«Памятники являются сезонными лагерями, связанными с занятием населения салтово-маяцкой культуры отгонным скотоводством»

Классификация памятников степи

К югу, западу и юго-западу от среднего течения Северского Донца расположена обширная степная область, занятая небольшими поселениями. С севера она прилегает к территории, занятой памятниками «болгарского» варианта салтово-маяцкой культуры. Юго-западная граница распространения этих памятников не выходит за р. Берду. С южной стороны она граничит с поселениями, расположенными на побережье Азовского моря. Западная граница пролегает до верховьев левых притоков Казенного Торца (бассейн Дона) и р. Волчья (бассейн Днепра). Западнее вдоль русел рек и балок встречаются единичные находки фрагментов амфорной тары. Как правило, более или менее крупные скопления археологического материала на этих участках отсутствуют.

Нет на них и каких-либо культурных отложений, свидетельствующих о продолжительном пребывании населения на одном месте. Судя по всему, подобные находки маркируют места, посещаемые населением степи во время выпаса скота. С востока и юго-востока она ограничена археологическими объектами Донского региона. Таким образом, эта область представляет замкнутый регион, который занимает территорию Донецкого Кряжа, восточные окраины Приазовской возвышенности и Приднепровской низменности. С.А. Плетнева относила эту группу памятников, вместе с поселениями Азовского побережья, к степному, неизученному варианту салтово-маяцкой культуры, а в дальнейшем к Приазовскому ее варианту.

Какие находки были обнаружены?

Археологические объекты хазарского времени, расположенные здесь, неоднородны. Основная часть их представлена небольшими поселениями с относительно бедным материалом. Грунтовых некрополей и даже отдельных захоронений здесь не обнаружено. Большинство поселений известно только по подъемному материалу. Обычно эти степные поселения характеризовались как «кочевья» или «стойбища», оставленные протоболгарским населением степи. Основная часть памятников рассматриваемого нами типа расположена в пределах Донецкого кряжа и вдоль восточной окраины Приднепровской низменности.

Здесь присутствует значительное количество поселений. В последнюю четверть века на некоторых из них производились раскопки, давшие информацию о памятниках, расположенных в регионе. Ряд этих поселений, вне сомнений, был оставлен оседлым населением. К таковым относится поселение «Доброе Поле» у с. Благовка Свердловского р-на Луганской обл. Оно располагалось на берегу балки, на водоразделе рек Нагольная и Тузлов. На памятнике была расчищена полуземлянка с открытым очагом в качестве отопительного сооружения. Керамика представлена фрагментами амфор (25,4%), корчаг (3,1%), чернолощеных и серолощеных кувшинов (3,1%), котлов с внутренними ушками (31,1%) и горшков (37,3%). Среди прочих находок – фрагмент пряслица и обломки точильных брусков. В.К. Гриб датировал указанное поселение серединой VIII – первой четвертью IX в.

Залегание материалов

Небольшими раскопками на поселении у с. Старая Ласпа Тельмановского р-на Донецкой обл. (на р. Кальмиус) были выявлены остатки углубленной в грунт каменной постройки прямоугольной формы (5,5×3 м). Отопительное устройство не было обнаружено. Толщина стен достигала 0,5 м. Находки из заполнения постройки состояли из «фрагментов причерноморских амфор, кружальных горшков, кувшинов и мисок, которые датируют это сооружение VIII–IX в.». Авторы публикации этого объекта сравнивали его с однокамерными постройками Крыма (Тау-Кипчак, Тиритака, Мирмекий, Героевка) и Северного Кавказа. Следует указать на наличие сооружений с каменными конструкциями и на территории Ростовской области (поселения Мартыново I, Золотые Горки).

Ряд памятников, которых много в пределах Донецкого кряжа, имеет существенные отличия от вышеописанных. Поселение у г. Марьинка на берегу р. Осыкова (левый приток р. Волчья, бассейн Днепра) находилось на пахотном поле и фиксировалось по присутствию амфорной керамики. При раскопках каких-либо сооружений выявлено не было. У г. Ясиноватая на левом берегу Крутой Балки (приток р. Каменки, относящейся к группе степных речек, впадающих в верховья Казенного Торца) выявлено поселение (размеры участка 300×50 м). Углубленных в грунт комплексов выявлено не было. Находки группировались на площадке террасы, возвышающейся над зеркалом воды на высоту 5–7 м. Подавляющее большинство их было представлено стенками причерноморских амфор. Материалы залегали в верхнем слое почвы (0,2– 0,4 м).

Судя по всему, они были разбросаны по древней дневной поверхности. Поселение у с. Стыла Старобешевского р-на Донецкой обл. находилось на мысовидном выступе, образовавшемся у места впадения Богдановской балки в р. Мокрую Волноваху (правый приток р. Кальмиус). Находки представлены фрагментами амфорной тары (свыше 90%), кувшинообразных сосудов и гончарных горшков салтовомаяцкой культуры. Встречены фрагменты лепных керамических котлов. Среди прочих находок присутствуют пряслице и грузило. Зафиксировано «примерно равное количество останков коровы и лошади при значительно меньшем количестве костей овцы и диких животных». Раскопом (площадь 40 кв. м) углубленных сооружений салтово-маяцкой культуры на памятнике выявлено не было. Поселение «Грузское 8» (площадь, 0,5 га) у с. Андреевка (на границе Славянского и Добропольского р-нов) размещалось на широком дне балки, входящей в балочную систему р. Грузская. Река Грузская впадает в р. Казенный Торец (приток Сев. Донца).

Расположение памятника

Памятник располагался на ровной площадке, в 100 м от места впадения отвершка балки в балочную систему, в 2–3 м выше уреза воды. С южной стороны площадка ограничена невысокой террасой, идеально подходящей для строительства стационарных построек, которая не входила в обжитую площадь. Находки на раскопанной площадь (200 кв. м) располагались скоплениями. В западной части раскопа обнаружено несколько небольших скоплений материала, представленных фрагментами стенок амфор и костями животных. Здесь же, на уровне древней дневной поверхности, находились остатки кострища (0,55×0,3 м).

Остатки еще одного, размытого кострища фиксировалось в виде аморфного скопления частичек печины и древесных угольков. Наибольшая концентрация находок наблюдалась в восточной части раскопа, где были зафиксированы два скопления материала, группировавшиеся вокруг остатков плохо сохранившихся кострищ. Одно из них (уровень 0,4 м) сохранилось лучше. Второе кострище находилось в 0,5 м от первого. Оно располагалась чуть ниже (0,48 м) и сохранилось хуже. Кострище имело форму неправильного овала (0,33×0,28 м). Вокруг находилось скопление находок, среди которых выделяется фрагментированная заготовка для накладки лука и кусок трубчатой кости животного со следами обработки. Остеологического материала мало. В основном он представлен костями крупного рогатого скота и лошади10. Крупные кости животных отсутствовали.

Очень мало было встречено и крупных фрагментов керамики. Создается впечатление, что мусор с территории поселения регулярно убирали. Находки представлены абразивами, арочной пряжкой, фрагментом ножа, обрезками медных пластин, подвеской-амулетом из зуба лошади, заготовкой костяной накладки лука, пряслицем, антропоморфной фигуркой из листа меди, керамической фишкой и теслом-мотыжкой. В керамическом комплексе 85% составляют фрагменты причерноморских амфор. Единичны фрагменты красноглиняных крымских кувшинов; есть обломки баклажек. Показательно почти полное отсутствие лощенной сероглиняной керамики Редки фрагменты гончарных горшков с полосчатым рифлением по корпусу. Меньшую часть керамического комплекса составляет лепная посуда, представленная фрагментами горшков и котлов с внутренними ушками.

Специфичная керамика

Поселение у с. Великая (или Большая) Шишовка Шахтерского р-на Донецкой обл. Памятник занимает мыс, образованный двумя древними балками, которые впадают в степную речку Великая/Большая Шишовка (приток р. Нижняя Крынка, бассейн р. Миус). Площадка мыса разделена балками на три части. На площадке у места слияния балок археологического материала не было. Наиболее вероятно, эта часть мыса была приспособлена под загон для скота. Две другие площадки относились к жилой части поселения. В их пределах встречено несколько скоплений камней и керамики, что может свидетельствовать о том, что жилища располагались как минимум тремя, возможно, разновременными, группами. При археологических исследованиях в средней части мыса двумя раскопами было вскрыто около 200 кв. м площади.

В раскопе 1 (площадь 16 кв. м) находок не было. Практически весь материал находился в раскопе 2. На прилегающем к нему пахотном поле встречены фрагменты керамики, в том числе и ручка кувшина крымского производства, абразивы, втулка от наконечника копья, бляшка от поясного набора. При выборке слоя выявлено значительное количество находок, которые фиксировали обжитую площадку. Все они располагались на одном уровне, древней дневной поверхности. В одном месте (центральная часть мыса) площадка была фактически вымощена фрагментами посуды. В центральной части это скопление имело подпрямоугольную форму.

Два углубления, расположенные в его пределах, были замощены крупными фрагментами амфор и кусками серолощеного пифоса. Неподалеку от скопления имелись пятна осветленного грунта, которые, наиболее вероятно, являлись остатками размытых кострищ. Единственная вскрытая на поселении хозяйственная яма 1 представляет собой сооружение округлой формы (диам. 1 м), углубленное в грунт на 0,5 м. Судя по характерному заполнению (рыхлый грунт желтоватого цвета), она представляла санитарное сооружение. Основная часть найденных материалов представлена керамикой. Не менее 80–85% ее являлись фрагментами амфор крымского производства.

Опознанные и неопознанные находки

Единичные обломки красноглиняных кувшинов. На одном фрагменте встречено граффити в виде креста. Несколько фрагментов принадлежат флягам. Ряд находок представлен предметами, изготовленными из амфорных стенок и ручек: лощилом, пряслицами, керамическими фишками. Три фишки сделаны из тонких плиток песчаника. Фрагменты сосудов местного изготовления представлены обломками сероглиняных или чернолощеных керамических пифосов и корчаг, орнаментированных вертикальными пролощенными полосами.

Встречаются фрагменты сероглиняных кувшинов, кубышек и, возможно, кружек. Среди находок встречено небольшое количество мелких фрагментов котлов с внутренними ушками, гончарных горшков с полосчатым рифлением по корпусу и лепных горшков, венчик которых украшен пальцевыми вдавлениями или насечками, выполненными палочкой. Единичной находкой представлен фрагмент костяного изделия, идентифицировать которое не удалось. Железных предметов мало. Кроме описанной выше втулки от пики обнаружено шило, фрагмент деревообрабатывающего орудия (струга?), обойма ножа. Группа находок представлена абразивами. Интерес представляет небольшой обломок от жернова. Описанные выше поселения обладают рядом общих черт: – они использовались в течение более или менее продолжительного промежутка времени; – на них открыты наземные легкие постройки, остатки которых представлены кострищами, вокруг которых находился вещественный материал. Возможно, они имели вид шалашей, представленных в работах, посвященных традиционному жилищу тюрко-монгольских народов.

Какие кочевники жили на этой территории?

Показательно, что на поселении Грузское 8 терраса, удобная для строительства стационарных построек полуземляночного типа, средневековыми обитателями степи использована не была; – на поселениях отсутствует выразительный культурный слой, что связано с их сезонностью и слабой интенсивностью жизнедеятельности проживавшего здесь населения. Находки рассеяны по древней дневной поверхности; – керамический комплекс характеризуется высоким процентом амфорной тары. Среди прочих сосудов имеются фрагменты лепных и гончарных котлов с внутренними ушками, характерных не только для степи, но и в значительном количестве встречающихся на поселениях оседлого населения.

Остальные типы керамики также присутствуют на памятниках, на которых проживало население оседлое; – отсутствуют крупные кости животных и большие фрагменты керамики, что свидетельствует о том, что площадка в конце сезона убиралась, т. е. готовилась к новому сезону. Присутствие в материалах указанных поселений большого количества керамики, в том числе таких крупных сосудов, как гончарные пифосы и корчаги, может свидетельствовать, что население, оставившее эти лагеря, не было кочевниками, а приходило с расположенных вокруг стационарных поселений. Сами же памятники рассматриваемого типа, вероятно, являются сезонными лагерями, связанными с занятием населения салтово-маяцкой культуры отгонным скотоводством.

Судя по вещественному материалу, датировка их укладывается в рамки середины VIII – середины IX века. Таким образом, расположенные на территории Донецких степей памятники, которые ранее считались кочевьями, таковыми не являются. Учитывая то, что кочевий классических номадов (печенегов, торков, половцев) мы на этой (да как будто и на других) территории не знаем (при всем том, что в рассматриваемом нами регионе имеется большое количество курганных захоронений и каменных изваяний позднекочевнического времени), можно предположить, что места их кочевания археологически неразличимы. Как археологически неразличимы места кочевания последних кочевников, проживавших на территории указанного региона – цыган.

Продолжение следует

Источник: Археология Волго-Уралья. В 7 т. Т. 5. Средние века (VIII-начало XIII вв.). Волжская Болгария.
Финно-угорский мир. Кочевники Восточной Европы.
Статья: Памятники хазарского времени в донецких степях
Авторы: Кравченко Э.Е
Подготовил для «Миллиард.Татар»: Владислав Безменов