«Минус Болгарской академии – в ее отдаленности от крупных городов»
- Шамиль хазрат, в следующем году в Татарстане будет отмечаться 1100-летие принятия ислама. Почему это событие отмечают второй раз? 30 лет назад уже проводили подобные торжества.
- 30 лет назад был расчет с учетом лунного календаря, а сейчас – солнечного. Так как россияне живут в соответствии с солнечным календарем, это хорошая возможность лишний раз напомнить всем, что ислам в России – это история более чем 1000-летней давности и живущие здесь мусульмане – не пришлые люди, они коренные жители России. И не зря президент Российской Федерации поддержал инициативу моего руководителя, муфтия шейха Равиля Гайнутдина, о проведении данного торжества на государственном уровне. В течение последних десяти лет идет здоровая политика в отношении многонациональности и многоконфессиональности нашей страны.
- В Болгаре несколько лет работает Болгарская исламская академия. При закладке камня обозначались амбициозные планы – сделать ее мировым исламским центром, который составит конкуренцию чуть ли не «Аль-Азхару», в котором учились и вы. Как считаете, достижимы ли такие цели?
- Большим плюсом Болгарской академии является сильное желание федерального и республиканского центров возродить российское мусульманское богословие и вывести его на международный уровень, предоставив все необходимые условия для учебы студентов и проживания педагогов.
Фото: Салават Камалетдинов
Минусом Болгарской академии является ее отдаленность от крупных городов. Да, это историческое место. Этот проект имел поддержку федерального уровня – президента Российской Федерации. Но превратить академию в центр российского мусульманского богословия – очень сложная задача, для реализации которой понадобятся десятилетия целенаправленной работы.
Видно, что государственные органы всячески стараются, уже сменилось несколько руководителей академии. Но ряд вещей с точки зрения превращения данной академии в научный центр не учли – и логистику, и преподавателей, и учеников. Это не столько деньги, сколько люди, готовые отдать науке (в нашем случае мусульманскому богословию) десятки лет своей жизни.
- А вас не приглашали в БИА в качестве преподавателя, ректора?
- Чтобы меня пригласить, нужно договариваться с моим непосредственным руководителем [Равилем Гайнутдином]. У меня есть проекты, связанные с советом улемов ДУМ РФ, есть дела, связанные с Московской Мемориальной мечетью. Мой рабочий график очень плотный, и в настоящее время я никакого отношения к академии не имею.
«Я около четырех лет жил с турками»
- В свое время муфтий Татарстана Камиль Самигуллин высказал идею создать совет улемов на базе Болгарской исламской академии. В этом году зампредседателя ДУМ РФ Рушан Аббясов подверг сомнению ее реализацию. У нас действительно невозможно собрать этот совет?
- Это больше вопрос политики. Единственное, могу сказать, что совет улемов при ДУМ РФ, который возглавляет муфтий шейх Равиль Гайнутдин, – это порядка 30 членов – действующих имамов и муфтиев из разных регионов Российской Федерации. Каждый из них имеет опыт работы имамом, муфтием около 20 лет, все они – люди с высшим богословским образованием. То есть это не формальные имамы. В члены совета улемов ДУМ РФ идет отбор: это должны быть очень грамотные люди, которые не просто владеют арабским языком и имеют богословское образование, они понимают реалии России.
Мусульманское богословие – это палитра мнений, здесь могут быть разные взгляды. Каждое богословское заключение (фетва) готовится два-три месяца, обязательно должен быть оппонент. Заранее фетва отправляется всем членам совета улемов. Идет большая интеллектуальная работа. Формулируем и пишем богословское заключение с учетом реалий России, всех нюансов аргументации (аяты, хадисы, мнения ученых и международные современные фетвы). Периодически для выступлений мы приглашаем авторитетных специалистов по мусульманскому богословию, для этого выходим на связь с Европой, Америкой, Турцией, арабским миром. Все это очень непростой механизм. Здесь не участвуют госслужащие или поставленные кем-то люди, которые ничего толком в мусульманском богословии не понимают.
- Казалось бы, можно объединить усилия: в Духовном управлении мусульман Татарстана свои наработки, у вас – свои. Возможно, в Уфе у Талгата Таджуддина тоже что-то есть. В чем проблема?
- Совет улемов ДУМ РФ выстраивает деловые отношения с духовными управлениями и Татарстана, и Башкортостана, и Чечни, и Дагестана. У нас также периодически присутствуют специалисты из Кыргызстана, Узбекистана, Казахстана. Мы наводим мосты.
- В апреле этого года Камиля Самигуллина обвинили со стороны ДУМ РФ в «сектантстве», заподозрили его в принадлежности к турецкому джамаату Исмаила-ага. Скажите, что это за джамаат?
- Насколько я знаю, такая связь есть, но подробности внутренней кухни Татарстана мне неизвестны. Также я слышал, что из Татарстана начали ездить для получения вирда (благословения шейха) в Дагестан.
Из шести с лишним лет жизни в Египте (учился в «Аль-Азхаре», где преподавание велось только на арабском) я около четырех лет жил с турками. Изучал для себя турецкий, чтобы читать турецких богословов в оригинале. Знаю о разных турецких джамаатах не понаслышке. Это было в начале 1990-х.
Фото: Салават Камалетдинов
А в 1999 году я побывал в Дагестане и встретился с ныне покойным Саидом-эфенди Чиркейским. Он был очень уважаемой личностью и грамотным человеком. Местный муфтий Ахмед-хаджи Абдулаев помог нам посетить шейхов из разных джамаатов Дагестана. Нужно учитывать, что в Дагестане уже 30 лет идет ярое противостояние между крайними суфиями и крайними салафитами. И как бы не получилось так, что, отправляя из Татарстана людей в Дагестан для получения вирда, которые тем самым становятся мюридами шейха того или иного джамааата, мы перенесли проблемы противостояний на татарстанскую землю.
«Всячески способствуем тому, чтобы первым языком детей был татарский»
- В Татарстане и Башкортостане довольно болезненно отреагировали на отмену обязательного преподавания родных языков в школах. В вашей семье поддерживают татарский язык?
- Моя супруга родом из Татарстана. И она со всеми шестерыми нашими детьми разговаривает с их рождения только на татарском. Я сам владею татарским, хотя родился в Москве. А моя жена – фанат татарского, английского, она постоянно совершенствует языки.
Супруга в качестве поощрения, например, ставит младшим детям мультики на татарском (канал «Шаян»). Школьников будит радиоканалом на татарском. То есть всячески способствует тому, чтобы первым из языков был татарский.
- В преддверии переписи населения обострились отношения между татарами и башкирами, Казанью и Уфой. В эти процессы, к сожалению, втянулись соблюдающие мусульмане. Как можно преодолеть это обострение?
- Я об этом не знаю. Данный конфликт лучше просто не обсуждать, и он сам собой сойдет на нет.
- Мне в Казани приходилось слышать о таком явлении, как татарский макам (стиль чтения Корана). Был ли у нас свой макам?
- Нет, я не думаю. У турок, например, есть свое звучание, когда читают азан или Коран. У нас в Российской Федерации распространено правильное, здоровое, арабское звучание.
- Вы активно рекламируете грандиозные мероприятия (мавлиды) с участием известных российских актеров. Одним из них, например, был Марат Башаров. В следующем году можно ожидать подобных театрализованных представлений?
- Под эгидой ДУМ РФ их организацией занимается мой родной брат – муфтий Москвы Ильдар хазрат Аляутдинов. Недавно прошло мероприятие «Кто я?» в «Крокус Сити Холле» на более чем 6000 зрителей. Надеюсь, и в будущем году тоже будет реализована подобная просветительская инициатива.
Об уйгурах в Китае и «инфоцыганах»
- Существует ли проблема давления на уйгур, на мусульман в Китае?
- Я не знаю полностью обстановку. Из того, что я непосредственно знал от людей, которые жили, работали в тех городах, где проживают уйгуры, там, к сожалению, другая проблема. У нас в свое время были бандитские группировки на Кавказе. Здесь – та же самая ситуация, которая поддерживается внешними силами против Китая. Люди, которые там жили, говорят, что на самом деле дела обстоят именно вот так. То есть там были определенные радикальные круги, которые финансируются извне, а Китай с этим старается бороться внутри себя.
- Однако в СМИ пишут о «трудовых лагерях» или «лагерях перевоспитания» в Синьцзяне…
- Да. Я, честно говоря, не сторонник верить такой информации. Это все – один из винтиков американской политики против Китая.
- Как вы относитесь к семинарам Аяза Шабутдинова, «Бизнес Молодости» и других бизнес-коучей?
- «Бизнес Молодость» же развалилась. Я не знаю эту кухню изнутри. К Аязу Шабутдинову нет никакого отношения. Мы не пересекались.
- И вы Шабутдинова не видели, не слушали?
- Нет, я не слушал. Я узнал о нем, когда меня попросили взять интервью. У меня есть цикл интервью с теми, у кого много подписчиков. На моем канале tvumma есть 20-30 интервью с разными публичными людьми. И я у своих подписчиков в Instagram спрашивал: «С кем бы вы хотели посмотреть интервью?» И несколько человек дали адрес Аяза. И тогда я увидел, что есть такой человек. И решил, что нет необходимости делать с ним интервью.
- И отношение к его деятельности не сформировали?
- Свое отношение к нему не сформировал.
- Одни мусульмане с восторгом отзываются о нем, другие называют «инфоцыганом». Стоит ли к нему ходить, платить за это деньги?
- Я не буду на этот счет ничего говорить.
