Кто входил в понятие «инородцы»
«Инородцы» в качестве официального термина для обозначения подавляющего большинства народов, не «природных» российских подданных и как правовое определение новой социальной категории впервые вводится в «Уставе об управлении инородцев» 1822 г. География распространения «инородцев» в Российской империи была очень широкой.
В конце XIX в. список народов, официально признанных инородцами, включал тринадцать различных категорий населения от сибирских инородцев до российских евреев. Российские евреи к инородцам были причислены в 1835 г., хотя были оседлым народом и населяли европейскую, а не азиатскую территорию. Джон У. Слокум считает, что «классификация евреев как инородцев указывает на фундаментальную двусмысленность во внутренней логике этой категории: была ли она показателем предполагаемого уровня цивилизованности данного народа или юридическим знаком расовых различий»?
«Иноземцы», «иноверцы», «ясачные люди»
Исследователи отмечают, что понятие «инородцы» было взято М.М. Сперанским и Г.С. Батеньковым из единичных указов петровского и екатерининского времени. Случаи использования термина «инородцы» имеются в заголовках отдельных законодательных и распорядительных актов конца XVII–XVIII вв. в составе Полного собрания законов Российской империи. По мнению А.Ю. Конева, к концу XVIII столетия в русском языке формируются дискурсивные практики, способствующие новому осмыслению этноязыкового и конфессионального разнообразия империи, конструированию образа ее подданных.
Первые попытки придать юридический статус термину «инородцы» встречаются в проекте закона «Проект устава о сибирских инородцах», составленном в 1798 г. Это был первый проект, который предусматривал необходимость введения единой юридической категории взамен существующего многообразия юридической терминологии – «иноземцы», «иноверцы», «ясачные люди». Как считает Л.И. Шерстова, такие обозначения сибирских народов, как «ясачные, иноземцы, иноверцы», «отражали либо податной статус, либо неправославное вероисповедание, либо место обитания за пределами Европейской России».
Казанские татары, около 1885. Источник:russiahistory.ru
«Природные» и «неприродные»
Термин «инородец», по ее мнению, «обозначил внимание законодателя к национальной – не русской, инородной – принадлежности человека, и знаменовал собою внесение этнического разделения в юридическую практику. В данном случае сословная принадлежность стала подменять собой этническую».
В 1833 г. в «Своде законов о состоянии людей в государстве» были выделены три группы населения России: природные обыватели (городское и сельское население), инородцы (оседлые и неоседлые) и иностранцы. Как считает А.Ю. Конев, «народы Российской империи были разделены на «природных», связанных с господствующим славянским ядром исконной Руси России, и «неприродных» – ставших частью российского социума в результате присоединения земель, не являвшихся ее исторической территорией. Исключив инородцев из этого числа, подданные империи разделились, на две большие части по признаку «природности».
«Aliens» – чужие
Таким образом, инородцы определялись этнической оппозицией к остальному населению Российской империи. Показательным в этом плане является перевод на английский язык слова «инородцы» как «aliens» – чужие.
«Устав об управлении инородцев» 1822 г. разделил инородцев на три разряда: инородцы оседлые, инородцы кочевые и бродячие инородцы. Каналы межсословной интеграции – в том числе горизонтальной – возможность перехода в другие сословные группы оставались открытыми. Устав позиционировал существование сословного лифта, т.е. возможность перехода из одного сословия в другое, в данном случае из инородцев в сословие государственного крестьянства, мещанства, купечества, казачества. Но в правовом смысле инородцем можно было только родиться, нельзя было им стать. Даже принятие инородцами христианства не влекло за собой выхода из этого состояния, т.е. крестившегося представителя аборигенного населения продолжали называть инородцами.
Хотя в практике XVII и XVIII вв. если иноверец обращался в православие, то переставал быть иноверцем. В данном случае «инородец» в значении «иной», «другой» является труднее устранимым, чем религиозная идентичность. Примечательно, что и в случае перехода в другое сословие и в пределах нового сословного состояния они не вливались в состав социальной группы, а создавали внутри этой группы инородческие субсословия. Предпосылками к вступлению в сословие сельских и городских обывателей должно было служить изменение образа жизни (переход на оседлость). Занятие земледелием способствовало переходу в крестьянство, т.е. обретению иного правового статуса с правами и обязанностями присущими этому сословию.
«Оседлые инородцы сравниваются с россиянами в правах и обязанностях»
В Уставе указывалось, что оседлые инородцы сравниваются с россиянами в правах и обязанностях. При этом кочевым инородцам в определенной степени государство гарантировало, что они не будут обращены против их воли в звание крестьян и вообще без их собственного желания не будут включены в другое сословие. Многочисленной частью инородческого сословия России стали коренные народы Сибири, которые согласно Уставу зачислялись в новое податное сословие, чей образ жизни базировался на скотоводстве, земледелии, охоте и рыболовстве.
Семейство зырян (коми), около 1890. Источник: russiahistory.ru
В «Своде законов Российской империи» было дано определение этому понятию: «Под именем инородных разумеются все племена нероссийского происхождения, в Сибири обитающие».
«Устав об управлении инородцев» определил их положение как особого российского податного сословия, со специфическим образом жизни, особым характером налогообложения и освобождением от рекрутской повинности, т.е. самостоятельное сословие с особыми правами и обязанностями. Все инородцы делились на оседлых, кочевых и бродячих. К последней причислили охотничьи народы Северной Сибири. Большая часть сибирских народов (буряты, якуты, хакасы, эвенки и др.) были отнесены ко второй кочевой категории. Им выделялись земли не во владение, а в пользование.
По статусу кочевые инородцы стояли на предпоследней ступени в царской России
Кочевые инородцы, впрочем, как и все категории сибирских инородцев не имели права собственности на исконные свои земли, в том числе и на земельные наделы. Но их земли законодательно защищались от посторонних посягательств. Инородцы были обязаны выплачивать государственные повинности за аренду кабинетских земель, собственниками которой выступали российская казна и Кабинет. Они отличались особым типом управления, судебной системой, финансовыми преференциями сравнительно с другими подданными России.
Но по правовому статусу кочевые инородцы стояли на предпоследней ступени в царской России (на последней – бродячие инородцы), а это означало, что объем их гражданских, политических прав как подданных государства был весьма ограниченным. Они могли избирать и быть избранными только в пределах своих административных ведомств, в т.ч. Степных дум, инородных управ. Но доступ на государственную гражданскую службу в местные земства (уездные и губернские) был полностью им закрыт наравне с другими податными сословиями (мещанства и крестьянства) и сословными группами (купцы, личные почетные граждане и их дети, за некоторым исключением). Также доступ был закрыт на военную службу.
Освобождение от воинской повинности
Инородцам запрещалось самовольно покидать территории обитания, переходить из одной волости в другую. Некоторые исследователи, (например, А.Ю. Конев) объясняли такие ограничения невозможностью иным образом обозначить условные границы окладных объединений. А обширные межевые работы были дорогостоящим предприятием. Кроме того, существовали ограничения в сделках гражданско-правового характера, например особые правила о денежных займах и об отдаче разных промыслов в оброчное содержание.
Инородцы также не имели права наниматься на работу. «Наем сибирских инородцев на частную работу производится с ведома родового начальства, на основании особых правил».
Одним из основных сословных привилегий инородцев принято считать освобождение от воинской повинности. Эти специфические сословные особенности были закреплены в законе также после сибирских реформ первой четверти XIX в. Но так называемые сословные привилегии были связаны не заботой об инородцах, а прежде всего, с культурным, хозяйственным отличием последних от русского населения империи, их политической благонадежностью и чувствами принадлежности к общей родине.
После введения всеобщей воинской повинности оседлые инородцы не освобождались от военной службы
В определенных военных и государственных кругах освобождение сибирских инородцев от воинской повинности подвергалось резкой критике. Привилегии инородцев, которыми они пользуются, ровно, как и присутствие восточных инородцев в составе империи, профессор права, публицист и один из образованных людей своего времени Александр Градовский, считал пережитком истории российской имперской экспансии. По его мнению, их сохраняющиеся привилегии фактически свидетельствовали о прежней слабости Российского государства, были «воспоминанием о том времени, когда Московское государство было еще слишком слабо, чтобы окончательно ассимилировать эти племена в этнографическом и политическом отношении».
Абхазка с берегов Черного моря, около 1890. Источник: russiahistory.ru
Чиновники считали, что при таком положении русский человек, отбывающий воинскую повинность, никакого расового преимущества перед аборигенами не ощущает. В результате у инородцев якобы утрачивается представление о мощи великой России. Тем не менее, кочевые инородцы официально освобождались от отбывания рекрутской повинности, а после военной реформы 1874 г. – от службы в армии по призыву вплоть до Первой мировой войны. Но оседлые инородцы после введения всеобщей воинской повинности в 1874 г. больше не освобождались от военной службы.
Урезание официальной привилегии отдельных народов
А с конца 1880-х годов российские законы начали понемногу урезать данную официальную привилегию отдельных народов из числа инородцев. Например, инородческое население Астраханской, Тобольской и Томской губерний, Акмолинской, Семипалатинской, Тургайской и Уральской обл. и всех губерний и областей Иркутского и Приамурского генерал-губернаторств, стали привлекать к отбыванию всеобщей воинской повинности на основании особых положений.
Царское правительство при обсуждении мероприятий по призыву инородцев проявляло сдержанность, необходимость привлечения тех или иных народов к воинской повинности принималось в зависимости от политической благонадежности, пригодности к военной службе, чувства принадлежности к общей родине.
Но подавляющее большинство инородцев, в том числе и сибирские, не призывались на военную службу. Вопрос о распространении на сибирских инородцев воинской повинности рассматривался в связи с введением устава о воинской повинности 1 января 1874 г., провозгласившего защиту престола и Отечества священной обязанностью каждого русского подданного. Однако реализация этого положения была отложена отчасти по причине непоследовательного курса государственной политики по русификации коренного населения, отчасти по причине нахождения страны в режиме военного положения (русско-японская война и последовавшая за ней революция 1905–1907 гг.).
Деятельное участие во всех смутах
Решения принимались осторожно, и, как следует из доклада военного министра В.А. Сухомлинова в секретных записках Главному штабу в 1915 г., «попытки формировать на окраинах туземные части приводят к одному и тому же результату: эти части приходится расформировывать, как только на данной окраине обостряется национальный вопрос». Правящие круги считали, что введение воинской повинности приведет к росту этнического самосознания, что в свою очередь могло стать причиной усиления национальных движений и, в конечном итоге, могло угрожать безопасности и территориальной целостности государства.
Александр Градовский, профессор права и публицист в последней четверти XIX в. писал, что «вообще инородцы принимали деятельное участие во всех смутах, подымавшихся против Русского государства. Известно деятельное их участие в бунте Стеньки Разина. Известны многочисленные инородческие бунты в царствование Анны Ивановны. Известно также, что Пугачевщина приняла обширные размеры, между прочим, благодаря участию в ней инородцев». Поэтому он считает «правительство должно было исподволь воспитать его в гражданственности и налагать на него государственные тягости с величайшею постепенностью».
Основной признак призыва на военную службу — культурная и хозяйственная близость с русскими
Накануне Первой мировой войны в военных и государственных кругах активно обсуждается вопрос о возможности привлечения нерусских народов России к несению воинской повинности. Основным признаком призыва на военную службу была культурная, хозяйственная близость инородцев с русскими. В частности, военный министр В.А. Сухомлинов в секретных записках Главному штабу докладывал, что «инородцы Ачинского, Минусинского и Канского уездов хотя и именуются кочевыми, но по своему образу жизни настолько приблизились к оседлым, что резкое различие между теми и другими провести затруднительно. Они наравне с крестьянами несут все повинности, кроме воинской. Ясак у них заменен оброчной податью, взимаемою сообразно с количеством находящейся в их пользовании земли и другими видами их хозяйственного достатка. Совершенно на тех же основаниях инородцы уплачивают наравне с русскими крестьянами и земские сборы».
Таким образом, военный министр считал «привлечение к воинской повинности ....уже вполне назрело, а потому необходимо теперь же привлечь этих инородцев к воинской повинности на общих основаниях». По его мнению, «к введению воинской повинности названные инородцы отнесутся спокойно». 25 июня 1916 г. был опубликован указ, по которому «инородческое» мужское население Российской империи призывалось на работы по созданию оборонительных сооружений в районе действующей армии и на тыловые работы. Мобилизация на тыловые работы началась летом 1916 г.
Мобилизация на тыловые работы
Таким образом, в действующую армию они не мобилизовались и участия в боевых действиях не принимали. Согласно положению Комитета министров о реквизиции сибирские народы подлежали мобилизации только на тыловые работы. На тыловые работы призывали молодежь, в первую очередь лиц с 19 лет до 31 года. Всего с июля 1916 по январь 1917 г. на тыловые работы было мобилизовано около 21 тыс. коренных жителей Сибири.
Якут — торговец пушниной отправляется на санях на ярмарку. Источник:russiahistory.ru
Они выполняли самую тяжелую работу. Их отправляли на угольные шахты, военные заводы, рудники, железную дорогу. Плохие условия труда и быта, непривычно тяжелый труд приводили к высокому травматизму, увечьям и хроническим заболеваниям. Начались бегство и саботаж.
Квоты на выборщиков по куриям
Освобождение от рекрутской, а затем и воинской повинности несет в себе двоякий и противоречивый смысл. С одной стороны, забота государства в виде политики патернализма, с другой - акцентирование сословных различий природных подданных империи и инородцев. Подчеркивание культурной, гражданской неполноценности последних. Политическая благонадежность и отсутствие чувства принадлежности к общей родине не позволяли призывать их на военную службу. В данном случае говорить о привилегиях в смысле преимущества перед другими сословиями не совсем правильно. Освобождение от воинской повинности, скорее, специфическая сословная особенность. «Инородец», обозначавший сословную принадлежность нерусского человека, в обществе использовался не только для обозначения статуса сибирских народов, но и получил оценочное толкование.
Со второй половины XIX в. термин претерпел дальнейшее размывание первоначального значения и стал затрагивать такие аспекты, как гражданская, юридическая, этническая неполноправность этой группы населения. Вопрос о гражданском и политическом равноправии инородцев остро стоял в начале XX столетия, в ходе выборов в I Государственную Думу.
6 августа 1905 г. Николай II подписал Манифест о созыве Государственной Думы. Выборы были непрямые и должны были проходить по куриальной системе, которая устанавливала квоты на выборщиков по куриям. Например, согласно квоте тридцать три тысячи ачинских и минусинских инородцев Хакасско-Минусинского края могли отправить только двух выборщиков на выборы в Государственную Думу в Минусинск.
Ограничения в правах при выборах в Государственную Думу
Директор Минусинского краеведческого музея им. Н.М. Мартьянова, один из лидеров «Союза сибирских инородцев» А.А. Ярилов считал, что ограничение по квотам в данном случае свидетельствует о сословном политическом неполноправии инородцев. «…Каждая волость, даже численностью 2–3 тысячи, имеет право послать тоже двух выборщиков. Тогда как численность инородцев позволяла им отправить 8 выборщиков вместо двух. Тогда они имели бы возможность послать хоть одного выборщика из своей среды в Красноярск; теперь же об их нуждах не узнает не только Государственная дума, а даже своя губерния».
В среде минусинских и ачинских инородцев ограничения в правах при выборах в Государственную Думу стали одним из болезненных вопросов. Последовавшие революционные события 1905–1906 гг. и участие инородческого населения в этих волнениях свидетельствовали об общем росте политического и гражданского недовольства.
Из сборника «Система землевладения и социальные категории населения Волго-Уралья и Западной Сибири XVI–XIX вв. выпуск 1». Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2021
