Экономика контрастов
Первая мировая война совпала с расцветом буржуазной экономики: функционировали различные монопольные объединения, были установлены теснейшие экономические связи между государствами. Например, одним из партнеров Российской империи являлась Германия, страны сотрудничали в самых разных сферах экономики: от поставок сельскохозяйственных машин и орудий до банковского кредитования. Начавшийся мировой конфликт разрушил налаженные механизмы взаимодействия и поэтому в годы войны особенно обострились финансовые, а вместе с ним и материальные вопросы.
При этом из-за сильной дифференциации российского общества жизнь населения еще до начала великой войны отличалась контрастами: миллионные капиталы соседствовали с полуголодным существованием некоторых жителей империи. Первая мировая война лишь усугубила имевшиеся социальные проблемы и прибавила новые.
Война практически сразу же отразилась на торговле. Фрагментарные ценовые скачки начались уже во время первого призыва. Большое скопление населения в городах (как призывников, так и их родственников) порождал дефицит продуктов питания. Некоторые торговцы стремились воспользоваться ситуацией и умышленно завышали цены. Например, казанский губернатор П.М. Боярский в конце июля 1914 года предложил уездным городским думам установить твердые цены на продукты первой необходимости (хлеб, мясо и т.д.).
На фоне дефицита продовольствия в городах наблюдались волнения среди солдат. Во время летней мобилизации отмечались случаи разгрома продовольственных лавок.
«Мобилизация» торговцев
Самарские журналисты в начале августа 1914 года с иронией писали о том, что объявлена «третья мобилизация», но уже среди торговцев. «Возросли цены буквально на все. Вздорожали: мясо, хлеб, сахар, обувь, осветительные материалы, аптекарские товары и пр. Можно подумать, что город окружен со всех сторон неприятелем и подвоз продуктов первой необходимости к нему совершенно прекращен», − отмечали они. Хотя в это время в Самаре продукты питания и товары первой необходимости имелись в достаточном количестве, торговцы, прогнозируя проблемы с транспортировкой грузов, заранее взвинчивали цены. Большой спрос оказывал влияние и на качество продаваемого товара, увеличились случаи фальсификации продуктов питания и предметов первой необходимости. «Масло, молоко, колбаса, кондитерские изделия, хлеб, а также мыло были зачастую недоброкачественными и иногда могли причинить вред здоровью», − пишет современный исследователь «продовольственного вопроса» Я.А. Голубинов.
Влияние войны сказывалось на ярмарочной торговле. Например, во время Нижегородской ярмарки, которая традиционно проходила летом, крупные оптовые торговцы не спешили совершать сделки с мелкими продавцами. Появились затруднения в проведении кредитных операций, закрылся заграничный рынок сбыта для древесины, пушнины, кож и некоторых других товаров. Из-за перегруженности железнодорожного транспорта, ярмарочная торговля в Нижнем Новгороде поддерживалась исключительно за счет водного сообщения.
Крестьянскими семьями определенные проблемы начали ощущаться в начале войны: это и мобилизация лошадей, и неурожай 1914 года. Например, по воспоминаниям жителей татарского села Кугарчин Казанской губернии сразу после объявления о войне уездное начальство и староста составили список имевшихся в хозяйствах лошадей, одна лошадь назначалась на каждые шесть домов деревни. Кроме того, каждая семья должна была за неделю подготовить по четыре килограмма сухарей. Причем, по свидетельству старожилов, в 1916 году собирали уже с каждого дома по 12 кг сухарей.
Мобилизация основной тягловой силы – лошадей на военные нужды воспринималась населением неоднозначно. Хотя отобранное имущество потом компенсировалось, но люди все равно тяжело реагировали на эту повинность. Тем более возвращали не рыночную стоимость товара, а лишь половину суммы. Крестьяне тяжело расставались с домашней скотиной, особенно во время полевых работ. Так советник Губернского правления Колибрин сообщал в своем рапорте от июля 1914 года о том, что «лошади, назначенные из Чистопольского уезда в 305 и 306 пехотные полки, пришли не те, которые были приняты, так как при поступлении в полки на них не оказалось ни бирок, ни пломб, и сами лошади по своим качествам не удовлетворяют требованиям похода». Очевидно, что хозяева отобранных для войск лошадей умудрились заменить их.
Да и уход трудоспособного мужского населения на войну, особенно в сельской местности, не лучшим образом сказывалось на материальном положении семьи. Многие солдаты перед уходом сокращали поголовье скота, продавали его, дабы облегчить хозяйственные заботы домочадцев. Однако при повышении цен вырученные с продажи скота деньги быстро обесценивались.
Первая мировая война отличалась от предыдущих российских военных кампаний тем, что государство гарантировало семьям призванных на войну материальную поддержку. После русско-японской войны был принят «Закон 25 июня 1912 г. о призрении семейств нижних чинов, находящихся на действительной службе в мобилизованных частях армии и флота, в государственном ополчении или в военных дружинах». Обеспечение продовольственными пайками (в денежном эквиваленте) было организовано уже в первые месяцы войны. В Казанской губернии выдача казенных пособий началась с конца августа 1914 года. Кроме того, открывались бесплатные столовые для солдатских семей.
Солдатский паек
Продовольственные пособия, предназначенные солдатским семьям, занимали существенную часть их доходов. Солдаты в письмах давали наказы своим родственникам, чтобы те обязательно получили предназначенную им казенную помощь. Неслучайно и основным инструментом влияния на солдат стали продовольственные пайки. Когда участились случаи так называемой добровольной сдачи в плен и дезертирства, в 1915 году появился закон, запрещавший выдавать семьям таких солдат казенные пайки.
Весьма характерным и циничным высказыванием этого времени являлась поговорка: «Үлмәсен дә, кайтмасын да, чыгып торсын акчасы» («Пусть будет жив, и пусть не возвращается, лишь бы платили за него деньги»). Собиратели татарского фольклора считали, что это присказка была распространена среди сельских солдаток, получающих казенный паек, в 1914–1917 гг. К слову, семьям солдат, пропавших без вести, не оказывалась социальная помощь. Поскольку считалось, что такие солдаты могли быть в плену. Поэтому органы управления были завалены прошениями от солдаток, с просьбами разыскать пропавшего без вести мужа.
С началом войны оборвались многие экономические связи России, в том числе с Германией и Австро-Венгрией. Между тем денег на военные расходы у государства не хватало. В этих условиях, как и многие другие страны, Российская империя начала выпускать в большом количестве денежные билеты, не гарантированные золотом. Она постоянно увеличивала свое эмиссионное право, и если до войны это было 300 млн. рублей, то к 6 октября 1917 года число такого рода «ценных» бумаг дошло до 16,5 млрд. рублей.
В первый год войны во многом благодаря довоенной базе ситуация еще оставалась стабильной. Например, судя по краткому обзору деятельности Кассы мелкого кредита Казанского губернского земства за 1915 год, дела учреждения в 1914–1915 гг. развивались вполне успешно. Наблюдалась довоенная стабильность, как по росту вкладов, так и по выдаче ссуд. Но это не могло продолжаться долго.
Ведь снабжение армии компенсировалось за счет сокращения потребления в тылу. Хотя действовали законодательные ограничения, запрещавшие экспорт хлеба, такие меры не могли долго удерживать стабильность внутреннего рынка. Обострению продовольственного вопроса способствовали и развал транспортной системы, и разрыв экономических связей между территориями, и другие субъективные факторы. Наряду с попыткой удержания цен функционировал и параллельный рынок, процветала спекуляция.
«…Материально немного нуждаюсь, но ничего. Я сам ужасно непрактичен. Мог бы я обеспечить себя от бедности, но почему-то избегал – как несчастья. Ничего. Зимой может быть легче будет. Если что – поступлю в редакцию. Ничего не поделаешь, друг мой. Буду в Уфе и зимой. В Петроград не поеду», – писал поэт Сагит Сунчелей из Уфы поэтессе Изабелле Гриневской 19 июня 1915 года. В этом небрежном замечании поэта проскальзывают надвигающиеся трудности бытия, которые вскоре охватили многие слои населения от крестьянства до интеллигенции. Кстати, в августе 1914 года С. Сунчелей был призван в армию. Но, видимо, по состоянию здоровья позднее он выбыл из военных рядов.
«Денежка рубль бережет»
Общество пыталось как-то защитить себя, консолидировать силы для борьбы с наступавшей дороговизной. Свою нишу заняли потребительские общества, которые старались продавать продукты питания и предметы первой необходимости по минимальной цене. Так если до войны в Казани функционировали два таких объединения: Потребительское общество при Алафузовских фабриках и заводе (создано в 1896 году) и Экономическое общество офицеров Казанского военного округа (1907), то в 1915 году в городе появилось еще четыре потребительских общества (студентов Императорского Казанского университета; служащих в правительственных и общественных учреждениях г. Казани; при фабрично-заводских предприятиях Б. Игумновой слободы; Казанско-Суконно-слободское общество потребителей), продолжались они открываться и в 1916 году. Например, в январе того года было зарегистрировано общество с говорящим названием «Денежка рубль бережет», а также Заречно-слободское общество потребителей. В апреле 1916 года возник потребсоюз служащих Казанского городского общественного управления.
Война обнажила язвы буржуазного общества: на первый план выходил культ материального, жажда прибыли. Первыми эти перемены в общественных настроениях улавливали периодические издания, которые то и дело сообщали о разных, в том числе шокирующих, случаях спекуляции. Например, в конце 1915 года в газете «Казанский телеграф» вышла заметка о том, как один из казанских бакалейных торговцев, некий Ю-в, скрывал сахар в гробах, именно таким образом он собирался транспортировать товар в деревню. Правда, на следующий день, торговец Юрьев, приняв сообщение за свой счет, выступил с опровержением информации о хранении сахара в гробах, но не стал отрицать сам факт удержания товара.
В 1915 году удержание товаров приняло такие масштабы, что начали штрафовать предпринимателей. Например, в марте 1915 года за сокрытие яиц казанским губернатором был оштрафован торговец Хангарей Ибраев на 1 тысячу рублей. В случае несостоятельности нарушителя предусматривался арест на один месяц. Еще больше было случаев привлечения к ответственности из-за повышения цен. Но, невзирая на эти меры, в том числе по удержанию твердых цен, они росли с каждым днем. По данным исследователя этого вопроса А.А. Ильюхова, в 1915 году цены выросли на 20%, а в 1916 г. рост составил уже 60%. В последующие годы они росли в катастрофических масштабах: 1917 год – 630% (6,3 раза), за 1918 г. в 62 раза, за 1919 г. в 695 раз и за 1920 г. в 6 290 раз по сравнению с 1914 годом.
Продолжение следует
Лилия Габдрафикова,
доктор исторических наук
