Три поколения татарской буржуазии: аксакалы-консерваторы, «другие» и бунтари

Не род занятий, а стиль жизни

Татарское буржуазное общество как часть общности татар-мусульман сформировалось в последней трети XIX века на базе городской культуры и частной собственности. Оно являлось результатом предпринимательской инициативы, обновленческого движения в исламе и адаптации европейского образа жизни к особенностям татарской среды.

Из социальных групп в этом обществе были представлены предприниматели, духовенство, интеллигенция, торговые служащие, учащиеся медресе и других учебных заведений. Границы между ними весьма условные. Сыновья торговцев становились учеными (Газиз Губайдуллин, Гали Рахим и др.), писатели и публицисты нередко пытались заниматься коммерческой деятельностью (Гаяз Исхаки, Тимерша Соловьев и др.). В течение нескольких лет в поисках материального достатка и душевного равновесия молодой человек мог не один раз сменить род деятельности.

Конечно, татарское буржуазное общество – лишь небольшая прослойка всего татарского народа. Очевидно, что в совокупности его социальные группы составляли не более 4% всего общества. Но именно в этой среде аккумулировались идеи национального прогресса, появился стиль жизни, ставший признаком принадлежности индивида к татарскому буржуазному обществу.

Стиль жизни можно определить как производную от образа жизни. Он всегда охватывает небольшую группу общности и выражается в особенностях мировоззрения и поведения, досуга и потребностей, внешнем виде человека. Время наивысшего расцвета татарской буржуазной культуры пришлось на начало XX века.

В этой связи к татарскому буржуазному обществу можно применить не только деление на социально-профессиональные группы, но и рассмотреть его с точки зрения возрастной стратификации и условно выделить определенные поколения. Возраст здесь «служит критерием занятия или оставления определенных социальных ролей» (по определению И.С. Кона). Кроме того, возрастное деление предполагает систему социальных ожиданий, то есть представителям отдельного поколения приписываются определенные социально-психологические характеристики.

В целом, конфликт поколений давно служит в качестве универсальной движущей силы исторических процессов. К слову, сюжеты многих произведений татарской художественной литературы начала XX века построены на основе этой схемы – борьбы отцов и детей (Фатих Амирхан «Молодежь», Галимджан Ибрагимов «Молодые сердца» и др.). Безусловно, большое влияние на татарских писателей оказали и сочинения классиков русской литературы.

Если принять во внимание, что наибольшая социально-политическая активность в татарском обществе приходилась на начало XX века, то, опираясь на этот временной промежуток, можно выделить несколько условных поколений. К слову, такой подход к изучению татарского общества уже применялся ранее А.Ю. Хабутдиновым.

В политическом движении 1917-1918 годов он выделил три группы: старшее поколение (старше 50 лет); среднее поколение (30-50 лет), или «поколение Гаспринского»; младшее поколение (20-30 лет) – «поколение послереволюционной эпохи». Такая возрастная дифференциация общества позволила ученому более выпукло показать степень участия того или иного поколения в революционном движении.

Например, старшее поколение (мурзы, служители Оренбургского магометанского духовного собрания, некоторые купцы) не сыграло особой роли в общественной жизни начала XX столетия. Среднее (как правило, выходцы из семей духовенства) представлено либералами и умеренными социалистами. Наиболее радикально было настроено младшее поколение, происходившее из семей средних слоев.

Наше обращение к возрастной стратификации татарского буржуазного общества вызвано желанием выделить, главным образом, модели повседневного поведения человека, степень его участия/принятия нового стиля жизни, что диктовалось особенностями национального развития. Таким образом, на основе анализа биографий известных представителей татарской культуры нами выделены три поколения.

1. Родившиеся в 1830-1840-е годы – «старшее поколение»

К рубежу XIX-XX веков они представляли собой людей солидного возраста. В силу этого и по ряду других причин в большинстве своем придерживались традиционных воззрений. Исключение составляли чиновники (дворяне) и некоторые богатые предприниматели, которые также стремились перенять дворянские манеры, но новации в их поведении не были связаны с реформаторскими убеждениями, а являлись лишь копированием некоторых аспектов образа жизни соседей.

Например, к этому поколению относились купцы Салих Ерзин, Ахмедзян Сайдашев, Мухаметшакир Казаков, Ахмет Хусаинов. Отличительной чертой их повседневности было то, что домашние интерьеры предпринимателей уже в последней трети XIX века мало различались от европейских домов. Это создавало некую иллюзию европеизации татарского общества, но перемены наблюдались тогда лишь в материальном пространстве.

Люди данного поколения чаще всего мыслили категориями «свой» (единоверцы) и «чужой» (иноверцы), а любые отступления от этих двух доминант воспринимались весьма болезненно. Хотя становление «старшего поколения» пришлось на время буржуазных реформ второй половины XIX века, когда в силу законодательных изменений инородцы все сильнее стали интегрироваться в общероссийское социально-правовое пространство: участвовать в работе местных органов самоуправления, обращаться в гражданские судебные инстанции и т.д.

Но именно в силу активного буржуазного развития общества среди татар в это время появились и купцы «второй волны» (термин Р.Р. Салихова) – вчерашние крестьяне и бывшие солдаты с более традиционным мышлением, нежели у предпринимателей «первой волны» – представителей старинных купеческих династий. Хотя и купцами «второй волны» осознавалась необходимость перемен, но с учетом этноконфессиональной идентичности.

Однако появившиеся в татарских слободах люди с другим мышлением (спокойно воспринимавшие достижения европейской цивилизации и наслышанные о тенденциях эпохи Просвещения) в конце XIX века большинством мусульманского населения воспринимались с подозрением. Но и «чужими» они не являлись, т.к. исповедовали ислам, говорили на татарском языке. Это были «другие», отличавшиеся от общей массы. Таким человеком в Казани стал Каюм Насыри, который открыто заявлял о своей инаковости. Он был «другим» в образе жизни, в интересах, в одежде.

2. Родившиеся в 1850-1860-е годы – поколение «зрелых людей»

Именно в их среде аккумулировались идеи реформаторства (джадидизма). Они ратовали, прежде всего, за культурно-образовательное развитие общества, которое расширило бы кругозор и мировоззрение мусульман, но в то же время получение такого образования нужно было лишь для нормальной адаптации в иноверной среде и для сохранения собственной конфессиональной идентичности. Поэтому поколение «зрелых людей», чаще всего, в самой сокровенной сфере, например, в семейной жизни, демонстрировали традиционные убеждения.

К этому поколению относились Исмаил Гаспринский, Галимджан Баруди, Ризаэтдин Фахретдин, Шакир и Закир Рамеевы, Гильман Карими, Абдрахман Умеров и другие. Для них кумиром был не «другой» – Каюм Насыри (служивший в миссионерском учебном заведении), а Шигабутдин Марджани, который сумел, оставаясь «своим» среди единоверцев, все же распознать ценность не только религиозной, но и светской науки. По сути, конечно, и Каюм Насыри, и Шигабутдин Марджани были «другими» в традиционном татарском мире.

Но они различались между собой своим подходом к жизни в данном сообществе. Например, Ш. Марджани, несмотря на всю прогрессивность мышления и широту взглядов, достаточно трезво оценивал свое окружение; он старался говорить со своими прихожанами, с жителями Старотатарской слободы на понятном им языке. Так, для того, чтобы акцентировать внимание слобожан на важности учености, он заказывал для себя самую дорогую шубу, дорогой экипаж и тем самым подчеркивал свое превосходство (по умолчанию состояние ученого-богослова) перед торговцами и другими обывателями.

Поколение «зрелых людей» было менее зациклено на материальных атрибутах западной цивилизации, они больше внимания обращали усвоению достижений европейской культуры и науки. Но надо отметить, что европейская литература доходила до них, в основном, в адаптированном виде: через османскую культуру. Происходило это, главным образом, из-за того, что многие представители данной возрастной группы не так хорошо владели русским языком. К поколению «зрелых людей» можно отнести и родившихся чуть позднее Мусу Бигиева, Зию Камали и ряд других лиц, которые проходили обучение в Османской империи.

3. Самая яркая группа – молодежь, родившаяся в 1870-1880-е годы

К ним примыкали молодые люди, родившиеся в начале 1890-х годов. Но они до 1917 года не успели в полной мере проявить себя, их общественная активность приходится, главным образом, на 1920-е годы. Очевидно, что представителей данной возрастной группы, родившихся на заре татарского возрождения, уместно будет назвать «потерянным поколением».

Они росли уже в эпоху джадидских преобразований, получали образование в новометодных медресе, а некоторые вовсе в русских школах, читали не только газету «Тарджеман», но и различные книги светского характера, русскую и турецкую периодику, первые татарские повременные издания. Поэтому сформировались как люди, свободные от многих стереотипов.

К этому поколению относится практически вся плеяда татарских писателей начала XX века: Гаяз Исхаки, Фатих Амирхан, Габдулла Тукай, Сагит Рамеев, Гафур Кулахметов, Мажит Гафури, Карим Тинчурин, Галиасгар Камал и другие.

Кажущийся эпатаж стал для них не просто формой протеста, а образом жизни. Они были далеки от джадидских идеалов. Уместнее будет обозначить такую татарскую молодежь как продукт русского влияния. Именно для представителей этого поколения была характерна амбивалентность воззрений и действий. «Я не европеец и не азиат. Остался между ними», – писал о себе публицист Фатих Карими. Эта двойственность сознания: стремление к европейским знаниям и свободе, с одной стороны, и рамки строгой исламской морали и традиции, с другой, создавали противоречия в настроениях и суждениях молодых людей.

Еще более резкие трансформации были характерны для судьбы Фатиха Амирхана. Во время подготовки к поступлению в гимназию в 1906 году он переселился в русскую часть Казани, нанял репетитора, увлекся социалистическими идеями. И очень изменился в этот период: начал носить европейскую одежду, перестал ходить в мечеть не только на пятничные молитвы, но и в Рамадан и Курбан-байрам, не соблюдал пост. Спустя 20 лет, уже в 1926 году, писатель называл этот период своей жизни «динсезлек», то есть «безрелигиозный», «безнравственный».

На стыке времен и поколений

Такая возрастная стратификация была обусловлена ускоренной европеизацией общества. Каждое поколение расчищало дорогу для следующего, идея реформизма передавалась из поколения в поколение как эстафетная палочка. При этом границы между поколениями были очень зыбкими.

Практически каждая возрастная страта была соткана из множества противоречий, где-то тяготение к традициям наблюдалось сильнее (первое поколение), где-то, наоборот, новации начинали доминировать над этноконфессиональным сознанием, происходила ломка уже на ментальном уровне (третье поколение). Но каждая страта находилась в центре борьбы традиций и новаций.

И несмотря на весь консерватизм представителей первого поколения, многие из рожденных в 1830-1840-е годы татар осознавали необходимость перемен, дабы противостоять русификаторской политике государства. Так, многие купцы стали инициаторами открытия джадидских медресе, издания газет и т.д.

Пожалуй, наиболее гармоничными были представители второго поколения – «зрелые люди», рожденные в 1850-1860-е годы. Именно они стали движущей силой социальных преобразований татарского буржуазного общества. Г. Баруди, А. Умерова, И. Гаспринского и многих других из этого поколения нельзя уже назвать сомневающимися консерваторами. Они последовательно претворяли в жизнь собственное видение идеи мусульманского реформаторства. И главным итогом этой созидательной работы можно считать открытие джадидских медресе, выпуск научно-популярной и публицистической литературы.

Третье поколение стало проводником сформировавшегося в начале XX века буржуазного стиля жизни в народную среду. Но на смену идеям мусульманского реформаторства вновь пришли идеи просветительства, без конфессиональной основы, а, главным образом, с учетом национальных особенностей.

Неслучайно кумиром молодежи начала XX века был Каюм Насыри – преподаватель миссионерского учебного заведения, изгой среди первого и второго поколений татарского буржуазного общества. Собственно, из-за этой тяги к светской культуре без привязки к религиозной составляющей и произошел новый слом: и так же как первое «старшее поколение» боролось со своим традиционным нутром и надвигающимися переменами, так и третье поколение осталось между своей джадидской первоосновой и стремлением к созданию своей национальной культуры на базе европейского наследия.

Таким образом, татарское буржуазное общество, существовавшее вплоть до 80-х годов XIX века в традиционных рамках, за последующие 30-35 лет значительно изменилось. Это было как внутреннее, так и внешнее преображение.

Произошедшие изменения обусловлены разными факторами: здесь надо видеть роль и буржуазных реформ в России, и мировой мусульманской модернизации. Важную роль в этом сыграли различные возрастные страты общества, которые, с одной стороны, являлись результатом ускоренной европеизации татарского мира, с другой, стали движущей силой этого процесса. Исходя из их материально-духовных запросов, сформировалась национальная городская культура и стиль жизни.

Лилия Габдрафикова