Татарская печь: отличие от русского собрата, запекание ребенка и «йорт иясе»

Отличия от русской печи 

Мне посчастливилось родиться в сельской местности, и до 17 лет прожить в обычной деревенской избе, где своеобразным «центром дома» была печь. В те годы сёла были не газифицированы, поэтому вся хозяйственная жизнь, так или иначе, вращалась вокруг печки. В ней готовили пищу, с помощью её обогревались, сушили одежду и обувь, варили корм скоту, делали заготовки на зиму, грели воду для мытья, заваривали чай, и даже лечили некоторые болезни. Конечно, печи разных типов были распространены в Поволжье не только среди татар, но и среди других народов, однако в татарском доме печь играла особенную «знаковую» роль в человеческом жилье. 

В татарских избах недавнего прошлого печь имела некоторые особенности. В сельской местности татарская домовая печь – это особое комбинированное сооружение, чаще всего из самодельного кирпича, которая отличалась от русской печи более низкими шестком и основанием опечка, а также наличием в своде бокового очага (с отдельной топкой, но тягой в основную трубу), над которым устанавливается вмазанный металлический котел (казан) для приготовления пищи.

Печи с подвесным котлом 

У сергачских мишарей (Нижегородская область), у молькеевских кряшен и у татар Вятского края существовал вариант печи с казаном, подвешенным на крючке над шестком.

Если в русской избе, как правило, к печи сооружалась лежанка, то у татар, чаще всего, её не было. В татарском доме печь располагается у входа, на «женской» кухонной половине помещения, которая была отгорожена от основной части дома дощатой перегородкой или матерчатой занавеской. Часто в печи был предусмотрен отдельный маленький дымоход, куда вставлялась труба от самовара (регулировалась отдельной задвижкой), чтобы можно было кипятить воду для чая в холодное время года.

«Асылбикә асыл кия, Күлмәге җиргә тия»

В татарском жилище печь издревле играла особенную роль.

Во-первых, печь символизировала пищу, свет и тепло, а, значить, являлась источником жизни. Печь для татар всегда являлась символом благополучия и изобилия. 

Во-вторых, печь занимала особенное место в фольклорной модели татарского мировоззрения. Она фигурировала во многих татарских сказках, легендах, быличках, загадках, и порой представлялась как настоящее живое существо. Есть, например, такие татарские загадки, где печь сравнивается с хозяйкой-женщиной:

«Асылбикә асыл кия, / Күлмәге җиргә тия»; «Ак тутамның авызы зур булса да, аш ашый алмый»; «Ызба уртасына калын бикә утырган, / Эченә кара сүзләр тутырган». 

«Существовал целый обряд «отделения от старого дома»

Характер фольклорного восприятия домашнего очага был связан с тем, что разжигание огня и готовка пищи, прежде всего, было женским делом. По древним татарским представлениям: хозяйка дома топила печь, ставила кастрюли и казаны на очаг, убирала из топки золу, чистила её жерло, а, следовательно, могла общаться с духом-покровителем дома, который обитал в печи. По-татарски его называли «йорт иясе». И тут женщина играла основную роль, когда нужно было переехать в новое жилище, ведь для того, чтобы в новом доме было всё благополучно, она должна была «пригласить» туда «хозяина дома». У татар Заказанья в прошлые века существовал целый обряд «отделения от старого дома», когда йорт иясе звали в новое жильё с помощью кочерги, метлы, ухвата или иной домашней (печной) утвари:

«дүрт почмакны да әйләнеп, йорт иясен чакырам, кулыма табагач тотам (надо ведь четыре угла обойти и пригласить хозяина дома с кочергой в руках)», или в следующей форме: «йорт иясен капка төбендә чакырабыз инде (зовем хозяина дома у ворот)», «себерке тотып, йортның почмакларын әйләнеп чыгам (обхожу углы дома с метлой в руках)». 

Заманить «хозяина дома»

Часто «хозяина печи» приглашали в новый дом с помощью горсти углей, которые выгребались из очага, а потом в казанке или горшке переносились в новую печь, считалось, что йорт иясе придет вслед за этим огнём. Традиции у татар Заказанья были разные, например, в начале прошлого века в деревне Улля (ныне Высокогорский р-н РТ) в старом доме варили обрядовую кашу, ставили её в четыре угла подполья, а потом, выйдя на улицу, и оборотившись на юг, звали «хозяина дома» на новоселье.

В деревне Битаман (на границе с Марий Эл) хозяйка дома садится у входа в подполье, рассыпает на полу зерно, а потом читает молитву, тем самым, как бы приглашая «хозяина дома» на новое место. Переходя в новое жилище совершались следующие действия:

 «Барып җиткәч, әйдә кер, бергә яшик, дип, табагачны пич алдына куясың» (Когда дойдешь, произнеся, «заходи, будем вместе жить», ставишь кочергу около печи). «Өйгә кергәч, себеркене баз авызы кырыена куям» (Когда вхожу в дом, ставлю метлу рядом с крышкой подпола). «Табагачка атланып килеп керәм дә, әйдә өй иясе өйгә кер, әйдә өй иясе түрдән бул дип, ишекне ачып кертәбез. Табагачны пичкә сөйим инде» (Вхожу в дом, сидя на кочерге, и открыв дверь, приглашаю хозяина со словами «хозяин заходи в дом». Кочергу ставлю около печи).

«Өйгә күчкән көнне нигез боткасы пешереп ашыйбыз»

После совершения обряда приглашения йорт иясе в новый дом хозяйка топила печь и варила обрядовую кашу, тем самым, как бы «закрепляя» обряд приглашения духа-покровителя дома на новое место. Совершалась совместная трапеза всей семьи, куда приглашали и хозяина:

«Өйгә күчкән көнне нигез боткасы пешереп ашыйбыз» (в день переселения варим кашу нового очага), «Тары боткасы пешереп, йөрт иясенә аерым кашык, аерым тәлинкә, чәй куябыз» (Варим пшенную кашу, съедаем ее только с членами семьи, а также ставим отдельную ложку и тарелку с кашей для хозяина). 

Во время совместного обеда на стол обязательно ставили тарелку и ложку для духа дома, при этом вся семья молча съедала кашу, стараясь не мешать йорт иясе. Печь в этом обряде играла центральную роль, ибо это место, где будет жить покровитель дома и семьи, и от которой зависит будущее благополучие рода.

Более ста лет назад был известен обряд «перепекания ребенка»

Также у татар Заказанья существовал весенний обряд первого выгона домашних животных на пастбище. В этот день хозяйка дома совершала ряд действий, которые по древним представлениям защищали скот от мора, воров, диких животных и иных бед. Женщина собирала в отдельную посуду воду и хлеб, и трижды обходила печь, после этого обычно хлеб скармливали овцам, а воду давали корове. После этого животных гнали на пастбище. В некоторых татарских деревнях вместо хлеба домашнюю скотину кормили ржаной мукой с печной заслонки.

Из глубокой древности в фольклоре казанских татар печь играла роль «границы» между двумя мирами, что использовалось в народной медицине (и даже магии). В Заказанье более ста лет назад был известен обряд «перепекания ребенка», который болел рахитом. В ходе обряда исцеления – ребенка клали на деревянную лопату для выпекания хлебов, а потом три раза засовывали в очаг остывающей печи. Считалось, что это поможет исцелению больного ребенка.

Домашняя печь также применялась в обряде «имянаречения», который специально совершали для замены имени, если вдруг у ребенка появилась родинка (плохая примета). Во время исполнения обряда ребенка сажали у печи. Взрослый член семьи (мужчина) поднимался на крышу дому и через печную трубу трижды выкрикивал новое имя ребенка. Это считалось верной защитой от сглаза или порчи.

«У марийских татар до недавнего времени при проводах юношей в армию была такая традиция…» 

В деревнях нынешнего Пестречинского района в древности печь использовалась в обрядах, когда кого-нибудь провожали в дальнюю дорогу (на заработки, в армию, в паломничество). В этот день из дома ничего нельзя выносить, не убирается стол, не выметается мусор.  После того, как человек уходит, в дом – в предпечье заносят несколько поленьев, чтобы у ушедшего не прервался жизненный путь («озын гомерле булсын дип»). 

У марийских татар до недавнего времени при проводах юношей в армию была такая традиция. В печи выпекались небольшие круглые хлеба (колобки), потом их сушили, делили наполовину, и одну часть отдавали призывнику, вторую часть хранили на печи. Считалось, что это обязательно поможет юноше вернуться домой живым и здоровым.

Если в семье кто-нибудь умирал, то у татар существовал обряд, когда в печи открывали заслонку (или вьюшку у трубы), так считалось, что душа человека может после смерти беспрепятственно вылететь наружу (в иной мир). 

«После похорон покойника открывали печной очаг…» 

В деревнях нынешнего Зеленодольского р-на после похорон покойника открывали печной очаг и зажигали несколько лучин, таким образом, сообщая в «потусторонний мир» о смерти человека.

В деревнях Пестречинского района существовала традиция, когда вдова покойного возвращалась с похорон, она должна была рассыпать пшено у себя дома. При этом начинать следовало с порога, потом вокруг печи, и снова закончить у порога, а остатки пшена сыпали за порог. При этом вдова обязательно говорила:

«Эзең булмасын, кайтып җөрмә монда, сиңа бернәрсә юк». («Чтобы следа твоего здесь не было, не возвращайся сюда, здесь для тебя ничего нет»). 

Тогда считалось, что покойник обратно не вернется домой. В некоторых татарских деревнях оберегом являлась зажженная лучина, с помощью которой хозяйка обходила весь дом, а огарок лучины выбрасывался за порог.

Таким образом, в стародавней татарской культуре деревенская печь часто использовалась не только для приготовления пищи, но и для обрядов и ритуальных действий. Поскольку печь издревле являлась вместилищем огня (хранительницей жизненной энергии и тепла) – её всегда наделяли магической силой, которая объединяла и хранила всех членов семьи.

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:

Республиканский центр развития традиционной культуры, Казань. «Мифологическая система татар Заказанья.
Духи-хозяева домашнего пространства». Автор: Л.Х. Давлетшина.
Воробьёв Н.И. «Казанские татары». Казань, 1953.

Фото из энциклопедии «Tatarica»