«Очевидно, это неприятная нагрузка для среднего русского школьника, но...»
В ноябре 2017 года в Republic вышел текст Олега Кашина под заголовком «Лингвистический фактор: Казань как российская Барселона». В начале лондонский публицист расписывает экономический, культурный и туристический потенциал Казани, статус Татарстана как «лидера национального кластера российских регионов» и карьерные, образовательные и прочие возможности нацменов в их республиках (которые почему-то не идут ни в какое сравнение с возможностями русского человека в областях и краях России).
Все это результат того, что: «Ни Татарстан, ни даже менее значительные республики не прожили постсоветские 26 лет впустую. Везде культивировались мифология и амбиции титульного этноса, везде в основу государственности закладывалось как минимум равноправие каждой республики и федерального центра, и даже если республика населена преимущественно русскими и местный язык можно услышать только в отдаленных деревнях, все равно это республика того народа, который обозначен в ее названии».
То есть позиция у автора примерно та же, что и сейчас, но есть и попытка войти в положение: «Обязательность татарского языка – да, очевидно, это неприятная нагрузка для среднего русского школьника, но Казань ведь уже дошла в своем торге до исторического минимума – два часа в неделю вместо прежних шести». Тут же, правда, звучит довольно безумная идея компенсировать детям нетитульной национальности урон, который нанесло им изучение «нелюбимого языка», - квотами при поступлении в вузы или освобождением... от армейского призыва. И тогда «русский школьник из Казани с удовольствием продекламирует наизусть стихотворение Габдуллы Тукая на языке оригинала, зная, что его ждет федеральный университет, а его одноклассников из титульного большинства – менее престижные вузы, ПТУ или армия».
Да, Кашин и тут не церемонится с «татарами», они - туземное население, которое выше ПТУ не прыгнет, но под конец обнаруживает в борьбе с обязательностью уроков татарского подвох. Эта борьба, мол, продиктована вовсе не заботой федеральной власти о русских школьниках и их родителях, а то ли все тем же незакрытым гештальтом Сергея Кириенко, «то ли желанием Кремля достроить вертикаль, избавившись даже от символического наследия девяностых», то ли интересом «Роснефти» к «Татнефти».
И поэтому, делает он неожиданный вывод, «позиция Казани выглядит логичной и даже компромиссной, а поведение Москвы – странным и безответственным».
И снова незакрытый гештальт Кириенко
А чуть раньше, в июле того же года, наш любимый автор опубликовал в Republic колонку под названием «Договор Москвы и Казани истек. Чем опасен отказ от его продления?». Здесь Олег Владимирович заходит издалека, вспоминая историю татарстанского суверенитета, и делает это довольно умело. Например, на татарстанском референдуме 1992 года, по его информации, 50,2% жителей республики ответили на вопрос утвердительно — и создается впечатление, что голосование прошло совсем на тоненького и сторонники суверенитета не дотянули даже до «контрольного пакета». Ошибки здесь нет, но если уж писать о результатах плебисцита, стоит упомянуть, что «за» проголосовали 61,4% явившихся, при явке 82% (что и дает половину от всей массы избирателей). Но это, конечно, мелочи.
Подойдя, наконец, к поворотному 2017 году, Кашин сообщает: «Сейчас, когда вертикаль бесспорно сильнее, чем десять лет назад, а Татарстан гораздо менее самостоятелен, чем в лучшие годы Шаймиева, пересмотр договорных отношений с Татарстаном – это уже не вопрос сохранения целостности страны, а скорее моральная, эмоциональная потребность, основанная в том числе на личных амбициях Сергея Кириенко, не сумевшего подчинить Казань себе в те годы, когда он был приволжским полпредом. Вне зависимости от того, удастся ли татарской стороне уговорить Москву продлить договор или заключить новый, цена вопроса сейчас – моральное удовлетворение одной стороны и легкая (или не очень легкая) обида другой. Территориальной целостности России в любом случае ничто не угрожает».
Целостности страны ничто не угрожает, поэтому основа для гипотетического конфликта между Москвой и Казанью при любом гипотетическом же ослаблении федеральной власти закладывается буквально на пустом месте. «Стоит ли нынешнее моральное удовлетворение людей из администрации президента создаваемого ими риска будущего конфликта? - продолжает Кашин. - Скорее всего, в Кремле такие варианты даже не просчитывают, искренне считая приведение Татарстана к общему знаменателю успешным эпизодом укрепления властной вертикали и государства в целом. Это похоже на русификацию Польши, Финляндии и Прибалтики в царствование Александра III: имперская власть строила в столицах огромные православные соборы (в Польше в двадцатые такой собор, построенный перед Первой мировой войной, разрушат – поляки, католики, не большевики), переводила школьное и университетское образование на русский язык и вообще всячески приводила окраины к общероссийским стандартам, совсем не думая о рисках, с которыми это сопряжено, и о противоречиях, которые унификация не просто не снимает, а, загоняя их вглубь, делает еще более неразрешимыми».
Разница между той Польшей и нынешним Татарстаном, разумеется, есть: в Казани по собственной инициативе восстанавливают знаковый православный собор (разрушенный в свое время вовсе не татарами) и насаждать здесь русский язык в школах, университетах и вообще где бы то ни было нет никакой необходимости — его знают все, более того, практически только на нем и говорят.
Но Кашин четырехлетней давности местами прямо-таки стихийный федералист: унификация действительно не решает противоречий, а только откладывает их на потом. Жмем руку, Олег Владимирович. И скорее возвращайтесь обратно в 2017 год!
