«Хорошо, когда есть вот такие небольшие, а иногда и крупные поражения»
– Айдар, когда вас решили позвать на интервью, многие о вас сказали: «Олимпиадник, очень умный, здравомыслящий парень». Олимпиадник - значит «ботан», могут подумать некоторые. В школе вы действительно были неким «ботаником», интересующимся только учебой?
– Отчасти был таким, да. Я был некоторым образом сосредоточен в своем внутреннем мире. Не скажу, что у меня был «синдром отличника», потому что я довольно сформировал в себе реалистичное отношение к учебе. Перестал гоняться за оценками, в какой-то момент понял, какие предметы мне нужны. Я не был замкнутым ребенком, не был интровертом - но у меня всегда был некий свой мир, и я в нем жил, как продолжаю делать это и сейчас.
«Ботаны» тоже бывают разные. Вроде бы хорошо, что человек - отличник, силен в предмете, но есть и обратная сторона медали. Может быть так, что ребенок полностью отдает себя учебе, конкретно одному предмету, и в итоге оказывается неподготовленным к жизни - ничего делать не умеет и не хочет. Еще может быть и такая особенность - ребенок привыкает побеждать в рамках своей школы, а выходит на республиканский, всероссийский уровень - и тут он уже не сильнейший, приходится проигрывать. Проблема в том, что не все умеют проигрывать. Для многих это большой стресс. Но на олимпиаде, как и в спорте, всегда должны быть победители, а значит и проигравшие - им тяжело осознать это.
Проиграть на всероссийской олимпиаде - очень обидно, потому что там 40-45 процентов участников становятся победителями, но, когда не попадаешь в этот процент - это обидно, больно. Я сам участвовал во многих всероссийских олимпиадах, и видел ребят и девчат, который впали от этого в истерику. Особенно парни, потому что в своей школе они «звезды», но здесь - другой уровень, здесь конкуренция, и он уже не сильнейший. В девятом классе на всероссийской олимпиаде я испытал похожие чувства. Я проиграл. Но это было мне на пользу. Хорошо, когда есть вот такие небольшие, а иногда и крупные поражения, потому что из-за них ты начинаешь адекватно относиться к себе и тому, что ты делаешь. И тут важно отметить, что друзья у меня всегда были хорошие люди, и они не дали мне полностью замкнуться в себе и превратиться в стандартного, типичного «ботаника» и сейчас не дают. На самом деле я социальный человек.
– Как вы охарактеризуете своих родителей?
– Мой папа Расим был трактористом. В молодые свои годы он был человек тонкий, меланхоличный, с печалью в душе - пел, играл на гармони, а после армии стал человеком немного грустным. Насколько помню, папа был временами суровый, иногда предающийся рефлексии мужчина. Религиозным не был, но видел, как я пришел в религию, и один из важных связанных с ним моментов для меня - это как он объяснял соседским мальчикам: «Он верующий, не приставайте к нему, защищайте его». Для меня это как его одобрение того, что я делал, выбранного мною пути, думаю, он был рад этому.
Мама тоже не была в религии, но в то же время было в ее душе такое, что мне очень нравилось - она могла вместить в себя разные религиозные идеи. Она - вот такой пример религиозного синкретизма.
«В религию пришел не по чьему-то указанию или приглашению, а сам, пришел для себя и через самого Всевышнего Аллаха»
– Но как тогда получилось, что вы стали верующим?
– А я не знаю… Осознание пути, по которому я должен идти, пришло примерно во втором классе. Но интуитивно тянулся к этому еще совсем маленьким: помню, когда мне было пять или шесть лет, мы жили в кряшенской деревне, к нам заходила в гости соседка Начтый апа (кряшенский вариант имени Настя - ред.), и я видел, как она, после того, как поест за столом, крестится. Однажды я даже повторил за ней - тоже перекрестился. Тогда мне мама объяснила: «Мы - мусульмане, мы так не делаем». Потом уже я начал находить где-то книги о религии, сборники молитв, стал их читать, и решил для себя выбрать путь религии.
Поэтому я всегда отвечаю: в религию пришел не по чьему-то указанию или приглашению, а сам, пришел для себя и через самого Всевышнего Аллаха. То есть, не на примере родителей, как у некоторых бывает, или, например, у кого-то в деревне работает медресе, имам собирает детей и обучает, направляет на путь религии. У меня было не так. Это, с одной стороны, путь с наставником, а с другой - без наставника, и у меня это в большинстве случаев и сейчас так происходит. В жизни в некоторых участках наставники-учителя есть, в некоторых - нет или роль у них иная, такой вот синкретический путь.
– Раз вы росли под впечатлением от другой религии, разве не эту религию вы должны были выбрать? Вам так не кажется?
– Нет, почему? Мы же в Сарсазе жили всего два года, и это время для меня - сплошная ностальгия. Я и сейчас с некоторой тоской вспоминаю те горы, просторы, иногда людей, родники, колодцы. Один из первых эмоциональных опытов, связанных с религией, тоже испытал в Сарсазе. Мне было примерно пять лет, я почему-то, сам не осознавая, укрывшись среди кустов смородины, совершил сажда (земной поклон) в сторону солнца. Почему я так сделал - до сих пор не понимаю, я не помню. Мне кажется, в тот момент это был знак для меня. Возможность стать верующим, жить в соответствии с выбранной тобой религией - это же большое счастье, милость и дар Всевышнего. Не все ведь могут прийти в религию.
«Вот тех, кто следовал некоторым направлениям оккультизма, видеть приходилось»
– В подростковом возрасте хочется все испытать, попробовать. Вас друзья звали выпить, покурить, или вы сами когда-нибудь хотели попробовать все это?
– Запаха папирос, табака я вдоволь надышался в детстве… Табачный запах для меня это - запах отца, пропитавшийся в отцовские фуфайки. В детстве желание попробовать сигарету появлялось после просмотра фильмов, а желания выпить во мне нет вообще. Я и сейчас с большой ненавистью отношусь к употреблению спиртного, потому что я хорошо знаю, что это такое и к чему оно может привести. Страх заиметь такие вредные привычки есть, безусловно, потому что я знаю: если начну, то уже не брошу.
– Поговорим о вашей профессии. Вы - религиовед, теолог. Почему вы решили, что будете профессионально изучать религии?
– Сначала я заинтересовался одной из религий - католицизмом. Через голливудские фильмы об экзорцизме. Невероятно красивые обряды, их великолепие, присущий католической религии мистицизм - все это меня привлекало. Не буду скрывать, иногда даже думал, а не перейти ли мне в католицизм. Но чем глубже изучаешь католицизм и его историю, тем больше ты понимаешь: да, это - интересно! Это - красиво, очень красиво! Но там есть сложные места, и эти места, хотя умом можешь понять, сердцем принять очень трудно.
– Когда в институте вы изучали религию, встречали представителей каких-нибудь редких, необычных верований - например, оккультизма, сатанизма, или еще чего-нибудь?
– Оккультизм? Да, такие были. Адептов сатанизма вряд ли встретишь так просто, но вот тех, кто следовал некоторым направлениям оккультизма, видеть приходилось. Учиться в отделение религиоведения идут разные люди - кто-то просто потому, что баллов на другие направления не хватило, а кто-то на самом деле интересуется. Я, например, пришел с 300-ми баллами, а кто-то приходит целенаправленно для того, чтобы искать ответы на свои вопросы. Говорят, к нам, например, приходил магистрант, чтобы доказать, что Иисус не настоящий и после пары месяцев обучения, поняв, что доказать это невозможно, ушел с института (я сам этого человека не видел). Разные есть люди: и странные, и целенаправленные.
«И некоторым действительно удалось сделать фото с дуршлагом на голове»
– Изучив разные религии мира, вы можете сказать, какую из них можно считать самой интересной, и в то же время самой странной?
– Думаю, такой религией можно назвать пастафарианство (или “церковь летающего макаронного монстра” - ред.). Это даже не религия на самом деле, потому что создана сравнительно недавно как пародия на существующие религии. Но в некоторых странах адептам этого течения удалось зарегистрировать ее официально. В западных странах, когда началась борьба мусульманок за право фотографироваться на паспорт в платке, пастафарианцы, пародируя ислам, тоже потребовали разрешить им фотографироваться в религиозном головном уборе, коим является дуршлаг. И некоторым действительно удалось сделать фото с дуршлагом на голове. В России последователи этой религии тоже есть, у них есть свое представительство. Одним словом, это религия, придуманная как пародия на религиозные идеи, и ее сторонники так развлекаются. Они понимают, что шутят, и с одной стороны это и интересно. Некоторые аспекты этой “религии” напоминают христианство, некоторые элементы - от ислама. Например, у них пятница - тоже священный день, и у них тоже есть священные правила. Пасту употреблять в пищу не запрещается, конечно.
– Еще одно из интересных религий - это масонство. Как религиоведение относится к масонам?
– Масонство – это не религия, потому что среди масонов есть и мусульмане, и христиане. У масонов главная идея - надо верить в Бога. Именно поэтому главный символ масонов - это треугольник с “лучезарным” глазом внутри. Это символ Бога, треугольник - символ Троицы, поэтому масонство не надо воспринимать как отдельную религию. Но, например, в истории католицизма был период, когда Папы Римские запрещали масонство. В какой степени масоны сейчас управляют миром - это уже другой вопрос.
У многих сложилось впечатление, что масонство - это некая мощная организация, потому что символы масонов имеются во многих местах. Но такое количество символов связано с модой, потому что в отдельный период истории масонство было в моде. Сейчас, например, масонов в мире намного меньше.
«С такой точки зрения, в Казани везде можно увидеть масонов, потому что везде - буква “М”... Но это уже совсем»
Один из главных символов масонства
– Вы сказали, что среди мусульман масоны тоже есть, это известные нам люди?
– В 19-20 веках мусульмане, прибывшие в Англию из Индии, Пакистана, тоже входили в состав элиты. Часть этих мусульманских вельмож также попадала в масонские ложи. Насколько я знаю, есть и отдельная мусульманская ложа, но не могу сказать, что это какие-то известные личности.
– Среди татар есть масоны?
– Люди очень любят погадать на этот счет - мол, Шаймиев масон, потому что построил “Пирамиду” (культурно-развлекательный центр в Казани - ред.), и вон тот - масон, и этот - масон… Это хорошая тема для желтой прессы, однако если так рассуждать, то можно додуматься до разных “теорий заговора”. С такой точки зрения, в Казани везде можно увидеть масонов, потому что везде - буква “М”... Но это уже совсем…
Мост "Миллениум"
– У нас в Казанском Кремле ведь тоже много масонских символов…
– Потому что они были построены в XIX веке, для того времени это - нормальное явление. Многие среди архитекторов и сегодня увлечены этими идеями, потому что масонство вообще возникло из строителей, каменщиков. Один из символов масонства - архитектурный циркуль. Строительство, мировая архитектура это - одно из сформировавшихся в XVII веке идей. Миром управляет великой архитектор. Бог - это архитектор и дизайнер, дизайн - это строительство мира. Поэтому естественно, что это нашло отражение в архитектуре. Да, внутри нашего Кремля, на здании, где сейчас администрация Раиса, имеются масонские знаки. Но такое есть во многих местах в России.
«Если мы уберем религиозные идеи, построим жизнь без религии, то останемся без культуры»
– Когда готовился к интервью, с удивлением узнал, что атеистов в мире насчитывается 1,2 миллиарда - это даже больше, чем последователей некоторых основных мировых религий. И возникает вопрос: может быть, тогда атеизм - это тоже религия?
– По сути, все можно назвать религией, потому что у понятия “религия” нет точного определения. Найти определение религии - это самая большая проблема религиоведения. Есть более тысячи определений, но они все равно не охватывают все на свете религии. Чтобы быть атеистом, надо учиться, быть образованным, размышлять, и не иметь убеждений. Не верить в Бога - это понятно, но для того, чтобы быть атеистом в истинном смысле, то надо вообще отказаться от любых убеждений.
Большинство тех, кто считает себя атеистом, не соответствуют этим критериям. В их понимании атеизм - это просто отрицание Бога и религии. Я не принимаю во внимание таких людей, потому что они не убеждены в своем мнении, они еще не знают, почему же Бога нет, а тот, кто учился, понимает - это уже другой случай. Если атеисты заявляют о том, что Бога нет, и их объединяет это убеждение, то это уже близкая к религии форма. Однако с точки зрения конкретного определения, атеизм - это не религия.
– Атеисты любят приводить такой аргумент: верующие творят добро в надежде на милость от Бога, в конечном счете - награду в виде рая, то есть, не бескорыстно, а атеисты делают добрые дела просто так, не ожидая за это какой-то выгоды для себя. Как религиоведение относится к такому утверждению?
– Ни один человек в мире ничего не делает просто так. В любом случае, человека заставляют делать какие-то движения вполне эгоистические цели. Что дает человеку мотивацию к жизни? В целом, с биологической точки зрения, смысл жизни в чем? Он крайне эгоистичен. Цель жизни - передать генетическую информацию. Любой живой организм существует для этого. Чтобы после себя передать ДНК. Поэтому жизнь, любое существование это, по своей сути - борьба между ДНК.
Ну кто же будет стараться ради рая? Стараться ради рая - что это? Когда человек что-то совершает ради рая, о чем он на самом деле думает? Он думает о вечности, о качестве вечной жизни. А у атеиста в момент совершения добрых дел, конечно, нет мыслей о рае, но какая-то мотивация у него все равно есть! Он может думать о других людях, своем наследии или своих детях. И природа этих мотиваций все равно приводит к одному и тому же: оставить после себя след или сделать свою жизнь комфортной. В этом смысле эгоизм - это нормальное явление. Мир, общество так устроены. Если мы говорим, что человек делает добро от чистого сердца, то откуда происходит эта чистота, бескорыстие, искренность? Откуда человек знает, что добро, а что - зло? У нас в мире есть моральные устои: не убий, не прелюбодействуй, не укради и так далее. Откуда все это появилось? Где это закреплено? Это закреплено в религиозных книгах. Почему сейчас борются за мораль, стараются ее изменить, потому что понимают: природа морали - в религии.
Чтобы быть атеистом в истинном смысле и бороться против религии, надо отрицать мораль. Мы об этом частенько забываем. Если вспомним Фрейда, то одно из первых табу в мире - это homicide (лишение жизни одного человека другим) и incest (половая связь между ближайшими родственниками). Это, по мнению Фрейда, первое, что было запрещено. Возникновение этих запретов связано с религией. Если мы уберем религиозные идеи, построим жизнь без религии, то останемся без культуры, потому что на основе культуры лежит религия. К примеру, если уберем масонов - будет утрачена наша красивая архитектура, и так далее. Мне кажется, в мире следует быть более последовательными.
«Мы не можем Тукая назвать атеистом. Нет ни одного факта, доказывающего атеизм Тукая»
– Атеистические взгляды мы видим и у многих татарских деятелей начала XX века. Тукай, Амирхан, Кариев - яркий тому пример. На первый взгляд, они отказались от религии и достигли таких высот - ведь именно благодаря этим личностям мы имеем ту национальную культуру, которая есть у нас сейчас. Получилось бы у них сделать это, если бы они не отказались от религии, как считаете?
Фатих Амирхан на переднем плане
– Тукай - был молодым, протестное время Амирхана - тоже было в его молодом возрасте. Молодые, обычно, протестуют против многих вещей. Каждое поколение старается отрицать поколение отцов, потому что стремится встать на место отца. Это - естественно, но ведь мы не можем Тукая назвать атеистом. Нет ни одного факта, доказывающего атеизм Тукая. Антиклерикальность Тукая - это да, известно (протестный взгляд на религиозную власть - ред.). Шариф Камал был также человеком антиклерикальным. Они критиковали религиозных деятелей, религиозные идеи. С этой точки зрения, мы можем сказать, что Тукай - салафит или вахабит. Тукай тоже критиковал суфиев, и салафиты тоже их критикуют. Но ведь мы не пишем, что Тукай - вахабит. Говорить, что они стали великими, отказавшись от религии - неправильно. Их атеизм в советское время преувеличивали. Да, Амирхан оставил и намаз, и уразу, но это - часть его религиозной практики, и это не говорит о том, мусульманин он или нет.
Религиозность - это же чувства. Мне кажется, они в течение всей жизни так и не смогли избавиться от религиозных чувств. Религиозность у них оставалась всегда - и у Шарифа Камала, и Мажита Гафури. Есть понятие «религиозный капитал», это религиозные идеи, которые человек с детства впитывал и накапливал в себе. Избавиться от религиозного капитала очень тяжело, хотим мы этого или не хотим, мы все равно продолжаем мыслить в этом дискурсе.
Это же мы наблюдаем в истории, когда к власти пришли большевики, их идеологическая работа тоже строилась на формате, уже заложенном религией - все, что создавалось большевиками, имеет признаки религии. Литературные произведения, картины, здания, памятники. Это тот же стиль икон, “жития”. Раньше были «Жития святых», а теперь пошли произведения, описывающие жизненный путь павших мученической смертью ради правой идеи, добра и справедливости большевиков, или же памятники - это тоже продолжение той парадигмы, потому что не смогли придумать что-то новое. В конечном итоге они поняли, что придумывать что-то новое бессмысленно. Сталин в итоге многое из того, что было в империи, возвращает обратно, даже «Георгиевскую ленту» - символ, который был в империи, возвращается как советский символ. Человечество, все равно, крутится вокруг одного и того же, как я уже сказал, религия глубоко вошло в сознание людей, и очень тяжело от нее избавиться.
Авторы: Ильяс Хазиев Айнур Замалетдинов
Источник материала: intertat.tatar
