«Песня «Эзләдем, бәгърем, сине» была популярная во всем Союзе»

«Не расставался с гармошкой с 3-4 лет» 

- Как появилась в вашей судьбе музыка? Влияние родителей?

- Родители – музыкальные люди. Они очень любили петь. А папа даже на гармошке играл. Наш дом был гостеприимным, часто собирались соседи, друзья. Вместе пели народные татарские песни.

Но родители были простыми людьми. Я родился в деревне Суыксу Краснооктябрьского района Нижегородской области. Мама не работала, вела хозяйство, воспитывала детей - дочь и троих сыновей. Я старший.

В 1930 году отец уехал в Москву на заработки, через несколько лет забрал и нас. Он почти всю жизнь трудился на московском металлургическом заводе «Серп и молот».

- Вас отец научил играть на гармошке?

- Нет, он и сам плохо играл. Да и на работе весь день. Я был наблюдательным, звуки музыки меня завораживали. Сам научился. Не расставался с гармошкой с 3-4 лет. Сначала она была картонной, с нарисованными клавишами, а потом отец, видя мою увлеченность, стал подпускать к своей. В будущем мне это очень помогло. Хороший рояль был редкостью на гастролях, тогда в свои руки я брал аккордеон.

- Ваш инструмент все же фортепиано?

- Да. Научился играть на нем в музыкальной школе, учился там в годы войны. Успешно окончил ее по классу фортепиано. После школы поступил в музыкальное училище, играл на фаготе. Но ушел через год, не понравилось мне. Потому что там надо дуть и дуть, а дуешь не просто какие-то интересные вещи, а упражнения. Мне это быстро надоело. Я ушел в армию.

- Вы служили и на флоте, и в авиации. Как это получилось?

- Окончил курсы радистов морских. Тогда тенденция была - любовь к флоту.  Три года в Кёнигсберге руководил радиостанцией на корабле. Потом два года по направлению трудился в авиации педагогом по подготовке радистов.

«После армии меня потянуло к татарам»

- Когда появились ваши первые мелодии?

- Они с детства крутились в моей голове. Всегда, сколько себя помню, напевал что-то свое, а потом, получив музыкальную грамотность, начал и писать. Об этом знали и педагоги в музыкальной школе. На экзаменах они просили меня сыграть что-нибудь авторское. Очень много писал уже тогда.

Моя первая песня называется «Солдаты идут на стройку». Слова написал знакомый журналист Медхат Мухтасибов. Он сотрудничал с Домом звукозаписи. Собирая материал для радиопередачи, посвященной молодежи, идущей на стройку, поднимать целину, он предложил мне написать музыку к его тексту. Так родилась моя официально оформленная песня, она звучала по радио, и я даже получил гонорар за нее.

- Песня «Эзләдем, бәгърем, сине» — визитная карточка композитора Сайяра Хабибулина. Кому она посвящена?

-  Моей супруге Сание. Мы живем вместе уже 63 года. Столько же лет и этой песне.

Демобилизовавшись в 56-м году, меня потянуло к татарам. Ходили с ребятами в парк «Измайлово». Мне тогда очень хотелось создать песню на родном языке. Первой стала песня на стихотворение одного французского поэта. Мы с другом перевели его с русского на татарский, и я написал мелодию, которая впоследствии легла на слова «Эзләдем, бәгърем, сине».

А потом тот же Медхат Мухтасибов познакомил меня с замечательным татарским поэтом, живущим в Москве, – Ахмедом Ерикеевым. Эта мелодия ему очень понравилось. Он написал свой текст, и родилась песня «Эзләдем, бәгърем, сине», которую вы знаете.

Вдвоем с Ахмедом Ерикеевым мы ее сдавали в Дом звукозаписи. С нами в очереди в этот день сидел и композитор Алмаз Монасыпов. Он написал концерт для виолончели без оркестра. Председатель комиссии - композитор Борис Терентьев, когда мы вошли, встал и сказал: «Вот два татарина. Вот как надо писать! Просто, но зато как вкусно». Нам было очень приятно.

Кстати, песню мы представили с переводом на русский язык. Такие требования были. Для комиссии ее спела певица Зайтуна Шарафутдинова из Москонцерта: «Ты одна в моих мечтах», - куковала мне кукушечка, песню о любви своей...». Больше ее на русском не исполняли, я был против.

- А кто первым спел ее на татарском?

- Хотел ее предложить одной молодой певице из Казани. Узнав, что она приехала в Москву, отправился в гостиницу «Россия», где артистка остановилась. В холле встретил Ильхама Шакирова, мы были хорошо знакомы. Узнав, зачем я приехал, спросил: «А нет ли и для меня чего-нибудь?» И я показал ему эту песню. Она ему так понравилась: «Все, никому не показывай! Она моя!» И уволок.

Ильхам включил ее в свой репертуар, сделал аранжировку и записал с квартетом.

- Ее пели и поют многие артисты. В чьем исполнении она звучит лучше, на ваш взгляд?

- Ильхама Шакирова. Спел он блестяще. Проникся. Он пел так, как я хотел и чувствовал. Песня популярная была во всем Союзе. Действительно, кто только ее не пел. Одна народная артистка Башкирии даже на башкирском исполнила.

Она звучала увертюрой на радио «Азатлык». Ее пел и простой народ. Прихожу в гости, а там молодёжь поет эту песню. Я подпеваю. Не буду же кричать: «Моя песня!». Мне было приятно, что она так понравилась людям, стала родной.

«В Уфе дали подряд 19 концертов!»

- С кем из татарских композиторов вы еще общались?

- Тесно общался и работал с Рустемом Яхиным. Он даже правил мои произведения. Не любил, сердился, когда при людях я к нему обращался «Рустемчик». В Казани всегда ночевал у него. У Яхина была хорошая квартира. В большой гостиной стояли рояль и два кресла, там я и спал на раскладушке. Как-то будит меня в восемь утра: «Сайяр! Твой концерт!» Радио включили, а там 45 минут моих вещей. «Молодец, очень хорошо. Ну как так? У нас у всех минорное, а у тебя мажорное?» - удивлялся он.

- А что это значит?

- Тенденция такая в татарской музыке - минорное звучание, грустное, а у меня мажорное. Хотя это очень сложно было сделать. Яхин говорил: «Надо же, какой у тебя мажор хороший».

- Как родился «Хыял»?

- Я мечтал создать татарский ансамбль при Москонцерте. Обратился к руководству - подготовленные музыканты и артисты были. Мне отказали. Я не сдался – записался на прием к руководителю Всесоюзного профсоюза. Объяснил, что в Москве проживают сотни тысяч татар, а нам не дают создать национальный коллектив. Это подействовало. Так родился «Хыял».

В коллективе работали 12 человек, нам даже выделили музыкантов, пусть и не самых лучших, аппаратуру. Основную режиссерскую работу вел Ильдар Шигапов, он ставил номера, учил нас танцевальным движениям. Потом в коллектив пришли Роза Хабибуллина и Наиля Фатехова.

Все концерты проходили с аншлагом. Билеты раскупали мгновенно, куда бы мы ни приехали. А ездили мы по всему Союзу. Помню, как после выступления в «Измайлово» шли неузнанными в толпе к метро – народ нес на плечах магнитофоны, откуда доносились наши песни, записанные на концерте. В Уфе дали подряд 19 концертов!

- Какие гастроли вам запомнились больше всего?

- Узбекистанские. Дворец культуры на 3-5 тысяч зрителей, расположенный на холме, был забит. Я вышел посмотреть перед началом концерта, как собирается публика, и был шокирован: по лестницам на холм плотным потоком поднимались люди.

В Узбекистане познакомился с семьей Альбины Шагимуратовой, был в гостях у ее родителей. Она, маленькая тогда совсем, сидела на моих коленях.

Теперь ее выступления по всему миру расписаны на годы вперед. Сопрано обалденное. Она прекрасный человек. Не забывает меня, приглашает на свои концерты в Москве. К сожалению, поработать вместе так и не удалось. Я бы для нее написал что-то особенное.

- Долго существовал ансамбль?

- С готовой программой начали выступать в 1985 году. В 1991 году я ушел из ансамбля, вскоре «Хыял» распался. Я просто устал, было тяжело. Не видел, как выросли мои дети. Все время на гастролях, помимо ансамбля я же и с другими артистами ездил.

«Меня удивляет полное равнодушие современных артистов к авторским песням» 

- Сколько песен вы написали?

- Больше пятидесяти. Я никогда не гнался за количеством. У меня, в основном, лирика. Писал, когда возникали чувства. Бывает, читаешь стихи, и они нравятся настолько, что моментально рождается красивая мелодия. Так родился вальс на стихотворение Розы Шакировой «Былбылым».

Интересный случай: стихотворение Ахмеда Ерикеева «Бик күрәсем килә, күрәсем» вдохновило трех композиторов, каждый написал к нему свою музыку. Это Сара Садыкова, Рустем Яхин и я.

- Родители успели услышать вашу музыку?

- К счастью, да. Когда в Москве проходили концерты, отец ходил каждый день. Делал мне замечания, указывал на ошибки: не улыбнулся, не так встал и не поклонился. Я не обижался. Музыка ему моя нравилась. Гордился, что сын - артист. Но «Хыял» уже не увидел.

- Ваша супруга тоже музыкант?

- Сания - химик. Мы вместе уже много лет. У нее всегда было абсолютное доверие ко мне, в этом секрет нашего семейного благополучия. У нас замечательные дети - дочь Гюлен и сын Ильмар. И три чудесных внука. Гюлен преподает английский язык, сын программист. Внучка Дедар работает в студии Никиты Михалкова, Марьям – будущий ветеринар, совмещает учебу и работу. Саша – психолог, его тяжело поймать, ездит с рабочими поездками по всей России.

- Довольны ли вы тем, как сложилась ваша творческая жизнь?

- Очень сожалею, что в свое время не поступил в консерваторию. Мне всегда хотелось сделать большую программу - фортепианный или скрипичный концерт с оркестром. Но не удалось.

Меня удивляет полное равнодушие современных артистов к авторским песням, к самим авторам. Недавно отправил одной певице две новые работы, не отвечает, звоню – тоже молчит. В силу своего возраста, я не могу ездить в Казань, встречаться с певцами, предлагать свою музыку.

Но я горжусь, что мои песни исполняли легендарные татарские артисты, некоторых из них, к сожалению, уже нет с нами. Это Ильхам Шакиров, Альфия Авзалова, Рафаэль Ильясов. Очень мне нравится, как их поют сейчас Идрис Газиев, Роза Хабибуллина, Ильгам Валиев, Алина Шарипжанова, Раяз Фасихов и многие другие.

Несмотря на серьезный возраст, душа у меня молодая, я продолжаю работать. И мое творчество пополняется новыми песнями и мелодиями. Ведь вся моя жизнь - в музыке.

Дина Аляутдинова
Полпредство Татарстана в Москве