«В мире существует культура отмены, и одни из главных ее создателей - это мы»
- Михаил Борисович, вы входите в оргкомитет 1100-летия принятия ислама Волжской Булгарией, поэтому не могу вас не спросить о том, почему, на ваш взгляд, руководство страны решило отметить это событие на федеральном масштабе?
Фото: © Рамиль Гали / «Татар-информ»
- Во-первых, это важная дата. Во-вторых, ислам - это традиционная религия значительной части населения России. Если мы празднуем 1000-летие крещения Руси, мы празднуем и 1100-летие ислама. Кроме того, в этом году - не так масштабно, но все же празднуется - 1100-летие принятия христианства Аланией.
Сейчас государство уделяет значительное внимание - больше, чем прежде - таким культурно-конфессиональным характеристикам. Все-таки здесь речь идет не только о религиях, а о народах, которые их исповедуют, об их месте в истории России. Это правильный подход к истории.
- Многих сейчас тревожит массированная акция по «отмене русской культуры». Как вы считаете, способен ли снос отдельных памятников, отмена концертов и постановок «отменить» весь культурный код, культуру как экзистенциальное переживание?
- Давайте не будем преуменьшать или преувеличивать. В мире в целом существует культура отмены, и одни из главных создателей этой культуры - это мы. Мы уничтожали свою культуру: отменяли русскую дореволюционную культуру, затем отменяли культуру советскую… То есть, мы в этом достаточно преуспели, у нас большой опыт. И, исходя из этого, мы знаем, как с этим бороться, как из этого потом выходить.
Мы действительно много говорим об отмене российской культуры, об отмене Чайковского… Но никто Чайковского не отменяет. На самом деле нас отстраняют так же, как и многих других. К примеру, так поступают с персонажами древней Англии или Франции, когда Вольтер вдруг становится плохим из-за того, что он владел кораблем, возившим рабов. Помимо этого, сейчас существует целая тенденция отмены музеев: их называют «хранилищами краденного», спорят о том, что иконы должны быть только в церкви, а не в музее и так далее.
Все это - часть одной системы. Если те или иные люди сейчас чем-то не довольны, включается такая тенденция - отменять. Мы в этом смысле передовики, мы все это проходили, следовательно, мы можем обдумать свой опыт и трансформировать его в нечто положительное. И ни в коем случае не надо поддаваться идее «мы тоже теперь будем всех отменять». Никого отменять не надо.
- Вы уже ответили на вопрос о том, как нам стоит на это реагировать, но хочу уточнить: возможно, одним из ответов на эту тенденцию стал «Культурный фронт» - его создание анонсировали на этой неделе в Государственной Думе РФ. Как вы оцениваете эту инициативу?
- Всякие объединения людей культуры хороши, поэтому ничего особенного или плохого в этом нет. Главное, чтобы объединения не боролись друг с другом, как РАПП и ЛЕФ в советской культуре.
Тут нужна очень точная градация, она очень сложна лингвистически. Мы знаем, что культура - это мягкая сила, мы знаем, что культурная деятельность - это всегда наступление. Но когда употреблять слово «фронт», а когда не употреблять, когда мягкая сила должна переходить в конфронтацию - это очень серьезный вопрос.
И, опять же, наш российский опыт учит тому, что подобное часто переходит в конфронтацию внутри страны. Будет худо, если мы перейдем к внутренней конфронтации, якобы борясь с какими-то чужими явлениями и защищая свою культуру. Это очень деликатная вещь, которая зависит от уровня культуры людей, которые этим занимаются.
«Надо стараться, чтобы крови хотя бы было меньше»
Фото: © Рамиль Гали / «Татар-информ»
- Одна из целей Фронта - мобилизация и сплочение деятелей культуры и искусства. На ваш взгляд, можно ли официальными директивами «сверху» подтолкнуть к развитию культуру и искусство?
- Нет, конечно. Инициативы могут мешать - легко. Но они никогда не помешают полностью. Инициативы могут слегка помогать, но в целом культура развивается сама, по своим законам. Ее развивают люди исключительные - вопреки всяким сложностям. И мы знаем, что с нашей культурой всегда все было в порядке, несмотря ни на какие трагедии русской истории.
- Нет ли у вас ощущения, что культура и искусство отдалились от россиян? Или россияне отдалились от них? С телеэкранов исчезают просветительские, культурные проекты, на поверхности – одна «жвачка». Это общемировой тренд? Куда мы движемся в этом отношении?
- На самом деле, в культуре есть иерархия: есть вещи, которые доступны всем, и есть вещи, которые доступны не всем. Необходимо, чтобы людям было доступно больше, чем то, что лежит на поверхности. Этим в частности занимаются музеи: в том же казанском Эрмитаже демонстрируются вещи, которые красивы сами по себе, но при этом в них заложено огромное количество смыслов, которые нужно изучать.
В целом, высокая культура требует от человека определенных усилий, нужны знания, воспитание. Без этого получается «Диснейленд», а «Диснейленд» - это еще не культура. И, к слову, не надо путать культуру с развлечением.
А когда я смотрю на молодежь, на наши студенческие клубы, то они вполне активно углубляются в смыслы, изучают. Просто массовая культура сейчас стала очень широкой и нам порой кажется, что это - все. Действительно, есть определенный процент людей, которые понимают только массовую культуру, но есть и большая доля тех, кто понимает культуру высокую.
- Михаил Борисович, хочу вспомнить ваше высказывание о том, что «война — это всегда кровь и убийство, однако также это самоутверждение нации». Эти слова взвали крайне острую реакцию, как вы считаете, почему?
- На мой взгляд, это просто отсутствие культуры - люди перестали уметь читать. И ежу известно, всем известно, что национальное самосознание рождается в крови, в войнах. И в том числе национальное самосознание украинцев сейчас рождается в этих сражениях. Надо смотреть на все историко-философски, а не просто сегодняшним днем. Мы, к сожалению, (и это наша большая беда) зачастую очень примитивно все воспринимаем. Все видится черно-белым, в то время, когда жизнь требует от нас немного поразмышлять.
Этот тезис подтверждался веками. Это работает и сегодня, с этим ничего не поделаешь. Надо стараться, чтобы крови хотя бы было меньше. Во время перестройки у нас произошла великая вещь, когда наши руководители сумели предотвратить кровопролитие, интервенцию, гражданскую войну - все, что могло произойти. Надо стараться ориентироваться на то, чтобы становление шло минимальной кровью, но понимать, что войны, к сожалению, - часть нашей истории.
Фото на анонсе: © Владимир Васильев / «Татар-информ»
