Все так или иначе касается нашей истории. История – не только коллективная память, но и хранит наши традиции.
<…>
Мы, ученые полагаем, что если будущие поколения можем спасти, то только через привитие им истории, любви к родной литературе, земле – то, что мы называем традиционными ценностями.
Когда мы говорим «род Дуваней», «племя», «клан», у многих [возникает] немного неправильное представление: племя, сидит вождь, у него подручные, кого хочет казнит и милует, а родоплеменные отношения – это первобытнообщинный строй. Просто другой термин трудно подобрать. Это значит родовая волость, которая состоит из равноправных членов. И бий не мог по своему усмотрению казнить или миловать. Все члены этого объединения были равноправными вотчинниками (общинниками), которые на основе общего права владели этой территорией.
<…>
До революции башкиры и другие тюркские народы писали на языке тюрки – это был общий литературный язык, который возник очень давно, еще в IX-X веках, сформировался на территории Средней Азии в недрах тюркского мусульманского Караханидского государства. Он распространился, им стали пользоваться все. Как в Европе все писали на латыни – французы, англичане, итальянцы. Ни у кого не возникало вопросов, происходило взаимопонимание. Это было очень удобно. Так же и здесь: кто бы что ни написал, это написанное можно было прочесть на огромной территории.
Распадение на национальные языки началось в начале XX века, когда начался процесс национально-государственного строительства. Первая автономия в России – Башкирская республика. Потом стали другие республики возникать. И встал вопрос о создании своих национальных языков. Язык тюрки начал дробиться.
Фото: facebook.com/Салават-Хамидуллин
Когда мы конструировали башкирский литературный язык, в образованном соседнем Татарстане за основу взяли тюрки. Кстати, Ахмет-Заки Валиди тоже предлагал взять за основу башкирского языка тюрки, но потом пришли к тому мнению, что за основу нового литературного языка нужно взять говоры юго-восточных башкир.
Почему было такое решение принято? В тогдашней лингвистической науке сформировалось, как сейчас выясняется, не совсем правильное понимание об исконном о языке. Существует романтическое представление, что существует исконный язык, а потом он под влиянием каких-то обстоятельств искажается и портится. И было такое представление, что исконный башкирский язык был именно такой. Специфическими особенностями этого говора является позиция звука [h] к тюркскому [с]: с(ы)у – hыу (вода. – пер. ред.), син – hин (ты. – пер. ред.).
Недавно вышла работа [Фирдаус] Хисаметдиновой и московского лингвиста Олега Мудрака, где черным по белому было сказано, что эти представления не совсем верны. Вот эти фонетические особенности, которые были характерны для юго-восточных говоров и которые были положены в основу современного башкирского языка, – поздние новации. Они сформировались в XV-XVI веках, в XVII утвердились. В Зауралье утвердились, а башкир Минской зоны, так называемых демских башкир, не доформировались. Поэтому остался звук [h]. А у северо-западных башкир он остался в том древнем состоянии. То есть северо-западный диалект башкирского языка, как сейчас выясняется, – более раннее, более древнее состояние башкирского языка – того языка, которое описал Махмуд Кашгари, выдающийся тюркский филолог XI века. Он так и писал: «Язык башкир близок к языку огузов, кимаков и кипчаков». Огузский язык был положен в основу турецкого, а кипчакские – это все современные языки постсоветского пространства.
Это решение, которое было принято, привело к тому, что в северо-западном Башкортостане языком обучения стал татарский язык для татарского и башкирского населения. А там на юго-востоке – сконструированный башкирский язык, литературный башкирский, как мы сейчас называем. Что произошло потом, мы знаем. В начале XX века они себя четко самоидентифицировали. А потом самосознание начало меняться, потому что люди коррелируют свое самосознание с языком, на котором они обучаются. Через два-три поколения самосознание местных башкир северо-западных районов начало меняться и где-то местами было утрачено.
Фото: facebook.com/Салават-Хамидуллин
Когда мы говорим о башкирах Чекмагушевского района, мы имеем в виду не тех, кто говорит на литературном башкирском языке, а потомков дуванейских башкир. Мы все должны знать свою историю.
<…>
Если народ теряет свою историю, он атомизируется, потому что теряет коллективное сознание. Для чего все это делается? Для того, чтобы управлять. Структуры в закулисье хотят построить мировое правительство. Атомизированными массами можно управлять, потому что им можно вбрасывать любую идею через «Тикток» и другие [каналы] и можно манипулировать.
Такой заслон – наша история, литература, прошлое. Мы должны у молодого поколения пробудить интерес к своим корням, чтобы они знали, кто они есть. А это в свою очередь пробудит любовь к своей земле. Он будет понимать, что это его земля. Даже если поедут учиться в Москву или в Уфу, даже если половина вернутся к себе на родину, это будет уже большой плюс. Тогда наше село, наша земля никогда не иссякнет.
Полную версию выступления можно прослушать здесь:
