Жанры: хип-хоп, дабстеп
477 тыс. подписчиков в Инстаграме, 1,3 млн подписчиков на YouTube
Фраза: «Почему мне приписывают криминальную романтику? Ребят, я здесь вообще ни при чем»
Пост башкирского фотографа Дима Тулунгужина в Фейсбуке с заглавием «Казани, видимо, никогда не догнать Уфу» и основным тезисом «Казань - днище в культурном плане» спровоцировал небольшую бурю обсуждения в соцсетях. Родила ли татарстанская земля за последнее время «богатырей федерального уровня», сопоставимых по масштабу с FACE и Моргенштерном, - ответ на этот волнующий многих вопрос на самом деле положительный благодаря человеку по имени Альберт Шарафутдинов. Ну и Айгель Гайсиной, конечно, но наша сегодняшняя «саксесс-стори» - о первом из двух музыкантов.
Балтасинский билингв
Ранняя биография Нурминского, к слову, обнаруживает интересные параллели с тем же Моргенштерном. У обоих русские матери, оба потеряли отцов в детском возрасте - папа Альберта погиб в дорожной аварии, а Тагир Валеев умер от цирроза печени. Оба музыканта, помимо записи треков и гастролирования, занимаются «обычным» бизнесом - у Нурминского с братом есть унаследованный от отца автосервис на малой родине, у Моргенштерна - ресторан в Москве, открытый совместно с автоблогером Янисом Греком.
На этом, однако, совпадения заканчиваются. Татарстанский рэпер, скажем так, не в пример проще и ведет себя гораздо адекватнее «деграданта». В полном соответствии с тем, что говорит: «Я спокойно отношусь к славе, многого стараюсь себе не позволять — не хочу зазвездиться». Кроме того, Нурминский - настоящий билингв. Он и начинал-то как татарский исполнитель. Уточним: как необычный татарский исполнитель, вдохновляющийся не родной и не российской эстрадой, и даже не русским рэпом, который он «презирал», а аутентичным американским хип-хопом. И это проживая в глубинке за 105 километров от Казани. «105 км», «105-й двор», «105» в автомобильном госномере станут его фишкой по примеру американских рэперов, которые ввели моду обозначать в своем творчестве приметы родных мест.
Источник: malivi.ru
Песни на татарском языке, по словам Нурминского, очень нравятся его русскоязычной аудитории: «В русских городах я исполнял татарские песни и их принимали как европейские, даже знали припевы. А они же ни слова не понимают на татарском, но слушают и танцуют. В Москве спел на родном, организаторы потом спросили, что это был за язык, и сказали: «Круто». Здорово иметь возможность рассказывать всем о существовании татарского. <…> Татары просят не забывать свои корни, и я о них тоже помню».
В татарских песнях Альберта, как и в русскоязычных, все в порядке с иронией и самоиронией. Вот трек «Лайкнулмы соң?» («Лайкнул хоть?»):
Лайкнулмы соң? Ай
Син аның фоткасын, шмоткасын
Фоткасын лайкнулмы соң? Ай
Кайда соң айфон? Кирәк яхшы фон
Лайкнулмы соң? Ай
Син аның фоткасын, шмоткасын
Фоткасын лайкнулмы соң? Ай
Like you my song! Ай
(Лайкнул хоть? Ай
Ты ее фотку, шмотку
Фотку лайкнул хоть? Ай
Где айфон? Нужен хороший фон
Лайкнул хоть? Ай
Ты ее фотку, шмотку
Фотку лайкнул хоть? Ай
Like you my song! Ай, - прим. ред.)
А вот уже русскоязычная песня «Валим», тоже со стебной строчкой «Черный цвет - оууу, матовый!» (это про «гелендваген»). Клип набрал 96,9 млн просмотров на YouTube. Для сравнения, у Моргенштерна самое популярное видео, сделанное без коллаборации с другими звездами, набрало 98,7 млн просмотров («Новый Мерин»). В «Валим», кстати, с большой любовью показана Казань:
«Я не говорю, что правы только пацаны»
В то же время и сам Альберт, и все мы прекрасно понимаем, что в данном случае татарский выполняет роль изюма, а не булки. Останься исполнитель в татароязычном поле, сегодня он имел бы совсем другой уровень известности. Но в 2017 году случился «Мент на меня газует», и, как говорят в соответствующих кругах, понеслась.
При этом Нурминский обычно подчеркивает, что он не блатной и не «ауешник» (неформальное объединение «АУЕ» запрещено в России, - прим. ред.): «Я и не скрываю, что только наблюдаю, и формулирую это от третьего лица. Я не говорю, что правы только пацаны или другие стороны — просто фиксирую увиденное».
Однако знают об этом не все, и многие принимают пацанскую эстетику за чистую монету. Поэтому в комментах к той же «Валим», где в конце звучит диалог Нурминского и его «кореша»: «Ну что, братух? Че дальше-то? - Не знаю. Люди решат» - пользователи острят:
- Ну что дальше, брат?
- Не знаю, брат. Меня этому не учили, брат.
- Брат, давай маме позвоним?
- А это идея, брат! Красава, брат!
Феномен популярности Нурминского вполне можно объяснить словами, сказанными редактором портала The Flow Николаем Редькиным в адрес как раз Моргенштерна: «Мы живем в эпоху, когда музыка вторична по отношению к персонажу, который ее записывает. Молодой слушатель идет за личностью. <...> В его творчестве есть пост-ирония».
Фанаты: верни «старый стиль»
Самая симпатичная черта исполнителя Нурминского в том, что он не боится идти непроторенными путями. Например, он мечтает выучить английский язык настолько, чтобы писать на нем полноценные треки.
Пока до этого не дошло, но чем дальше, тем заметнее тяга Альберта к творческим экспериментам. «Я не хочу быть только рэп-исполнителем, а думаю пробовать себя в разных жанрах: регги, танцевальном, да во всех. Возможно, рок или попса. Если поеду в страну, где афроамериканцы будут играть на бубенцах, и мне понравится музыка, сыграю и на них», - рассказывал он в августе 2019 года.
Желание кумира менять себя, как это часто бывает, нравится далеко не всем фанатам. Но Нурминского это, судя по всему, не слишком волнует. Вот и свежий клип - саундтрек турниров по смешанным единоборствам AMC Fight Nights, вышедший неделю назад и снова демонстрирующий уход от «старого стиля», тоже был встречен без энтузиазма. Большая часть комментариев свелась к «Вернись, Нурминский, мы все простим»:
- Эх, вот бы услышать того старого Нурминского с более напевной манерой исполнения как в «Рассуди». Того Нурминского, в битах которого была цепляющая мелодия, а не просто какие-то трэповые скучные партии. Очень сильно этого не хватает!
