Фото: © Рамиль Гали / «Татар-информ»
- Мунира, вы выросли в Тюменской области, там учились в медицинском колледже, а потом приехали в Казань и получили профессию журналиста в Казанском университете. Почему бросили медицину и стали журналистом? Как-то помогли вам знания, полученные в медколледже?
- На самом деле меня с детства готовили к криминалистике. Я собиралась после школы идти на юрфак. Но уже тогда я писала. Перед окончанием школы заболела мама. И было решено, что я стану медиком. Это было желание родителей. Обычно в татарских семьях дети с уважением относятся к мнению родителей. Я тоже их послушалась. В школе я училась хорошо, поэтому поступила без экзаменов. В колледже мы днем работали, а учились в вечернее время. Я работала в отделении реанимации роддома.
А Казань для нас всегда была центром, куда мы стремились душой, была нашим ориентиром. Казань, Казанское ханство, башня Сююмбике были как наша Мекка. Первый редактор газеты «Яңарыш» (областная газета татар Тюменской области, выходит с 1990 года - ред.) Азат абый Сагитов, уже покойный, мне сказал: «Ты очень хорошо пишешь, нам нужны будут татарские журналисты, поезжай, выучись в Казани».
Сибирь - это Сибирь, мы привыкли решать быстро. Я взяла направление и поехала в - Казань. Желание увидеть столицу Татарстана тоже было сильное.
- Что вы почувствовали в Казани?
- Я ощутила татарский дух. Прежде, чем приступить к учебе, окунулась в эту атмосферу. Ходила по Казани, по улицам, которые описывал в «Белых цветах» Габдрахман Абсалямов. Будто на каждой улице ты встречал следы Тукая, Амирхана, Каюма Насыри…
Старая Татарская слобода еще не была так благоустроена, там непроходимая грязь. А сейчас Казань совсем другая. И дух у нее другой. Я скучаю по прежней Казани. А нынешняя Казань - она красивая для приезжих. Мы гордимся нашей Казанью. Она отражает дружбу и согласие между людьми разных национальностей.
Сибирские татары хотят быть признаны
- В последние годы есть стремление выделить сибирско-татарский диалект татарского языка в отдельный сибирско-татарский язык. По данным переписи, около 6 тысяч жителей Сибири свою национальность указали как “сибирские татары”. Как вы относитесь к такому процессу? Какие меры должна принимать Казань, чтобы сибирские татары чувствовали себя частью большой татарской нации? Является ли премия Тукая для сибирско-татарского поэта Шауката Гадельши признанием творчества сибирских татар?
- Для меня это довольно сложный вопрос. Я сама из сибирских татар. Я не просто родилась в Сибири, я представитель коренного сибирско-татарского народа. Я горжусь этим.
Я изучаю историю сибирских татар, потому что этот вопрос меня волнует. Татары сибирские, крымские, астраханские - на нас навсегда повешен ярлык “татары”, мы никуда от этого уйти не можем. Мы должны быть готовы всю жизнь существовать как татары.
Разделение татар приводит к противоречиям, я против этого. Каждую группу татар надо принимать, как есть.
Я уже более 30 лет в Казани. Активно участвую в татарской общественной жизни.
У сибирских татар другой говор. Я живу в Казани, но дома иногда говорю на сибирско-татарском. Потому что считаю его своим родным языком - языком матери. В своей деревне тоже говорю на сибирско-татарском диалекте. Я там совсем не использую литературные слова. У нас в семье так поставлено. Наш покойный папа при жизни установил такой порядок. Он мне сказал: “Ты - сибирячка, в деревне ты должна говорить на сибирском». В Тюмени ты говоришь по-русски, в Казани - на казанском татарском. Поэтому я и сына учу говорить на языке сибирских татар. Это не только в нашем доме, это в деревне такое требование. У астраханских татар тоже так. Только когда казанские татары нас будут принимать такими, какие мы есть - будут и единство, и уважение к друг другу.
А что касается премии для Шауката абый, то я не хотела бы связывать это с политикой. Не думаю, что дали ему лишь из политических соображений. Если премия вручена, значит, его поэзия и его творчество достойны.
Сибирским татарам хочется, чтобы их признали. Я не хочу называть это каким-то протестом. Это их голос отчаяния, чтобы их услышали. Думаю, цифры переписи тоже об этом говорят, “примите нас такими, какие мы есть”.
- Сибирским татарам не хватает внимания.
- Хочу здесь рассказать об одном случае. Я 18 лет проработала во Всемирном конгрессе татар. В последние годы мы вместе с историками издавали журнал «Туган җир» (“Родной край”). Тесно сотрудничали с краеведами. И поднимался вопрос о создании научного института для сибирских татар, как филиал Института истории АН РТ, собрав всех ученых, которые изучают сибирских татар, дать им направление. Мы разработали концепцию, сметы тоже были готовы. Но реализовать не удалось, этот проект не был принят.
В то же время на нас вышли из Академии наук Башкортостана, сказали, что финансовая поддержка будет. Нам предложили открыть башкирский филиал, хотя с этим вопросом мы не обращались к Башкортостану. Но, раз мы татары, поблагодарили и отказались от их предложения. Тогда у нас еще были надежды на Казань, но Татарстан не посчитал это нужным.
Нехватка внимания к сибирским татарам привела к таким результатам. К Омской, Тюменской, Новосибирской областям Татарстан относится как к рядовым регионам. Но эти земли - особенные, потому что у сибирских татар было свое государство - Сибирское ханство, был свой хан. Народ, имеющий свою историю государственности, достоин другого уровня внимания.
Когда тебя не принимают как народ, то получается неуважение, пренебрежение твоими интересами. Я это воспринимаю примерно так. Что будет дальше, сложно прогнозировать. Люди уже верят Казани все меньше. Я и сама, по сравнению с первыми годами здесь, меньше верю Казани. Если ты живешь в настоящем моменте, то ко многому уже относишься сдержанно, не строишь далеко идущих планов. В национальной сфере я стараюсь не оставлять на завтра, что можно сделать сейчас, потому что завтра эти возможности могут быть закрыты. Сибирские татары делают так же. Сегодня можешь сделать шаг - ты его делаешь. Сама суровая природа Сибири этому нас учит - успеешь сделать, или уже не будет такой возможности.
«В деревне мы говорим не на литературном, а на сибирском татарском языке»
- Часто бываете на малой родине? Как там живут сейчас татары?
- Пока сын был маленький, ездили дважды в год. На Новый год и летние каникулы. Новый год встречать в Сибири весело, потому что зима там снежная, а здесь снега зимой мало. Летом обычно встречались с родными, односельчанами. Бывать на родной земле, отдыхать - это особое удовольствие. Я выросла в Сибири, и очень скучаю по - этому краю.
- Казань ближе или родной край?
- Они оба мне близки. Там мои корни, я дышала воздухом, бегала по этой земле, она мне дала жизненные силы. А в Казани я сформировалась как личность, для которой важен национальный дух, самосознание. В Сибири, живя рядом с русском народом, у тебя другой менталитет. В Казани тюркские народы имеют другое мировоззрение. Я это чувствую сразу же, как покидаю пределы Татарстана. Проезжаешь Агрыз - и даже воздух уже другой. В Казани я рассуждаю одним образом, а возвращаюсь в Тюмень - другим. И речь у меня меняется очень быстро. В Тюмени автоматически перехожу на русский. Приезжаю в деревню - я уже говорю на сибирском. В Казани перехожу на литературный татарский. И мыслить я начинаю тоже на этом языке.
«Артисты теперь не поют, а орут на сцене - это не наше»
- Зимой вы писали о своем несогласии с появлением на татарской эстраде новой тенденции - когда артисты не поют, а “орут” на сцене, и наш татарский “моң” исчезает. Каким вы видите современную татарскую эстраду?
- Я не люблю смотреть телевизор. На новогодние праздники мы как-то включили телевизор, захотелось посмотреть татарские концерты, узнать, чем живет татарский мир. Переключала на все татарские каналы. Стала слушать концерт - чуть не оглохла. Каждый артист выходит и орет изо всех сил. И видно, что поет под фонограмму. Даже заметно, что не попадают под фонограмму.
В наших сибирских деревнях на праздники организуют концерты. Это, конечно, самодеятельные артисты. От их выступления получаешь наслаждение. Здесь тоже я надеялась насладиться нашей татарской музыкой, но получилось наоборот. Идет такая тенденция. Я не понимаю, почему сейчас модно петь так громко. Ведь наши легенды татарской сцены так не делали - слушаешь Тагира Якупова, Ильгама Шакирова, Альфию Авзалову, Флюру Сулейманову - они поют тихо, проникновенно, задевают за душу. Этот “моң” увлекает за собой, ты по-настоящему отдыхаешь, такая музыка придает тебе сил.
Я сейчас слушаю всего несколько артистов в интернете. Мне не нравится, когда артист поет громко, даже народные песни под гармонь стараются петь в таком стиле. Это мода такая? Хотя голос позволяет спеть песню красиво, мелодично, но почему-то артисту хочется кричать во весь голос.
Это стиль Фирдуса Тямаева. Только ему такое идет. У него своя харизма. А другие подражают ему, но это не значит, что у них будет столько же поклонников, как у Фирдуса. Каждый артист должен найти свой стиль исполнения. Если у тебя нет харизмы, просто подражанием популярность не обретешь.
Душа требует татарского “моң”. Детей тоже надо приучать слышать этот татарский моң, пусть он звучит дома. Сейчас и на улице татарского языка не так много, как раньше. Даже если ребенок в классе говорит на татарском, в коридоре, вне школы все равно переходит на русский.
Как сохранить татарскую самобытность? Если ребенок слышит татарскую речь, он все равно это впитает. С этой точки зрения татарские песни должны нести наше национальное, традиционное, чего сейчас очень мало на татарской эстраде.
«Написали напрямую Путину»
- В 2016 году вы стояли во главе организации помощи пострадавшим от наводнения татарским деревням Сибири. В этом году трагедия повторилась. Вы участвуете в оказании помощи землякам?
- Тогда это был страшный год. Наводнение пришло в родную деревню моей мамы. Я с детства бывала в этой деревне, росла в ней. Очень тяжело восприняла эти события. Позвонила главе района, не ответили. Попросила родственника прислать минутное видео. Я человек небогатый, деньгами помочь не могу. Но помогать я была обязана. Думали недолго, за помощью обратились напрямую к Путину. На следующий день меня нашло руководство района, вышли на связь из Москвы. В тот же день в деревне была организована эвакуация, обеспечили горячим питанием. Татарские активисты тоже организовали гуманитарную помощь. Я в соцсетях каждый день вела дневник проделанных работ. Поддержали журналисты Алсу Исмагилова, Александр Долгов, Гульназ Бадретдин, Табрис Яруллин, Рафис Земдиханов из Чувашии. Мы вместе собрались, оперативно придумывали ходы. Многие к этому присоединились, и общими усилиями помощь была организована быстро. Татары - это такой народ, если смотреть в обычной жизни, вроде бы, разобщенные. Но когда возникают вот такие опасные ситуации, татарский народ умеет объединяться. Люди оказали большую поддержку в организации этой помощи. От руководства требовалось просто направить.
Сейчас вспоминаю, как все было, и еще раз выражаю свою благодарность Татарстану, моему народу. В деревню прибыли 3 Камаза с прицепами, нагруженные гуманитарной помощью для сельчан. Их прибытие стало настоящим праздником. До сих пор помню, когда встречали эти Камазы, одна бабушка сказала: «Оказывается, мы нужны только Татарстану». В этих словах были и надежда, и благодарность, и тепло души.
Для меня это еще одно доказательство того, что татары - это единый народ.
В этом году вода тоже пришла, но не было наводнения такого масштаба. А вот Омская область пострадала. Это страшное зрелище. Вода покрывает все, как море.
В этом году мы снова собирали помощь в соцсетях. Дали объявления, донесли информацию. Я старалась помогать по мере своих сил.
- Как-то перед Новым годом вы организовали вечер для сибирских татар в Казани, чтобы они знакомились, общались с друг другом. Эта традиция продолжается?
- Сообщество сибирских татар в Казани есть, мы общаемся, помогаем друг другу. Встречаемся каждый раз, когда появляется возможность. Если кто-то выступает где-то - стараемся прийти, поддержать, пусть даже несколько человек. Мы живем с ощущением единства, зная, что мы не одни здесь. Увидеться с земляком, поговорить - это особое удовольствие.
«Татарским журналистам не хватает смелости»
- Мунира, вы работаете в газете «Мәдәни җомга». По вашим наблюдениям, как сейчас себя чувствует татарская периодическая печать, чего ей не хватает?
- Татарские издания в плачевном положении. Сегодня татарским газетам и журналам не хватает государственной поддержки. Татарская периодическая печать выживает только усилиями татарских журналистов. Но и сами журналисты сейчас в трудном положении. И с материальной точки зрения, и с точки зрения ведения своей профессиональной деятельности. Я считаю, что на татарскую прессу оказывается некоторое давление. Иногда хочется что-то сказать, но не можешь, потому что все связано с политикой. Поэтому татарские журналисты вынуждены вести национальную прессу по мере своих сил.
К сожалению, не хватает смелости. Если сравнить с журналистикой советского времени, сейчас мышление тоже на более низком уровне. Я еще в те годы читала татарские издания, мы их получали из Казани. «Казан утлары», «Азат хатын», «Яшь ленинчы», «Ялкын». В те времена материалы были более смелые.
Сейчас журналисты татарских изданий не пишут серьезных вещей, нет анализа. Возможно, они и не считают это нужным. Больше идет стремление привлекать читателя, для этого используются приемы желтой прессы. Еще одно замечаю - существует мнение, что татары чем больше читают по-татарски в соцсетях, тем больше в них татарского, национального самосознания. Но это не так. В первую очередь, мы должны обращать внимание на содержание газет-журналов. Просто увеличивать число читателей - это одно, но мы должны им предлагать качественные, богатые по содержанию, пронизанные национальным духом материалы.
Автор: Гульназ Ахметзянова
Источник материала: intertat.tatar
