«Казань сохранила свой восточный облик - это уже большое дело»
– Один московский журналист, в свое время работавший в Казани и бывающий здесь время от времени, называет ее «городом унылых иллюзий». Другой московский журналист сказал недавно, что это город копипейста и карго. А как вы относитесь к современной Казани? Что бы вы ей добавили?
– Казань для меня город не родной, я вырос в Челнах, и к Казани, когда переехал, очень долго привыкал. Тогда она была городом, с одной стороны, глубоко советским и провинциальным, долгое время существовавшим на полузакрытом положении, и по этой причине очень промышленным, унылым, серым и все такое прочее. А с другой стороны, она все-таки была городом старинным и древним. Но я был таким типичным позднесоветским ребенком, который вырос в огромном спальном районе, мышление у меня было очень плоскостное, мне казалось, что все должно быть красивенько, просто и широко, как рисунок гуашью. А когда рисунок карандашом, с тонкой прорисовкой деталей, в которые можно вглядываться и уловить второй, третий, четвертый слой, - вот этого я еще, естественно, не понимал. И по молодости, и потому что не был на таком воспитан.
Во многом Казань стала удобнее. Стала ли она красивее – вопрос спорный, для меня, может быть, и нет, но она стала ярче
И Казань я начал как-то чувствовать и воспринимать уже к тому моменту, когда оказалось, что должен переехать в Москву. Я почти не успел полюбить ее тогдашней, но то, что я увидел после условного тысячелетия Казани, когда все как бы сломали и построили заново по лужковскому принципу «чего там возиться с какими-то древностями», это, конечно, немножко ужасало. В этом плане упреки по поводу карго-культа и попытки построить поверх подлинности и древности почти такой же, но гладенький и блестящий пластмассовый новодел, имеют основания.
С другой стороны, факт, что Казань стала для широких слоев населения и для туристов гораздо более привлекательным, симпатичным, карамельным городом. Факт, что Казань 90-х годов никак не могла заикаться о том, что она третья столица и туристический центр, а нынешняя Казань претендует на это с вполне вескими основаниями, в туристическом плане уж точно. Факт, что во многом она стала удобнее. Стала ли она красивее – вопрос спорный, для меня, может быть, и нет, но она стала ярче.
Ну и факт, конечно, что многое можно было сделать в плане реконструкции лучше, но многое могли сделать и гораздо хуже. И то, что так не сделали, что Казань сохранила свой особенный, татарский, восточный облик, - это очень большое дело. Если взять ее современные фотографии и положить рядом фотографии Москвы, Рязани, Саранска, Ростова, Новосибирска, будет видно, что вот это Казань, а вот это - все остальное. А если взять фотки 70-80-х годов, сказать это будет тяжелее.
«Надо удивляться не тому, что три веселых татарина стали частью российского литературного ландшафта, а тому, что этого не произошло раньше»
– Почему в 2010-х русскоязычному читателю стала интересна литература на татарском и татарстанском материале?
– Я думаю, это совпадение. На самом деле ведь нет такого массового движения. Более-менее на слуху два с половиной татарских имени, одно бесспорное и два с оговорками. Бесспорное - Гузель Яхина с «Зулейхой», которая стала мегабестселлером, суперуспешным во многих отношениях произведением, таким вот... бывает американское чудо, а она стала чудом татаро-российским, действительно перевернувшим и перепахавшим сначала книжный мир и рынок, а потом зашедшим уже и на кинопочву. Все знают о количестве претензий и наездов и на книгу, и на саму Гузель, и многие пытаются придумать, что это какой-то заказ - татар против русских, русских против татар, американцев и мировой закулисы против России в целом, либерастов-толерастов против скреп и прочее. Это смешно уже само по себе, а совсем смешные вещи начинаются, когда, например, говорят: да кому нужна была такая книжка – конечно, автору ее заказали враги и поэтому стали издавать огромными тиражами. Или что никто эту книгу не читал, пока не появился сериал.
«Зулейха» успешна не потому, что она была заказана, и не потому, что ее раскрутил сериал. Это книга про очень важный и очень болезненный для татарского народа и для всей России эпизод истории
Все это, мягко говоря, ложь и провокация, а на самом деле даже глупость, потому что, вообще говоря, эта история почти что сопоставима с успехом «Гарри Поттера». Гузель тоже довольно долго мыкалась с текстом, а потом ей повезло. Сначала она написала сценарий для небольшого сериала, но оказалось, что никто не хочет снимать такое кино. Тогда она переделала сценарий в книжку, которую тоже никто особо не брал. И вот она обратилась к хорошему агенту, а тот толкнулся к нужному человеку – Елене Даниловне Шубиной, главному издателю качественной отечественной прозы в России, и та сразу сказала: беру. И книга вышла сперва очень осторожным тиражом, тысячи три экземпляров, кажется, а потом допечаталась раз, другой, десятый, и к моменту создания сериала вышла суммарным тиражом, по-моему, более полумиллиона экземпляров и была куплена десятками стран. То есть «Зулейха» успешна не потому, что она была заказана, и не потому, что ее раскрутил сериал. Это книга про очень важный и очень болезненный для татарского народа и для всей России эпизод истории, связанный с раскулачиванием татарских сел. Поэтому это срезонировало так сильно.
Два имени, про которые можно говорить с оговорками, - это, наверное, Шамиль Идиатуллин и Булат Ханов. Мы оба известны гораздо меньшему количеству читателей, издаемся гораздо меньшими тиражами, мы, в общем, не настолько круты и все такое прочее. То есть это так совпало. Мы не особо знакомы, хотя, по-моему, дружелюбно относимся друг к другу. Ну сейчас познакомились, а исходно-то знакомы не были. Во-вторых, мы пишем на очень разные темы и очень по-разному.
Просто татары второй по численности народ страны, они везде представлены, они щепетильно относятся к личностному росту, к тому, чтобы заниматься какими-то вещами, которые интересны и востребованы обществом, и среди этого рано или поздно появляются вещи, связанные со словесностью, литературой, рассказыванием историй. И с учетом того, насколько широко мы представлены в общероссийском пространстве, надо удивляться не тому, что три веселых татарина внезапно стали частью всероссийского литературного ландшафта, а тому, что этого не произошло раньше, что этого не было в каждом поколении.
К сожалению, при все том, что мне очень хотелось бы считать себя частью татарской культуры, я могу это делать только с некоторой натяжкой и с некоторым усилием над собой и своей честностью
Тут совпало несколько моментов, в том числе еще то, что культура, литература перестали или постепенно перестают быть столицецентричными. Если раньше тяжело было пробиться, допустим, в столичные издательства или стать фигурой всесоюзного интереса, живя, условно, в Казани, Рязани, Кызыле и так далее, то сейчас это вполне себе возможно - спасибо глобализации, цифровизации и прочему. Во многом некоторая известность связана с этим, во многом с тем, что накопился некоторый материал, во многом со случайностью, что ли.
На самом деле, конечно, можно было бы говорить о серьезном татарском проникновении в русскую культуру, если бы речь шла о книгах, которые были исходно написаны на татарском языке и потом оказались такой сенсацией, такой ударной силой, что были переведены на русский и стали сенсацией уже на русском языке. Тогда да, можно было бы по-честному говорить, что татары влияют. А так, к сожалению, при все том, что мне очень хотелось бы считать себя частью татарской культуры, я могу это делать только с некоторой натяжкой и с некоторым усилием над собой и своей честностью.
– А почему, кстати, татарские прозаики и поэты так, по большому счету, и не выстрелили в советское время?
– Здесь тоже совпадение случайностей, объективных и субъективных причин. Во-первых, не было положено по номенклатуре. Не знаю, насколько серьезными были подозрения о том, что татары будут претендовать на большее, чем им положено, но они были. Вспомним постановление, которое запретило публиковать эпос «Идегей», разогнало институт истории и всячески преследовало попытки какой-либо реабилитации золотоордынского наследия. Возможно, союзный центр действительно боялся, что посреди европейской части России вдруг возникнет какая-то площадка, которая будет претендовать на особую роль. Зачем нам это надо, тем более в условиях, когда у нас есть курс на создание новой общности «советский народ», говорящей только на русском языке, а все остальное является пережитком прошлого. Пережитки поддерживать не полагалось. Союзные республики, в общем-то, вполне официально существовали как что-то особенное, но предполагалось, что они вольются в общий советский народ на следующем этапе. Вот Чингиз Айтматов – молодец, мы сейчас его приветствуем и переводим, потому что он безусловно талантлив и очень крут, плюс пишет на киргизском языке, показывая, что киргизский народ при советской власти стал очень одарен, а на следующем этапе он пишет уже на русском языке, обозначая и поддерживая тенденцию, взятую на вооружение на официальном уровне.
Пишите про добычу нефти, строительство КамАЗа, борьбу с колчаковцами во время гражданской войны и трудный путь становления татарских колхозов. Все, этим ваша экологическая ниша исчерпана
А с татарами такое... ну зачем? Пишете на татарском, ну пишите дальше для своих регионов. Вообще же было такое национальное классирование – очень малому количеству авторов, что в кино, что в литературе, дозволялось выходить за пределы «колер локаль». Допустим, очень многие авторы, которые писали на общесоветские темы, вынуждены были брать псевдонимы, чтобы избежать такого рода вопросов. Если я беру книжку автора по имени Ринат Суфиев, я жду, что он будет писать про Татарстан. А он вдруг пишет про Сибирь, про каких-то совершенно русских людей, ни одного татарского имени нет, и я, советский читатель, чувствую себя обманутым. Что делать? Автор берет псевдоним Роман Солнцев. Или Федор Камалов, который на самом деле Фильбрус. Как-то вот так было принято, такие были понятия.
Причем я даже не уверен, что эти понятия были где-то официально сформулированы. Но подобно тому, как с 30-х годов авторы еврейского происхождения должны были менять свои имена на русские, становиться Ильей Ильфом или Григорием Гориным, вместо того, что было в оригинале, - так, видимо, следовало поступать и татарам и другим национальным меньшинствам. Иначе ты будешь писать про местечко, про тематику Шолом-Алейхема и прочее. И вот как раз татары, как носители большого культурного явления, в эту нишу не вписывались, поэтому – «ваше дело автономное». Пишите про добычу нефти, строительство КамАЗа, борьбу с колчаковцами во время гражданской войны и трудный путь становления татарских колхозов. Все, этим ваша экологическая ниша исчерпана.
Но на самом деле, это, конечно, только мои домыслы.
«Если продюсеры спросят о месте съемок «Города Брежнева», буду топить за Челны»
– В начале января прошла информация, что роман «Город Брежнев», возможно, будет экранизирован. Появились ли какие-то новости в связи с этим? В какие сроки это произойдет? И где, по-вашему, стоит снимать сериал или фильм – непременно в Челнах, или подойдет любой другой город с типовой позднесоветской архитектурой?
– Могу подтвердить, что я продал права на экранизацию «Города Брежнева» продюсерской компании, обладающей большими ресурсами и опытом. Они намерены взяться за дело довольно интенсивно и быстро, и я сейчас жду от них отмашки по поводу того, какова будет моя роль и будет ли она вообще. То есть это может быть участие в написании сценария, может быть консультирование, может быть ничего – все, отдыхай, мы сами справимся. Любой из этих вариантов в договор вполне вписывается.
Права были проданы в самом конце прошлого года, и сейчас, после каникул, продюсеры, как я понимаю, начнут работать по плану на этот год. И вот они как раз и будут решать, где все будет сниматься, насколько аутентичной будет натура и прочее. Я, конечно, надеюсь, что консультации со мной состоятся, в этом случае я буду, естественно, топить за Набережные Челны, за то, чтобы все снималось как можно ближе к тому месту, где происходит действие.
Что касается актеров, то очень хотелось бы, чтобы они были аутентичными. Я вот побывал на премьере спектакля по «Городу Брежневу» в Челнинском татарском театре и убедился, что актеры роскошные. Есть из кого выбирать, есть на кого полагаться в съемках. Есть театр Камала, есть другие театры на территории республики, русские и татарские. Так что это огромный потенциал, которым было бы странно не воспользоваться. Но решать будут продюсеры.
