«В России нет исламских финансов, потому что этой темы нет ни в одной матрице федеральной власти»

«Во всех предварительных документах Татарстан и Башкортостан были»

Арслан Минвалеев: Тема нашего круглого стола - «Исламский банкинг: почему в России не работают альтернативные экономические модели». Вопросы, которые мы затронем в ходе беседы: Что такое исламский банкинг? Какие примеры реализации есть в России? Где точка входа для исламского бизнеса в России и почему исламский капитал не идет в нашу страну? Почему в Татарстане оказался не востребован опыт эксперимента с исламским бизнесом? Думаю, каждому из участников встречи есть, что сказать.

Альберт Бикбов: Сейчас наступает время коренных преобразований. Раньше мир был однополярным, но в свете последних событий он становится многополярным. И эта трансформация, безусловно, затрагивает финансы. Сейчас формируются условия для развития не только исламского банкинга, но и для других форм расчетов, кредитования. Окно возможностей открылось настолько широко, что даже теряешься от того, как все это переварить, как успеть, как всем этим воспользоваться.

Китайцы уже начали активную работу: речь, конечно, не об исламском банкинге, но там возникло явление параллельного банкинга. Санкции, которые обрушились на нашу страну, существенно затруднили системы расчетов, а Китай начал создавать параллельную банковскую систему для того, чтобы использовать ее в расчетах, не подвергая риску свои основные банки, которые работают, в том числе, и с американским, и с европейским капиталом. Подобного рода вещи возникают буквально на глазах. А кто раньше мог сказать, что будут разрабатывать инструменты параллельного банкинга? Никто. Кто мог сказать, что тот же Иран, который сорок лет жил под санкциями, сумеет выстроить одну из лучших систем хавалы, то есть, доверительных переводов? Сейчас этот опыт начинает перениматься, и к нему потихоньку начинают прислушиваться чиновники Российской Федерации, которые были, если руку на сердце положить, откровенно говоря, глухие и слепые.

За столько времени не были решены кардинально вопросы для развития исламского банкинга в нашей стране, а, наоборот, ставились какие-то препоны, иногда был просто полный игнор со стороны тех же ответственных чиновников Центробанка, федеральных властей. Сейчас они поворачиваются в эту сторону, опять возникают разговоры. Во-первых, осенью принимается закон о партнерских финансовых объединениях, которые потом позволят реализовать партнерское финансирование на основах исламского банкинга. Во-вторых, сейчас ведутся достаточно серьезные разговоры о внесении изменений в налоговый кодекс и ряд законов, что позволит минимизировать и упростить работу финансовых структур, которые будут работать по системе исламского банкинга. Все волей-неволей поворачиваются в эту сторону, поэтому, я считаю, что окно возможностей сейчас максимально распахнуто, и Татарстан, который, наверное, уже больше двенадцати или тринадцати лет…

Линар Якупов: Двадцать лет. Как я приехал, с этого времени мы и начали работу.

А.Б.: Да, двадцать лет Татарстан целенаправленно бил в эту точку.

А.М.: Но «пилот» в итоге будет только в Дагестане и Чечне.

А.Б.: Это не факт. Мы видели, какая на это пошла реакция. Действительно, сначала было недоумение. Но уже прозвучало выступление министра экономики РТ, а также депутата ГД РФ Айрата Фаррахова – все они говорят о том, что будем настаивать, чтобы Татарстан также был выбран «пилотом», поскольку у нас есть заслуги несоизмеримо больше в практической области.

Л.Я.: Дело не только в заслугах, заслуги в нашей стране быстро забываются, в этом ничего такого нет. Но заметьте, даже сам проект закона звучит, как «Федеральный закон о проведении эксперимента по установлению специального налогового режима налогообложения в операциях партнерского финансирования в Чеченской Республике, а также в Республиках Татарстан, Башкортостан и Дагестан». То есть, во всех предварительных документах Татарстан и Башкортостан были.

А.М.: И в рабочей группе наши тоже участвовали, насколько я знаю.

Рустам Сагдеев: Да, представители из Татарстана и Башкортостана были.

А.М.: А у вас нет инсайдов, что там произошло?

Р.С.: Нет, к сожалению, инсайдов нет. Но я хотел бы прокомментировать слова своих коллег. Опыт финансового дома «Амаль», опыт наших коллег показывает, что даже в текущих условиях при нынешнем законодательстве работать можно, можно предоставлять услуги исламского финансирования и инвестирования. Более того, мы этот опыт распространили не только на нашу республику или соседний Башкортостан: на сегодняшний день круг наших клиентов охватывает практически всю Центральную Россию, Южный и Уральский округа. Единственное, мы не затронули Дальний Восток ввиду того, что они физически находятся далеко. А так, наши клиенты присутствуют, в принципе, по всей стране.

Да, конечно, как говорит один из наших коллег, мы занимаемся нанофинансами. Если посмотреть на объем рынка в целом, то он не сравним с теми объемами, которые есть у классических банков, до них нам еще далеко. Я буквально недавно смотрел интервью, посвященное исламским финансам, и один эксперт там представил интересное сравнение: мировые финансы, традиционный банкинг – это башня «Бурдж-Халифа», а исламские финансы он сравнил с памятником, который находится в небольшом городе.  

«Мы обрекаем мусульман на грех и на продукцию, которая более дорогая»

Л.Я.: Добавлю один момент? Я присутствовал, когда рождался Финансовый дом «Амаль», и люди, которые его основывали, – они работали со мной. Могу сказать, что вы сделали огромную работу, которая называется «не благодаря, а вопреки». Вопреки тому, что никакого закона нет, никаких условий нет, у вас зажимают двойное налогообложение, вам очень сложно быть конкурентным на рынке и так далее.

Почему-то у Финансового дома «Амаль», начиная с первого руководителя, сложилась такая философия: если мы работаем, значит, можно работать, ничего не меняя. Я думаю, что, конечно, можно придерживаться этой философии, но если мы говорим про нормальное развитие исламских финансов, то, по крайней мере, нужно говорить о том, чтобы и исламские финансы, и традиционные а-ля западные финансы были на равных условиях конкуренции. Взрывного роста не может быть, потому что нет должного регулирования.

В 2015-2016 году мы совместно с Центробанком Малайзии и университетом UNIRAZAK сделали технико-экономическое обоснование создания исламского банка или исламских банковских окон на территории Российской Федерации на примере Республики Татарстан. Мы тогда изучили их опыт, а результаты озвучивали в Минфине России, в Центробанке проводили круглый стол по итогам. Там присутствовали депутаты от Госдумы, представители Совета Федерации, Общественной палаты. Мне кажется, основная проблема, почему исламских финансов у нас в стране нет, заключается в том, что тема сама по себе не находится ни в одной матрице федеральной власти.

Исламский банкинг всегда был отдельным параллельным миром. Но текущая ситуация все-таки заставляет не только нас, но и других смотреть на мир более раскрытыми глазами, смотреть на наш горизонт шире, чтобы понимать, с кем и как мы сейчас можем сотрудничать. Стандартные форматы сотрудничества практически исчезли. Мы пупком были завязаны с Европой. Мы - ресурсы, они – технологии, в итоге и этим, и этим хорошо. Мы жили в этом мире. Сейчас этого мира нет. Вместо того, чтобы работать, например, Север-Север или Юг-Юг, мы сейчас начинаем работать Север-Юг. Это не только мы сейчас пытаемся, как Россия, работать с Ближним Востоком, Юго-Восточной Азией, Китаем и Индией. Европа делает точно такие же шаги. Допустим, уголь из Индонезии никогда в Европу не поднимался - они продавали своим ближайшим соседям. Сейчас они продают европейцам, хотя никакой логики нет ни в логистике, ни в чем. А мы свой уголь должны продавать уже туда «вниз».

А что такое финансы? Обслуживающая платформа этих экономических процессов, поэтому и появляются совершенно новые орбиты, новые страны, и приходится смотреть на эти новые форматы и то, как с ними взаимодействовать.  

Но мы еще и с другой стороны должны смотреть на этот вопрос. Все-таки в стране в 2000-х годах было 20 млн мусульман, а сейчас, я думаю, нас, как минимум, 30 млн. Если посмотреть на общую статистику, это порядка 20-25% от нашего населения. Не создавая равных условий для исламских финансов, мы, по сути, эти 25-30 млн населения просто…

А.М.: Обрекаем на грех.

Л.Я.: Во-первых, обрекаем на грех. Во-вторых, мы или обрекаем их на продукцию, которая заранее дорогая, потому что нет регулирования, или просто игнорируем нашу экономическую деятельность. Сейчас, когда в стране каждый человек, как экономический субъект, становится важным, мне кажется, что это еще одно основание.

Мы с первого дня говорили: пусть государство регулирует этот рынок. Это финансовая политика, это гуманитарная политика, это налоговая политика и так далее. Регулируйте этот рынок, дайте равные условия, равные шансы. Те, кто захочет там работать или пользоваться этими услугами, они пойдут туда. Те, кто захочет традиционного формата – ради бога, работайте, никто не запрещает.

Мировая практика это уже показала, не только мусульманские страны. Я не буду сейчас недружественные нам страны перечислять, но даже они же умудрились, по сути, сделать систему двойного банкинга, чисто для того, чтобы им шли инвестиции. А еще для того, чтобы приезжающие к ним в огромном количестве мигранты из мусульманских стран, могли в понятной им экономической или финансовой среде существовать.

Мы, мусульмане, в своей стране не являемся мигрантами, мы здесь коренные жители, поэтому это наше конституционное право - равные условия не только по отношению к практике нашей и религии, но и по отношению к экономической практике.

А.М.: А проводилась ли оценка объемов этого рынка в России? 

А.Б.: Если брать «Амаль», то они за первое полугодие 2022 года отчитались по своим вложениям. Доходность – 18-19%. То есть, это, сами понимаете, отличный показатель.

А.М. Больше, чем в банке.

А.Б.: Да, больше, чем в банке. Они работают, но ведь у нас должно быть сто «Амалей». Правильно было сказано, пока у нас не созрела институциональная среда, пока не сделаны эти институты, обособленные финансовые организации, которые работают на принципах партнерского финансирования…

Л.Я.: Это же целая экосистема, да?

А.Б.: Да, целая экосистема! Страхование, даже есть мусульманские хедж-фонды.

Л.Я.: Инвестиционные компании, лизинговые… Это же целая финансовая среда, которая вовлекает, создает рабочие места, а не только финансирует.

А.М.: А может быть, наша страна смотрит и думает: «А зачем мне параллельный мир создавать?». Вы говорите, что это отдельная экосистема, но она же получается обособленная.

Л.Я.: Нет, зачем, ничего подобного. Тот же самый Центробанк просто у себя создает департамент, который будет регулировать эту вещь.

А.Б.: Тем более, это уже под эгидой Центробанка создается. И ЦБ мог бы пойти дальше: например, для того, чтобы обеспечить равные условия, включили бы эти организации, которые привлекают деньги по принципам исламского финансирования, в систему страхования вкладов. То есть, сделали бы их равными с обычными банками, которые ведут свою деятельность. И тогда будет не один «Амаль», а сто «Амалей». В Татарстане, во всей России будет не десяток, не двадцать-тридцать, а две-три тысячи организаций.

«Как говорится, хочешь что-то угробить - сделай рабочую группу»

Р.С.: Риторический вопрос. Этих ста «Амалей» не было, когда не было регулятора. Неужели вы думаете, что сто, двести, триста «Амалей» появятся тогда, когда появится регулятор в этом вопросе?  

Л.Я.: Я знаю, как создавался «Амаль». Это делалось на голой инициативе братьев-мусульман. Это рождалось, как крик души, чтобы показать, что даже в рамках текущего законодательства эта система может функционировать. Конечно, с большим трудом. Но с инвестиционной точки зрения любой бизнес становится привлекательным, когда он правильно зарегулирован.

Р.С.: «Правильно зарегулирован» - это ключевая фраза.

Л.Я.: Конечно, если его правильно зарегулировать, он становится привлекательным не только для вкладчиков, но и многих инвесторов.

Р.С.: Появление закона – это уже признание. Естественно, мы все к этому стремимся. Но вопрос только в том, чтобы это было сделано правильно, своевременно и обоснованно, потому что тот закон, который сейчас планируется – о чем он говорит?

Л.Я.: Он не правильный, да.

Р.С.: Он что, даст какие-то новые продукты, условия для клиентов, потребителей и участников рынка?

А.Б.: В целом, это закон об обособленных партнерских фирмах. Там будет особый тип финансовой организации, отдельное юрлицо, работающее на принципах партнерского финансирования. Если я правильно понял из законопроекта, это все будет, конечно же, регулироваться Центральным банком. Но правильно совершенно замечено – можно и перегнуть палку.

Л.Я.: Так вообще сожалели, что инициировали этот тест, этот «пилот».

А.Б.: Да, здесь же возникает множество подводных камней. К примеру, подводный камень, который ломает вообще многие вещи в исламском финансировании – это связывание с неким «мусульманским фактором» и поиск «финансирования терроризма». Здесь простые банки, например, просто стонут. Они работают, 115-й закон соблюдают, а это для простого клиента иногда выливается в совершенно сумасшедшие вещи, что тебе могут заморозить деньги, заподозрив в чем-то там, после чего ты должен доказать свою чистоту, должен постоянно под прицелом находиться. Вот вхождение в такую зарегулированную обстановку может, действительно, все испортить. Но опять-таки, есть время героев, и есть время последователей, последователей больше, чем героев, потому что им созданы институциональные условия – есть законодательство, есть регулирование.

Л.Я.: Если позволите. Инициатив можно делать сколько угодно. Начиная с 2010 года, было много инициатив: в Госдуме разные рабочие группы были, в том же Центробанке - по партнерскому банкингу, партнерским финансам. Но, как говорится, хочешь что-то угробить - сделай рабочую группу. На ней все как бы и заканчивается. Если подход и сейчас такой, то, конечно, света в конце туннеля мы не увидим.

Но если мы действительно думаем, что нам нужно с мусульманским миром взаимодействовать, и по поводу своих мусульман думать, тогда надо создавать равные условия. Мне кажется, это должен быть главный лейтмотив.

Другой момент, который мы должны проговорить еще раз: почему Башкортостан и Татарстан не включены в пилотный проект? Если взять экономику Татарстана, то это, по сути, маленькая Россия. Ее мини-модель. Соответственно, в республике присутствуют практически все финансовые структуры. Мне кажется, для чистоты теста и нормальных результатов, Татарстан и Башкортостан должны участвовать в эксперименте. Не в укор нашим кавказским братьям, но если взять экономику Чечни и Дагестана, мы видим, что это, во-первых, чисто дотационные регионы, во-вторых, с не очень сильно развитым финансовым блоком, а в-третьих, с очень большой долей, так называемой, «серой» экономики. В целом, они сами и без этих исламских финансов друг друга финансируют, работают и так далее.

А.М.: Кавказские телеграм-каналы тоже писали об этом, обсуждали, почему их выбрали. У них такое объяснение: сейчас у страны задача – тащить инвестиции, а в Дагестане есть морской порт, есть железнодорожное сообщение, есть граница с Ираном. Поэтому Чечня и Дагестан.

Л.Я.: Это слабая позиция.

А.М.: А можете объяснить, почему исламские деньги не идут к нам?

Л.Я.: Могу сказать, что ни в одной стране, в которой развивался исламский банкинг, этот лейтмотив не сработал. “Мы сделаем исламский банкинг, и придут иностранные инвестиции” – это неправильное намерение. Это не сработает. Как это работает: сначала ты смотришь на свой внутренний рынок, под вовлечение этого внутреннего рынка создаешь соответствующие общие условия, вовлекаешь людей, у тебя начинают появляться определенные инвестиционные показатели, которые потом являются индикатором для внешних инвесторов, чтобы они заходили и начинали с тобой работать. Это путь длительностью минимум 3-5 лет. Поэтому надо очень хорошо подумать над тем, каковы наши намерения.

Продолжение следует

Фото на анонсе: © Рамиль Гали / «Татар-информ»