Татарский рэп: «качественный музыкальный продукт» и «аул малайлары»

«Внутри татарской сцены обнаружилось много мини-конфликтов и непониманий»

- Альбина, как вы вышли на тему казанского и татарского рэпа?

- Я сотрудничаю с Центром молодежных исследований Санкт-Петербургского филиала ВШЭ, его возглавляет мой научный руководитель профессор Елена Омельченко. Центр выиграл российский грант на изучение того, как этничность влияет на городскую молодежь и как этнические культурные коды становятся частью социального капитала молодых людей. Были взяты разные локальности – Казань, Улан-Удэ, Махачкала, Ульяновск, Санкт-Петербург, и в каждой из них, кроме анкетирования, использовался такой метод исследования, как кейс-стади, когда выбирается конкретное локальное сообщество, подходящее по теме, и изучается через включенное наблюдение и интервью. 

Мы понимали, что в Казани хотим изучать музыкальную сцену, но именно к татарскому рэпу пришли не сразу. Сначала выбрали максимально широкое поле исследования – неформальную музыкальную сцену. Взяли несколько пилотных интервью и решили, что будем изучать рок- или фолк-сцену, но потом вышли на сообщество Yellow Side и на одного из модераторов паблика «Татар рэпы». Он порекомендовал информанта, мы встретились, поговорили, написали отчет. А тогда, если помните, была волна интереса в России к рэпу – широкую известность получили Баста, Оксимирон, стали популярны баттлы. И мы коллективно решили сосредоточиться на казанской рэп-сцене, взяв и русско-, и татароязычный рэп. В первом, к слову, очень много этнических татар. Ну и потом вышли на основателя лейбла Yummy Music, лидера группы Ittifaq Ильяса Гафарова.

 

 

 

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Публикация от Ильяс Гафаров (@ilyasgafarov)

Вначале нам казалось, что неформальная рэп-сцена делится на две части по языковому признаку, но все оказалось сложнее. Внутри татарской сцены обнаружилось много мини-конфликтов, непониманий, недоговоренностей, разных интерпретаций. Многие высказывались в том духе, что татарский рэп должен выходить на более высокий уровень, отрываться от локальности, «колхозности», говорили, что татарский рэп – это не столько «аул малайлары» в тюбетейках и «с эчпочмаками». Когда ведешь исследование, какая-то часть изучаемого молодежного или другого сообщества часто конструирует свою, скажем так, элитарность. В советской Татарии у татар на повседневном уровне тоже отмечалось, что есть «высокая татарская интеллигенция» и есть те, кто «вчера из аулов приехали». Это актуально не только для нас, но и для многих других регионов. 

В музыке это тоже присутствовало, хотя и не так явно. Многие до 2017 года участвовали в таких мероприятиях, как «Татарча солянка», аудиторией которых были, например, те же студенты, приехавшие из деревни. Последним нравилось, что татарский текст положен на современную музыку, которая «качает». Многие наши информанты считали, что в этой простоте и есть локальная изюминка и что надо идти этим путем. Но другие были убеждены, что они конструируют себя как сложный, качественный музыкальный продукт, конкурирующий и за пределами республики. И ориентировались не на Татарстан, а на территорию за его пределами. 

Внутри татарской сцены обнаружилось много мини-конфликтов, непониманий, недоговоренностей, разных интерпретаций

- И какой тренд в итоге взял верх? 

- На мой нынешний взгляд со стороны, победила ориентация на качество и выход за пределы Татарстана. Потому что сейчас нет ни баттлов, ни «Татарча солянки», если я не ошибаюсь. Может быть, это связано и с пандемией, но уже в 2017 году тенденция была заметна. Приходило  мало людей,  сами респонденты говорили, что теперь сложно собрать такую же аудиторию, как раньше. Может быть, дело в том, что стало много качественной музыки. Но я думаю, что актуализировалось еще и это деление на городскую и деревенскую молодежь, а также деление на татарскую эстраду и неформальную татарскую музыкальную сцену.

Меня поразил такой факт: этнические татары, которые продвигают музыку в том числе на татарском языке, говорили, что с «деревенскими» татарами не имеют ничего общего, что они, прежде всего, казанцы. Сразу несколько человек говорили мне о своей казанской городской идентичности, о том, что для них актуально все, что происходит в Казани, а то, что за ее пределами – это, извините, неинтересно. То есть они абстрагировались от того, что Татарстан – это не только Казань, что здесь много вариаций культурной идентичности. Но, опять же, другие, допустим, трогательно говорили о своих корнях, о том, откуда у них бабушки-дедушки, что для них все это очень важно, и так далее.

Ну и экономическая составляющая важна, у кого какие ресурсы. Как и для любого другого сообщества. В Вахитовском районе это одно, на окраине Казани - другое. Один информант говорил, что значение имеет только то, что происходит в Вахитовском районе, а не просто в Казани. Музыкальная сцена – это ведь не только те, кто играет музыку, это и те, кто слушает, дружит, приходит на тусовки, общается…

- Среда.

- Да. Это большое понятие, и иногда мы сталкивались с тем, что не понимали, почему люди не делают что-то сообща, если они хотят, чтобы татарская молодежная музыка стала трендом. 

Но у Ильяса Гафарова и его единомышленников, мне кажется, получилось. Он создает продукт и для массового слушателя, вроде «Татфеста», и само сообщество Yummy Music, у него круто поставлена пиар-работа в соцсетях, и плюс он делает аутентичные проекты на узкую аудиторию. Он считает, что татарская культура настолько богата, что может стать источником вдохновения для очень многих музыкантов. С этим трудно не согласиться. Необязательно татароязычных, просто для тех, кто впитал в себя межнациональную культуру, живя в Татарстане. Это может стать культурным капиталом, который тебя выделит и продвинет за пределами республики, как в случае с Ирой Смелой («Tatarka», - прим. ред.). Она очень плохо говорит по-татарски, но композиция «Алтын» вызвала такой ажиотаж, что, наверное, сама Ирина этого не ожидала. 

«Почему только «исконные татары» могут интерпретировать наш культурный продукт?»

- Главные имена татарской рэп-сцены сейчас?

- Наверное, K-Ru, он делает модный культурный продукт, и его хорошо пиарят. Ильяс Гафаров сейчас не выступает, но как продюсер он определенно номер один. У него крутое комбо-образование, очень хорошее знание татарской культуры, литературы, отличный английский. Он здорово разбирается в музыкальных стилях, это чувствуется в музыкантах и исполнителях, которых он курирует.

- В чем особенность татарского рэпа? Может быть, в тематике треков, в повышенной лиричности?

- В фильме «Казань. Хип-хоп сцена», который был снят в ходе исследования, все смеются, когда заговариваешь о татарском рэпе. Типа, это несерьезно, рэп не наша стихия, не мы его придумали, это чуждый природе татар музыкальный стиль. 

- Но и в самом деле ритм и традиционная татарская песня – это как будто что-то принципиально несовместимое. 

- Конечно. Поэтому как бы «это чужое, нам не надо». Но, с другой стороны, это отражает наш консерватизм, не только Татарстана и татар, но в целом россиян. Все чужое мы воспринимаем с настороженностью, а не так чтобы – вау, а давайте-ка попробуем, может, там что-то интересное для нашего развития.

Или помните, когда вышел сериал «Зулейха открывает глаза», многие говорили: «Хаматова неправильно говорит по-татарски», «Она на татарку не похожа». Ну почему только «исконные татары», живущие в Татарстане, имеют право интерпретировать наше прошлое и любой наш культурный продукт? Мы существуем в мультикультурном мире, молодежь не живет в замкнутой системе, между онлайн и оффлайн даже нет границы, сейчас все наполовину в телефоне, наполовину в реальной жизни. Соответственно, музыку можно создавать буквально всем миром – один товарищ находится в Америке, другой в Новой Зеландии, третий в Малых Кирменях Мамадышского района, и они вместе могут придумать, записать и выпустить классный трек и стать популярными без всяких продюсерских центров, в том числе используя разные музыкальные стили, тот же рэп. Интернет дает такую возможность, если попасть в нужное время в нужный момент.  

При этом, что удивительно, одна из характеристик нашей сцены в том, что ориентация на аудиторию и успех вне Татарстана гарантируют тебе успех и популярность внутри республики. Казалось бы, именно здесь должна быть твоя паства, твоя основная аудитория. Но вот такой парадокс. 

Возвращаясь к вашему вопросу - мне сложно судить об особенностях, потому что я сама татарка из Татарстана. 

- Татарский язык знаете?

- Довольно прилично. Единственное, не пишу на татарском.

Сейчас все наполовину в телефоне, наполовину в реальной жизни. Соответственно, музыку можно создавать буквально всем миром – один товарищ находится в Америке, другой в Новой Зеландии, третий в Малых Кирменях Мамадышского района, и они вместе могут придумать, записать и выпустить классный трек и стать популярными без всяких продюсерских центров, в том числе используя разные музыкальные стили, тот же рэп

- То есть тексты татарских треков оценить можете?

- Могу, но понимаете какое дело. Тексты татарских рэп-исполнителей, которые мы переводили, очень непростые с литературной точки зрения. Там нет такого: «Мин калам, син китәсен» («Я остаюсь, ты уходишь», - прим. ред.). Мне показалось, что это татарский язык, который мы не используем в повседневной жизни. Он ближе к литературному, хотя совсем литературным его тоже не назовешь. Я, например, чтобы понять смысл, обращалась к своему другу-филологу. Это как с английским текстом, где не надо переводить слово в слово, а надо передавать смысл. У меня в семье говорят по-татарски, бабушки-дедушки говорили, то есть я не такой человек, который знает язык чуть-чуть, я знаю его на хорошем уровне - и все равно испытывала филологические трудности. Там очень много образов, и это, мне кажется, свойственно татарскому мышлению и татарской музыке (имею в виду неформальную молодежную татарскую музыку). Повышенная лиричность тоже присутствует. Татарский рэп не то чтобы заставляет задуматься – он отзывается. Во мне, во всяком случае. А в молодых, наверное, отзывается еще больше, потому что накладываются еще и ритм, и особенности исполнения музыкантов. 

Но мне кажется, что музыканты, ориентирующиеся на аудиторию за пределами Татарстана, делают акцент прежде всего на музыкальной составляющей треков. А у татароязычных рэперов, у тех, кто работает «на Татарстан», темы почти такие же, как в татарской эстраде: любовь к малой родине, любовь в принципе. Очень любят про любовь.

«В Татарстане в сфере культуры все как ухоженный газон - ровненько, чистенько, без сорняков»

- Мат в текстах есть?

- У одного из моих информантов был текст с такими словами… я их понимаю, но, по-моему, даже татары их не используют, когда ругаются. Это настолько не свойственно татарскому тексту, что непроизвольно вызвало у меня смех, когда я это слушала. В том репертуаре, который я изучала в 2017 году, такого было очень мало. 

Но, мне кажется, это связано еще и с татарстанским менталитетом. Здесь стараются быть мягче. Когда я жила в другом регионе, мне постоянно припоминали: «Ну понятно, ты же татарка!» - и в хорошем, и в ироничном смысле.

Например, во время конфликта мы стараемся не обострять, избегать, не говорить в лоб. Это на автомате. А остальные воспринимают это как «отстройку»: «Что ты отстраиваешься, давай решай конфликт!» 

И, возможно, в текстах рэперов это в виде какой-то иносказательности тоже присутствует. Было несколько политических текстов с критикой в адрес власти, которые не приветствовались ни тогда, ни тем более сегодня. У одного из информантов в 2000-х был трек на татарском языке, совершенно классный с точки зрения и текста, и музыки, о том, как богатые наживаются, бедные беднеют, все это с именами. Но он не захотел его афишировать и комментировать в 2017-м, когда было исследование. Его даже в интернете трудно найти, не говоря уже об использовании в выступлениях. 

- Может, у них были проблемы из-за него?

- Нет, я думаю, мы имеем дело с самоцензурированием. Зачем, мол, на рожон лезть.

- Прокомментируете пост уфимского фотографа Дима Тулунгужина «Казани, видимо, никогда не догнать Уфу»?  Он считает, что в Казани нет такой культурной движухи, как в Уфе, соответственно, и талантов, сравнимых с Земфирой, Шевчуком, Моргенштерном, казанская земля не рождает. 

- Я могу высказать только свое личное мнение, потому что у социологов есть правило: если ты не проводил исследование, ты не можешь говорить о проблеме. Да, факт остается фактом - таких звезд, как Земфира или Шевчук, у нас нет. Моргенштерна я бы не назвала звездой, он просто популярная личность. 

Думаю, это связано с тем, что в Татарстане в сфере культуры все как красивый и ухоженный газон. Ровненько, чистенько, без сорняков. Здесь всё стараются «окультурить» уже на начальном этапе. И это в известной степени удается - все, кто приезжает в Казань, даже по городскому пространству понимают, что здесь все очень круто. Но это одна сторона медали. Обратная сторона в том, что все молодежные инициативы, все, что выдается из этого газона, стараются подравнять, чтобы было культурненько-чистенько, образно говоря. Это не означает, что здесь кого-то задавливают или кто-то подвергается репрессиям. Большинство ребят, у которых я брала интервью, находили способ реализовать себя. На гранты не подают, умудрятся устроить студию под памятником Шаляпину – кто бы мог подумать, что там есть маленькая музыкальная студия? На связях, на культурном капитале или на чем-то еще, но эта неформальная экономика здесь работает, более того, она очень развита. 

Но Земфира, если я не ошибаюсь, говорила: «Я благодарна своим самым большим депрессиям и разочарованиям» - в том смысле, что из этого выросли ее лучшие песни. То есть в Казани на уровне социума нет проблематизации, нет обострения каких-то дискуссий. Здесь все хорошо, как в теплице - комфортная температура, обязательный полив. Если ты активный студент, ты можешь отлично устроиться в Казани. Здесь красивые места, всегда есть где выпить кофе, а какие молодежные культурные центры, и далеко не в центре города! То есть везде все есть. Ты с детства можешь чем-то заниматься - здесь роботами, там танцами. А в Уфе, может быть, все иначе,  я не знаю…

В Татарстане в сфере культуры все как красивый и ухоженный газон. Ровненько, чистенько, без сорняков. Здесь всё стараются «окультурить» уже на начальном этапе. И это в известной степени удается - все, кто приезжает в Казань, даже по городскому пространству понимают, что здесь все очень круто. Но это одна сторона медали

Вот такой социальный парадокс. Казанская среда нацелена на успех, ты обязательно должен к нему прийти. А те звезды из Уфы, о которых мы говорим, появляются не из нацеленности на успех, мне кажется, а из источника под названием «критическое мышление». «Я люблю свою родину, поэтому я ее критикую», говорил Чаадаев. И лучшие песни Шевчука или Земфиры - они, конечно, иносказательные, особенно у Земфиры, но они ведь все равно про родину, про то, где, как и с чем мы живем. А это все многослойный культурный продукт. 

Конечно, это не значит, что мы должны искусственно формировать здесь трудности. Но это должна быть какая-то живая ткань жизни. Пока же у меня ассоциация как раз с символической теплицей, где все очень хорошо, всем дают возможность высказаться и реализоваться. Хотя это больше о студенческой молодежи в Казани, у которой действительно невероятно много возможностей. И при этом все говорят о некой пассивности молодых, потому что не все пользуются этими возможностями. А что касается музыкальной сферы, то тут сейчас, по сравнению с 2017 годом, на первый взгляд, большая конкуренция, но опять-таки все сосредоточено в Казани.