Мечеть ее имени: кто такая Симбика-абыстай из Магнитки

Мечеть имени Симбики-абыстай 

В конце марта, в один из дней священного для всех мусульман месяца Рамадан, на 102-м году жизни отошла в мир вышний известная своей добротой и благочестием Симбика Нигматзянова, дочь Мухаматжана Гафарова, рожденная в Татарстане в начале ХХ века и обретшая свою вторую родину на уральской земле, в Магнитогорске – городе со стальным характером. Всю свою жизнь Симбика абыстай была образцом женщины-мусульманки. Попрощаться и благословить ее переход в иной мир приехало и пришло множество тех, кто ее знал и чтил, но большая часть татар города попрощалась с ней в глубине своей души. Это ли не свидетельство  необыкновенной силы духа и большого сердца маленькой, улыбчивой женщины? 

Именно поэтому летом 2014 года многочисленным мусульманским собранием мечеть Магнитогорска по улице Кузбасской было решено назвать ее именем, как олицетворение души татарского народа, проживающего  в далеком уральском городе. И тому были серьезные основания, ведь эта мечеть была открыта самой первой в городе по инициативе и на средства раскулаченных ссыльных татар, достойным представителем которых и была Симбика абыстай. Табличка с надписью «Мечеть Симбики» была изготовлена и торжественно водружена на одной из стен священного дома Аллаха.. По удивительному стечению обстоятельств этот момент был заснят телевизионной бригадой «ТНВ» из Казани. На фотографии, сделанном внуком Симбики Данисом Нигматзяновым в 2015 году, видно наличие данной таблички. Однако спустя какое-то время, по приказу областного «духовного начальника», было приказано заменить название мечети на бездушный казенный номер. Как это часто случается, глас народа не был услышан. Тем не менее, среди татар города эту мечеть по-прежнему продолжают называть именем достопочтенной Симбики.

Внучка хаджия

Эта удивительная светлая, улыбчивая, с добрым взглядом эби родилась очень давно – в другую, минувшую эпоху, в первые послереволюционные годы в Арском районе Татарии, в деревеньке Яна Шашы (Новые шаши). Это случилось 3 ноября сурового 1921 года. Её дед по отцу – Мухаматша Гафаров успел ещё до вышеозначенных исторических событий совершить хадж и посетить святой город Мекку. 

В те времена самолёты были в диковинку и воздушного сообщения между странами еще не существовало и в помине, поэтому паломникам добираться до заветной цели приходилось всеми возможными известными способами – на ишаках и верблюдах, в повозках, пешком и пароходом. Несколько месяцев Мухаматша упорно продвигался к своей цели. Это было  в далёком 1915 году. Осуществив свою мечту, вернулся и мечтал отправить следом сына, чтобы тот приобщился к святой для всех мусульман реликвии – чёрному камню, посланцу Небес – Каабе. Но не суждено было… Грянул 1917-й, и вся история огромной страны до самых до окраин, каждой семьи и отдельного человека с того момента повернула в совершенно в ином, негаданном направлении. А в 1922 году ходжа Махаматша умер, совсем вскоре после рождения луноликой внучки Симбики. А ее бабушка Сабира ушла за супругом в мир иной несколькими годами позднее – в 1928-м. 

Эпоха НЭПа и знакомство с русской деревней

Отца Симбики звали Мухаматжан Гафаров, до революции он занимался, как и многие односельчане, земледелием, благо братьев у него было девять, да единственная сестра, остальные детишки, числом десять, умерли во младенчестве. В те времена по закону на каждого родившегося наследника мужского рода полагался земельный надел. Поэтому земли у семьи было достаточно,  но и трудиться приходилось много. А вот дочерям не полагалось ничего. Потому мать Симбики – Хазира тридцать три года жила со свекровью, которой, по традиции, все подчинялись. Жили дружно, даже считались зажиточными крестьянами. Но вот наступила Гражданская война, и в деревне стало совсем плохо со снабжением: не было элементарного – продуктов и вещей, керосина, спичек. Вот тогда отец Симбики занялся торговлей, где-то с 1921 года. Получил патент и открыл небольшой магазинчик. Привозил из города Арска товары, а деревенские расплачивались с ним кто как мог – кто в долг брал, кто яйцами рассчитывался, поэтому для учёта Мухаматжан вёл специальную тетрадь. Однако продолжалось это недолго, до 1928 года, пока правительство молодой советской республики не свернуло свой  проект – НЭП.  В пользу государственных интересов начали облагать непомерными налогами, регулярно делать обыски. 

В деревне Яна Шаши была своя мечеть и мектеб, а преподавание татарского языка шло ещё на арабской графике, приспособленной для татарского языка. Симбика два года занималась в мектебе, но так и не успела обучиться арабскому письму, потому что в третий класс пошла в далёком Магнитогорске, а там обучение проходило уже на латинице, а ещё позднее – на кириллице. Однажды, ещё до трагических событий, Симбика заболела, и отец повёз её в больницу, которая находилась в русской деревне. За повозкой бежали деревенские ребятишки и переговаривались. Она спросила у отца: «Ати, почему они такие маленькие, а так хорошо по-русски говорят?»  В свои сто лет говорила об этом с улыбкой, так как прекрасно овладела русским языком. А еще вспоминала, что ее отец пользовался в деревне большим уважением. При нём молодые парни даже не смели курить и при его появлении прятали папиросы в рукава.

Репрессии: «на далёкий Урал, на «великую стройку»

В конце 20-х кому-то из односельчан показалось, что слишком хорошо живут Гафаровы. В 1930-м их раскулачили, практически всё имущество, нажитое годами, изъяли, а семью выселили из большого дома в бедняцкую, полуразрушенную халупу, в которую приходилось входить, согнувшись в три погибели. Как Сабира аби просила - умоляла оставить казанские узорчатые вышитые сафьяновые сапожки трём своим снохам, хотя бы по одной паре! И слушать не хотели. Всё отобрали.

Летом 1931-го арестовали отца и увезли из деревни неведомо куда, а старшего брата Хадыя (1913 г.р.), которому не было ещё и восемнадцати, забрали позднее и отправили, как потом выяснилось, в тюрьму г. Арска на три месяца. Спустя некоторое время Хазиру с детьми – Симбикой и младшим сыном Ришатом (1917.г.р.) посадили в телегу, разрешили взять постель, немного еды и сухарей, и с немногочисленными пожитками приготовили для высылки – привезли в Арскую казарму, где они пробыли три мучительных дня в полной безвестности о том, что их ждёт. Таких бедолаг там оказалось очень много, со всей Татарии. А оттуда, через три - четыре дня толпой отвезли на Арский вокзал. Оказалось, что отправляли их на далёкий Урал, на «великую стройку», о которой красиво и звонко  возвещали газеты и радиоприёмники по всей нашей необъятной стране. И уже в вагоне произошло то, что можно было бы назвать удачей, но скорее – чудом.  В дороге семья воссоединилась. До Магнитогорска поезд вёз спецпереселенцев трое или четверо суток. И каждый день в вагоне умирали люди, и умерших приходилось выбрасывать из вагонов прямо на ходу. В переполненных вагонах царила антисанитария , ужасная духота, не хватало воды, еды и возможности просто поспать.

«Каждый утро подвода увозила по несколько трупов» 

Симбика апа вспоминала: «Прибыли в Магнитогорск  на рассвете. Наш эшелон поставили у платформы возле Соцгорода. Потом на автомашинах доставили на Горную улицу и поселили в 6-й  барак, без крыши с голым земляным полом, в котором ютились 360 человек. На пять человек дали 2,5 квадратных метра со всем немногочисленным скарбом – полметра на человека на голой земле, где поначалу сидели, ели и спали. Нар ещё не было, их начали строить позднее, сами, из чего бог послал – кто нашёл, кто украл, кто выменял… Печки тоже не было. Голод, холод, без воды…».  Начались холода, а с ними и тиф. Вымирали семьями. Каждый утро подвода увозила по несколько трупов. Кто-то убегал из поселений… И, тем не менее, семье Гафаровых очень повезло. Отец Симбики часто говорил: «Слава Богу! Все семьями умирают, а мы живы. Пятеро приехали, и впятером продолжаем жить». Практически в каждой семье были потери, а их это несчастье обошло стороной. Что же хранило этих «счастливчиков»?

Отец и старший брат работали. Дети учились. Как и многие другие, семья имела участки: под огород и под картошку. Этим и жили.  Соорудили, наконец, печку. А главное, у отца  на родине, в деревне, осталось два брата. Братья отца успели изменить фамилию Гафаровы на Мухаметшины, чтобы избежать раскулачивания. И вот от них каждый месяц семья Симбики получала 8 кг муки. Эти поистине «золотые» запасы мать растягивала на 30 дней, и получалось 250 грамм на день. Мама Хазира ухитрялась варить из этой горсточки муки суп - болтушку, густо приправленную обычной нарезанной травой, которую надо было сначала еще добыть. Эта обязанность лежала на стариках и детях. С девяти лет с сумками шагала много километров туда и обратно Симбика с бабушками и другими ребятишками в посёлок Старая Магнитка за травой. Суп варили и зимой, и летом, на улице. Печек в бараках не было. «Напротив нашего барака, – вспоминала Симбика абыстай, – была Малая улица. За Малую улицу, в степь, все ходили с чугунами варить еду к самодельному очагу, сделанному из старого ведра».

«Мама по-прежнему разговаривала на родном языке и по-русски почти не понимала» 

Мать Симбики Хазира (в девичестве Хайруллина, по имени отца – Хайрулла) много трудилась, кормила, обстирывала, обихаживала свою дорогую семью. Соседи у неё часто занимали в долг, и она редко кому отказывала. Тяжёлая у неё была доля. Симбика абыстай вспоминает: «Уже на Магнитке, живя в бараке, мама по-прежнему разговаривала на родном языке и по-русски почти не понимала. Однажды отец достал где-то мешок отрубей. Тогда совсем плохо было с пропитанием, несколько дней не давали хлеба по карточкам. Хазира тогда пекла каждому по лепёшечке из этих отрубей».  

Через два года начальство поселка разрешило сделать в бараке перегородки для двух семей, и только по причине того, что почти полбарака за короткое время умерло. В 1934 году в соседях у них была комендантша по имени Рахима. Она тоже решила  расширить свои метры, – на Казахском посёлке присмотрела для Гафаровых комнату в другом бараке и предложила перебраться им туда. 

«В посёлке был свой, татаро-башкирский клуб» 

И в том же году семья переезжает на Казахский посёлок, в барак №13, в собственную комнату. Всего бараков на посёлке было около пятнадцати, и в каждом от 10 до 20 комнат, коридор, а по обеим сторонам – комнаты. «Да, жизнь была тяжёлая, но мы старались не унывать. В бараке все жили дружно. Если у кого несчастье – все помогали, как могли. Никакого хулиганства, никакого воровства. Уходили,  даже дверь на замок не закрывали». Все были друг у друга на виду. Судя по всему, по причине коллективного привоза ссыльных казахов, посёлок и получил своё название. Казахов доставляли сюда и до 1934 года, и позднее. Жили там и татары. Рядом с ними, на посёлке был свой, татаро-башкирский клуб, в театральном коллективе которого занимался младший брат Симбики – Ришат  участвовал в постановках, исполняя главные роли, на гармошке играл. Директором клуба в то время был Нагим Ибрагимович Ахметшин, а его заместителем – Ибрагим Валеев.  Во время войны, в другой половине этого здания располагалось ещё и 63-е училище. Были на посёлке и детские ясли. Жизнь шла своим чередом.

А через год, в 1935-м, от скарлатины в больнице скончался отец. Симбике было всего тринадцать лет. И это стало для нее первой тяжёлой потерей. Брат Ришат начал работать. В 1936-м женился старший брат Хадый. А ещё, по воспоминаниям, у Симбики были привезённые из родной деревни детские игрушки – фабричной работы куклы, детская швейная машинка, буквально чудом сохранённые любящими родителями.  Когда девушка выросла, то знакомая казашка с посёлка выпросила эти бесценные по тем временам игрушки для своей внучки… А суровое детство тем временем перетекло в юность, когда жизнь, казалось, была уже не так тяжела. 

«За это время на фронте погиб её неженатый младший брат Ришат» 

С 1936-й по 1939 год способная и трудолюбивая Симбика училась в Троицком педагогическом училище.  В 1939 - 1941 годах юная Симбика работала учителем начальных классов в татарской школе г. Верхнеуральска. Однако приходилось работать и на подмене – и литературу вела, и химию, и другие предметы. Её брат Ришат очень мечтал служить в армии. И 4 июня его призвали в армию, прямо перед Великой Отечественной войной… Раньше выходцев из «кулацкого сословия» в армию принципиально не брали по идейным соображениям, однако перед угрозой нападения всё изменилось. Симбика его провожала, но свидеться им больше не было суждено… 

У старшего брата Хадыя была «бронь», его оставили дома трудиться на производстве. А ей тогда было всего 19 лет. После 22 июня мама упросила Симбику вернуться в семью – вместе будет легче выжить. Во время войны девушка, сразу по возвращению в Магнитогорск, поступила на курсы овощеводов, которые вела сестра директора металлургического комбината Г.И. Носова. В городском районе Берёзки тогда было тепличное хозяйство с парниками, где она проходила практику. А после окончания курсов направили бригадиром в совхоз «Поля орошения», где она проработала почти всю войну. Летом бригадиром была, а зимой в подвале на весах работала, наряды выписывала, перебирали овощи. За это время на фронте погиб её неженатый младший брат Ришат. Как память от него остались трогательно - детские солдатские треугольники – письма с войны. 

«Люди стали приглашать помолиться за их родных и близких» 

В 1948 году семья Гафаровых купила у Валиахмета Ахметзянова полдома на Дзержинском посёлке, в 1951 году она, наконец, вышла замуж, уже в 30 лет, ведь до войны она была совсем юной, в войну – не до этого, а после женихов было по пальцам пересчитать... Мужем стал Музип Нигматзянов. Остался в пять лет сиротой после раскулачивания в родной деревне в Татарии. Отец с мачехой сбежали от раскулачивания в Пермь, а детей с родным дядей выслали в Магнитогорск, там вырос и возмужал. Там и познакомился с будущей женой. В 1952-м родила первого ребенка – дочь, и рассчиталась с работы. Позднее работала продавцом в магазине, который располагался в здании, отобранной городскими властями, первой в Магнитогорске мечети, которое правоверные купили на свои собственные деньги. В 1954 году родила вторую дочь. В 1965 году умерла мама. Ей так и не решились сообщить, что её младшенький сынок Ришат погиб. До последнего дня она ждала его… А в письмах с фронта он писал: «Маму не обижайте. Приеду, маму сам буду содержать».  Супруг Симбики абыстай – Музип Нигматзянов – участник Великой Отечественной войны, инвалид, ушел из жизни в 1975 году. Ему было всего 57 лет. 

Как же она стала абыстай, спросила её я. «Всё получилось само собой. Жизнь заставила. Люди стали приглашать помолиться за их родных и близких». Когда на Центральном посёлке заболела Сагида абыстай, соседка обратилась к Симбике, которая было хотела отказаться. Однако та пригрозила, что не будет больше с ней общаться. Против такого аргумента трудно было устоять. Это было в 1993 году. На абыстай специально не училась, но дело в том, что, как и во многих набожных семьях, несмотря на строгие запреты со стороны официальных властей, её отец каждый вечер перед сном читал «Ясин» и другие молитвы, которые с годами девушка, благодаря хорошей памяти, запомнила наизусть. В 1997 году ей всё же дали в мечети бумагу, удостоверяющую её официально признанный статус. И уже позднее, в 1980-е, когда появилась современная техника, она по кассетам, самостоятельно, подправляла произношение мусульманских молитв.

«Всегда добрым словом вспоминают нашу землячку, мудрую абыстай по имени Симбика» 

Обе её дочери - Каусария и Флюра окончили Магнитогорский горно- металлургический институт. Подрастают четыре внука и три правнука. Внуки старшей дочери живут и работают в Москве. 

Двоюродный брат Симбики абыстай – Ришат Галеевич Гафаров работал много лет в Газпроме главным экономистом. Издал в типографии огромную книгу о своем роде, в которой наряду со старинными фотографиями и документами из семейного архива, есть фото с первым  и вторым президентами Татарстана М.Ш. Шаймиевым и Р.М. Миннихановым, с В. Черномырдиным, певцом Р. Ибрагимовым и другими известными лицами. Имеет трудовые награды, в том числе и медали от Республики Татарстан. Живёт в Москве. В 2015 году отметил 80 лет. Гости съехались со всех концов, а самой почётной гостьей была наша Симбика абыстай, ей первой предоставили слово для поздравления, и она прочитала свои собственные стихи, посвящённые юбиляру. 

Вот такая удивительная женщина жила рядом с нами, неся в этот грешный мир свет и любовь. Многие жители нашего города знают и всегда добрым словом вспоминают нашу землячку, мудрую абыстай по имени Симбика, именованную любящим отцом в честь татарской царицы  Сююмбики. 

Кусочек покрывала Каабы

Наша досточтимая абыстай и стихи сложила – о потерях, о трудной жизни, о печали за ушедших. Несколько из них, написанные на родном языке, напечатаны в местной газете «Татар рухы».

А ещё в её доме хранятся родовые реликвии, которые, несмотря ни на что, удалось сохранить через года: многочисленные полотенца - сэлгэляр, собственноручно вытканные её матерью для своего приданого, шамаили - обереги любой татарской семьи, с начертанными неизвестными каллиграфами молитвами из Корана и украшенные расцвеченной фольгой; чудом уцелевший в трагических временах чёрного бархата калфак её мамы Хазиры, богато расшитый вручную белоснежным бисером. 

Но главная святыня, которая вызвала у меня особое состояние души – это маленький квадратик из грубой чёрной ткани, заботливо завёрнутый в многократно сложенную бумажную полосу. Симбика абыстай напомнила, что её дед был в Мекке в начале 20-го столетия. Именно в тот момент обновляли покрывало на священном камне Кааба, а старое разрезали на маленькие кусочки. И сотни верующих увезли тогда с собой толику святой памяти о своём многотрудном и незабываемом путешествии к прародине веры своих отцов, дедов и прадедов… 

«В день ее 100-летего юбилея ее лично, по телефону, поздравил президент Республики Татарстан Рустам Минниханов» 

Прослышав, что в Магнитогорске живет эта удивительная женщин, которой в тот момент исполнилось ни много, ни мало 95 лет, я попросила о встрече в качестве журналиста городской газеты «Татар рухы». Это было в 2016-м году. И вместе с моим супругом – магнитогорским историком Салаватом Ахметзяновым мы отправились к ней в гости, чтобы поздравить с юбилеем. Симбика абыстай очень тепло встретила нас, а Салавата, оказывается, помнила еще мальчишкой, также как и всех старших членов его семьи, рядом с которыми жила в одном ссыльном бараке на Центральном спецпоселке в 30-е годы.

В конце трёхчасовой встречи за столом, с духмяными татарскими пирогами и другими вкусностями, я задала ей самый волнующий меня вопрос: «Как ей удалось дожить до такого почтенного возраста, сохранив светлый ум, здоровье и великолепную память? Что для этого, на её взгляд необходимо делать?». Она, не задумываясь ни на минуту, изрекла несколько фраз в своей мягкой манере, с улыбкой и непередаваемой добротой. Перед сном эти простые истины выстроились в моей голове в стихотворную вязь. Передаю и вам мудрые наставления, пропитанные её личным жизненным опытом.

Поменьше есть, и в меру спать,
Характер свой в узде держать,
Молитвой душу очищать,
Пять раз на дню намаз читать,
Быть добрым, людям помогать…

Имя светлой Симбики абыстай известно и за пределами Магнитогорска. В ноябре 2021 года, в день ее 100-летего юбилея ее лично, по телефону, поздравил президент Республики Татарстан Рустам Минниханов, чем она была одновременно удивлена и обрадована. Они шутили и, похоже, расстались друзьями.

Последний раз мы отправились к Симбике-абыстай в гости вместе с нашей дочерью в октябре 2022 года. И вновь нас привечала ее гостеприимная дочь Флюра. Мы по-прежнему наслаждались общением с удивительным человеком – ее мамой и духовной матерью многих татарских женщин Магнитогорска, поздравив ее с новым, и казалось нам, еще не последним, 101-м годом рождения. Та же мягкая улыбка, ясный взгляд, легкий юмор и свет любви.  Прощаясь, уходили со светочем в душе…