Миллионеры-консерваторы
Семья татарского купца Мухаметшакира Казакова жила в Казани, но имела и торговые дела в Астрахани. Дочь купца Рабига Казакова вышла замуж за купеческого сына Газиза Губайдуллина (впоследствии он стал известным историком). Вспоминая о деде, их сын - Сальман Губайдуллин отмечал, как много раз пытался сфотографировать Мухаметшакира. Но это его очень сердило, татарский миллионер искренне считал изображения большим грехом, поэтому в семье нет ни одной его фотографии. Хотя остальные члены его семьи, конечно же, фотографировались.
Действительно, иногда в одной семье существовали абсолютно разные взгляды на фотоуслуги. Например, у казанских купцов Юнусовых, старший брат Мухаметрахим часто фотографировался, а младший Габделкарим категорически отказывался. «Помните меня без рисунка», – говорил он детям. Остальные члены его семьи достаточно часто заказывали фотоснимки. При этом Г. Юнусов был весьма образованным и разносторонним человеком, в начале 1910-х годов совершил путешествие по Европе, но даже там избегал фотообъективов.
Фотоальбом как новая родословная
В начале ХХ века богатые татарские семьи из накопленных фотографий начали составлять специальные фотоальбомы. Их обложки нередко были кожаными, декорированные бархатом и различными камнями. Они выпускались как в России, так и в Европе.
Если в конце XIX- в первом десятилетии XX в. среди татарских снимков преобладали художественные фотографии, коллективные или индивидуальные, сделанные, как правило, в салоне, то в 1910-х гг. встречаются кадры из обычной жизни: на природе, на даче, за игрой в крокет и т.д. Лишь в некоторых семьях имелись фотографии из пикников, датируемые и концом XIX в. Тогда уже получила распространение моментальная съемка переносными камерами.
«Теперь фотоснимок считается неизменной частью биографии человека. Возможно его значение (фотографии — прим.) в будущем возрастет еще больше», – отмечал татарский ученый-богослов Ризаэтдин Фахреддин. Интересно, что и он сам, как только переехал в Уфу в 1891 г., в качестве казыя Магометанского духовного собрания, первым делом сходил в фотоателье и получил свой снимок.
В дальнейшем он часто фотографировался с семьей. Обычно, снимки приурочивались к каким-то знаменательным событиям.
Так можно или нельзя фотографироваться?
В редактируемый Ризой Фахреддином, оренбургский журнал «Шура» нередко приходили письма с вопросами читателей о фотографии. Многих интересовал вопрос: можно ли мусульманам фотографироваться и фотографировать? Однако авторы журнала и сами не знали ответа.
Например, в 1908 году им написали, что казанский мулла Галимджан Баруди считает фотографию харамом (запретным) и интересовались мнением журнала об этом. В ответ редакция «Шуры» направила любопытствующего читателя в журнал «Ад-дин ва эль-адаб», его редактировал сам Г. Баруди.
Тот самый татарский журнал "Шура", издавался в Оренбурге.
В 1909 году татары Екатеринбурга спрашивали о том, можно ли мусульманам открывать фотоателье, но и они не получили внятного ответа от редакции журнала "Шура". Их перенаправили в Оренбургское магометанское духовное собрание, пояснив, что казыи более осведомлены в этом вопросе.
Таким образом, многие татары начала ХХ века, в том числе образованные, находились в некотором замешательстве и не знали точного ответа на вопрос: можно или нельзя фотографироваться. Тот же Р. Фахреддин в частной жизни охотно посещал фотоателье, но на широкую публику заявлять об этом и пропагандировать фотографирование решился не сразу.
Наконец, в 1910 году на очередной вопрос читателей можно или нет фотографироваться мусульманам, редакция «Шуры» дала, по сути, положительный ответ. Правда, он был немного завуалирован. Авторы журнала указали на татарских мулл, «которые вот уже около двадцати лет фотографируются по служебной необходимости». Следовательно, и для простых мусульман это не запрещено, – заключила редакция. Под редакцией, конечно же, надо подразумевать самого Ризаэтдина Фахреддина.
Материал: zen.yandex.ru/liliyagabdrafikova
