Рашит Мингазов: «Если возродим педагогический университет - это будет признание ошибки и героический шаг»

- Рашит абый, вы уже более 40 лет в сфере журналистики, являетесь одним из лучших в теме языка, национальных вопросов, религии. Расскажите, почему вы стали журналистом?

- Как ни странно, в деревне, где я вырос - это Муслюмовский район - очень многие стали журналистами. Мой сосед слева - Алмаз абый Хайруллин, много лет работал ответственным секретарем районной газеты, а потом и ее редактором. Сосед напротив - Ильдар Закиров, работал на телеканале “Эфир”, а также в газетах в Москве, “Казанских ведомостях”. Известные журналисты Рафис Измайлов, Марсель Зарипов - они мои дальние родственники. В целом, из наших краев вышло довольно много представителей этой профессии. Видимо, вода у нас какая-то особая (смеется).

- Чем отличаются журналистика тех времен, когда вы еще только начинали работать, и журналистика нашего времени? Когда вам лучше было работать - тогда или сейчас?

- У каждого времени свои плюсы. Например, в газете “Социалистик Татарстан” (“Ватаным Татарстан”) ты пишешь материал, относишь его редактору отдела, и материал лежит там неделю. Редактор читает, относит к ответственному секретарю, там он может пролежать еще пару недель. Так и ждешь, когда же выйдет твоя статья. А сейчас система работы в газете такая, что ты сегодня пишешь - завтра уже выходит. Может быть, сейчас и журналистов стало меньше. Мы тогда работали даже по субботам. Выпускали 6 номеров в неделю. А сейчас темп очень быстрый, репортаж должен выйти как можно скорее. Ежедневная газета информацию должна подавать оперативно.

А в газете «Мәдәни җомга», где я сейчас работаю, преимущественно поднимаются темы истории, культуры, и материалы могут быть опубликованы и через неделю, и через две недели.

«Раньше чиновники устраивали теплый прием, сейчас могут вообще не пусть в кабинет»

- Говорят, в советское время средства массовой информации подвергались цензуре. Вы чувствовали на себе ограничения? На какие темы вы писали тогда?

- Да, не отрицаю, были материалы, которые не прошли в печать. Но цензура, скорее всего, сидела уже внутри самих журналистов - мы знали, о чем можно писать, а что точно не пропустят.

В те времена критическая статья в газете была серьезным поводом, чтобы разобраться в проблеме. Если журналист писал о какой-то проблеме, то по ней обязательно принимали меры.

Если куда-нибудь приезжал журналист (в колхоз, например), то тебе обеспечивали самый теплый прием. Когда едешь в район, ты, как журналист, обязан зайти в первому секретарю. Помню, в «АзнакаевскНефть» проводят выборы. Впервые избирают руководителя. И приехал я. В то время Шафагат Тахаутдинов был первым секретарем Лениногорского городского совета. Я приехал, и он вышел ко мне поздороваться. А сейчас глава района может тебя не принять, даже не пустить к себе.

Когда времена стали меняться, я поехал как-то в Мензелинск. Глава района меня не принял. Он сказал «знаю я его». Мне передали его слова. Откуда он меня знает, я не понял. Может быть, он думал, что я приехал критиковать. Я, конечно, побывал, где надо и написал свой материал, но хотел повидаться с руководством района, раз уж приехал. По старой привычке. А ему даже принять меня не захотелось.

- Вы были корреспондентом районной газеты в Черемшанском районе. Как работают журналисты в районах?

- В районах всегда одна проблема - тем не хватает. По крайней мере, я сам столкнулся с этим. Потому что я был начинающим журналистом, еще не знал людей, связей себе не наработал. Конечно, более опытные журналисты, которые со стажем, они знают район, у них много знакомых, поэтому найти тему, какую-то зацепку им легче. В районе об одном и том же герое можно писать несколько раз.

- Вы писали о проблемах, критиковали. Какой-то результат был от ваших материалов? Приходилось встречаться с угрозами из-за вашей деятельности?

– Угроз не было. Но звонили, ругались. Это в эмоциональном состоянии. Но меня просто так не напугать. Если начнешь всего бояться, какой смысл жить вообще? Конечно, если ты разоблачаешь кого-то, у тебя, помимо изложенного в материале, должны быть доказательства «в кармане». Если подадут в суд, то ты достаешь эти факты. В то же время, если ты пишешь критику о ком-то, что не должен писать так, чтобы растоптать, уничтожить человека.

Вот в чем отличие журналистов и блогеров? Журналист должен выслушать обе стороны, а не просто обвинять одну из сторон.

Однажды из Аксубаевского района пришло письмо о том, что два соседа ссорятся из-за 70 сантиметров земли. Я поехал туда, чтобы написать об этом. Что интересно - один из соседей - мулла. То есть, это человек, который должен показывать пример жителям села, наставлять о том, чтобы люди не ссорились, жили дружно. Уступить, даже если у него есть право на эту землю. Но он шел на принцип. Я нашел выход. Тогда у нас главным кадием республики был Габдулхак хазрат Саматов. Я приехал и рассказал хазрату. Он написал открытое письмо, велел этому мулле показывать положительный пример жителям села. Это письмо я просто добавил к своему материалу. 

- Рашит абый, все мы знаем роль мечетей в сохранении родного языка. Как вы относитесь к тому, что в наших мечетях вагазы зачастую читают на русском языке? 

– Боюсь, критика сейчас прозвучит в ваш адрес. Было решение муфтия, по которому во всех мечетях в Татарстане пятничный вагаз должен читаться на татарском языке, и в конце, если есть желающие, мулла дает 5-минутную выжимку из того, что говорилось во время его проповеди. В мечети «Әниләр», куда я хожу, так и делают. Вагаз идет на татарском, а в конце краткое содержание для тех, кто не понимает язык. Таким образом, в любой мечети в республике пятничный намаз должен быть на татарском языке. Если узнаете, что где-то игнорируют это решение, то можете пожаловаться в Духовное управление мусульман Татарстана.

«У бабушек есть своя собстрвенная жизнь»

- Вы как-то в интервью сказали, что бабушкам, которые по 10 лет ходят учиться религии, следовало бы вместо этого заняться воспитанием своих внуков. Скорее всего, вы имели ввиду, что бабушкам стоит заняться обучением внуков родному языку, потому что именно у таких активных бабушек зачастую внуки оторваны от родной культуры.

- Я эту мысль тогда повторил за ректором Российского исламского института Рафиком Мухаметшиным. Он же все это видит, знает, это все перед его глазами. С одной стороны, я с ним согласен, а с другой - нет. Если в одном большом доме или квартире живут сразу несколько поколений, то бабушки-дедушки наверняка должны помогать. Даже тем, как ты живешь, ты уже становишься примером. Но в то же время у бабушек есть и своя собственная жизнь. 

Если ты родил ребенка, то ты должен сам его воспитать. Бабушка – это не нянька для ребенка. У нее своя личная жизнь. Если она хочет учиться в медресе, а потом поступить в исламский институт и учиться там – пусть, это ее право. Потому что она хочет жить, познавать, получать знания, общаться с другими.

Жизнь не может состоять только из того, что ты сначала вырастил своих детей, а потом вырастил внуков. Некоторые люди старшего поколения сначала детям своим помогают выплатить ипотеку, а потом внукам… Некоторые идут на такие жертвы, что ради ипотеки внуков работают на двух работах. Я не говорю, чтобы такие бабушки просто сидели дома. Пусть ходят и в театры, концерты, катаются на лыжах. Пусть сами распоряжаются своей жизнью. 

- Рашит абый, наверное, вам тоже приходилось слышать такие мнения, что в татарских СМИ нет серьезных аналитических материалов, что журналистика у нас слабая. Вы согласны?

- Я думаю, надо оценивать “по погоде”, то есть какая ситуация по стране, по ней и следует давать оценку. Если кто-то заявляет, что нет острых политических материалов, но ведь и требования сейчас ужесточились. Надо учитывать особенности времени, в котором живешь. Слово – серебро, молчание – золото. Приходится контролировать то, что пишешь и о чем пишешь. Поэтому выводы делать надо с учетом контекста.

«В наших школах нет татарской системы образования»

- Какие вопросы, связанные с развитием татарского народа, беспокоят вас сейчас больше всего? В каком направлении двигаться нашему народу, чтобы решить эти проблемы?

- В первую очередь, меня очень беспокоят межнациональные браки. У нас они приводят к потере татарской идентичности. В Турции, например, не так. Если турок женится на женщине другой национальности, то ребенок все равно станет турком. Он ходит в турецкий садик, учится на турецком языке. 

Мы должны учить язык государства, в котором живем. Это естественно. В то же время мы должны знать свой родной язык, родную культуру, наших предков. Чтобы сохранить нацию, человек, в первую очередь, должен знать свою родословную, 10 поколений предков, и хорошо знать родной язык.

У нас есть 3 тома «Татарских народных пословиц», которые собрал и издал Наки Исанбет. Это наше достояние. Вся педагогика татарского народа лежит там. А если взять наши современные школы, в них нет нашей татарской системы образования. С переходом школ в государственное ведение, татарская система образования была разрушена. До революции татары сами контролировали и развивали свою систему образования. Они на свои деньги содержали школы, сами платили учителям. Сами строил мечети, сами содержали имамов. Но я считаю, что ничего еще не потеряно, нашу систему образования еще можно сохранить.

Мы много лет мечтали о татарском национальном университете, но осуществить его не смогли. Но в то же время в России есть два частных университета, они еврейские. Если они могут содержать университет, почему мы не можем?
Мы, конечно, любим похвастаться, мол “татарин родился - еврей заплакал”. А свой университет создать мы не смогли! У нас есть свои олигархи из татар, миллионеры. Они что, не могут собраться и создать национальный университет? Закон дает для этого возможность.

«Упразднение педуниверситета в Казани - большая ошибка»

В соседних республиках - Марий Эл, Чувашии, смогли сохранить педагогические университеты. Упразднять педуниверситет в Казани - это была большая ошибка. Конечно, очень жаль. Но сейчас нельзя плакать об этом и опускать руки. Я считаю, что надо восстанавливать. Должна быть отдельная подготовка учителей в университете. Педуниверситет должен быть отдельным вузом. Исправить ошибку еще не поздно. Сделать ошибку - одно, а признать ее, исправить - это уже героический шаг. Хотелось бы, чтобы наши руководители поняли это, исправили. Это тоже стало бы одним из шагов к возвращению национальной идентичности, самосознания. Человек, который сохранил свое национальное самосознание, он не потеряется, и будет участвовать в развитии нации.

- Вы работали в крупных республиканских изданиях - газете «Ватаным Татарстан», педагогическом журнале «Гаилә һәм мәктәп», сейчас трудитесь в газете «Мәдәни җомга». Это бумажные издания. Исходя из своего опыта, как вы видите будущее печатных изданий? Кто-то считает, что их не станет, а кто-то - что они останутся в любом случае.

- В таких случаях всегда приводят пример - когда появилось радио, говорили, что газет не станет. Когда появилось телевидение - считали, что радио уже больше не нужно. Но прекрасно существуют и радио, и телевидение, и газеты продолжают выходить. 

Мы как-то были в Германии, и нам рассказали, что там у каждого жилого квартала выходит своя местная газета. 

Сейчас в Татарстане самые большие тиражи у частных газет. «Акчарлак», «Ирек мәйданы», “Безнең гәҗит” и другие. Эти газеты выживают за счет того, что знают потребности аудитории, они знают, о чем хочет знать и читать их читатель. Конечно, нельзя ограничиваться новостями из светской жизни.

Автор: Гульназ Ахтамзянова
Источник материала: intertat.tatar