«Предки чувашей впервые упоминаются в русском источнике начала XIII века как «веда»»

В поисках вепсов 

Несмотря на ограниченность раннесредневековых письменных источников по истории региона, они позволяют хотя бы в общих чертах отследить эволюцию его этнической карты в булгарское время. Для начала средневековья у нас имеется переданный в труде готского историка Иордана список народов, покорённых готским «королём» Эрменриком/ Германарихом (жил в середине IV в.), представляющий собой, скорее всего, созданный первоначально на готском языке итинерарий (перечисление народов и стран на пути от Балтики на Волгу, далее вниз по Волге до степей Северного Кавказа и, возможно, в Крым) [Анфертьев 1994: 150-151] первых веков нашей эры. 

Новейшая публикация «Гетики» Иордана представляет текст списка в следующем виде: “thiudos: Inaunxis Vasinabroncas Merens Mordens Imniscaris Rogas Tadzans Athaul Nauego Bubegenas Coldas” [Иордан, 116]. Оригинал можно восстанавливать примерно как “*þiudos: in Aunxis Vas, in Abroncas Merens, Mordens in Miscaris, Rogas stadjans at Thual, Nauezo, Bubegeins, Gotthos” и переводить: «народы: в Аунуксе – весь, в Абронке – мерю, мордов в Мещере, жителей берегов Волги до твалов, навезов, бубегеев, готов». Со стоящим в этом списке на первом месте народом *Vas традиционно принято соотносить предков вепсов (старое самоназвание BepS < *vepsч), Весь древнерусских источников. Народ этот играл важную роль в международной торговле по волжско-балтийскому пути и, возможно (как принято считать со времён работ К. М. Френа начала XIX в.), продолжает упоминаться затем в арабско-персидских источниках X-XII вв., прежде всего – у Ибн Фадлана (первая половина X в.) под именем вису (ويسو(:” Царь <булгар> рассказал мне, что за его страной на расстоянии трех месяцев пути есть народ, называемый вису” [Ибн Фадлан: 135].

Ису и вису

Здесь, однако, имеются некоторые проблемы: в ряде источников более позднего времени (Йакут – кон. XII – нач. XIII в., Закарийа ал-Казвини – сер. XIII в. и др.) сохраняется написание вису, тогда как другие, в том числе и весьма ранние авторы (ал-Бируни – первая половина XI в., ал-Марвази – первые десятилетия XII в. [Göckenjan, Zimonyi 2001: 45] и др.) пишут ису (ايسو  ). Написание ису, по-видимому, даёт и единственный изданный манускрипт второго после Ибн Фадлана арабского автора, лично получившего информацию об этом народе в Волжской Булгарии – ал-Гарнати [Чураков 2001]. 

Понятно, что форма ису уже гораздо менее напоминает древнерусское название вепсов, Весь, и нуждается в иной интерпретации.О проблеме вису / ису см. также ниже. Нельзя, однако, не отметить, что исчезновение Веси, а также и вису / ису со страниц исторических источников в XIII–XIV вв. связано, видимо, именно с гибелью Волжской Булгарии и с прекращением активной торговли с Севером и Балтикой по Волжскому пути.

Народы Хазарского кагана  

Из известных нам народов Среднего Поволжья в списке Иордана имеются, таким образом, лишь упоминания мери и мордвы – при этом в случае с мордвой перед нами экзоэтноним, и нельзя быть уверенным, что под ним скрываются именно мокша и эрзя.

Во втором по времени источнике – известном письме хазарского кагана Иосифа сановнику кордовского халифа Хасдаю ибн Шапруту (960-е гг.) отражена ситуация конца VIII – середины X в., то есть практически в момент прихода булгар в Среднее Поволжье. Здесь находим следующий список народов: “Бур-т-с, Бул-г-р, С-вар, Арису, Ц-р-мис, В-н-н-тит, С-в-р, С-л-виюн”. Названия эти ещё П. К. Коковцов предложил интерпретировать как: Бур-т-с – буртасы, Бул-г-р – булгары, С-вар – сувары, город Сувар в Волжской Булгарии, Арису – мордва-эрзя, Ц-р-мис – черемисы, марийцы, В-н-н-тит – вятичи, С-в-р – северяне, С-л-виюн – славяне в целом или, возможно, новгородские словене [Коковцов 1932]. Здесь впервые появляется упоминание марийцев – под их старым, по всей вероятности тюркским по происхождению названием черемисы: тат. «Чирмеш» < тюрк. чер – «войско». К мотивации семантики имени черемис (‘воинственный’ – ?) в тюркских языках ср. противоположную по значению этимологию имени чуваш: чув. «Чеваш» < тю. *jawash ‘мирный, тихий’ [Räsänen 1969: 175], об этой оппозиции см. ниже. 

Названия мордвы 

Предполагается, что и мордва-эрзя здесь впервые упоминается под своим собственным именем, что в общем-то понятно: тюрки (в том числе хазары и булгары), по-видимому, не знали иранского этникона *mord- (см. выше примечание к Mordens Иордана), и использовали мордовские самоназвания (ср. тат. мухшы ‘мордва (изначально – мокша)’, чув. irSe ‘мордва (изначально – эрзя)’. То же находим и в ранних источниках, информация которых происходит из степного,
тюрко-монгольского мира: Гийом де Рубрук (сер. XIII в.) упоминает народ Moxel (мокша, слово получено Рубруком от татар), живущий к северу от Танаиса, за которыми (далее на север) живут “Merdas, которых латиняне называют Merduinis”
(вероятно – эрзя, точнее – мордва в целом, слово получено, видимо, от русских и соотнесено с известным по византийским источникам термином) [Карпини, Рубрук: 108-109], Рашид ад-Дин (конец XIII – начало XIV в.) пишет о народах мокша и арджан (видимо, мокша и эрзя), вообще не используя слова мордва [Рашид ад-Дин: 96].

Как прочитать Арису  

Проблема, однако, состоит в том, что в краткой редакции письма кагана Иосифа указывается, что народов, живущих по главной реке хазарской страны – девять (названий их краткая редакция не даёт), тогда как в приведённом выше списке только восемь названий. Поскольку большинство названий совпадают с исторически известными и твёрдо идентифицируются, возникает соблазн разложить имя Арису (אךיסו (на два составляющих и увидеть в нём сразу два этникона: Ар(у) и (В)ису, которые упоминаются как названия народов и областей, подвластных Волжской Булгарии у ал-Гарнати (см. ниже). В пользу такого чтения есть и существенный филологический аргумент: если бы Арису (אךיסו (действительно передавало этноним эрзя, трудно было бы объяснить появление буквы йод в середине слова: ни в самом самоназвании мордвы-эрзи, ни в его чувашском производном irSe на этом месте нет никакого гласного, не видно причин его появления и с точки зрения адаптации к языку и письменности источника. Кроме того, если Арису – это Ар(у) и (В)ису, то и порядок перечисления народов в пространной редакции письма кагана Иосифа становится более логичным: Нижняя Волга – буртасы, Казанское Поволжье – булгары и сувары, Прикамье – Ару (см.ниже), там же – Ису (см. ниже) или (если Вису = Весь) вверх по Волге от устья Камы, Нижегородско-марийское Поволжье – черемисы, бассейн Оки – вятичи, левобережье верхнего Днепра – северяне, далее – славяне в целом.

В начале XII в. русский летописный свод перечисляет «инии языци, иже дань дають Руси: Чюдь, Меря, Весь, Мурома, Черемись, Мордъва, Пермь, Печера, Емь, Литва, Земигола, Корсь, Норома, Либь” [ПВЛ I: 13]. По сравнению с готским итинерарием Иордана среди народов Поволжья уже утвердились черемисы (марийцы) и впервые присутствует Пермь – уже древнерусский вклад в этнотопонимию северо-востока Восточной Европы (← приб.ф. perч maa ‘задняя земля’), название, которым не позднее чем с конца XIII в. обозначаются земли на Вычегде и верхней Каме, населённые прежде всего предками коми. Из народов, населявших в более поздний период северную периферию Волжской Булгарии в названных источниках отсутствует пока прямое упоминание только чувашей и удмуртов. Такому странному отсутствию сведений о двух крупных народах края может быть предложено объяснение социально-политического порядка (см. ниже), однако и они могут быть хотя бы предположительно обнаружены в источниках.

А где удмурты? 

Первое упоминание если не удмуртов как таковых, то по крайней мере географического термина, который дал начало названию удмуртов в тюркских языках Поволжья (тат. ar ‘удмурт’) можно видеть в сообщении Абу Хамида Ал-Гарнати (сер. XII в.) о находящихся к северу от Булгара двух областях, жители которых платят харадж (дань, налагавшуюся на немусульман) царю булгар – Ису (именно ису, а не вису, как в русском издании – см. выше) и Ару, жители которых добывают шкурки бобров, горностаев и белок, и за которыми находится область Йура (см. ниже) [Ал-Гарнати: 31-34]. В Ару ал-Гарнати можно видеть общетюркскую основу *ar(y) (> тат. ary) ‘та, противоположная сторона’: так, по всей вероятности, могли называть булгары правобережье Итиля (Белой – Камы – Волги). Позже этот термин стал, видимо, обозначать население за Итилем и основной народ, его составлявший– удмуртов, вследствие чего потомки булгар, татары до сих пор называют удмуртов ar то есть, собственно, ‘заречане’ [Белых 1996]. Область Ару Ал-Гарнати, однако, ещё вряд ли следует соотносить специально с удмуртами (и уж тем более нет никаких оснований видеть здесь упоминание придуманного местными учёными «удмуртского княжества» с центром в Арске) – скорее всего в булгарскую эпоху это название было ещё топонимом и относилось к обширным областям правобережья нижней Камы, Вятско-Камского междуречья и Верхнего Прикамья, которые находились или под непосредственным контролем Волжской Булгарии, или, во всяком случае, в сфере её экономического и политического влияния (см. ниже).

Люди из Заречья

Если принять предложенное выше чтение названия Арису письма кагана Иосифа как Ар(у) + (В)ису, то в сообщении ал-Гарнати можно видеть упоминание тех же двух этниконов. Применение понятия “заречье” (тю. *ar(y)) к землям за Итилем ещё в IX в. (время происхождения информации письма кагана Иосифа), то есть практически в период появления булгар в Прикамье выглядит даже более естественно, чем в XII в., когда булгары в той или иной мере уже освоили закамские
территории. Однако, в то время как для Ару имеется вполне приемлемая этимология, для Ису – если принимать именно такое чтение и, соответственно, отрицать связь данного этникона с именем вепсов –ничего вразумительного предложить пока не представляется возможным. Локализовать страну Ису следует к северу от Булгарии, в 20 (по ал-Марвази) или 30 (ал-Гарнати) днях пути – информация также ничего не дающая, поскольку не ясно, какие дни пути имеются в виду: на судах по реке, пешком, верхом или зимой на лыжах с собачьими нартами, и скорее всего подобные указания просто являются распространёнными фигурами речи у арабских авторов. Возможность того, что Ису – это Верхнее Прикамье, район распространения родановской и поломско-чепецкой культур (гипотеза впервые предложена, кажется, независимо М. В. Талицким [Талицкий 1941: 47] и Р. Хеннигом [1961: 251] и поддерживается сегодня различными исследователями) вполне допустима, учитывая указанное расстояние, посредство Ису в булгарской торговле с Йурой, время упоминания Ису в источниках и характер взаимоотношений Ису с Булгарией (см. ниже), но пока нет возможности осуществить ономастическую привязку этого этникона или пока не удастся найти новых, более конкретных аргументов в пользу этой версии, она останется недоказуемой. Точно так же следует пока признать нерешённой проблему соотношения названий Вису и Ису в арабско-персидских источниках: не исключено, что здесь имеет место, например, контаминация имени вепсов и какого-то неизвестного названия из Верхнего Прикамья. Для решения этих вопросов требуются дальнейшие специальные разыскания.

Как звали чуваш?

Предки чувашей впервые упоминаются, по-видимому, только в русском источнике начала XIII в. – в «Слове о погибели Русской земли»: “Буртаси, Черемиси, Веда и Моръдва бортьничаху на великого князя Володимера”. Название Веда «Слова о погибели…» представляет собой заимствованное в древнерусский язык мордовское название чувашей veTke (основа veD- – ср. veDeN ‘чувашский’) [Мокшин 1991: 33–34]. Этимология этого названия не ясна: предполагаемая
Н. Ф. Мокшиным связь его с названием территориальной группы удмуртов Ватка невозможна, поскольку последнее заимствовано из русского Вятка, и называть себя так чепецкие удмурты стали безусловно гораздо позднее времени фиксации
мордовского названия чувашей в «Слове о погибели…» (см. также ниже). Можно предполагать связь с морд. veD ‘вода’, если этим словом в мордовских языках могли в прошлом назвать большую реку, например, Волгу (это, впрочем, остаётся
всего лишь предположением), тогда veTke – ‘поречане, живущие на большой реке’. С другой стороны, возможна связь с названием славянского племени вятичей (в конечном счёте – от того же ПСл *vet- ‘большой’, что и название реки Вятки,
хотя кроме выведения их от одной основы ничего общего в происхождения двух этих имён нет), которые фиксируются рядом с мордвой-эрзей уже в письме кагана Иосифа (см. выше), но в этом случае надо предполагать заимствование в мордовский уже после падения носовых в восточнославянском (что допустимо) и перенос названия со славян-вятичей на чувашей (что трудно объяснить). 

Таким образом, можно констатировать, что к концу булгарской эпохи, в XIII веке, в Среднем Поволжье и Предуралье уже в том или ином виде присутствовали все местные финно-угорские народы и чуваши. По всей вероятности, именно существование в регионе мощного государственного образования, его экономическое, политическое и культурное влияние сыграли решающую роль в оформлении этнической карты края.

«За Йура находится море мрака, на берегах которого живут дикие люди» 

Нельзя не сказать и о расширении границ земель, известных арабско-персидским географам на севере в булгарское время: по-видимому, начиная с сообщения Ибн Фадлана (предположение Б. Н. Заходера [Заходер 1967: 59] о более раннем
источнике этих сведений пока ничем не подтверждено) далее на север за народом Вису (см. выше) упоминается страна и народ Йура, ведущий торговлю мехами с купцами из Вису и Булгарии, которые добираются на север по снегу на санях,
влекомых собаками (у ал-Бируни, ал-Марвази и ал-Гарнати в XI–XII вв. в функции посредников выступают Ису – см. выше, а в качестве средства путешествия описываются и лыжи [Ал-Гарнати: 31-35; Göckenjan, Zimonyi 2001: 262] – чуть
ли не впервые в арабско-персидской литературе!); за Йура находится море мрака, на берегах которого живут дикие люди, и где добываются клыки некоей рыбы (имеется в виду морж), пригодные для изготовления разных поделок [Заходер 
1967: 59-69]. В этом северном народе Йура следует видеть Югру древнерусских источников – страну и её население на крайнем северо-востоке владений Новгорода, вероятно – в левобережье нижней Оби (о локализации и этноязыковой
привязке Югры см. [Напольских 1998]). Поскольку эта тема появляется в сообщениях путешественников, непосредственно побывавших в Булгарии (Ибн Фадлан прямо сообщает о получении информации о Севере от самого булгарского царя), источник этих сведений понятен: именно торговая активность булгарских купцов расширила северные границы ойкумены для всего мусульманского мира.

Продолжение следует 
 

Опубликовано в: История татар с древнейших времён в семи томах. Том 2. Волжская Булгария и Великая Степь. Казань, 2006; с. 100-115. Печатается с дополнениями.
Источник: Владимир Напольских. Очерки по этнической истории, - Казань, 2018  
История татар с древнейших времён в семи томах. Том 2. Волжская Булгария и Великая Степь. Казань, 2006; с. 100-115.