«Недалеко от захоронения героя Цусимы – могила врача Александра Бланка, деда Владимира Ульянова-Ленина»

«На базе «Юнивойса» мы открыли студию подкастов «Большая Красная», а чтобы не скучать – и одноименный лейбл подкастов»

– Михаил, чем занимались до проекта «Крот Казанский»?

– Более 10 лет руковожу студией языковой локализации и озвучки «Юнивойс». Переводим преимущественно с русского и озвучиваем контент на иностранных языках. Это направление не сильно развито в России, но пока востребовано даже в условиях санкций.

– В казанской творческой тусовке вас знают и как музыканта. Планируются ли сейчас новые музыкальные проекты?

– Громко сказано, но привет тем, кто вдруг знает. В следующем году исполнится 10 лет нашему вечно молодому панк-коллективу. Попробуем отметить юбилей выходом нового альбома под рабочим названием «Мерзавчик». А с коллегами по студии работаю в группе «Толмачи» играем корпоративный рок. Третий год мусолим альбом из пяти песен, который все-таки выйдет этим летом на дружественном музыкальном лейбле «Казанализация». Песни денег не приносят, зато увлечение музыкой пригождается, когда надо сочинить и записать что-то для коммерческих задач. Но я бы не разделял бизнес, работу, увлечения и хобби. Это все один большой перфоманс, а жизнь – форма творчества.

– Как среди такого разнообразия проектов появился «Крот Казанский»?

– Два года назад на базе «Юнивойса» мы открыли студию подкастов «Большая Красная» а, чтобы не скучать, и одноименный лейбл подкастов. Стали выпускать контент об искусстве и культуре. «Крот Казанский» – это один из проектов, который постепенно становится главным детищем лейбла. Такая вот матрешка.

Главный редактор «Крота» – талантливый историк Иван Ротов. Мы с ним пытаемся нащупать интересные темы и форматы, придумываем спецпроекты. В этом нам помогает небольшой круг коллег, друзей и фрилансеров. Из ярких спецпроектов в прошлом году мы выпустили восьмибитный музыкальный сборник «Гимн Татарстана в стиле чиптюн». На днях опубликовали озвученную и оформленную звуковыми эффектами повесть Айдара Сахибзадинова «Сними шляпу, поклонись». Удачно вышло. Послушайте обязательно.

– Приносит ли краеведение доход?

– Прямой монетизации у «Крота» пока нет. За исключением 500 000 рублей прошлогоднего гранта Президентского фонда культурных инициатив, за что ему низкий кротовый поклон. В целом проект живет за счет прибыли от студии, подкастов и личного энтузиазма. Что-то «Крот» зарабатывает сам. Например, нам часто заказывают разработку аудиогидов «под ключ».

«Молодой Толстой однажды, чтобы впечатлить юных дам, прямо в одежде попытался пруд переплыть и чуть не утонул»

– Почему именно крот?

– Во-первых, мы обыгрываем популярный образ Казанского Кота. Во-вторых, Крот – символ андерграунда, археологии, если угодно. Существо, которому доступны тайны, скрытые среди исторических слоев. Дело «Крота» – вспахать и удобрить поросшее бурьяном поле локальной истории, на котором смогут вырасти цветы новых краеведческих проектов.

Наши подкасты и посты в соцсетях – верхушка айсберга. Самая амбициозная и дорогая в реализации идея, над которой мы сейчас работаем – интерактивная историческая «Карта Крота». То есть карта, которой мы сделаем «краеведческую инъекцию»: постепенно добавим маркеры с информацией о местах, людях, событиях. В описании зданий укажем, какие известные личности с ними связаны. В профиле личностей – в каких местах бывали эти люди, загрузим их цитаты, дневники.

– А есть ли настоящие казанские мистические истории?

– Конечно. Был, например, такой Василий Полянский в XVIII веке. Масон, друг философа Вольтера, собиратель редких книг. Служил в Академии Художеств чиновником, занимался законотворчеством. И где-то между всем этим потерял дорогое именное ружье. Возвращаясь из Европы в Россию, он встретил гадалку и спросил ее о пропаже. Та ответила, мол, ружье-то найдется, но через три дня после этого Полянский умрет.

Прошло много лет. Полянский осел в Казани. Его имение потом станет Архиерейским домом. Кстати. Сегодня – это пересечение Оренбургского тракта и улицы Танковая. И вот это уже начало XIX века. К нему приезжает товарищ с Макарьевской ярмарки. И удивленно показывает купленное там ружье, на стволе которого выгравировано имя владельца. Через три дня Полянский и умер.

Кстати, с семьей Полянских связано имение Юшковых в селе Пановка Лаишевского района, в котором бывал молодой Лев Толстой. Там был устроен пруд с островом, на котором жил медведь. Молодой Толстой однажды, чтобы впечатлить юных дам, прямо в одежде попытался пруд переплыть и чуть не утонул. Слуги вытащили его граблями. Вот так глупо, могли лишиться ценного классика.

«Потянешь за одну ниточку, зацепишься за другую, а в результате находишь целые пласты малоизвестной информации»

– Что еще удалось найти во время своих поисков?

– Интересных находок сотни, при том, что мы еще толком не приступали к методичным исследованиям. В основном это разрозненная информация, которую с азартом детективов мы складываем в бесконечный краеведческий пазл. Попробую широкими мазками показать, как причудливо переплелись человеческие судьбы на примере одной локации – деревни Надеждино Пестречинского района и ее окрестностей.

Недавно «Кроту» заказали аудиогид о выдающемся казанском художнике Николае Фешине, который после эмиграции построил в Америке карьеру. Сильно тосковал по Родине и позднее был перезахоронен у нас на Арском кладбище. В казанском ИЗО-музее висит одна из знаковых картин Фешина – огромное полотно «Обливание». Пролистав литературу о художнике, я обнаружил, что эскизы для «Обливания» он делал в деревне Надеждино, где у отца его будущей жены была усадьба. Забавно, что в Надеждине течет река Иинка, которая раньше называлась Ия. Дочку Фешина звали Ия, видимо, в честь той речушки.

– Какие тайны скрывает Надеждино?

– Шаг в сторону от Надеждина, и мы окажемся в Черемышеве. В этой деревне располагалась усадьба семьи Осокиных. Людмила Осокина вышла замуж за дипломата Карла Буксгевдена. Их дочь София была фрейлиной последней русской императрицы Александры Федоровны и позднее, в эмиграции, написала мемуары. А сын, барон Петр Буксгевден – лейтенант, участник русско-японской войны, получивший ранение в Цусимском сражении. Он хранил как святыню ранивший его осколок гранаты, но тот не уберег его. В 1909 году барон покончил жизнь самоубийство в Хельсинки. После пышной панихиды в Петербурге, тело перевезли и похоронили на Черемышевском кладбище.

Недалеко от его захоронения – могила врача Александра Бланка, деда Владимира Ульянова-Ленина. У него было имение в соседнем селе Ленино-Кокушкино, где Ильич отбывал свою первую «ссылку» после отчисления из Казанского университета. Вишенкой на торте выступает тот факт, что Николай Фешин после революции стал чуть ли не первым художником, который написал портрет Ленина.

Александр Бланк, будучи в Нижнем Новгороде, лечил от тяжелой болезни другого известного художника и поэта – Тараса Шевченко. А. Шевченко, в свою очередь, был однажды проездом в Казани и даже сделал несколько рисунков нашего города, но это уже совсем другая история.

– Получается, одно открытие тянет за собой вереницу других?

– Так и живем. Потянешь за одну ниточку, зацепишься за другую, а в результате находишь целые пласты малоизвестной информации и неочевидных связей. Интересные ощущения испытываешь от такого взаимодействия с грибницей истории или, как модно говорить – ризомой. А может, я просто неофит на этом поприще. Будущим критикам «Крота» не стоит забывать, что наш проект все же развлекательный, а не академический!

«Многих казнили, но в связи со смертью императрицы, Неёлов уцелел и даже получил награду»

– Михаил, чем интересны людям подобные находки?

– Во-первых, сегодня я слышу много разговоров о любви к истории страны. Но прежде чем полюбить, хорошо бы сперва эту историю узнать. «Крот» как раз дает пищу и поводы для любви, без лишней скромности учит, как и за что любить Родину. Хочется погрузить как можно больше людей в исторический контекст, который нас непрерывно окружает и обнаруживает себя в самых неожиданных местах.

Во-вторых, любые краеведческие исследования расширяют географию и кругозор туристов. Служат подспорьем для гидов и экскурсоводов. Горожанам помогают сформировать маршруты выходного дня. Открываются возможности и для сельских жителей. Например, почему бы не проводить в том же Надеждине праздник обливания имени Фешина? А ведь таких локаций с интересными историями, байками, а кое-где и сохранившейся старой архитектурой – сотни, если не тысячи по всему Татарстану.

А в-третьих, стоит ли упоминать, в каком состоянии находятся сегодня упомянутые ранее могилы Бланка и Буксгевдена? Надеюсь, что получится выявить и привлечь внимание к объектам, которые нуждаются в охране и реставрации.

– Напоследок. Что интересного в своих поисках Вы обнаружили лично для себя?

– Недавно открыл для себя мемуары казанского музыковеда и композитора XIX века Степана Смоленского. Особенно интересно описаны нравы, царившие в казанских гимназиях. Всем рекомендую. А закончив с мемуарами, можно запустить в наушниках сборник церковных панихид Смоленского и атмосферно бродить по Арскому некрополю в поисках его могилы.

С удивлением узнал, что на окраине Нижних Вязовых, недалеко от Свияжска, стоит часовня, построенная по проекту Алексея Щусева, это архитектор Мавзолея Ленина на Красной площади.

– Что еще удалось найти?

– Интересуясь местной литературой, закопались в один казанский топоним – Неёловскую рощу, названную так по имени Василия Неёлова, который в первой половине XVIII века был Казанским прокурором и имел здесь дом. Сегодня это территория от Суворовского училища до Парка Горького. Там целая история. Неёлов чуть не лишился головы за то, что покрыл матом местного офицера во время армейского построения. Лет десять тянулось разбирательство. В итоге случай Неёлова подшили к большому делу о заговоре против царицы князя Волынского, который, к слову, одно время был казанским губернатором. Многих казнили, но в связи со смертью императрицы Неёлов уцелел и даже получил награду.
А вот внук Василия – поэт Сергей Неёлов, наоборот, за счет обсценной лексики сделал себе имя. Он был скандально известным столичным поэтом, но подолгу жил и в Казани, в доме деда. Неёлов почти не публиковался, но был важной частью литературной тусовки. Пушкин его называл «певцом дерьма». А более известные скандальные писатели, творившие под псевдонимом Козьмы Пруткова, признавали, что вдохновлялись творчеством Неёлова. Думаю, скоро мы выпустим материал об этой веселой семейке.

Живо интересуюсь историей Гражданской войны в Казани. Складывается ощущение, что эта важная тема и роль казанских событий в контексте истории России сильно недоисследована и незаслуженно обделена вниманием. Такая драматургия простаивает! Но это уже тема для отдельного разговора.

СПРАВКА

Михаил Остудин – сибарит, филистер и основатель краеведческого проекта «Крот Казанский».

Подготовил: Владислав Безменов