песни. С того момента я понял, что вот он кумир миллионов. Собственно, он стал и моим кумиром.
- Как это проявлялось?
- Когда я впервые послушал его песни, было такое ощущение, будто я их раннее уже слышал. А когда я сам начал музицировать, петь, опять-таки слушать, у нас было дома много пластинок Шакирова. Мой отец рассказывал: «Идешь летом по деревне, и из каждого открытого окна звучит песня Ильгама Шакирова». Так фанател народ! Я собирал пластинки, записывал аудиокассеты, засыпал и просыпался с его песнями.
- Какая песня вам ближе всего?
- Сложно сказать о какой-то одной, я бы назвал «Хушлашырга ашыкма», «Искер кара урман».
- А вам удалось в последствии лично встретиться с Ильгамом Шакировым?
- После армии я поступил учиться в училище искусств, это был 1995-96-й год и в Казани в те времена проводились конкурсы, один из них «Татар җыры». Председателем конкурса всегда был Ильгам Шакиров, а у меня всегда была мечта, чтобы хоть где-то издалека его увидеть. Я приехал в Казань, первые два тура конкурса проходили в театре Тинчурина и мы дошли до финала и я даже занял 1 место, точнее мы поделили его с Расимом Низамовым. Гала-концерт конкурса «Татар җыры» проходил в театре оперы и балета им. М. Джалиля и именно там, я стоял в коридоре перед концертом и мне навстречу идут два великих певца Ильгам Шакиров и Хайдар Бигичев. Ну, объяснить мое состояние в тот момент невозможно! А у меня в руках был диплом и я говорю: «Ильгам абый можно вашу подпись?», а он предложил мне зайти в их кабинет, я даже не помню что им говорил. Ильгам Шакиров и Хайдар Бигичев говорят мне: «Улым, может, приедешь в Казань? Нам всегда нужны такие певцы!», а я им говорю: «Ильгам абый, я только учусь. Спасибо за то что позвали и оценили меня!».
Позже, когда я уже стал профессиональным певцом, мне приходилось выступать с ним на различных концертах в филармонии, в оперном театре, даже бывало что мы ездили вместе на Сабантуи.
- Вы упомянули Хайдара Бигичева, его вы также называли своим учителем…
- Да! Но учителем не по вокалу. Опять-таки говоря об Ильгаме Шакирове он привнес много нового мелизматику, фальцет, вокализы. Он не поет 3 одинаковых куплета, когда его слушаешь – ты будто смотришь фильм! И я учился у него петь также. Сейчас, когда я берусь исполнять новые песни, я думаю, как бы сделали они, я использую их приемы. Также и Хайдар Бигичев, он же оперный певец, классик. Слушая его, я сам как оперный певец стараюсь использовать его приемы. Когда нам приходиться исполнять башкирские или татарские оперы, мы все равно стараемся включать туда свою традиционную мелизматику, чтобы это было ненарочито, а аккуратно как это делала Хайдар Бигичев, Зиля Сунгатуллина, Венера Ганиева. Я изучаю Хайдара Бигичева, стараюсь находить его записи, даже видеозаписи.
«Ставили оперу «Кахым-туря» там была маленькая роль часового, которую я исполин, тогда я и заболел оперой!»
- Вы родились в деревне Имянликулево Чекмагушевского района Башкортостана и в детстве хотели стать эстрадным певцом, это правда?
- Да, конечно! Потому что эстрада была ближе. Мы росли в деревне, не зная, что такое классика и опера. Я впервые в жизни увидел фортепиано, когда только поступил в училище искусств после армии. Мы знали баян, гармошку. Как я уже упомянул, в наше доме всегда были артисты, потому что мой отец был большим поклонником музыки, знал многих артистов и в свое время был председателем колхоза. Он всегда приглашал артистов на праздники и просто так. У нас в доме даже гостили Хайдар Бигичев с Зухрой Сахабиевой. У меня с детства были на слуху все татарские песни. Позже я научился играть на гармошке, провожал девушек в соседнюю деревню, мы так познакомились с моей женой. Я достал запись с концерта Ильгама Шакирова 1975 года, он конечно, не такого качества как записывают сейчас, но там живая энергетика! Именно тогда, в 1975 году прозвучали песни «Идел буе каеннары» - я ее люблю и очень часто пою, «Кичер мине әнкәй, гафу ит», «Яшьлегемә кире кайтыр идем» - это песни, которые стали шлягерами, их пели на улицах и на концертах.
- Но, все-таки вы выбрали другой путь и это не эстрада. Вы не забываете народные татарские песни, классические, но все-таки у вас больше присутствует опера. Когда появилась эта любовь к опере?
- Еще до армии я был популярен у себя в деревне, в соседних. Я играл на гармони, пел, мы даже давали концерты. Меня даже отпрашивали у директора школы, у родителей, чтобы я выступал на свадьбах. В то же время я выступал на районных площадках. Моя землячка из соседней деревни – это певица Зульфия Шакирова, они даже пели дуэтом вместе с моим папой. Помню советские времена, когда стоит хор и поет про Ленина и про войну, а Зульфия Шакирова и мой отец солировали. И она мне как-то сказала: «Я слышу что ты хорошо поешь, спой мне что-то», я спел и после этого она сказала: «Езжай в Уфу, у меня там педагог и я ей позвоню», и ближе к лету я поехал поступать. Я спел песню акапельно, сыграл на гармони и меня сразу же приняли. Для меня, человека который играл на гармони и пел народные песни первые 2 года были катастрофой. Потому что опера нам чужда, мы никогда такого не слышали. И постепенно, когда экзаменах нужно было петь маленькие арии и на русском, и на итальянском – я втянулся и у меня неплохо получалось. Оперой я заболел, когда поступил учиться в Академию искусств. Там был такой предмет как оперная подготовка, где мы ставили миниспектакли и пели отрывки. В один момент в коридоре меня поймал режиссер, который работал в театре и преподавал у нас оперное пение и спросил: «Ты знаешь песню «Эскадрон»?», я говорю: «Да, знаю», он говорит: «Бегом театр, мне нужен человек, который знает эту песню». А в этот момент там ставили оперу «Кахым-туря» - это последняя опера великого, башкирского композитора Загира Исмагилова, о молодом башкирском военачальнике Кахыме Мурзашеве, который в годы Отечественной войны 1812 года повел свои войска вместе с Кутузовым против Наполеона, брал Париж и погиб на обратном пути. Там была маленькая роль часового, который стоит на вышке, заскучал и начинает петь башкирскую песню «Эскадрон». Я прибежал, спел, меня послушал режиссер из Мариинского театра Иркин Габитов и сказал: «Приходи вечером на репетицию, тебе выдадут костюм», а выпуск спектакля был уже не за горами. Я пришел на репетицию, надел костюм, мне показали куда встать, сказали запеть, когда заиграет музыка. И вот я стою, открывается занавес, я тихонько разворачиваюсь, будто вспоминаю про Урал, запел песню и чувствую что это что-то родное, невозможно объяснить это состояние. Театр – это храм, зал, симфонический оркестр, декорации, костюмы и вся эта театральная обстановка захватила меня в тот момент. И с того вечера я понял, что мне нужно идти в оперный театр и готовить себя как оперного певца. Тогда я и заболел оперой!
Материал: tnv.ru
