«Когда спрашиваешь человека из Центральной Азии, почему он переехал в Казань, тот обычно отвечает, что ему здесь комфортнее»

Мирные «злейшие сарацины»

Современный татарский ислам – это не просто поход на намаз каждую пятницу и разговоры о религии в стенах мечетей, а целая инфраструктура, включающая в себя питание, моду, финансы и т.д. Эксперты, собравшиеся за круглым столом «Миллиард.Татар» отметил, что главную роль в положительных нововведениях в российской умме играет именно татарский ислам. Что же скрывается за этим понятием? Давайте разбираться с терминологией.

По словам Марка Шишкина, «татарский ислам» вбирает в себя одновременно строгость и терпимое отношение к иноверцам. Консерватизм у татар идет еще со времен Казанского ханства. Европейский путешественник Гильом де Рубрук, побывавший на берегах Итиля, описывал татар как «злейших сарацинов». После падения казанского вилаета российская императорская миссионерская экспертиза характеризовала татар как «строгих, убежденные и даже фанатичные мусульман».

Как же вышло, что сейчас словосочетание татарский ислам ассоциируется с домашним теплом, уютом и миром? Марк Шишкин отметил, что после падения Казанского ханства татарам пришлось адаптироваться к жизни в Российском государстве. «Они адаптировались и выстроили вокруг себя защитные барьеры и зацепки со светским обществом. Татарам удалось пройти этот этап, однако за XX век они все же утратили некоторые элементы своей религиозности», – говорит он.

Становление татарской империи

Социолог Данис Гараев, развивая мысль коллеги, вспомнил феномен союза татарского купечества и мусульманского духовенства. Этот нетипичный тандем родил в границах Российской империи татарскую торговую империю. Как так получилось? Все довольно просто. Казань пала, и татары лишились своей аристократии. Где-то как класс она, конечно, оставалась, но в подавляющем большинстве она была интегрирована в русскую или ушла в народ. Поэтому довольно быстро лидерами нации у татар стали купцы, спонсировавшие национальную культуру. Именно из-за этого татарская буржуазная нация современного типа сформировалась у татар раньше, чем у большинства народов Российской империи.
Гараев подчеркнул, что татарская буржуазия формировалась в такт с европейской, начиная с XVIII века. «Мы знаем, что татарское купечество двигалось в Центральную Азию вслед за расширением Российской империи, а чаще всего сильно опережая ее. Если мы посмотрим, где есть татарские диаспоры, то увидим, что это Финляндия, Центральная Азия, Восточный Китай, позже и Япония», – сказал он.

Ученый отметил, что татарский парадокс заключается в том, что обычно нация формируется внутри национального государства, а тут татары сформировались в рамках Российской империи. С Гараев согласился и политолог Кирилл Семенов, сказавший: «Татарский ислам складывался в контексте Российской империи, а татары, безусловно, ближе русским, чем, допустим, славяне-мусульмане из той же Боснии. Это обусловлено исторически. Дело даже не в том, что сейчас мы фактически пользуем одним языком, а тем, что мы, татары и русские, складывались параллельно, проходя одни и те же этапы становления нации в рамках Российского государства».

Зачем нужен светский подход?

Разобравшись в определении татарского ислама, спикеры перешли к обсуждениям, что он может предложить российской умме и мигрантам мусульман? Данис Гараев видит его плюс в том, что городские мусульмане, выросшие в не строгой татаро-мусульманской традиции, могут приобщиться к религии Пророка через понятные им светские вещи (тематические ифтары, городские мусульманские ивенты и т.д). «Ислам остается для них чем-то бабайским, бородато-непонятным и пугающим. Как работать с этой частью городской интеллигенции? Тот же "Fashion iftar" мне кажется очень классной историей. Я смотрю на фотографии с него и вижу своих знакомых светских татарок в хиджабах. На таких мероприятиях женщины из городской интеллигенции понимают, что для того, чтобы надеть хиджаб и прийти на ифтар, необязательно быть зашуганной. Оказывается, что хиджаб может быть стильным», – подмечает он. 

И действительно, многие верующие, которые только начинают свой путь к Богу, очень боятся идти в мечеть из-за страха быть отвергнутыми. Блогер Расул Тавдиряков привел конкретный пример к этому кейсу. «Когда я приехал из Египта, я на сайте «Татар Лов» дал объявление о наборе учеников на бесплатные курсы арабского. Ко мне пришло 20-30 девушек и все светские. Начал с ними знакомится, и оказалось, что они все как одна хотели изучать ислам и богословский язык своей религии. Они боялись идти в мечеть, потому что там бородатые мужчины, говорящие на непонятном им языке. А тут арабский в приличном месте с кофебрейком», – вспоминает он. Подобный подход часто критикуется мусульманскими консерваторами, но Данис Гараев сказал: «Традиционные консерваторы пусть останутся со своей точкой зрения, потому что среди них уже не нужно распространять ислам».

Как начать диалог?

Светский ислам – это, конечно, хорошо, но эксперты сошлись на мнении, что уход в эту крайность может негативно сказаться на умме. В таком деликатном вопросе важно найти золотую середину. Но как это сделать? Марк Шишкин отметил, что если сводить сосуществование религии к «лайт» религиозности со слабыми ограничениями, то у ее представителей рано или поздно утратится иммунитет к конфликтным ситуациям. «Продуктивное и гармоничное сосуществование различных религий в обществе возможно только в том формате, где мы находим точки диалога не в мягкой форме религиозности, а в строгой», – говорит он.

По его наблюдениям, в Казани как раз и сложился диалог между строгими формами религии. Третья столица может похвастаться тем, что верующие понимают, что есть разные конфессии с правилами, которые могут быть непонятны. Но осознание, что нужно сосуществовать в мире и вести диалог, уважая друг друга, и является настоящей ценностью Казани.

К выступлению Марка Шишкина активно подключился Данис Гараев, сказавший, что важно понимать, что регион региону рознь. К примеру, в Татарстане, в отличие от Москвы и Питера, уровень религиозной нетерпимости и ксенофобии в разы ниже. «Когда спрашиваешь человека из Центральной Азии, почему он переехал в Казань, он обычно отвечает, что ему здесь комфортнее. Тут он может сходить в мечеть, которых много, и отдать ребенка в детский сад с халяльным питание», – добавил он. 

Делить или не делить?

Как же может помочь татарстанский опыт в вопросе интеграции мигрантов из мусульманских республик бывшего СССР? И нужно делить российскую умму на своих и приезжих мусульман? Политолог Кирилл Семен ответил прямо: надо. По его мнению, проблема мигрантов заключается в том, что некоторые представители российских ДУМов используют миграционный кейс для собственной реализации: увеличение махали и т.д. «Если человек занимается работой с мигрантами, он должен предоставлять соответствующие услуги, от которых будет иметь пользу общество и государство. Если мусульманское духовенство берется за работу с мигрантами, то должен быть видимы результат. Мусульманские организации и мечети должны воспитывать не только духовно-нравственно, но и потенциальных граждан России», – отметил эксперт. Семенов в рамках своего спича сделал важное замечание, что ассимилировать мигрантов не надо – их нужно интегрировать.

Политолог также добавил, что в этом вопросе порой мешают и спекуляции со стороны потенциальных работодателей. В Москве, по наблюдениям Семенова, городские власти говорят, что мечетей хватает для всех московских мусульман, а для мигрантов их строить не надо. Но в столице их много, они там работают, и у них есть «духовные» потребности. Нежелание создавать советующую инфраструктуру для приезжих провоцирует ситуацию, когда коренные мусульмане России становятся заложниками миграционной политики. Решение этой проблемы спикер видит следующим образом. «Если государство активно приглашает на работу мигрантов, то оно должно создавать и соответствующую религиозную инфраструктуру для них: строить мечети, культурные центры и т.д. Нужно в определенной степени отделять мусульман и назначать для мигрантов имамов, которые бы вели просвещение с несколько иных позиций, чем для коренных российских мусульман», – констатировал Семенов.

Как решить проблемы мигрантов?

Расул Тавдиряков видит решение проблемы с мигрантами в развитии исламской общественности. Она своим существованием интегрирует мусульман. Можно усовершенствовать этот процесс, создав курсы для имамов, на которых бы обучали, как социализировать и работать с мигрантами. «Сейчас я на всех мероприятиях и медиа пространстве популяризирую программу президента Владимира Путина по социализации ислама. Ее называют «Уфимские тезисы». Если бы чиновники, специалисты и силовики хотя бы прочитали ее, я думаю, что многие современные проблемы были бы решены. Программу подготовили настоящие профессионалы, знающие ислам и его особенности. К сожалению, о ней многие не слышали», – сказал блогер.

По мнению Даниса Гараева, следует транслировать опыт Казани, а также создать для мигрантов такую среду, чтобы им было выгодно адаптироваться. Должна быть стимуляция интеграционного процесса со стороны общества и власти.
Краевед Марк Шишкин предложил свою стратегию, согласно которой должно быть дифференцированное отношение к тем мигрантам, кто на время приехал поработать, и к тем, кто стремится получить гражданство и остаться в России. Государство и граждане должны понимать, кто нужен России, а с другой стороны, осознавать, какой опыт и эмоциональный багаж увезут мигранты на свою родину. «Люди не должны находиться у нас вне правового поля, чтобы возвращаться к себе на родину озлобленными и транслировать антироссийские настроения в своей стране», – сказал он.

Политолог Кирилл Семенов, резюмируя итоги круглого стола, добавил, что должна быть создана межведомственная рабочая группа для проработки вопросов включения в работу мусульманских организаций для интеграции и адаптации мигрантов. Мало давать подсказки властям. Нужно, чтобы кто-нибудь публично вышел и отзвучал эту проблему. Также нужна дорожная карта, потому что на словах сложно объяснить, с чего надо начинать и как правильно это делать. Важно четко заявить, что мечети и местные религиозные организации мусульман необходимы для работы с мигрантами. «Если в каком-то районе есть мигранты, у них должно быть место, куда они смогут приходить. Бороться нужно не с мечетями, а с нелегальной миграцией, нарушением законодательства и т.д. А также мы должны отделять проблемы миграции от проблем ислама», – резюмировал он.

В дальнейшем будет опубликована стенограмма круглого стола. 

Подготовил: Владислав Безменов