«Когда приходят татары на постановки MOÑ, например, в Москве, они относятся к «Чын татар» трепетно»

«Можно мы сейчас вернёмся и выскажем вам всё негодование, которое испытали?»

- Инна, Вы работаете в сфере современного искусства и, в частности, альтернативного театра. Это, зачастую, отход от правил и канонов. Как вы считаете, насколько важно профессиональное образование в современном театре? 

- Когда открывали «Угол»: собирали команду, приглашали художников, режиссеров, постановочные команды, мы поняли, что у нас большинство участников не имеют профессионального театрального образования. Дизайнер становился художником спектакля, художник становился режиссером, литератор — драматургом. 

Мне кажется, это важная история, когда театр становится более демократичным, пробует работать с новым контекстом, устанавливает новые конвенции. В этом случае участие нетеатральных людей расширяет его границы и возможности, делает его более доступным с точки зрения производства и не таким далеким от обычного человека. Другое дело, когда работаешь с большой сценой, где зал на тысячу мест, и есть определённые законы работы с артистами, с пространством, со светом. Тут, конечно, сложно представить человека без профессионального образования. 

- Есть у современного и классического театра схожие стороны? 

- Когда я слышу «классический театр», мне хочется ответить, что мы занимаемся классическим театром, но я понимаю, что люди воспринимают это иначе. Я считаю, что за столько лет в театре все уже показали, и мы просто переосмысляем это с точки зрения современного человека. С большим академическим театром мы совпадаем во внимании к актеру, с правильной организацией репетиций, где будет всем комфортно.

- Поначалу к площадке «MOÑ» присматривались. Были мнения, что не нужно трогать пространство библиотеки. Цитата театрального критика Нияза Игламова: «Мне правда хочется, чтобы … те постановки, которые станет делать «Живой город» и «Алиф», не наносили репутационный урон библиотеке. Я прекрасно отношусь к Инне и Туфану, но поисковый театр, которым они занимаются, предполагает выход за территорию конвенций. А библиотека все-таки более конвенциональна». 

- Тут тоже интересный момент. На самом деле, мы не искали пространство для «MOÑ». Когда архитекторы проектировали библиотеку в этом здании, они уже запланировали многофункциональное пространство. И на этом месте в проекте был квадратный Black Box. Изначально не было никакого плана нарушать конвенции. Это скорее архитекторы сразу её нарушили, а мы выступали пособниками. Конечно, всё новое всегда ставится под сомнение. Я думаю, так и должно быть. Мы тоже вступали на территорию нового и тоже сомневались. Другое дело, если это жизнеспособная идея, если все в нее верят, и потом она оправдывает свое существование. Так получилось с нами: за три года библиотека стала многофункциональным пространством. Тут есть и галерейное пространство, и книжный магазин, и кофейня, и звукозаписывающая студия, и театр. Многие, кто приходит на спектакль, потом идут в библиотеку и наоборот. И в этом смысле возникает правильный и грамотный синтез. 

- Когда вы только начали заниматься альтернативным театром, насколько это было востребовано? 

- Я была студенткой театрального училища, в 2011 году в Казани проводили фестиваль «Территория». Это был фестиваль нового, современного театра с достаточно радикальными вещами. Как раз там стало понятно, что у зрителей есть большой запрос на неклассические формы спектаклей. На том этапе, мы с Дианой Сафаровой и Артемом Силкиным только-только начали делать совместные проекты, и они были связаны с кино. Нам были интересно все, что нарушает какие бы то ни было конвенции, все, что исследует и расширяет. Так, в 2013 появился фонд «Живой город» и в 2015 году появился «Угол». Это был ответ на запрос постоянной площадки с альтернативными формами спектаклей.

Безусловно, не всегда было гладко. Были те, кто не принимал нас, хотя потом они же становились нашими самыми преданными зрителями. У нас был случай, когда выпустили спектакль «Карина и Дрон», зрители ушли после премьеры, дошли до метро, потом звонят и говорят, «Слушайте, можно мы сейчас вернёмся и выскажем вам всё негодование, которое испытали?» Они вернулись, мы поговорили, обсудили. Сейчас вспоминаем эту историю со смехом. Для них путь в альтернативные формы театра так начался.

- На какого зрителя работают такие театры? 

- «Угол» сейчас очень про молодую аудиторию. Там работает много студентов и зрители тоже этого возраста. Молодым всегда интереснее смотреть на молодых. Это очень классно, потому что у них другой язык, другие ценности, другой вайб. 
«Особняк Демидова» для более взрослой аудитории, открытой к новому. Здесь с одной стороны, работа с классическим материалом, но при этом возможность иначе на него взглянуть, поход в Особняк — это своеобразный альтернативный способ досуга. Зрители готовы воспринимать театр не только как сцену и зрительный зал, но и погружаться в него, находиться рядом с героями.

«MOÑ» – это среда, в которую приходят и молодые, и взрослые люди. Наверное, это зритель, который не боится нового, не боится оказаться в ситуации непонимания. Зритель, у которого есть вопросы, и он готов их задавать, он приходит в театр не только отдыхать.  

- Сейчас можно наблюдать “бум” на альтернативный театр, по крайней мере, среди молодежи. Как вы считаете, через несколько лет не вытеснит ли альтернативный театр классический? 

- Нет. Наша задача в том, чтобы было многообразие, чтобы был и традиционный, и современный театр.

Ничто не отрицает друг друга, а только обогащает и расширяет.

- В «MOÑ» был спектакль «Чын татар». Какую он вызвал реакцию за пределами Татарстана? 

- Когда были гастроли в Москве, зрителю столичного города моментами было сложно понять, почему мы поднимаем вопросы национальной идентичности, языка. Они воспринимают спектакль через призму своего опыта. Когда приходят татары на постановки, например, в Москве, они, наоборот, относятся к нему трепетно. 

- То есть, такие спектакли понятны только локальному зрителю? 

- Для них (не локальных зрителей*) это возможность увидеть, как сложно устроена другая культура. А мы рассматриваем какие-то вопросы изнутри ситуации. Это просто разный угол восприятия спектакля теми, кто вне и внутри ситуации. 

«Горожане выступают донорами информации»

- Одна из целей «MOÑ» — работа с горожанами. Как вы с ними взаимодействуете, как проходит работа? 

- Есть разные формы работы, например, есть спектакль «Децентрализация», где нет вообще артистов, есть только один-два модератора, а участниками становятся зрители. Есть прекрасный спектакль «Педсовет» с учителями Казани, сейчас вышел питерский «Педсовет» и проект разрастается по всей России, у нас есть планы сделать его в других городах.  

Есть большой потенциал к росту театра горожан, но это очень непросто. Горожане выступают донорами информации, которую нужно перенести в спектакль. То есть спектакль – это некий конструктор, а команд, которые могут работать с этим конструктором не так много. 

В любой системе есть драматург, который информацию от горожан преобразовывает в некий материал. Дальше они же, то есть участники, свои же тексты произносят на сцене, но эти тексты, естественно, обработаны драматургом.

- А репетиции с горожанами проводите? 

- Конечно, очень много. С горожанами работа гораздо объемнее, нежели с профессиональными артистами. 

- А кто он, казанец?

-  Первое, это тот, кто любит Казань. Мне кажется, все мы фанатики своего города. Второе, он любит свою культуру, свой язык. И третье, это человек, открытый новому. 

- Как вы находите горожан, с которыми работаете? Или они сами вас ищут? 

- У нас на сайтах проектов фонда — «MOÑ», «Угол», «Особняк Демидова» — есть точка входа на нашу площадку. Можно прислать идею. Например, команда сейчас прислала идею, хотят делать большой проект с детьми. Мы читаем этот проект, загораемся и начинаем подключать все ресурсы, чтобы появилась возможность реализовать. 

Иногда просто приходят художники, с кем мы постоянно работаем, и говорят, что интересно было бы сделать спектакль, допустим, с барменом. Начинаем думать, как это организовать, где какие ресурсы взять. 

От идеи проекта мы отталкиваемся и ищем героев среди горожан, если того требует идея. Используем для этого все каналы коммуникации.

В случае с учителями наш куратор Йолдыз Миннуллина сказала, что ей хочется поработать с педагогами. Мы объявили набор и думали, где взять учителей, они же не придут. В результате за первый день было около ста заявок. 

- К вам на спектакли категорически нельзя опаздывать. Как реагируют на это люди, которые опаздывают? 

- Это наша боль (смеется). Горожан, непрофессиональных артистов очень легко выбить из роли: шорохи, топот, грохот. Зритель заходит, ему нужно найти свое место, пройти мимо сцены, извиниться за опоздание, и это очень сильно мешает актерам. Пока мы много сталкиваемся и с негативом, и с борьбой, с жалобами. Мы на пути и стараемся приучить не опаздывать.  

«Режиссёр Диана Сафарова стала Анной Карениной»

- Какие планы на иммерсивные спектакли? У «Анны Карениной» этот сезон последний. 

- Планы есть на следующий большой проект. Мы работаем над этим. Когда будет все известно, мы объявим. 

Сейчас «Особняк» – очень любимый нами проект. Там есть уже несколько спектаклей, которые живут в этом пространстве, не отделимо от него. У каждого своя интересная история. «Особняк» — это про способ включения зрителя в процесс, про очень необычный опыт для него. 

- А почему решили убрать «Анну Каренину»? За 6 лет показа стало меньше зрителей? 

- На самом деле, зрителей стало еще больше. Сейчас на него очень большой спрос. Просто есть ощущение, что нужно уходить на пике и не ждать, пока спектакль совсем потеряет свою актуальность. Пусть лучше останется чувство, что мы чуть-чуть недоиграли, нежели будет ощущение, что переиграли и это всё станет нафталином. 

Мы «Анну Каренину» уже столько лет пытаемся закрыть. Но это настолько большой проект, что он стал соучастником этого места: артисты женятся, у них появляются семьи, дети. Это такой большой мир, который просто существует, и мы просто часть этого мира.

- За 6 лет менялась труппа спектакля? 

- Конечно. Например, режиссёр, Диана Сафарова стала Анной Карениной. Для неё это тоже большой шаг, хочется быть важной составляющей этого спектакля до конца и вместе с ним закончить. Это, конечно, совсем разные ощущения: когда ставишь спектакль и когда оказываешься внутри. 

Были и трагические уходы, и те, кто понимал, что уже отыграл свое. Многие администраторы, технические команды, артисты выросли в этом спектакле. Как только ты чувствуешь, что это место для тебя перестает быть смыслообразующим, ты уходишь. И это правильно, так и должно быть. 

Много артистов сменилось, но есть костяк, золотой состав, который с самого начала с нами. После Нового года у нас был спектакль, где играли все старички, и это было важным событием для нас всех. 

«Мне кажется, все наши проекты для того, чтобы мы научились понимать себя...»

- Фонд «Живой город» и театральная площадка «MOÑ» запустили в Казанском аэропорту аудиоспектакль «Моңлы Казан». Есть ли ещё такие проекты? 

- Подобный проект у нас уже есть на Казанке на инсталляциях «Речные ворота». Можно также навести камеру на QR-код и слушать спектакль в наушниках, прогуливаясь по берегу. Такие проекты важны, они привлекают абсолютно новую аудиторию. Мы получаем много отзывов о них. Это такая благодарная работа, благодарный театр, который случается с тобой во внезапном месте. И дарит тебе очень много чувств, эмоций, ощущений, впечатлений и любви к городу. 
Это всё про любовь к городу. И нам давно хотелось сделать проект в аэропорту, потому что это такое место, где сменяется состояние, мы в аэропортах испытываем другие чувства. 

- Ожидать еще в ближайшее время подобных проектов?

- Хотелось бы, но это, на самом деле, очень объемная работа. Вроде бы маленькая инсталляция, а сколько затрат на то, чтобы это сделать: договориться с местом, организовать пространство, написать текст, записать его. Такие проекты делаются, когда есть внутренний человеческий ресурс. Ты знаешь ответы на вопросы “когда?”, “про что?”, а главное “зачем?”

- Давайте я тоже задам этот вопрос. Зачем все эти проекты? 

- Мне кажется, все наши проекты для того, чтобы мы научились понимать себя, задавать вопросы, себе и другим, чтобы мы, расширяя свои внутренние границы, не боялись исследовать, приобретать новый опыт, говорить на сложные темы, искать слова, формулировать разные языки: вербальные и невербальные. И, обязательно, разговаривать друг с другом. На всех наших площадках можно встречаться и разговаривать друг с другом.

* примечание автора 

Автор: Алсу Шамсутдинова