Салават Юзеев: «Татарское кино как феномен не состоялось»

«Мне часто говорят, что в моих произведениях недостаточно татарскости»

– Салават Ильдарович, значительную часть жизни вы работали программистом, но потом ушли в цех писателей. Почему вы решили так резко изменить свою жизнь?

– Когда я был программистом, у меня была потребность писать: я в то время уже писал стихи. Я ходил в литературное объединение Марка Зарецкого, находившееся в музее Горького: литературные объединения в 1980-е процветали в Казани. В них бурлила культурная жизнь: люди читали стихи. Хотел переворачивать мир. Потребность в творчестве у меня была всегда, но во времена СССР её было сложнее реализовать. Я писал стихи и играл на гитаре: хотелось творить, но я не знал, как.

Будучи программистом, работающим в НИИ, в котором была проходная система с серьёзной охраной, я умудрялся сбегать с работы. Я чувствовал, что это не моё и оттуда постоянно убегал. Это была и драма, и комедия, хотя навык программирования остался у меня на всю жизнь.

– Ваш отец Ильдар Юзеев был известным татарским писателем. Отличалась ли жизнь семьи татарской интеллигенции от рабочей?

– Никак не отличалась. Мы в 1970-х жили в таких же хрущёвках, как все люди. Ходил я в обычную, а не привилегированную школу. Писатели получали стандартную зарплату, и мы ничем не отличались.

– Была ли привилегированная группа у татарской интеллигенции?

– Деятели искусства, как и все люди, объединяются в группы по интересам. Сегодня это называется сообщество, а раньше это были компании. Естественно, общение было тесным: люди приходили друг к другу без звонка. Всегда можно было ожидать гостей. Мои родители также ходили без звонка в гости к другим людям. У нас была дача в Займищах. В этом месте выдавали дачи писателям. Получилась своеобразная коммуна, где каждый сосед по земельному участку – это классик. У нас ближайшим соседом был Шаукат Галиев. Чуть подальше от нас жил Аяз Гилязов. Надо учитывать, что татарская элита того времени вышла из деревни. У них была особенность: они несли татарскую ментальность.

Я пишу на русском языке. Мне часто говорят, что в моих произведениях недостаточно татарскости, «татарлык», если говорить на татарском. Как так можно говорить? Я рос в такой среде. Это такая татарскость. Такой плотности не найти негде.

– Остался ли в культуре деревенский менталитет или мы живём в эпоху победившего урбанизма?

– Ещё остался. Поколение Ракаила Зайдуллы всё ещё деревенские, с мощной татарской основой. Они носители языка, который идёт от глубинного народа. Татарская культура должна развиваться сразу и в городском, и деревенском направлении. Раньше флагманом татаркой литературы был деревенский курс. Так же как в российской литературе были «западники» и «почвенники». В нашей культуре преобладали «почвенники», которые были от земли. Сейчас люди больше переезжают в города, и город начинает деревню потихоньку вытеснять.

– Актуальна ли деревенская тема сейчас?

– Если придёте в татарский театр, то увидите, что деревенские истории востребованы. Спектакли с этой составляющей идут на ура, и тема будет дальше пользоваться популярностью.

«Если татарская культура ещё не доросла до постмодернизма, то эти люди наоборот его уже переросли»

– У Вас не складывается впечатление, что татарская культура осталась в XX веке?

– Есть такое ощущение. Не стоит забывать, что в каждой культуре есть люди, которые идут в авангарде: они экспериментируют. Порой их эксперименты, если выражаться языком кино, напоминают артхаус. Массовая аудитория пока не понимают эти эксперименты. Но у наших фронтменов есть и почитатели. К таким людям можно отнести театр «MON», театрала Туфана Имамутдинова. Есть ещё молодые татарские режиссёры, которым всего 30 лет, а в театре это не большой возраст. Они не боятся экспериментировать с татарской культурой. И они являются новым поколением городских татар, которые пережили эпоху постмодернизма. Если татарская культура ещё не доросла до постмодернизма, то эти люди, наоборот, его уже переросли.

– Новое поколение адаптирует татарскую культуру?

– Адаптация – это обычно вынужденный шаг, а они творят просто из-за желания сказать своё слово и сделать что-то новое, перевернуть мир. Я понимаю таких молодых людей, потому что я сам таким был. В этом и есть сила молодости.

«Когда у нас вышел один большой фильм все ждут, что он выстрелит, но так не бывает»

– Салават Ильдарович, а состоялся ли феномен татарского кино?

– Татарское кино как феномен не состоялось. Есть попытки создать кинематограф. Дело даже не в технических возможностях. Если есть деньги, то всё покупается: что угодно можно привезти из Москвы и других регионов. В татарском кино нет системы, которая работала бы на выпуск фильмов. У нас нет ежегодного бюджета на выпуск определённого количества не документальных фильмов, а художественных. Сейчас бюджет на татарское кино – это 11 миллионов рублей. Эта сумма предназначена на 15 фильмов. Это же смешно!

– Какой на Ваш взгляд должна быть система для выпуска фильмов?

– Система должна быть ориентирован на выпуск нескольких полнометражных фильмов в год. Не с такими, конечно, бюджетами, как в Москве. В этой структуре должен быть налажен отбор претендентов, сценариев, работа с теми, кто прошёл отбор. Кроме этого, должен быть запрос со стороны власти и людей. Только тогда получится татарский кинематограф. У татар пока нет настоящего желания, чтобы феномен татарского кино появился. Об этом можно долго рассуждать, кого-то обвинять, но я не вижу в этом виновных. Просто так сложилось, что у Татарстана нет запроса на своё кино.

– В России набирает обороты феномен якутского кино. Сможет ли так Татарстан?

– В Якутии сошлось сразу множество факторов. Там был общественный запрос, серьёзный государственный бюджет на съёмки, а также частная инициатива. Там был министр культуры Андрей Борисов, который загорелся этой идеей. Он сам сильный театральный режиссёр. Сами понимаете, что, когда человек во власти загорается такой идей, это совершенно другой разговор. Он сам снял художественный фильм «Тайна Чингис-Хана» с достаточно большим бюджетом в районе 6 миллионов долларов. Факт в том, что вокруг этого фильма собралось огромное количество молодых режиссёров. Но съёмками только одного фильма у Борисова не ограничилось: он привлекал и курировал молодых людей. Люди, которые стоят у феномена якутского кино, получали не только финансовую, но энергетическую поддержку.

– Почему якутское кино состоялось?

– В Якутии был пассионарный взрыв. Можно долго рассуждать, почему кино начало развиваться именно там. У меня много знакомых якутских режиссёров и когда их спрашиваешь: почему так хорошо идёт процесс и люди ходят в кинотеатры? Одни говорят, что у них холодно и людям просто некуда ходить. Другие говорят, что просто так сошлось. Один мой друг ответил, что в Якутии свобода и она движет жителями республики.

Я смотрел якутские фильмы и если их показывать у нас в Татарстане, то народ на них не пойдёт. И дело даже не в различиях культур и менталитета. У нас люди ориентированы на формат западного и современного российского кино. На «самодеятельность» они не пойдут смотреть. Сейчас Якутия совершает прорыв в отечественном кинематографе. Когда регион в год выпускает 20 игровых фильмов. Там снимают серьёзные полнометражные картины и фильмы по скромнее. Сейчас они занимают первые места на кинофестивалях. И это естественно, потому что, когда выходит такое большое количество фильмов, какие-то из них выстреливают. Это не так как в Татарстане. Когда у нас вышел один большой фильм, все ждут, что он выстрелит, но так не бывает.

«Фильм снят не для татар, а для всей России и это правильно»

– Как раз недавно вышел фильм «Микулай» татарского режиссёра Ильшата Рахимбая. Это прорыв в татарском кино или фильм просто выстрелил?

– «Микулай» – это хороший фильм, но он входит в обойму российского кино. В Татарстане мы будем считать этот фильм своим, потому что Рахимбая мы знаем с молодых ногтей. Фильм снят не для татар, а для всей России. И это правильно, потому что иначе его бы не смотрели. Ну, сняли бы этот фильм только для татар, его бы продемонстрировали на показе в кинотеатре «Мир» в Москве местной татаркой общине. Было бы несколько показов где-то ещё, и о фильме просто бы забыли. Не нужно снимать только для татар: нужно снимать для всего мира. И это касается не только кино, но и литературы. Любой писатель хочет, чтобы его читали во всём мире.

– Сейчас планируется выйти в прокат фильм «Бери да помни» Байбулата Батуллина и экранизация романа «Город Брежнев» Шамиля Идиатуллина. Это татарское массовое кино?

– Насколько я помню, в съёмках были задействованы москвичи. Эти фильмы будут сняты для России, и в этом нет ничего плохого. Очень хорошо, что произведения наших писателей и режиссёры попадают в российскую обойму. С другой стороны, если мы затрагиваем татарские менталитет, то хотелось бы, чтобы эти фильмы прозвучали и на татарском языке.

«Я устраивал показы и люди после них не могли вспомнить, на каком языке был снят фильм»

– Национальный язык важен в кино?

– Смотря фильм, с нами говорит не национальный язык, а язык кино. Когда я снял свой первый игровой фильм «121» о Тукае, где повествование шло на татарском, но титры были на русском, я заметил следующее. Я устраивал показы, и люди после них не могли вспомнить, на каком языке был снят фильм. Язык образов кино больше преобладает.

– Получается своеобразный архетип кино?

– Я бы не сказал, что дело только в воздействии образами на сознание. Язык кино – это картинки, образы, музыка, движение. То есть на человека во время просмотра одновременно воздействует сразу множество видов искусств. Это всё остаётся в голове человека, и он может забыть, на каком языке говорили в фильме. Человеку важнее те смыслы и эмоции, которые он считывает во время просмотра. Язык тоже играет свою роль, потому что он имеет свою певучесть и особенности.

– Можно ли в язык кино интегрировать татарскую традицию или придётся играть по заданным правилам?

– Я снимал документальное кино о татарских традициях. Снять традицию можно так, что это будет просто фиксация действия. Так снимают учёные, антропологи. Они снимают не для того, чтобы показать традицию, а, чтобы сохранить ритуал, запечатлев каждую деталь. Если мы снимаем кино, то одного обряда недостаточно. Что люди хотят получить от кино?

– Удовольствие?

– Не только. Человек хочет получить от кино весь спектр чувств, а также знаний. Всё то, что мы получаем от искусства. Я много снимал фильмов на этнографическую тему, и у меня есть желание включить татарскую национальную традицию в свой будущий игровой фильм. Пока не буду говорить, в какой. Я надеюсь, что он выйдет примерно через год, но кино – это штука очень непредсказуемая.

«Нельзя что-то экранизировать в лоб. Надо учитывать, что прошло много лет со дня написания»

– Возвращаясь к татарскому кино, кого на Ваш взгляд из аксакалов национальной литературы можно экранизировать?

– Сейчас есть проект, который направлен на экранизацию татарской классики его проводит «Татар кино». Уже экранизировали Амирхана Еники фильм «823 километр», «Мы дети 43 года» Мухаммада Магдеева. Процессы идут, но на экранизацию выделяют очень маленькие бюджеты: в районе 4 миллионов рублей, но это не бюджет большого кино.

Если мы хотим экранизировать татарскую классику, то к этому процессу нужно подходить по-современному. Должен быть современный сценарий. Нельзя что-то экранизировать в лоб. Надо учитывать, что прошло много лет со дня написания, зрительские запросы изменились, и зритель избалован обилием фильмов и сериалов, и он ждёт всё время драматизма, интересных сценарных ходов. И поэтому нужен современный подход. Нельзя экранизировать, опираясь на старые методы. Татарская классика должна быть адаптирована под современность, и фильмы должны сниматься по мотивам произведений.

– Можно ли сказать, что на ежегодном фестивале мусульманского кино застой и он не приносит ничего нового?

– Нет. Фестиваль изначально ориентирован на мусульманский мир, но там может принять участие кто угодно. На нём можно посмотреть кино, которое мы вряд ли посмотрели бы не в рамках фестиваля. Я был на фестивале в качестве члена отборочной комиссии и жюри. Кино, которое показывается на фестивале – это авторские работы, и большинство зрителей их не воспитают. Но есть большое количество людей, которые его любит. Мне вот нравится иранское кино. С удовольствием его смотрю. Не все фильмы, конечно. Это совершенно необычное кино. На фестивале мусульманского кино мы можем увидеть фильмы из мусульманских стран и понять, какие там идут процессы.

– Какой фильм с фестиваля Вам запомнился больше всего?

– Несколько лет назад, когда я был в жюри, моему взору предстал очень интересный египетский фильм. Фильм назывался «Женский день». Я прям ратовал за него в комиссии.

– Чем Вас так зацепил этот фильм?

– Представите себе Египет, где женщины не уравнены в правах с мужчинами и в одном из городских районов строят бассейн, но женщинам купаться там нельзя. По нашим представлениям это странно, но там это проблема. Женщины начинают добиваться того, чтобы им тоже разрешили купаться, устроив им женский день.

В итоге они добиваются этого дня и женщин в фильме показывают в купальниках. Для арабской страны показать женщину в купальнике – это большой прорыв. Снимала фильм женщина, и в своём роде она революционер в египетском кино. Ясно, что такие фильмы мы больше нигде не посмотрим. Даже если Вы захотите посмотреть подобное кино, будет непонятно, что смотреть и где искать. На фестивале мусульманского кино подобные картины можно спокойно увидеть. И не стоит забывать, что фестиваль – это площадка с хорошей киношной атмосферой, где люди встречаются, пьют кофе.

– Может ли конкурс «Миллиард.Татар» «Мы из Тартарии» стать такой же душевной площадкой, но уже для начинающих писателей?

– Скажу Вам по секрету: писатели – это люди, которые любят получать призы. Хотя они говорят, что это не главное. Приятно получить призы, дадут место или заметят – это всегда хорошо и мотивирует. То, что конкурс популяризирует татарскую и тюркскую тематику – это очень интересно. Мне это интересно не только как писателю, но и режиссёру. Рассказы, которые отправляются на конкурс, в последующем могут стать интересными сценариями. Хороший сценарий – это большая редкость. Люди годами ищут их и не всегда находят.

СПРАВКА

Юзеев Салават Ильдарович – писатель, кинорежиссёр, драматург. Член Союза писателей и Союза кинематографистов Республики Татарстан.

Подготовил: Владислав Безменов