Pax mongolica: уйгуры, «Чингисханова глобализация» и посольство к Папе

«Средневековая глобализация»

Образование Монгольской империи и Государств Чингизидов, возникших после ее распада, способствовало усилению торговых и дипломатических контактов не только между различными частями Pax Mongolica, но и в Евразии в целом. Многие западные и российские историки считают это время «средневековой глобализацией». 

Если ранее проникновение европейцев в Китай или жителей Китая в Европу являлось единичными случаями, но теперь на Дальнем Востоке побывали Марко Поло, Джованни Монтекорвино, Джованни Мариньолли и европейцы, служившие при дворе императоров Юань, чьи имена так и остались не известными. 

Жители Дальнего Востока и Центральной, в свою очередь, оказывались на территории Восточной и Западной Европы: неизвестная китаянка, проведшая последние годы жизни в Болгаре и похороненная на армянском кладбище, посланник Хулагуидов – уроженец Ханбалыка Раббан Саума, встречавшийся с папой римским, французским и английским королями. 

Турфанские уйгуры

Государства Чингизидов не были первым в истории, построенными на сочетании кочевой и городской культуры. Эти черты были также присущи и другим кочевым империям: Уйгурскому, Хазарскому каганатам, империи киданей Ляо. С 745–840 в на территории современных Монголии, и Южной Сибири существовала мощная держава -  Уйгурский каганат. Исчезнувшая в результате внутренней борьбы и разгрома кыргызами страна ставила после себя археологические памятники на территории современной Тывы (остатки крепости Хара-Балгас, Пор-Бажин, Барык) и Монголии (Орду-Балык).

Наследники этого древнего народа проживают в Уйгуро-Синьцзянском Автономном округе КНР, странах Центральной Азии и Турции и исповедующих ислам. «Желтые уйгуры», исповедуют буддизм и проживают в провинции Ганьсу, а также в Хуаннибао-юйгурской волости города Цзичуань. В этногенезе современных уйгуров, помимо средневекового народа с одноименным названием, принимали участие тюрко-монгольские народы Могулистана, также имеется индоевропейский компонент. Тувинский род ондар принято считать потомками древних уйгуров. Согласно генетическим исследованиям, они приняли участие в формировании этно-религиозной группы хуэй в Китае. 

Изучением уйгурских государств занимались и занимаются историки СССР, России и Казахстана, Турции: Д.И. Тихонов, E.И. Кычанов, А. Г. Малявкин, А.Ш. Кадырбаев, А.К. Камалов, С.А. Васютин, Д.Е. Желобов, М. Тезджан. 

Религии Турфана

После падения Уйгурского каганата происходит миграция уйгуров с территории Северной Монголии в Восточный Туркестан, где происходило смешение с автохтонным населением - тохарами. Именно турфанские уйгуры оказали огромное культурное влияние на Монгольскую империю.

После переселения в Турфан, где доуйгурское население исповедовало буддизм и несторианство, манихейство стало постепенно вытесняться новыми верованиями.  В Турфане археологами обнаружена богатая буддийская литература. На уйгурский в основном переводились буддийские тексты с тохарского и китайского языка. Специалист по истории буддизма у монголов Б.У. Китинов отмечает роль уйгуров в распространении буддизма и несторианства среди тюрко-монгольских народов Центральной Азии и в государстве тангутов Си Ся. Турфанские уйгуры оставили богатое культурное наследие: между современными городами Турфан и Шаньшань в местности Безеклик сохранились пещеры с буддийскими фресками, которые, по всей видимости, представляют собой остатки крупного буддийского монастыря. Фрагменты фресок хранятся в Государственном Эрмитаже, музеях Германии и Южной Кореи. Исламовед и иранист П. Башарин пишет, манихейское изобразительное искусство оказало влияние на развитие исламской миниатюры.

Служители канцелярии (битикчи) и наместники (даругачи)

После монгольских завоеваний на территории о Китая до Черного моря возникло единое культурное и экономическое пространство Pax Mongolica. В это время уйгурская культура распространилась далеко на запад. Наличие письменности и развитого делопроизводства у уйгуров способствовали тому, что они стали занимать должности служителей канцелярии (битикчи) и наместников (даругачи). 

Создание монгольской письменности также связано с уйгурами. После покорения Чингисханом найманов в плен попал уйгур Тататонг, служивший у найманского правителя хранителем печати. Основой для нового письма послужил уйгурский алфавит. 

Столица империи Каракорум была основана недалеко от места, где ранее находилась столица Уйгурского каганата Орду-Балык. Название города, согласно исследованию китаиста С.В. Дмитриева,  происходит от уйгурского топонима: «…то есть, столица Монгольской империи, расположенная всего в 27 км к юго-востоку от разрушенной киргизами столицы Уйгурского каганата, Ордубалыка, выше по течению реки Орхон, получила своё название от неких Черных гор, важного традиционного топонима, тесно связанного с периодом величия Уйгурской империи».

Откуда пришла тамга

По мнению турецкого историка М. Тезджана, тамга (печать на ярлыках и других документах) также является результатом уйгурского влияния: «В период расцвета уйгурской культуры широко использовался термин «тамга», употреблявшийся с такими смысловыми значениями, как «клеймо», «тавро», «подпись», а также «печать». Исследователь пишет, что в уйгурских буддийских текстах слово «тамга» использовалось, опять же, со значением «печать». В свою очередь, в юридических документах уйгуров, датировавшихся по тюркскому «Календарю двенадцами животных», со значением «подпись» использовался не только термин «тамга», но и «нишан (знак)», были установлены даже случаи их одновременного использования. Даже цвета чернил, которыми писали документы в Государствах Чингизидов, XIII столетия, (в знаках, называемых «ал-тамга», «алтун-тамга» и «кара-тамга»), соответствовали тем, которые использовались ранее уйгурами. 

Историк А.Ш. Кадырбаев в своих работах приводит данные китайских источников об уйгурах - известных чиновниках, прославленных военачальниках, известных деятелях культуры Империи Юань. Эти сведения показывают, что уйгуры были не только канцеляристами и чиновниками, из их среды выходили способные военачальники. Так в "Юань-ши" представлена биография создателя монгольской письменности Тататунга (Т а -т а -т у н -а ): «Под командованием Тайцзу (Чингисхана) правитель уйгуров /идыкут/ Барчук принял участие в походе на мусульманские страны и возглавлял уйгурский тумен (10 тысяч воинов) . . . Барчук следовал за Тайцзу в походах на Нишапур и на Хэси (Тангутское государство). Принял участие и отличился почти во всех монгольских походах. Погиб в бою. Ему наследовал сын по имени Юрунч Тегин. После смерти Юрунч Тегина ему наследовал его сын Мамула Тегин, который командовал туменсм. Под началом Сяньцзуна (Мункэ-хана) участвовал в походе на С у н ...».  «Туган Хайя. Уйгур. Был очень умным человеком и пользовался особым доверием Тайцзу (Чингисхана). Шел в авангарде войск во время походов против Сун».

Армия уйгур на стороне монгол

По свидетельствам персидского историка Рашид-ад-Дина, войска, собранные из уйгуров, кардуков, кашгарцев и кучарцев под командованием Мелик-шаха, сражались на стороне монголов в Хорасане.  Из уйгуров военачальников все были представителями уйгурской знати и родственниками Барчука.

Как было сказано ранее, после падения Уйгурского каганата и переселения в Турфан в уйгурской среде стали распространяться буддизм и христианство несторианского толка. Последнее способствовала знакомству уйгуров с культурой ближневосточных христиан: сирийское письмо и христианская символика стали использоваться в тюркской эпиграфике. В дальнейшем, после монгольских завоеваний наличие христиан среди уйгуров способствует тому, что их начнут привлекать как посредников между монгольскими властями и сирийским духовенством.

Восточные христиане (несториане и григориане) были задействованы в дипломатических контактах Государств Чингизидов с Западной Европой. Их принадлежность к христианству облегчала контакты с католиками. Самым выдающимся среди монгольских дипломатов-христиан был Раббан Саума, получивший известность в западной публицистике как «тюркский Марко Поло» или «азиатский Марко Поло». О нем мы знаем благодаря историческому сочинению «Истории Мар Ябалахи и Раббана Саумы», написанному на сирийском языке. В нем отражено подробное описание жизни в Западной Европе и Византии, сделанное посланниками ильхана во время своей посольской миссии в Ватикан и Париж.

«Истории Мар Ябалахи и Раббана Саумы»

Саума родился в Ханбалыке (современный Пекин), столице монгольской Империи Юань в семье несторианина Шебана, занимавшего церковную должность переодевта. Одна часть историков склонна считать Сауму уйгуром, другая - онгутом. Онгуты были монгольским или изначально тюркским, а затем монголозированным народом, принявшим христианство несторианского толка наряду с другими тюрко-монгольскими этносами - кереитами и найманами. По сообщениям “истории” Саума родился в Ханбалыке в благочестивой семье Шебана, занимавшего церковную должность переодевта. Описание чудесного рождения сына явно перекликается с библейским сюжетом рождения Марии. Согласно данному тексту данного источника, Саума с детства испытывал тягу к вере, в юности избрал путь монаха, с которым пришлось смириться его семье. 

Затем Саума принял схиму и подвиг отшельничества. Узнав о благочестивой жизни Раббана Саумы, к нему стали стекаться люди. Затем у отшельника появился ученик - сын архидиакона Маркос из города Кошанга, находившегося на пути из Пекина в Тангут. При изучении текста данного источника следует учитывать, что биографии Раббана Саумы и Маркоса, соответствует агиографическим описаниям, характерным и для православной традиции: рождению в благочестивой семье, усердию обучении основам христианской веры и избранию монашеского пути вопреки воле семьи и окружения. В ходе своего путешествия они прибыли в резиденцию католикоса Денхи в Мараге, где встретились с главой церкви. Маркос был назначен митрополитом и получил новое имя - Ябалаха, а Саума - переодевтом. После смерти католикоса состоялся съезд иерархов с целью избрания нового главы церкви. Среди множества глав митрополий выбор пал на Ябалаху.

Любопытен сам факт избрания католикосом представителя иной культурной среды - тюрко-монгольской, плохо владевшего сирийским языком . В данной политической обстановке уйгурская или онгутская этническая принадлежность Маркоса могла облегчить взаимодействие с монгольскими властями. 

Посол в Ватикан 

В условиях, года шли монголо-мамлюкские войны, ильханы нуждались в союзниках. Ильхан Аргун назначил Раббана Сауму главой дипломатической миссии в Ватикан. Его задачей было уговорить папу римского и европейских королей организовать совместный крестовый поход против мамлюков Египта. Он посетил Восточную Римскую империю  (Византию), встретившись с самим императором, затем морским путем добрался до Неаполя, из Неаполя  сухопутным - до Рима. Кардиналы, с почетом встретившие посланников, задали ряд вопросов, один из которых касался религиозной ситуации в государстве ильханов: «Удивительно то, что ты, будучи христианином, служителем патриархии восточной, прибыл в посольстве царя монголов». Он сказал: «Узнайте, отцы, что многие наши отцы шли в земли монголов, тюрок и китайцев и проповедовали. Теперь многие монголы христиане; из числа царских детей, цариц есть крещеные и исповедующие Христа. И с ними в их лагере есть церковь. Они очень уважают христиан, и многие из них верующие. У царя же, так как он состоит в дружбе с мар католикосом, есть желание взять Палестину и области Сирии, и он просит у вас помощи для взятия Иерусалима. Поэтому он избрал и послал меня, потому что я христианин и у вас будет доверие к моим словам». 

Встреча с французским королем Филиппом IV Красивым в Париже и английским Эдуардом I Длинноногим в Гасконии 

Данный отрывок говорит нам, что кардиналам папы сложно было понять жизнь в многоконфессиональном государстве: как христианин Раббан Саума может представлять интересы монгольской «языческой» династии Хулагуидов? В том случае, если Раббан Саума был уйгуром, то межконфессиональное взаимодействие являлось и традицией его народа, а не только Государств Чингизидов. Среди уйгуров еще до присоединения к Монгольской империи были и христиане, и буддисты, и манихеи, что не мешало им принадлежать к одному этносу.

Монгольскому дипломату удалось встретиться с французским королем Филиппом IV Красивым в Париже и английским Эдуардом I Длинноногим в Гасконии. Договориться о совместном походе не удалось, однако, результатом дипломатической миссии стало создание повести, описывающей европейскую жизни глазами представителя тюрко-монгольских народов и восточносирийского христианства. В нем отсутствует негативный тон по отношению к православным и католикам. Саума, помня о дипломатических задачах, стремится избегать диспутов о вероучении Она опровергает множество устоявшихся стереотипов: о «вечном противостоянии» Востока и Запада, о «грязных европейских городах», чего просто нет в тексте, учитывая, что посланники ильхана прибыли из Ирана – одного из культурных центров средневекового мира.