Who’s Сейф Сараи
Конференция началась с выступления этно-фолк-коллектива «Алпар», который занимается популяризацией старой татарской музыки. Под средневековые мотивы были пропеты отрывки из «Кысса-и Йусуф» Кул Гали, «Гулистана бит-тюрки» Сейфа Сараи и дастана «Идегей». Само мероприятие проходило в очной форме, но некоторые докладчики выступили в онлайн-формате. В конфренции участвовали ученые из Татарстана, Чувашии, Москвы, Самарской и Новосибирской областей, Крыма, Украины, Белоруссии, Турции и США.
Известный ученый-литературовед, тюрколог Хатип Миннегулов рассказал присутствующим о некоторых важных фактах из жизни Сейфа Сараи (1321–1396). Известно, что этот поэт времен Золотой Орды родился в селении под названием Камышлы (предположительно, нынешнее село Камышла Самарской области). Где именно он получил образование, неизвестно. В 1370–80-е годы Сараи был вынужден эмигрировать в мамлюкский Египет. Скорее всего, причинами переезда были внутренние междоусобицы в Золотой Орде, а также эпидемия чумы, во время которой погибла значительная часть населения страны. Египет в качестве прибежища был выбран неспроста: мамлюки были выходцами из территории Дешт-и Кипчак, поэтому в Египте при дворе мамлюкских султанов долгое время использовался татаро-кипчакский язык. А для общения с местным арабским населением султаны пользовались услугами переводчиков.
В Египте Сейф Сараи проживал сначала в Александрии, а затем в Каире, где и скончался. Поэт стал известен благодаря рукописному сборнику стихов «Гулистан бит-тюрки», найденному в Лейденском университете (Германия) в начале XX века. Это произведение считается эталоном тюрко-татарской поэзии периода Золотой Орды. Позже были найдены другие произведения Сараи, а также материалы, подтверждающие прижизненную славу поэта.
Две Камышлы и кто такой Кул Гали
Текстолог, ведущий научный сотрудник отдела литературоведения Института языка, литературы и искусств им. Г. Ибрагимова Фарит Яхин обескуражил участников конференции тезисом о том, что Сейф Сараи жил вовсе не в Золотой Орде, а в сирийском городе Камышлы (ассирийское название Бет Залин), и был тесно связан с Зайнеддином Караджа-беем (?–1353) – правителем государства Дулкадироглу в Малой Азии. Яхин считает, что Сараи поэму «Гулистан бит-тюрки» посвятил именно Караджа-бею. Этот вывод ученый делает по итогам анализа отрывка из поэмы.
Чуть позже с другим сенсационным мнением выступил американский ученый Юлай Шамильоглу (ныне работает в Казахстане). Его выступление было посвящено произведению «Кысса-и Йусуф» Кул Гали. Вкратце Шамильоглу рассказал предысторию изучения этого произведения учеными и о том, что оно было одним из самых популярных среди тюркского населения Поволжья. Самые старые сохранившиеся рукописи «Кысса-и Йусуфа» были обнаружены именно в Поволжье. Однако из-за того, что в труде используется большое количество огузских элементов, Шамильоглу полагает, что Кул Гали жил и творил не в Булгаре, как принято считать, а, вероятнее всего, в Малой Азии.
Позже историк и этнолог Дамир Исхаков обратился к американскому ученому с вопросом, не пытался ли он посмотреть на этот вопрос с учетом проживания огузов (кырык-огузы) на территории Булгарского государства в районе города Саксин. Действительно, согласно историческим источникам, в Булгарском государстве, помимо булгар и других племен, жили и огузы - правда, этот вопрос пока мало изучен. Тем не менее, Кул Гали вполне мог быть из них. Ученые сошлись на том, что вопрос требует более тщательного изучения.
Сам себя не похвалишь…
О письменной культуре и информационных потоках Улуса Джучи рассказал старший научный сотрудник Центра исследований Золотой Орды и татарских ханств Искандер Измайлов. По мнению ученого, на огромной территории империи Чингисхана за короткие сроки была создана хорошо развитая сеть транспортных коммуникаций и Улус Джучи был ее неотъемлемой частью. Люди могли за короткое время преодолевать большие расстояния. Это способствовало быстрому движению не только товаров, но и информации. Так что, несмотря на огромные расстояния, люди жили в едином информационном пространстве.
Тему визуальной реконструкции исторических реалий Золотой Орды затронул историк из Минска Алексей Мартынюк. На основе сохранившихся средневековых миниатюр и других изображений он продемонстрировал разнообразные элементы из жизни людей той эпохи – а наглядное изображение предмета порой может дать куда более ценную информацию, чем его словесное описание. В конце выступления Мартынюк представил свой перевод отрывка из Лейденской рукописи с восхвалениями Сейфа Сараи, сделанный им еще в студенческие годы:
Такого поэта, как Сейф Сараи,
Уж в мире подлунном теперь не найти.
Не зная, как мудрость его описать,
Я должен из сердца всю кровь проливать.
А если найдется такой пустослов,Который у Сейфа не любит стихов, –
Об этом несчастном ты смело скажи:
Он или безумец, иль нет в нем души!
Кучюмовичи и татары
Главный научный сотрудник Института российской истории РАН, руководитель Центра истории народов России и межэтнических отношений Вадим Трепавлов остановился на проблеме татарской идентичности в тюркских дипломатических документах XVII века. Он показал присутствующим послание сибирского султана Кучюка, правнука хана Кучума, русскому царю Алексею Михайловичу и тобольским воеводам (1668 год). В нем Кучюк называет себя татарином. Перевод:
«Я передавал свое слово через посла и Кичака о том, что если Москва позволит показать [нашим послам] моего младшего брата Кансюйера (он тогда находился в плену у русских), то будет мир, что если так не произойдет, то будет вражда… Если хан обгонит русского на скачках, то русский угощает нас – татар. А если хан не сможет обогнать русского, то русский не угощает…»
В те годы потомки Кучума имели тесные связи с калмыками, их матерями обычно были калмычки, а дети часто воспитывались в калмыцких кочевых ставках. Но сибирские чингизиды не причисляли себя ни к калмыкам, ни к сформировавшимся этносам Дешт-и Кипчака – ногаям, казахам, узбекам и ни к одному из племен Дешт-и Кипчака. Таким образом, потомки хана Кучума не забывали о своем прошлом, идентифицировали и осознавали себя татарами.
Анекдот времен Казанского ханства
Об одном интересном литературно-историческом источнике рассказал Илья Зайцев, старший научный сотрудник Института истории Российской академии наук. Он называется «Лятифе о казанском хане и его везире». Латифе - это своеобразный анекдот в восточной манере. Текст был обнаружен в фонде Ризаэтдина Фахретдина (Институт восточных рукописей) и, вероятнее всего, записан собственной рукой Ризаэтдина хазрата. Согласно записи Фахретдина, текст также связан с известным суфийским поэтом XIX века Гали Чокрыем. Основная часть латифе написана на арабском языке, но у текста намеренно отсутствует огласовка. По словам Зайцева, в этом и есть «вся соль» этого анекдота. Благодаря отсутствию огласовок и игре слов, под именем везиря казанского хана, Санкури Фаляниса, которое внешне напоминает тюркско-греческое имя, на самом деле скрываются слова из 6-го аята суры «Аля-Аля» Священного Корана: «Санукриука-фалятанса» («Мы позволим тебе прочесть Коран, и ты не забудешь ничего…»).
Всего на конференции было сделано более 30-ти докладов. В ближайшее время Институт истории им. Ш. Марджани планирует издать их в виде отдельного сборника.
Мухсин Нурулла
Фото: Салават Камалетдинов
