Бывший депутат башкирского парламента, профессор, кандидат эконмических наук Ринат Гатауллин заявляет о существовании на северо-западе Башкортостана этнической группы с двойной идентичностью: они называют себя башкирами, но в то же время - представителями татарской культуры, и родной язык для них – татарский. По подсчетам политика, численность этой группы может составлять до 600 тысяч человек. Себя он тоже причисляет к этой группе.
“Татаризация башкир в школах – вранье”
— Ринат Фазлетдинович, насколько я понимаю, по национальности вы – башкир, а родным языком считаете татарский.
— Я всегда выступал в защиту татарского языка, интересов татар.
Исторически наша деревня смешанная – половина называется башкирской стороной, другая – татарской. Но язык у нас в деревне один, мы живем по-братски, дружно.
Поэтому я очень тяжело воспринимаю, когда в Башкортостане некоторые люди ущемляют татар, преследуют татарский язык. Именно по этой причине я, избравшись депутатом, возглавил в парламенте движение в защиту татарского языка и прав татароязычного населения, в том числе и татароязычных башкир.
— Как по-вашему, сколько сейчас таких татароязычных башкир?
— С начала XX века в переписях 50 процентов населения - татароязычные, 50 процентов – башкироязычные. И сейчас название “башкир” идет больше из-за исторческого аспекта, а татарское у нас – это наша культура, это наш родной язык.
Я ношу фамилию отца своего деда – Гатауллин. Он родился в 1840 году, никаких медресе не кончал, он башкир, и жена была башкиркой. Деда я не видел, он был в башкирской дивизии, умер в 1942 году. А сестра деда была жива, дожила до 1973 года. Я спросил ее: “Нуржан тути, на каком языке говорил наш Гатаулла бабай, татарском или башкирском?”. Она говорит: «Сынок, наш папа по-татарски говорил лучше, чем мы с тобой”.
Когда мне говорят, что наши деды якобы были башкирами, и язык вам поменяли татарские муллы, учителя – я сильно возмущаюсь, потому что это просто вранье. А ложь я не люблю.
— Но дед у вас был башкиром?
— Он был не простым башкиром, он был старшиной башкир, владел большими земельными угодиями. У Гатауллы были 440 гектаров земли. Черты лица более трехсот жителей нашей деревни указывают на их принадлежность роду Гатауллы.
— Сейчас этот язык, на котором говорили ваши предки, на котором говорите вы – называют северо-западным диалектом башкирского языка. Вы согласны с этим?
— Нет. Это искуственно придумано. Диалект же это значит говор, пригодный только в быту. На диалекте нельзя написать книгу, развить культуру. Если развивать культуру в диалекте, значит, она принадлежит отдельному народу, это самостоятельная культура. Тогда надо на языке западных башкир открывать театры, филармонии, газеты, книжные издательства, телевидение. Покажут передачу на восточном башкирском – значит, пусть показывают в таком же объеме на западном. Как у мари – язык “горный” и “луговой”, начинать давать вот так же.
Наш язык – татарский язык. Я же лидер татароязычных башкир на западе, и у нас нет никаких сомнений в том, что наш язык – татарский.
Литературные нормы татарского языка, и башкирского языка были введены по постановлению совнаркома. Тогда в совнаркоме в основу татарского языка предлагалось взять диалект татар территории Бугульминского уезда, а в основу башкирского литературного языка – ишимбайский говор.
Но были те, кто против, в итоге взяли диалект, как можно более далекий от татарского языка. Когда принимали литературный язык башкир, это был язык всего сорока тысяч человек.
Это коммунисты нам создали очень много проблем. Одна из них вот эта. Если бы литературный язык был выбран правильно, например, ввели бы его как “татаро-башкирский язык”, то, думаю, ни в Татарстане, ни в Башкортостане никаких проблем бы не возникало.
Создание литературного языка для татар и башкир получилось искуственным, но сейчас уже обратного пути нет, башкирский язык сформирован, и татарский язык есть.
— Откуда идет ваш собственный род?
— Мы из ногайцев. До прихода русских мы были ногайцами, ногайские племена.
— Тогда кто был основным населением в современном Западном Башкортостане?
— Нас называют ногайскими татарами. На языке народов Средней Азии мы до сих пор истались как ногайские татары, а восточных башкир называют иштяками.
- А как возник этноним башкир?
— Когда-то были башкирские племена. Ибн Фадлан упоминает о двух видах башкир: западных и восточных. Они проживали на западе у рек Зай, Чишма, а также на востоке. Уже в то время здесь были два вида населения. Раз так, я считаю наш язык татарским языком и требую ему статуса государственного не только потому, что здесь проживает сотни тысяч татар, но и потому, что, можно сказать, это язык самих башкир.
Отсутствие официального признания татарского языка делит наш башкирский народ на два сорта: первый - говорящие якобы на литературном языке и второй сорт – это мы, башкиры без языка.
— А как насчет самосознания? Вы сами себя ощущаете башкиром?
— С исторической стороны мы себя чувствуем башкирами, а по языку, культуре – татары. Я недоволен, если татар ущемляют, и так же не согласен, когда ущемляют башкир.
“Татароязычных башкир может оказаться полмиллиона”
— Много таких башкир?
— Их может оказаться примерно 500-600 тысяч человек. Но большинство из них сейчас стараются указывать, что их корни с востока, что они башкироязычные башкиры.
— Почему?
— В годы президентства Муртазы Рахимова (в 1993-2010 годах – ред.), - поднимали только выходцев с юго-востока. А наших с северо-запада выкинули из органов власти, принижали.
С Рахимовым я сколько конфликтовал по этому вопросу и за это на меня два раза было сделано покушение, еле остался жив. Как происходили эти покушения – я в свое время давал интервью, писал в прокуратуру.
Тогда корреспондент ТАСС зашел к прокурору. Прокурор сказал – не умер же, убьют – займемся.
— Как были устроены покушения?
— Хотели на машине столкнуть в кювет, напали на нагруженном камнем грузовике. А потом у дома подстерегли на трех машинах. Это было в районе 2000-х.
«Если бы из Москвы пришло указание, чтобы перепись была честной, проблема решилась бы моментально”
— Вы говорите, что татар притесняют. А вот в руководстве Башкортостана говорят, что татарам даны равные права – у них есть газеты, театры.
— Когда заходишь в “белый дом”, где восседают эти руководители, то тебя спрашивали «син ысын башкортмы» (ты настоящий башкир?), «кара башкортмы бу кеше?» (черный башкир этот человек?). Им важно было только то, с какого района человек. Когда поступал в аспирантуру, в обкоме сказали: “Откуда этот человек, туймазинскую школу окончил, этого не пропускать” и убрали документы под стопку.
— Часто такое происходило?
— Это было очень часто, в институтах больше мест давали восточным районам, вот так унижали детей. Особенно часто такие вещи происходили во времена Рахимова.
— И сейчас так делают?
— Есть такие случаи, но не со стороны власти, а некоторыми людьми в общественных организациях.
— В социальных сетях идут ожесточенные споры по переписи. В последнее время идет сильное давление на татар Башкортостана, им говорят: “Вы не татары, по родословной вы башкиры”. Как по-вашему, откуда это идет?
— Если бы из Москвы пришло указание, чтобы перепись была честной, то решить этот вопрос будет очень легко. Но я не верю, что будет такая команда.
— Почему?
— Не верю. Потому что в России есть очень много людей, многие силы – бьют себе в грудь “мы патриоты”, а сами хотят уничтожить Россию. Называя себя патриотами, настраивают народы друг против друга, стараются развалить страну. Таких людей много.
Самое интересное: те, кто больше всех получает американские гранты, «грантоеды» — самые большие «патриоты». Они сейчас других называют “иноагентами”, а на самом деле сами иноагенты. Кто в начале 90-х получал многомиллионные гранты, вот их надо смотреть. Это они издеваются над татарами, снимая фильмы типа “Орда”, выпускают художественную литературу, дискредитирующую татар.
— В Уфе тоже есть силы, поддерживающие это движение?
— Муртазу Рахимова вижу таким человеком, а почему он так делает, этого я не знаю. Были времена, я с ним дружил, даже говорил ему: “Давай, прекращай баламутить в этих национальных темах”. Это он сидел, разделял людей – этот еврей, этот татарин, этот русский. Постоянно портил отношения между народами.
И сейчас очень многие зарабатывают на этой сфере. Тем самым разрушают страну. Татар отстраняют от честного труда, мучают детей, не дают им возможности учиться.
«Родословная сохранилась только у народов, недавно ушедших от кочевой жизни”
— В социальных сетях продвигается версия, что у татар нет родословной, что на самом деле они чуваши, что татар придумал Ленин. Кто такое выдумывает, что стоит за этим?
— Пусть тогда найдут родословные евреев, они древний народ, пусть найдут родословные у армян, грузин. Родословная сохранилась только у народов, еще недавно перешедших от кочевой жизни. Можно сказать, что родословная еще до революции потеряла весть свой смысл.
Родовая община была до Чингизхана. Чингиз хан проводит реформу, смешиваются разные племена, начинается соседская община. В наших деревнях была соседская община. Родовая община – это очень древний период. Они хотят сказать, что у башкир родовая община сохранилась в том же виде, как в эти времена, что история башкир не выходила из этой родовой общины.
Хоть я и не историк, меня это возмущает.
— То есть, пытаются показать, что они народ древний, а на самом деле получается, что это указывает на отсталось и дикость народа?
— Да.
— А для чего это надо? Чтобы отделить от татар?
— Не знаю, как они будут отделять? Потому что те, кто больше всех выступает против татар, сами наполовину татары.
— Кто же они?
— Да все. У Муртазы Губайдулловича жена татарка, единственный сын получается наполовину татарин. Остальные так же. Некоторые вообще чисто татары, а говорят, что они башкиры.
Были люди, доказывали мне, что я не татарин, а башкир, потом выяснилось, что большинство из них сами татары. Это «профессиональные башкиры». Ходят с национальными вопросами, тем самым пытаются компенсировать нехватку своей компетенции.
— А молодежь как в это втягивается? Иногда в соцсетях от молодежи идет хейт в адрес татар.
— Когда я учился в институте, татары и башкиры были одной нацией. Мы не делились, ни татары, ни башкиры, ни русские.
Сегодня идет пропаганда. На востоке, в башкирских деревнях такого нет.
Интеллигенция участвует. Например, живущие за счет бюджета, среди работников культуры, есть те, кто борется против татар, потому что боятся – уступишь татарам, самим меньше останется.
«К переписи отношусь с юмором»
— Какой у вас прогноз на результаты переписи?
— К этому я отношусь с юмором. До этого была Всероссийская сельскохозяйственная перепись, Росстат даже это нормально не смог провести. Скот не могут посчитать, куда уж людей. Думаю, не получится. Поэтому, что бы не писали, я не удивляюсь.
Маленьким ты запишешь число татар, большим – от этого силы татарского народа меньше не станет. Приезжаешь в Москву, заходишь в любую организацию – прокуратура, Верховный суд, редакция – треть татары.
В штабах оппозиции треть татары. Потому что в татарах есть несогласие, потому что национальный вопрос, вопрос равноправия не решается.
Егор Лигачев говорил, что в Башкортостане ведется неправильная национальная политика. К сожалению, его слова и сегодня остаются в силе. Поэтому татары пополняют ряды оппозиции.
«Надо татарскому языку в Башкортостане дать статус государственного»
— Вы считаете, что в Башкортостане татарский язык должен иметь статус государственного?
— Конечно, за эту свою позицию я много лет не мог трудоустроиться, жену, детей выгоняли с работы, не брали на работу.
— Они же боятся, что если татарский станет государственным, то башкирский исчезнет.
— Не исчезнет. Сколько башкирских школ закрыли, что было сделано?!
Они и не думают о башкирском языке, им башкирский язык не нужен. Мне кажется, они “питаются”, угнетая татар. Сами не работают, и другим не дают работать. Хочется вот это сказать.
Не думаю, что башкирский народ будет против татарского языка. Я сам говорю и на татарском, и на башкирском, и у башкир большинство вот такие, двуязычные.
— Вы считаете, что сегдня в Уфе татары и татарский язык притесняются?
— Конечно притесняются. В телевизоре татар нет, все концерты только на башкирском, все гранты идут на развитие башкирской культуры, башкирский конгресс финансируется из бюджета, а татарская общественная организация нет.
— А при приеме на работу могут спросить национальность?
— Мне кажется, такое уже бывает редко. Во времена Муртазы было в органах власти, с его уходом ситуация немного изменилась.
- Чем могут закончиться эти конфликты в соцсетях?
— В свое время в Москве относились несерьезно – армяне ущемляли азербайджанцев, азерайджанцы – армян. И вот это закончилось Карабахом. Если не остановят, этим и закончится. Кто это устроил, кто допускает такое, этих людей надо очень строго наказать.
— Где эти люди?
— И в органах власти есть они, ложные общественники. Общественники ведь должны работать во благо общества.
— Где центр, который разжигает этот конфликт?
— В Уфе. Я же говорю, нас тут ущемляли, на меня два раза напали. Тогда нам никакой помощи, поддержки от Казани не было. Мы вместе сплотились – русские общественники, чуваши, татары – боролись против башкирских националистов.
«Установка названий башкирских родов на стелах - политика»
— Наверное, говорят – это наша земля, а вы просто гости.
— Земли, где мы живем – это наши земли. В наших краях не было землевладельцев, прибывших с востока. Племена Западного Башкортостана – самые сильные, поэтому лучшая земля была у них. У нас на западе и природа лучше, более плодородная. Нас востоке можно просто хорошо отдохнуть, но там климат более суровый, плодородность почвы низкая. Поэтому сильные племена в Башкортостане были именно на западе.
В башкирской дивизии основной состав был из трех районов – Туймазы, Кандра, Шаран, затем Стерлитамак. В башкирской дивизии в основном были татароязычные башкиры.
Все руководство Башкортостана с наших краев, кроме Рахимова. Значит, в элите, среди населения наша доля очень большая и она до революции была даже больше.
— В западных районах Башкортотсана установили стелы с названиями башкирских племен, это вызвало недовольство местных татар. Башкирская сторона утверждает, что никакой политики здесь нет, это просто названия племен. А как вы считаете – есть тут политика?
— Можно было бы считать, что нет, если бы в республике не было такого отношения к татарам и другим национальностям.
Национальная политика Москвы никак в голове не укладывается. До сих пор “проглатывают” вот эту рахимовскую политику в Башкортостане. Ведя такую национальную политику, я считаю, Москва не думает о будущем.
— Вы по-прежнему занимаетесь отстаиванием своих позиций в этой области?
— С политической стороны активно не участвую, потому что здесь среди татар больно стараются. У них это политика кушать бэлеши и устраивать праздники в татарских костюмах. Очень мало осталось тех, кто анализирует политическую ситуацию.
Теперь занялись краеведением. Историю края, надмогильные камни можно исследовать, описать, издать. Да, там работы много. Но как живут татары, как себя чувствуют их дети – никто об этом не думает. А когда таких людей становится меньше, народу остается только смириться с изменениями.
«Будет демократия – вопрос татар и башкир решится”
— Демократия — это такое средство, которое способно установить согласие между нашими народами. Если будут свободные, честные выборы, проблемы у нас исчезнут. Они решатся в тот же день.
В 2003 году Муртаза Рахимов сказал, якобы дадут татарскому языку статус государственного. Сказали – потом забыли об этом.
— Сказали, когда начали проигрывать?
— Да. Потом ему разрешили победить на втором туре без выборов. Были бы честные выборы, этот вопрос решился бы давно.
Я бы сказал нашим татарам – не отчаивайтесь. Ожидаем, что такая жизнь продлится недолго, скоро найдется решение, дай бог.
— Считаете, что будущее у татар лучше, чем чейчас?
- Татар же стало очень много сейчас. В Афганистане нашли один миллион татар, иногда говорят – три миллиона. В Иране, говорят, пять миллионов татар.
Такого народа, как туркоман, раньше не было, только с началом войны начали называть туркоманами, а туркоманы – это татары. Я их видел, язык у них татарский. Есть туркоманы Киркука, сирийские туркоманы. Когда учился в аспирантуре в Москве, виделся с ребятами из Киркука, Ирак. Зашли в лифт, тут зашли иракцы, стали между собой говорить на курдском, а мы – на татарском. Тут они затихли. Один говорит: “Откуда вы знаете наш язык?”. Мы говорим – вашего языка мы не знаем, мы говорим на своем языке. Оказалось, их язык почти такой же, как наш.
— Как вы считаете, что могут сделать Казань, Татарстан для защиты татарского языка в Башкортостане?
— Я всегда был за закон. Против тех, кто нарушает закон, кто ворует – против таких, как Муртаза Рахимов. Записано в Конституции – вы должны защищать права татар независимо от места проживания – защищайте. Или измените Конституцию.
Издевательское отношение к татарам объединило татар, и мы здесь всегда будем голосовать сообща, едино. Это уже было заметно, в 2003 году татары на выборах президента Башкортостана голосовали за Ралифа Сафина.
Так и будет. Тогда уже будет видно, кого больше – татароязычного населения или башкироязычного.
— А сами как считаете, кого больше?
— Дойдет до этого, увидите.
Гатауллин Ринат Фазлтдинович родился в 14 июня 1953 года в селе Нижне-Заитово Шаранского района БАССР. Профессор, доктор экономических наук. Заслуженный экономист Республики Башкортостан.
Окончил Башкирский государственный университет, аспирантуру Института экономики АН СССР.
В 1975 - 1977 годах - директор школы в Туймазинском районе, 1982 - 1990 – младший, старший научный сотрудник БФАН СССР, заведующий отраслевой лабораторией БСХИ;
1990 - 1991 - начальник отдела, заместитель председателя Госплана БАССР, в 1991 - 1995 годах заместитель министра экономики БАССР, в 1995 -1999 - председатель Комитета Законодательной Палаты Государственного Собрания РБ по бюджету, налогам, банкам и финансам, в 1999 - 2001 - заместитель министра труда, занятости и социальной защиты населения РБ, с 2001 г. - заместитель министра труда и социальной защиты населения РБ.
В 2003-2011 годах – заведующий кафедрой в Восточном экономико-гуманитарном университете, с 2011 года – заведующий сектором экономики и управления развитием территорий Уфимского федерального исследовательского центра Института социально-экономических исследований РАН.
1990-1999 годах – депутат парламента РБ, автор 18 законов Башкортостана.
Лауреат государственных премий РБ и Курултая республики.
С супругой воспитали троих детей.
Материал: intertat.tatar
Автор: Рамис Латыпов
