Что говорит советская историография про башкирские вотчины?
Одной из наиболее слабо разработанных и дискуссионных тем в современной историографии народов Приуралья средневековья и нового времени является вопрос становления и развития института вотчинного землевладения. Несмотря на внушительное количество работ, в которых затрагивается эта проблематика, по настоящему комплексных исследований по этой теме на сегодняшний день нет. Имеются существенные историографические и методологические лакуны, во многих исследования присутствует принцип локального территориального измерения института вотчинного землевладения, транслируются тезисы об «уникальном» характере башкирского вотчинного права в Московском и Российском государстве и проч.
Одним из следствий слабой методологической и источниковедческой разработки этой проблемы является появление и тиражирование исторических мифов, а также крайне спорных документально не верифицируемых выводов.
На наш взгляд лишь при комплексном подходе и рассмотрение вотчинных отношений в широком географическом и хронологическом разрезе, с привлечением материалов предшествующего периода, в том числе института вотчин в средневековых русских государствах, Золотой Орде и тюрко-татарских государствах, можно прийти к осмыслению этой весьма сложной темы.
Когда же начала складываться институт вотчинного землевладения в Приуралье? В соответствии со сложившей в советское время традицией современные башкирские исследователи продолжают придерживаться взгляда, что институт вотчин у предков башкир сложился в период Золотой Орды и был подтвержден Иваном IV после присоединения территории Приуралья к Московскому государству в 1554-1557 гг.
Переговоры об особых правах башкирцев с царским наместником в Казани боярином А.Б. Горбатым-Шуйским сначала вели представители северо-западных племен, затем юго-восточные и восточные племена башкир.
В 1557 году состоялось посольство в Москву, где завершились переговоры с русскими властями, и башкиры получили жалованные грамоты от царя Ивана IV. Так, практически одномоментно, по мнению уфимских исследователей, предки башкир стали вотчинниками огромных земельных наделов.
Нет ни одной жалованной грамоты Ивана IV башкирам, только шеджере…
На чем основываются эти тезисы? На сегодняшний день не выявлено ни жалованных или иных грамот, а также документальных свидетельств периода правления Ивана IV, подтверждающих предоставления населению будущего Уфимского уезда вотчинных прав, как впрочем, и фактов заключения иных договоров между башкирцами и русской администрацией, осуществление описания и межевания земель и других мероприятий, необходимых для фиксации прав на земельные наделы.
Единственным косвенным свидетельством, подтверждающим правовые отношения между московской администрацией и башкирцами в сфере землепользования в период правления Ивана IV являются башкирские шежере.
В них, в частности, отмечается, что царем Иваном IV в «башкирские жилища» были посланы «переписчики» для установления норм ясачной повинности и описания земли. Исходя из этой информации уфимскими исследователями был сделан вывод, что уже в это время были сформированы башкирские поземельные волости на основе родоплеменной структуры, а также составлены ясачные книги, в которые были внесены земельные владения и ясак башкирцев.
На наш взгляд данные выводы строятся на весьма слабой доказательной базе. Необходимо учитывать, что шежере специфический источник, составленный на основе народных преданий и фольклора. Как и в других источниках, сконструированных на основе народной исторической памяти в шежере фиксируются «хронологические наложения» событий разных эпох. В связи с этим при анализе содержащихся в них информации требуется критический подход. Сложно допустить, что еще до строительства Уфимской крепости и появления в крае царской администрации было возможно проведение такой сложной операции как описание земель на огромной территории Приуралья. В данном случае, факты приводимые в шежере могут относиться к более позднему времени и связаны с деятельностью казанского дворянина С. Аристова и подьячего Б. Юрьева описавших в 1634-1635 гг. 2217 дворов башкирцев, а также представителей других этносословных групп (ясачных людей) Уфимского уезда.
«Ни о каком предоставлении вотчинных прав всем башкирцам без исключения речи не шло»
Исходя из имеющейся на сегодняшний день документальной базы можно утверждать, что лишь в первой половине XVII в. началась законодательная регламентация земельных отношений в Уфимском уезде – к этому времени относятся и первые, сохранившиеся акты (жалованные, потвердительные и ввозные грамоты), регулировавшие земельные права вотчинников. Это было связано с целым рядом факторов, главным из которых стало укрепление позиций Московского государства в Приуралье, связанного со строительством городов-крепостей (Уфа, Оса), разгром калмыков и вытеснением Кучумувичей.
Укрепившись на новой территории, царская администрация приступает к планомерному фискальному учету местного населения и распределению земельного фонда региона.
В ходе этой работы сохранялась определенная преемственность с прежними правовыми традициями в сфере земельных отношений, сложившимися в Золотой Орде и Казанском ханстве.
Анализ сохранившихся грамот XVII в., выданных представителям местного населения, получившие вследствие этого особые вотчинные права на земли и ставшие впоследствии представителями сословия башкирцев-асаба, позволяет определить на основе каких правовых норм складывалось взаимоотношения между государством и ее подданными:
1. В актовых материалах довольно четко прописывается, что жалованная земля является государевой и предоставляется просителям в «особое» распоряжение за плату ясака. В данном случае земля принадлежала самодержцу как правопреемнику татарских ханов – царю Казанскому и Сибирскому. Таким образом, представлявшиеся вотчинные права имели ограниченный характер – вотчинники не могли продавать землю, она могла бы отчуждена государством и проч. Башкирцы во всех возникавших спорных случаях были вынуждены обращаться к царской власти, добиваясь от нее особых владенных грамот или памятей. Без наличия их они оказывались беззащитными перед лицом всевозможных захватов их земель.
2. В сохранившихся грамотах нет прямых упоминаний, что до предоставления земель в вотчину они принадлежали просителям. Напротив, в некоторых источниках отмечается обратное. Так, в грамоте выданной представителям родов усерген, кыпчак, бурджан и тамьян на владения землями по р. Яик и Сакмаре, указывалось, что эти «земли, леса, воды» были «пустынными», они были «дарованы» великим царем. В грамоте 1659 г. представители родов юрматы и мин просили предоставить им земли по берегам р. Белой, «оставшиеся от перешедших нагаевских башкирцов» (т.е. опустевшие после перекочевки ногайцев).
3. Не было единого центра, откуда выдавались правоуставливающие документы на вотчинные наделы – есть упоминания, что наряду с Казанью и Уфой грамоты получали в Чардыне. Сам этот процесс имел длительный характер.
4. Жалованные грамоты предоставлялись не только башкирцам, но и представителям других этносоциальных групп местного населения. Кроме того в ряде случаев представители родов, ставших впоследствии башкирскими, в документах таковыми не фиксируются.
5. В актовых документах не упоминаются о коллективном (общественном) праве на вотчинную собственность – вотчина выдавалась конкретным просителям и распространялась исключительно на них и их потомков, то есть на их род. Ни о каком предоставлении вотчинных прав всем башкирцам без исключения речи не шло.
«Казанские, сибирские, темниковские и прочие тамошних уездов ясашные татара большая половина в башкиры перешли»
XVII в. условно можно считать «переходным», когда еще не сложились четких нормы, на основе которых земли становились вотчинной собственностью, не было и четкого размежевания границ между собственниками, а также не был определен круг лиц, которые имели право на получение вотчинных земель.
В условиях наличия огромного земельного фонда и относительной малочисленности местного населения для уфимской администрации было важно расширить базу лиц плативших ясак, в том числе путем предоставления вотчинных прав переселенцам из Закамья, плативших оброк в Казань.
Изучив источники XVII столетия башкирский исследователь У. Рахматуллина пришел к выводу, что Байларская, Бюлярская и Енейская поземельные волости Казанской дороги Уфимского уезда (то есть волости вотчинников-башкирцев) сформировалась на основе общин владельцев оброчных угодий – ясачных татар, марийцев, чувашей и удмуртов. Имеющаяся на сегодняшний день эмпирическая база позволяет расширить список таких волостей Казанской, а также будущей Новомосковской дороги (возникла в начале XVIII в.). Это наблюдение важно не только для осмысления трансформации форм землевладения в Приуралье но и природы «башкирских» поземельных волостей. Факты говорят, что в ряде случаев они возникали в результате деятельности государственных структур и не были напрямую связаны с родоплеменными объединениями башкирцев. Напротив, в дальнейшем принадлежность к общине сформировало локальную родовую идентичность местных жителей. В этом отношении Западное Приуралье не было уникальным примером, схожие процессы отмечались в Южном Приуралье (Челябинский уезд), где образовалась калмыцкая волость, в результате получения вотчинных прав «аюкановским калмыками», численность которых доходила до 40 тыс. чел., впоследствии их потомки стали представителями одного из башкирских родов.
Переход «оброчников» в «вотчиники» происходил путем наложения на них дополнительного ясака, выплачивавшегося в Уфу, за что им предоставлялись особые права на землю. Они вносились в ясачные книги и таким образом превращались в вотчинников-башкирцев. С этим на наш взгляд связано определенная путаница в делопроизводственных и судебных документах этой эпохи, где одно и тоже лицо могло обозначаться и ясачным чувашем/черемисом и башкирцем.
Одним из объективных показателей этого процесса может считаться аномально быстрый рост башкирского населения региона.
Казанский губернатор А.П. Волынский в «Записке о положении башкирского вопроса...» в 1730 г. отмечал, что число башкир «время от времени непрестанно умножается и растет так, что чрез 20 прошедших лет не было прямых башкирцев больше 35000 или по крайней мере 40000, а ныне з беглецами стало больше 100000, а имянно: казанские, сибирские, темниковские и прочие тамошних уездов ясашные татара, большая половина в башкиры перешли, к тому ж и прочие иноверцы, мордва, чуваши, черемиса, вотяки целыми селами и деревнями с ясаков туда же перешли». Эти выводы подтверждаются и данными современных демографов. Единственным объяснением этого явления может считаться массовое предоставление оброчному населению вотчинных прав и запись их башкирцами. Весьма информативным источником, показывающим данную социальную трансформацию является «спорные дела» в которых фиксируется «добашкирский» сословный статус лиц и их предков.
Необходимо отметить, что в законодательстве этого времени также не было норм, которые ограничивали бы получения вотчинных прав, за исключением механизма их закрепления путем покупки вотчинных земель. То есть вотчинник могли стать не только башкирцы. Так в Соборном уложении 1649 г. в качестве субъектов на которых распространялся запрет на продажу вотчинных и поместных земель наряду с башкирцами названы: князья и мурзы, татары, мордва, чюваши, черемисы, вотяки, русские помещики и дворяне и др.
«В XVIII в. поземельные общины окончательно стали основной формой социальной организации башкирцев-асаба»
XVIII в. стал новым этапом в развитии вотчинного землевладения в Приуралье. В результате массовой вольной и государственной колонизации в данном регионе произошел стремительный рост населения, что способствовало быстрому сокращению фонда неосвоенных государственных земель и развитию института припуска, в связи с разрешением долгосрочной аренды вотчинных земель. В результате включения башкирцев в состав Оренбургского иррегулярного войска с 1740-х гг. представители данной социальной страты местного населения приобретают статус военно-служилого сословия.
Все это объективно способствовало институционализации вотчинного землевладения и сокращению возможности для получения вотчинных прав для небашкирского населения. Для этого было необходимо войти в состав башкирского сословия.
В тоже время количество вотчинных земель неуклонно сокращается, в связи с отчуждением государством части территории под строительство крепостей, засечных черт и заводов, а также ликвидации вотчинных прав «воровских башкирцев», то есть участников антиправительственных выступлений. Важное значение в этом процессе сыграл указ от 1738 г. разрешивший продажу и закрепление в собственность вотчинных земель. В результате существенная их часть в Западном и Южном Приуралье стала собственностью помещиков. Этой возможностью пользовались и представители другие сословных групп региона. Так, в 1751 г. торговыми татарами Сеитова Посада у башкирцев были куплены земли, на которых были основаны дер. Стерлибашево, Айдарали, Ибраево, Яшерганово, Тятер-Арсланово, Бакиево. Новым собственникам удалось сохранить вотчинный статус этих земель, войдя в состав сословия башкирцев.
В XVIII в. поземельные общины окончательно стали основной формой социальной организации башкирцев-асаба в которых были сосредоточены практически все их вотчинные земли. Происходит формирование их четких границ. Ключевую роль в этом сыграло проведение Генерального межевания. В связи с большой территорией и сложных характером землевладения Генеральное межевание в Оренбургской губернии растянулось на несколько десятилетий – начавшись в конце XVIII закончилось только в 1840 г. В результате была проведены размежевание вотчинных земель, установлены границы владений, окончательно узаконены перераспределение земельных наделов, произошедшее в предшествующий период.
Чем завершилось «Положение о башкирах»
Завершающим этапом в процессе формирования вотчинного землевладения стала эпоха Великих реформ. 14 мая 1863 года было принято «Положение о башкирах», которое уровняло башкир с другими сельскими жителями. Став сельскими обывателями представители бывшего башкирского сословия в то же время сохранили свои вотчинные права.
«В прежнее время пожалованные башкирам или иначе им доставшиеся, обмежеванные за башкирскими обществами при генеральном межевании и состоящие в бесспорном их владении... принадлежат сим обществам на праве собственности»
отмечалось в Положении. Каждый вотчинник наделялся 40 дес. земли (в конце XIX в. наделы были сокращены до 15 дес.). Все остальные земли могли быть проданы, что особо регламентировалось указом от 10 февраля 1869 г. Согласно закону земли башкир могли оставаться в нераздельном владении всего общества, либо по усмотрению всего общества могли быть разделены между их владельцами. Таким образом, произошло окончательное законодательное закрепление особых земельных прав башкир. При этом прописывалось привязка этих прав и социального статуса лица и его предков – они должны были состоять в башкирском сословии. Несмотря на дальнейшее сокращение фонда башкирских вотчинных земель, эта форма землевладения просуществовала в Приуралье вплоть до 27 октября 1917 г. когда Советской властью был принят Декрета о земле.
Исходя из вышесказанного можно сделать следующие выводы:
1. Юридическое оформление вотчинных прав на землю в Приуралье происходит в XVII в. В этот период в состав вотчинников входят различные этнические и социальные группы.
2. В XVIII – первой половине XIX в. происходит формирование сословия башкирцев-асаба, оформляется границы поземельных волостей.
3. Во второй половине XIX в. происходит законодательное закрепление и регламентация вотчинных прав, определяется количество душевых наделов, происходит жесткая привязка прав на вотчинные земли и «башкирского» статуса сельских жителей.
Радик Исхаков
