«Получается, что мама его, Рудольфа Нуриева, и моя бабушка, Бибигайша, очень сильно дружили»

«Маму Рудольфа Нуриева и их родителей привезли к деду сюда в Казань»

Рустем Хусаинов: Исәнмесез! Я прихожусь Рудольфу Нуриеву двоюродным племянником. Он двоюродный брат моей мамы. Мама Рудольфа Нуриева и мой дедушка – родные брат с сестрой. Моего деда звали Валиулла, и он жил в Казани. В принципе, он родом из Татарского Тюгульбаево. Так же, как и, соответственно, мама Рудольфа Нуриева тоже из Татарского Тюгульбаево. И в 1914 году мой дед уже был здесь, в Казани. Он служил денщиком у генерала-директора на Пороховом заводе. Как раз, тот знаменитый генерал, когда был взрыв (видимо, речь о Всеволоде Лукницком, директоре Порохового завода – ред.). В 1914-м году (в действительности, взрывы были в августе 1917 года – ред.), когда Казань вся чуть не взорвалась из-за взрыва на пороховом, мой дед был там. После, когда уже все это произошло, он так и остался в Казани жить. 

В голодное время...маму Рудольфа Нуриева и их родителей привезли к деду сюда. Деду было 21 год, а ей было 7 лет. Ее привезли в Казань. Они жили на нынешней улице Галиаскара Камала. Это деревянный, двухэтажный дом на углу Галиаскара Камала и Нариманова. Они жили на первом этаже. И она жила у деда до тех пор, пока не вышла замуж и не родила первую дочку. 

- То есть, сестру? 

Рустем Хусаинов: Да, старшую сестру Рудольфа Нуриева. Что интересно, у нашего деда фамилия отличается от фамилии мамы Рудольфа. Тогда ведь не было фамилий. Фамилии стали давать по предыдущим родственникам, то есть, по отцу. Отец был Аглиулла, и, соответственно, дали фамилию Аглиуллины. А он пришел и сказал: «Мне не нравится фамилия Аглиуллин, мне нравится Идрисов». И дед взял себе фамилию Идрисов. А Рудольф остался Аглиуллин. Ну, так можно было тогда, да. Такая вот история была, получились разные фамилии, хотя они близкие родственники. 

Дамир Хусаинов: Я являюсь его внучатым племянником. Первая встреча с ним была в 1992-м году. Я как раз приехал на лето к бабушке с дедушкой, а родители уехали в Нижнекамск. Они жили там. И когда кто-то позвонил, я в том момент не понимал ничего, мне лет 8 где-то, наверное, было. Бабушка пошла в театр, а мне говорит - ты посиди, я скоро вернусь. А потом впопыхах возвращается, берет меня, давай пошли, говорит, у меня брат приехал. Там была как раз на тот момент репетиция, я не знал этого, но там сидел с ним в партере.  

«Отец хотел, чтобы сын занимался другой профессией, а Рудольф в то время занимался танцами» 

- А она общалась? 

Дамир Хусаинов: Да, общалась с ним. А я в этот момент выбежал на сцену, меня вывели сбоку, где как раз эта сцена проходит, а я со стороны смотрел на эту сцену, и мне стало интересно, что будет, если я выбегу, как это будет выглядеть. И выбегаю, значит, смотрю, что дэу-эни с кем-то там разговаривают. Видимо, это был Рудольф Нуриев. И он спросил - а это кто? А дэу-эни говорит - это мой внук Дамир. И он потом говорит - значит, и мой тоже внук. И вот при всех так говорил, что у меня есть внук Дамир, он живет в Казани. Эту значимую встречу для них организовали, потому что он к дэу-эни обратился, сказал, что у него не было фотокарточки отца, и она обещала посмотреть, есть ли эта фотокарточка, чтобы увезти с собой на память. Дэу-эни снова побежала и как раз эту фотокарточку ему принесла. 

Знаю, что он был с ним в ссоре из-за того, что хотел, чтобы сын занимался другой профессией, а Рудольф в то время занимался танцами. Это следовало из рассказов бабушки. И вот она мне рассказывала и говорила, что на фоне этого он даже ушел из дома и занимался самостоятельно танцами. Даже сестры ему помогали, прикрывали его. Отцу говорили, что он там типа где-то работает, а сам он втихаря бегал на бальные танцы. По 12 часов в день стоял перед зеркалом, тренировался и делал вот эти все прыжки. 

Рустем Хусаинов: Мы не ходили, мы привезли как раз сына в Казань. Просто мы жили в Нижнекамске на тот момент. 

- А вы знали, что он приехал? 

Рустем Хусаинов: Да, я знал, с мамой разговаривал, она сказала, что пошла, встречалась с ним. Там он ей подарил ей что-то, его сопровождающая. Я не помню, кто с ним был, но не Марго Фонтейн. Кто-то с ним была сопровождающая, и она подарила ей духи. 

- Французские, наверное?

Рустем Хусаинов:  Естественно! У нее было очень много впечатлений. Ей эту встречу организовала Рамзия Идиатулловна Такташ. Это мамина подруга, она, получается, сноха Хади Такташа. Она, к сожалению, умерла недавно. А так она работала в театре здесь у нас. И мы с ней, в принципе, в достаточно хороших отношениях, я продолжал с ней поддерживать отношения. Я ее с детства помню, потому что мы и к ним ходили в детстве. И ее очень хорошо знаю. Мы ходили к ней до того момента, пока, к сожалению, ее уже не стало с нами. 

В воспоминаниях только то, что он очень хотел повидать маму. Он очень хотел повидать, но с папой не мог общаться. На тот момент, насколько я помню, уже папы у него не было, он умер. Вот, а с мамой он хотел повидаться, очень тосковал. 

- С кем из ближайших родственников Нуриева вы общаетесь? 

Из ближайших родственников именно Рудольфа? Нет, с ними-то мы не поддерживаем, к сожалению, связь, потому что, когда они уехали, у меня единственное, что есть - это открытки, те, которыми мама переписывалась в свое время, чтобы поздравить. 

Вот это я помню, потому что эти детские воспоминания у меня даже больше остались, потому что дальше уже, в принципе, там связи практически не было. Переписывались родители, постоянно переписывались. 

Бабушка у меня ездила туда к нему в гости, потому что они практически одного возраста были. Они в Уфе жили. Она привезла тогда, помню, подарок от них, этот башкирский мед. Еще я помню - медведь до сих пор у нас стоит, подарок от родителей Рудольфа, который бочонок деревянный держит. 

В общем-то, бежал он, да, бежал… Ведь там пришли, за ним бежали из КГБ, бежали, чтобы его вернуть. Потому что Хрущев кричал, чтобы вернули его немедленно. И, соответственно, отца из партии исключили. Он же был партийный, причем был военный партийный, политработник. И у них на этом фоне еще хуже разладились отношения. И, соответственно, как он мог общаться? Единственное, что мы слышали, я в детстве слышал вражеские голоса, когда папа слушал радиоприемник, тогда там передавали про Рудольфа Нуриева. Так мы слышали и знали, что с ним, как, что. 

Я был маленький, я не знаю, сколько лет, в начальной школе, наверное, когда я слышал, что мне мама рассказывала, но только говорила: «Никому не рассказывай». 

«Получается, что мама его, Рудольфа Нуриева, и моя бабушка, Бибигайша, очень сильно дружили» 

- А почему?

Рустем Хусаинов: Чтобы не знали, что есть родственник такой за границей. Тогда же КГБ и так далее, это же все Советский Союз. Поэтому никому не рассказывать, что есть такой родственник. Я знал это практически чуть ли не с садиковского возраста. 

Интересно было всегда что-то послушать, я слушал, какие выступления проходили, где он выступал. Все это было очень интересно. Увидеть это, к сожалению, тогда не было никакой возможности. Но гордость была, конечно, да. Потому что такая величина. Объясняли мне, что я тоже каким-то боком ему прихожусь. Но получается, что мама его, Рудольфа Нуриева, и моя бабушка, Бибигайша, очень сильно дружили. Они практически одного возраста, вообще прям как подружки жили. Потому что она жила у нас, у деда, там, где мама у меня жила на Галиаскара Камала. И этот дом прекрасный, помню, я туда ходил, но деда-то уже не было в это время. Он в 1943-м году умер. И бабушка жила там. А что с наследством? Они получили просто небольшую сумму. И все. А фонд - там на самом деле их два фонда, не один. 

- Два, да. 

Рустем Хусаинов: Два фонда, на самом деле, они, в принципе, сейчас существуют. Пожелание было, насколько я знаю, Рудольфа в том, чтобы эти фонды были на развитие балета. Мне, кстати, интересно, у нас казанская школа балетная каким-то образом взаимодействует с фондом Рудольфа Нуриева или нет? 

Дамир Хусаинов: Я помню, что бабушка при жизни тоже говорила, что у Рудольфа Нуриева была апельсиновая роща где-то в Калифорнии, и эта апельсиновая роща тоже перешла к племяннику, который живет в Калифорнии. А в квартире во Франции живет одна из его сестер, тоже на полном обеспечении якобы, она там ни за что не платит. 

Рустем Хусаинов: Скорее всего, уже умерла, наверное, я думаю. 

Дамир Хусаинов: А вот остров, который находится где-то на испанском побережье, остался бесхозным. Мне про него тоже рассказывали не раз. Говорили, что, поскольку завещания нет, наследников прямых нет, поэтому, что там происходит с этим островом, тоже непонятно. Может, фонды там сами управляют уже? 

Рустем Хусаинов: Да, и непонятно, что там за фонды, потому что я туда пытался написать как-то, просто хотя бы что-то ответили, но они проигнорировали, в общем-то. Но я даже там был на этой улице Рудольфа Нуриева. 

- Удивительно. 

Рустем Хусаинов: Примавера, поселок Примавера, да, это я знаю. 

- Так назвали. 

Рустем Хусаинов: Да, там небольшая улица, но у них там, в принципе, все в честь выдающихся каких-то деятелей искусств названы в этом поселке. Но удивительно, что в Казани вполне достаточно всяких улиц, как в том фильме - Вторых улиц строителей и Третьих улиц строителей. Их очень много, я встречал по 9 одинаковых улиц по номерам, которые можно было просто переименовать смело. С балетом вот нет. 

Дамир Хусаинов: Раньше я занимался. Пока учился, ходил на бальные танцы. 

«Мне не то, что не нравится памятник Нуриеву. Мне не нравится, где его поставили»

- Почему не продолжили?

Дамир Хусаинов: Тогда период был такой, во-первых, 1998 год наступал, денежный дефолт произошел, и у родителей просто не было возможности дальше продвигать обучение, поэтому дело пришлось закрыть. 

- А чем вообще занимаетесь? 

Дамир Хусаинов: Сейчас работаю гидом в ГК “Трэвел”, в туристической компании. Просто возим туристов, показываем город. 

Рустем Хусаинов: Ну а я уже на пенсии, я много чем занимался, предприниматель по жизни. У меня жизнь такая: чем только не занимался... Сейчас на пенсии, пасека своя у меня есть, свой мед. 

Я несколько раз посещал Нуриевский, конечно, в свое время. Сейчас в основном туда Дамир ходит, у меня не всегда получается. В общем-то, не всегда получается еще и попасть туда. Хотя, в принципе, разговор был о том, что по контрамаркам, как родственникам, но они не всегда бывают. Но если бывают, то не в самые удобные места. Это я, к сожалению, не видел, а вот «Валентину» да. 

- Фильм “Валентина” 1977 года?

Рустем Хусаинов: «Валентина» с участием Рудольфа мне очень нравится вообще. На днях мне попался отрывок с Рудольфом, я посмотрел, «Свиное озеро» называется. Вот такое было у него выступление, такая пародия была, я так понимаю. Но в Париже не был. 

- Хотелось бы?

Рустем Хусаинов: Хотелось бы, конечно, потому что настолько потрясающая там могила. Я фотографии смотрел, хотелось бы увидеть.

Мы всегда с супругой, каждый раз, кстати, когда собираемся с семьей, приходит бабай, почитает, мы Рудольфа с семьей вспоминаем. У меня вопрос, конечно, большой про памятник, который поставили в Казани.

- Вам не нравится? 

Рустем Хусаинов: Мне не то, что не нравится. Мне не нравится, где его поставили.

 - Место не нравится? 

Рустем Хусаинов: Ну, конечно. 

- Почему? 

Рустем Хусаинов: Его поставить надо было спереди. И не в центр, а сбоку впереди. И тогда бы это привлекло бы, понимаете, это была бы привлекательная экспозиция для туристов и для самого театра. Он выиграл бы от этого. Если бы, допустим, смотреть на колонны, получается, вот с этой стороны я бы его поставил здесь лицом, то есть, когда смотришь на театр, чтобы он лицом смотрел на тебя.

Автор: Регина Яфарова