Фото: из семейного архива Ильвины
«На татарской эстраде какое-то направление может сохраняться пять лет, на русской что-то новое приходит за полгода-год»
– Вы записали несколько композиций на русском языке. Означает ли это, что на татарской эстраде уже не будет певицы Ильвины, а на русской появится новое имя?
– Действительно, недавно у меня увидели свет две композиции на русском языке. Но я даже не думала уходить из татарской эстрады! Потому что я не просто люблю свой татарский язык, татарские песни, я буквально пропитана ими. Быть татаркой – это мое естество, я просто не могу жить без татарской песни.
А оказаться на русской эстраде – во-первых, это была моя давняя мечта. Мне хотелось лучше узнать эту сферу. Во-вторых, моя цель – чтобы о татарах узнали другие народы. Русский язык знают и понимают представители многих народов, и я думаю, что через свои песни на русском языке я смогу представить себя как татарку и татарскую певицу еще более обширной аудитории. Услышав мои русские песни, надеюсь, они заинтересуются и моими татарскими композициями.
Даже когда исполняю песни на русском, я все равно остаюсь татаркой, татарской певицей. Поэтому в первую очередь это сделано, чтобы продвигать нас, татар, чтобы о нас знали больше.
Татары ведь как народ интересны другим народам. В Москве я чувствую, что москвичи интересуются татарами. Они задают много вопросов о наших традициях, Казани. И к нам в республику приезжает очень много людей, Казань получила известность не только в российском, но и в международном масштабе.
Когда я начала записывать песни на русском, стала замечать и отличия между татарской и русской эстрадами. Это видно и в плане работы, и при выборе песен. На русской эстраде очень сильна такая вещь, как тренд. Тренд в российской эстраде меняется стремительно. У нас, например, какое-то направление может сохраняться пять лет. А там за полгода-год приходит что-то новое.
– Вам не говорили, что вы не смогли найти свое место на татарской эстраде, поэтому начали петь на русском?
– Нет, так не говорили. Что касается того, нашла я место или нет, – в первую очередь это зависит от меня самой. Я не завишу от тенденций. Не гонюсь за модой, стараюсь петь только то, что нравится мне самой.
Вторая причина – у меня всегда на первом месте была семья. Я еще не посвящала себя эстраде полностью. Если все бросить и заниматься только эстрадой, то и место найдется, и работы станет больше. А я на эстраде только наполовину, все равно главное у меня – семья.
Я считаю, что мои русские песни и по тематике, и по состоянию моей души похожи на мои татарские песни. Может быть, отличаются манерой исполнения. Но Ильвина, которая поет на русском, – это не абсолютно новая Ильвина. Она – продолжение Ильвины, которая поет на татарском.
– Считаете ли вы, что переход на русский язык поднимает вас на уровень выше?
– Конечно, мне хочется работать в этом направлении, я поставила цели перед собой. Это уже командная работа. Хотя я уже 15 лет на сцене, все еще приходится встречаться с трудностями. А на русской эстраде этих трудностей еще больше. Но я люблю испытывать себя. Если на татарской эстраде мы работаем на 5-миллионную аудиторию, то для русской это уже 146 миллионов. Там совсем другой зритель.
«Наш зритель уже начал различать, под фонограмму поют или вживую»
– Что нового ожидается в вашем татарском творчестве?
– У меня много песен, которые я начала делать, но не закончила. Разница между татарской и русской эстрадами еще и в этом: у нас песни делаются долго. У нас есть талантливые аранжировщики, но они тесно работают с определенным кругом исполнителей. А в Москве песни записываются очень быстро, аранжировки тоже создаются быстро. Когда оборот большой, тренды тоже быстро меняются.
Несколько моих красивых песен сейчас в незавершенном состоянии. У нас немного специалистов в этой сфере, единицы. Если бы была конкуренция, возможно, и песни создавались бы быстрее. Но татарские песни мне хочется выпустить именно с нашими аранжировщиками. Поэтому песня может ждать своей очереди один, два года, за это время она уже теряет актуальность. В такие моменты, конечно, расстраиваешься, оставляешь ее до лучших времен.
Многие спрашивают, когда у меня концерты. Безусловно, мне хочется делать свои сольные концерты. Мне многое хочется сказать своему зрителю, и красивых песен накопилось много.
Конечно, есть предложения сделать концерты, есть специалисты, которые могут подготовить их за пару месяцев. Но я так не могу — привыкла подходить основательно, не могу идти на риски. Все должно получиться хорошо, качественно. В этом году перед собой такой цели не ставлю, в следующем году, может быть, попробуем.
– Вы сказали, что специалистов на татарской эстраде мало. Наверняка это негативно отражается и на качестве песен. Заметно, что на татарской эстраде много похожих мотивов.
– Такое везде, не только у татар. Всего семь нот, естественно, они повторяются. Ну и особенности пентатоники ты должен учитывать. Но когда мало аранжировщиков и они сильно загружены, действительно, иногда начинают «штамповать». Включаешь радио – вступление вроде знакомое, а на самом деле это другая песня. Такие вещи в первую очередь должен замечать сам артист. Если где-то есть повтор, то надо просить поменять это место.
Надо также понимать, что у каждого артиста своя аудитория. Слушая своего любимого исполнителя, зритель даже не заметит, что где-то есть повторы.
– Как вы относитесь к пению под фонограмму? В соцсетях вас иногда упрекают в том, что вы поете под «плюс». Что таким ответите?
– Я не могу сказать о себе, что ни разу в жизни не пела под фонограмму. Потому что бывают технические моменты – например, во время съемок используется фонограмма.
Но на концертах я пою вживую. Во-первых, я не умею петь под «плюс». Могу не попадать в слова, начинаю волноваться, забываю текст. Мне проще петь самой. А еще этот «плюс» записываешь сразу после того, как выучил песню, но со временем ты поешь ее уже немного по-другому. Поэтому можно просто опозориться, выступая под «плюс».
Я считаю, что если человек выбрал эту профессию, зарабатывает этим, то должен петь вживую. Надо делать свою работу качественно. Это касается всех профессий. К тому же наш зритель уже начал различать, под фонограмму поют или вживую.
«Совсем не принимаю то, что делают некоторые коллеги»
– У вас свой оригинальный стиль сценических костюмов. Дизайн придумываете сами?
– У меня есть специальное образование в этой области. Наверное, поэтому мне немного легче. Но обращаюсь и к стилистам. Бывают наряды собственного дизайна, или же покупаю готовое.
Не могу сказать, что я придумала какой-то свой стиль и только его придерживаюсь. Я не люблю слишком много цвета и деталей в одежде. Для меня важно, чтобы вещь была более лаконичная, но с хорошим качеством. На моих сценических костюмах нет никаких блестящих деталей. В повседневной жизни одеваюсь так же. При покупке нарядов, на фотосессиях прислушиваюсь к мнению стилистов.
– После скандала с Ольгой Бузовой, выступившей в Уфе перед детьми в откровенном наряде, Министерство культуры России предложило регионам взять под контроль внешний вид артистов, ввести дресс-код. Как считаете, артистам татарской эстрады он тоже нужен?
– Интересно, как они собираются это реализовать? Как будут проверять артистов? На каждом концерте за кулисами будет стоять контролер?
У каждого человека должна быть внутренняя ответственность. Мы же, например, соблюдаем законы, записанные в Конституции. Не продавать алкоголь лицам, не достигшим 18 лет, не нарушать общественный порядок и так далее. Есть дисциплина, воспитание. В каком наряде выходить – это личная ответственность артиста.
Я читала, что после выступления Глюкозы в Красноярске артистов перед выходом на сцену начнут проверять алкотестером. Что это такое? Это же тоже зона личной ответственности каждого артиста.
Мне кажется, некоторым артистам не хватает опыта или разъяснений. Я, например, артист с образованием музыкальной школы, студии, университета. Сейчас поступила в магистратуру. Во всех учебных заведениях нам объясняли, что такое этика. Поэтому я совсем не принимаю то, что делают некоторые артисты. Например, опоздания. Если репетиция в три, в половине третьего я уже на месте.
– Вам никогда не хотелось посоветовать стилиста своим коллегам по творческому цеху? Насколько охотно работают татарские артисты со стилистами?
– Я спокойно смотрю на такие вещи. Вообще не люблю соваться туда, куда не просят. Если артист подойдет, спросит совета по стилю, наряду, всегда помогу. Было даже, ходила с некоторыми из них в ателье, выбирала ткани. Это не ради денег, а просто дружеский жест.
Если нравится человеку – пусть одевается как хочет. Мой стиль тоже кому-то может не нравиться. Я вижу, наши татарские артисты все равно очень стараются и со стилистами работают. Наряд ведь зависит и от стилистики артиста – кто-то выступает в юмористическом жанре, поэтому выбирает яркие костюмы, а кто-то поет песни с более глубоким смыслом – в этом случае более уместны скромные, лаконичные вещи.
Фото: из семейного архива Ильвины
«У эстрадных артистов так – чем больше говоришь сам, тем больше говорят о тебе»
– Ильвина, вы полны женственности, женской энергии. Откуда ее берете, что ее подпитывает?
– Только семья. Женщина может всё – и заработать, и карьеру сделать. Но сегодня жизнь такая, что женщине сложно оставаться женщиной. В соцсетях продвигается образ независимой успешной женщины – «я сама», «я зарабатываю много», «развелась и прекрасно живу» и так далее. Как человеку, прошедшему развод, мне эта тема хорошо знакома.
В этой жизни женщина должна быть в своей роли, мужчина – в своей. Только в таком случае в семье гармония. У женщины должна быть также и любимая работа, пусть она и деньги зарабатывает, но занимаясь тем, что ей нравится.
Я тоже стараюсь быть в роли женщины. Но это мне пока дается с трудом. Бывают моменты, когда думаешь: «Чем ждать мужа, лучше сделаю сама». Уметь уступать тоже трудно. Через эти вещи я прохожу каждый день и каждый день себя воспитываю. Женская энергия так и восполняется: ты проявляешь сдержанность, спокойствие, мудрость в разных жизненных ситуациях. Когда готовишь еду, надо делать это без раздражения, не как неприятную обязанность, а вложить свою любовь, готовить с наслаждением.
Мужчины – наши кормильцы, защитники. Они чаще нас идут на разные риски. Мне приходилось слышать от женщин: «Настоящих мужчин не осталось, я все делаю сама, ипотеку плачу сама». Мы не даем мужчинам раскрыть свою роль. Потому что это процесс не быстрый, нам не хватает мудрости, проницательности.
Хотя многие говорят о сильной женской энергии от меня, я сама этого не замечаю, для меня это обычная вещь. Мне на эти темы в соцсетях пишут множество женщин. Хотя у меня всего 50 тысяч подписчиков, там собралась такая аудитория: это люди думающие, умные. Они рассказывают мне свои истории, спрашивают совета. Я стараюсь отвечать каждому. Когда человек доверяет тебе, открывается – это очень ценно.
Я не стремлюсь к пиару, хайпу, не люблю создавать разные инфоповоды, чтобы обо мне говорили. Это не мое, мои жизненные ценности другие. Может быть, поэтому я не в такой степени интересна зрителю. Эстрада такая: чем больше ты говоришь сам, тем больше говорят о тебе.
Я очень боюсь обидеть человека. Во мне нет наглости, хитрости. Я близко общаюсь с Зульфатом абый Хакимом и Ильдаром абый Хайруллиным. Их очень уважаю. Они оба мне говорят: «Ильвина, в твоем пении есть душа, тебе надо активнее продвигаться на песенной сцене». Но я хотя и смелая, наглости во мне нет, не умею искать выгоды для себя. Есть люди, авторитетом которых я могла бы воспользоваться, но я не общаюсь с ними ради своей пользы. Рядом со мной только те, кто близок моему сердцу. Поэтому друзей у меня немного, всего несколько, но они все искренние.
Я сама тоже очень быстро улавливаю неискренность, тех, кто ищет пользы для себя, и стараюсь не находиться с такими в одной компании.
Оказывается, по моему внешнему виду некоторые думают, что я высокомерная, горделивая. Но близкие мне люди, зрители, которые много лет со мной, знают, что это не так. Думаю, что это данная Богом защитная реакция. Иначе давно сломали бы. Ранить меня очень легко, я тут же плачу.
Я не пытаюсь сейчас себя хвалить, просто хочу объяснить, какая я. Поэтому и в творчестве выбираю песни со смыслом, позволяющие раскрыть мое состояние души.
Фото: из семейного архива Ильвины
«Смерть собаки – моя личная трагедия»
– То есть вы женщина, живущая в полной гармонии с самой собой.
– Это так. Но как у всех, у меня тоже бывают разные времена. Недавно пришлось пройти через серьезные жизненные испытания. Сначала я болела, а потом умерла моя собака. Наверное, многим это показалось бы пустяковой проблемой. Это же просто собака. На таких я тоже не обижаюсь. Не все же любят животных. А я, например, относилась к моей собаке как к члену нашей семьи.
– Долго она прожила с вами?
– Три года. Уход Тедди стал большой утратой для нашей семьи. Потому что невозможно словами объяснить, насколько ласковым и умным он был.
Сейчас вот взяли другую собаку. Водила ее с собой на тренировку. Потому что одну нельзя оставить дома, плачет. Еще очень маленькая.
– Это правда, в соцсетях не все поняли ваше горе из-за смерти собаки, хейтили. Писали, что идет война, гибнут люди, а вы о собаке переживаете. Не хотелось ответить таким людям?
– Лично мне никто негатива не писал. Напротив, были только соболезнования, желание сочувствовать моему горю. В моей истории ведения соцсетей столько отзывов еще не было никогда. Сейчас ведь у многих есть собаки и кошки. В ветеринарные клиники без записи не попадешь. Кто-то предлагал хорошего ветврача, давали советы.
Что бы я сказала хейтерам? Я понимаю, идет война. Я тоже очень переживаю из-за этого. Но есть и другая жизнь, другие чувства, человек не может думать и переживать только об одном. Как человек, переживший несколько выкидышей, смерть нашей собаки я восприняла так, будто потеряла еще одного своего ребенка. Это – моя личная трагедия. Да, кто-то на войне теряет близких, кто-то – своих больных детей. Наверное, кажется, что тяжелее этого горя нет. Но и мой случай не значит, что надо к нему относиться с жестоким сердцем.
Фото: из семейного архива Ильвины
«Пока ребенок был маленький, у меня было табу на гастроли»
– У вас были довольно суровые периоды жизни. В одном из своих постов вы писали, что даже дворником работали…
– Мне в этой жизни ничего не далось легко. Со стороны да, наверное, все кажется замечательным: замужем, ездит на машине, живет в большом доме. Но все это просто как красивая картинка. Мне в жизни все давалось только через трудности. Просто кто-то об этом рассказывает, а кто-то нет. Я из вторых.
Даже взять как я пришла на эстраду. Есть разные способы стать популярной, вы знаете. Для меня всегда было важно сохранить мою честь. Я люблю честность, справедливость. Никогда не названиваю человеку по сто раз, не докучаю. Бывают же люди, пока своего не добьются, не остановятся. Я не люблю наседать.
Может быть, так жить и неправильно. Годы тоже идут, возможно, на эстраде надо работать более активно, и аудиторию хотелось бы увеличить. И дочь уже подросла. Когда Раяна была маленькой, для меня было важно быть с ней рядом. Это не просто встречать ребенка, провожать, надо было, чтобы дочь всегда чувствовала, что я рядом. Поэтому я отстранилась от гастролей. А сегодня популярные артисты – это артисты, выезжающие на гастроли. Пока ребенок был маленький, у меня было табу на гастроли. Ты, как мать, должна чувствовать ответственность. В жизни бывают разные ситуации, верно? Есть мамы, которые в одиночку воспитывают своих детей. У меня тоже были такие периоды. Но я всегда старалась выбирать ребенка.
– Сейчас у вас обеспеченная жизнь. Дочь, судя по вашим публикациям в соцсетях, тоже растет в достатке, посещает множество кружков, студий. Кому-то может показаться, что ребенок получает все что хочет и это может плохо отразиться в ее характере.
– Раяна занимается тем, чем она действительно сама хочет заниматься. Она учится в архитектурной школе, занимается вокалом, ходит к репетитору. В этом году сказала, что танцы оставит, потому что не хватает времени. Из школы приходит поздно, не успевает делать домашние задания. Полтора года назад она окончила музыкальную школу.
Раяна понимает, что все эти навыки в будущем ей пригодятся. Мы ведь смотрим на ее способности. Отдали ее на вокал, потому что вокал у нее действительно сильный. Хочется развивать ее в этом направлении. Мы ей объясняем, что заниматься надо не для того, чтобы потом работать по этой профессии, а для развития. В обществе интересны многогранные личности. Мы и сами тянемся к таким людям. Например, когда человек знает три-четыре языка, это интересно. Поэтому мы Раяну тоже стараемся всесторонне развивать.
Я и сама посещала бесчисленное количество кружков, на улицу ходить даже не было времени. Думаю, это было к лучшему. Потому что мое детство, подростковый возраст пришлись на лихие 90-е, время группировок. Мне не пришлось праздно шататься по улицам, я всегда была занята.
В случае с дочерью тоже считаю, что лучше ей заниматься, развиваться в разных направлениях, чем проводить время в телефоне. Думаю, в итоге она будет благодарна мне за это.
Фото: из семейного архива Ильвины
«У него есть право жениться или не жениться, а у меня – жить с ним или нет. Вот и всё»
– Рассказывая о близком человеке, с которым вы уже много лет вместе, вы говорите, что не замужем. Его не обижают такие слова?
– Мы действительно не женаты. Поэтому я не могу назвать его мужем, это же будет неверно. А раз мы не женаты, он не обижается, когда я так говорю.
– А вы хотели бы выйти замуж? Или вас полностью устраивает нынешнее положение?
– Я довольна своей жизнью, безусловно. Но каждая женщина, наверное, хотела бы выйти замуж и жить полноценной семьей. Пока мне такого предложения еще не поступало, ждем (смеется). Пока живем так, как есть.
– Вы обсуждали это со своим возлюбленным?
– Раньше я поднимала эту тему, предлагала провести никах, потому что так жить было как-то странно. В последнее время эту тему не затрагиваем. Я думаю, что это его зона ответственности как мужчины. У меня тоже есть своя зона ответственности. Вот мне не делают предложения. Но я не могу сидеть и обижаться, потому что у меня есть свобода выбора – быть с ним или не быть. Я могу сказать: «Не хочу так жить, ухожу» или же продолжать жить так, как жили раньше. Я выбрала жить так, приняла это. Что будет дальше, не знаю. У него есть право жениться или не жениться, а у меня – жить с ним или не жить. Вот и всё.
– У него была другая семья до вас?
– Нет, он ни разу не был женат.
– Как приняли вас его близкие?
– Очень хорошо приняли. Такие же отношения, как между нами в семье.
– Ваш муж хочет ребенка?
– Я уже рассказывала, что у нас есть некоторые проблемы с этим. Конечно, у нас есть желание стать родителями. Даст бог, думаю, у нас будут дети. До этого я постоянно теряла своих неродившихся малышей, к сожалению. Я думаю, что мне удастся благополучно выносить ребенка, дойти до этапа, когда я еще раз стану мамой. И возраст тоже торопит. Я Раяну родила в 21 год, тогда это казалось как-то просто, как игра. А сейчас это уже осознанное желание – стать мамой.
Автор: Фируза Гыйниятова, «Интертат», перевод с татарского
Источник материала: tatar-inform.ru
