«Юго-восточная Европа - одно из мест зарождения цивилизованного человека»
- Мы с вами в гостях у вас в Белогорске, а точнее, как вы нас поправили, в Карасубазаре. Что это за город?
- Представьте карту полуострова. В центре его вы обнаружите Белогорск, это название появилось в 1945 году, когда обком партии принял решение, что все следы репрессированного народа должны быть стерты. Было специальное постановление правительства, в котором четко прописано: все татарские названия населенных пунктов Крыма заменить. С того момента древнейший город Карасубазар стал называться Белогорском.
Мне стало интересно, почему было выбрано именно такое название. Ведь белые горы, уникальное геологическое явление ландшафта, характерны не только для этой местности. В результате исследований я обнаружил не менее пяти городов с подобным названием. И в 1945 году этот список пополнился городом в Крыму.
Если копнуть историю глубже, обратиться к античным временам, то примерно к V-IV веку до н.э. мы обнаружим удивительные факты. Как известно, первыми колонистами этого уникального полуострова были античные греки. Это упоминается еще в работах известных историков и философов древней Греции, в том числе у Птолемея. Первое название этой местности - Маврон-Кастрон. И шведским историком Иоганном Эрихом Тунманном XVIII века эта географическая точка упоминается как Маврон-Кастрон.
Это древнейшее поселение юго-восточной Европы. В четырех километрах к северу находится уникальное геологическое образование – скала Ак-Кая. На небольшом расстоянии от нее были найдены кости и предметы быта древнейшего человека, которого в истории принято называть неандертальцем. К счастью, эти пещеры еще сохранились.
То есть одним из мест зарождения цивилизованного человека можно считать юго-восточную Европу, Крымский полуостров и, если совсем конкретно, город Карасубазар.
«Высосанная из пальца историография утверждает, что мы появились здесь в XIII веке»
- Неожиданно мы начали с античности…
- Кроме геологических изысканий и исторических данных, важным источником информации служит фольклор коренного автохтонного народа. Как известно, в фольклоре долгое время хранится первичное название или событие, которое когда-то произошло или могло произойти. Есть много подтверждений сказок и легенд о д
ревних людях этой земли. Наряду с теми эпизодами, которые еще прописываются в легендах, сохранились даже отдельные слова. К примеру, редко встречающееся слово – «Хонжалас». Оно вызывает у вас какие-то ассоциации?
- Нет.
- Есть одна пресловутая, навязанная, разукрашенная и высосанная из пальца историография, которая утверждает, что мы появились здесь в XIII веке. Это не так! И это подтверждается объективными историками, многими научными исследованиями, которые доказывают, что мы являемся автохтонным народом этой земли. Фактически мы появились и жили здесь с самого зарождения человечества.
Мы сделали все, чтобы не исчезнуть из перечня народов бывшего Советского Союза. За нами была закреплена 5-я графа «Другие народы». Когда мы обращались по той или иной необходимости в официальные органы, нас не находили в официальном реестре народов. И пусть это народ репрессированный и высланный, но у него было по меньшей мере две государственности! А нам говорили, что нас нет, что мы – татары. И должны быть довольны этим.
Но, несмотря на то, что нашу историю исковеркали, у нас сохранились огромные пласты исторической памяти, культурного наследия. Мы есть! И получается парадокс: мы как бы есть, но нас как бы нет! А потому что мы были в 5-й графе. И там, в 5-й графе, мы жили. И выжили!
Это что касается автохтонности и ярлыка «пришлости», от которого не получается избавиться.
- А кто такой «хонжалас»?
- Часто спрашиваю у людей, знакомо ли им это понятие, или, может быть, они встречали похожее. И люди, прямо как у Маяковского, «выпяливают глаза». (Смеется)
А слово это исторически уникальное. «Хонжалас» на крымскотатарском языке означает «снежный человек». На крымском полуострове есть гряда гор, которая тянется с юга до восточной части полуострова. Значит, было время, когда по этим крымским горам ходили снежные люди! Слово же не могло взяться ниоткуда? Всему должно быть объяснение.
И у народов центральной Европы то же самое, у каждого из них это существо имеет свое название. То есть мы тоже можем громко заявить, что наши далекие пращуры виделись со снежным человеком. И более того, согласовали это существо со своим мировоззрением и восприятием и назвали его «Хонжалас».
- А если поискать аргументы из более близкого времени?
- Мне всегда импонируют детали из фольклора. Есть древнейшая пословица: «Ихтимал дениз янар». «Ихтимал» - это «может», «дениз» - «море», «янар» - «горит». У греческих мореплавателей начала нашей эры мы находим интересные наблюдения - подплывая к крымскому полуострову, они видели безумный огонь. Почему первые колонисты поселились на северо-западе Крыма? Потому что увидели эти огненные волны у берегов Судака. И увидев их, решили, что это «Адская земля».
Существует божественное место, а если есть его противоположность – адское место? Они нашли этот ад на берегах крымского полуострова, где горит море. Колонией эллинов была Евпатория, и на то была и географическая причина. Другого такого великолепного залива для их кораблей было почти невозможно найти. Несмотря на все великолепие южного Крыма, там почти нет места для швартовки.
Возвращаясь к поговорке «Ихтимал денедз янар»: она опять-таки доказывает то, что мы древнейший народ на этой земле. Если бы мы пришли сюда в XIII или даже XV веке, у нас этой поговорки быть не могло. И мы это осознаем, мы это не забываем и на разных уровнях всегда говорим, кто мы есть на самом деле. Невзирая на то, как нас называют другие.
Крым — это уникальное место. Это, поистине, янтарь на берегу Черного моря. Поэтому к этим берегам прильнули не только морские волны, но и волны человеческой цивилизации. Это и киммерийцы, и славяне, и скифы, и тавры, и многие другие. Крым можно сравнить с казаном, в который постоянно что-то добавлялось, перемешивалось и варилось веками! И весь этот сгусток находится в нас, и я говорю это с гордостью и с великим удовольствием.
«Мы – конгломерат, мы носим все это в себе»
- Вы не сдавали генетический тест? Это сейчас довольно модно. «Выясните точно, кем были ваши предки», - настойчиво советуют некоторые пропагандисты.
- Я не подвержен моде, предпочитаю оперировать логикой. Я уверен, что в моей крови можно найти и таврскую составляющую. Моя внешность указывает на какой-то процент степных жителей в крови. Мы – конгломерат, мы носим все это в себе.
Я подписан на несколько страниц в Фейсбуке, которые рассказывают о народах Поволжья. Мне это безумно интересно: Средняя Азия, ареал жителей Средиземноморья и Черного моря.
Меня друзья спрашивают в шутку, за кого я болел на недавнем чемпионате Европы…
- … за итальянцев?
- Как вы догадались? (Смеется) Просто в них есть что-то общее с нами!
- Мы были в музее крымских татар, там нам рассказывали, что между крымскими татарами и генуэзцами есть общее.
- Мое любимое место в Крыму - Никитский ботанический сад. Очень советую там побывать. У основания этого сада было древнейшее поселение, которое называлось НикитА (особенность ударения обусловлена местным наречием). Поселение интересно в историческом разрезе. Сейчас людей, которые могут сказать, что их предки являются выходцами из этого села, становится все меньше и меньше. И еще меньше людей, которые знают историю этого села.
Мой дядя был выходцем оттуда. В нашем кругу его звали Нуриддин. Как и многие, мы иногда собирались, общались и не отказывали себе в удовольствии безобидно посмеяться друг над другом. И за этим дядей был шлейф такого слова, как «татарис». Для непосвященных это было любопытно, поскольку подобное окончание свойственно грекам.
А на самом деле это село было древнейшим греческим поселением, оно появилось еще во времена колонизации южных племен, это примерно III-V века. Возможно, на побережье пришвартовался какой-нибудь корабль, и его команда там же поселилась.
Проходит время, из Петербурга, где опасаются ассимиляции христианского населения мусульманским, которое в Крыму тогда доминировало, приходит решение: все христианское население Крыма выселить. Туда попали в первую очередь греки, армяне, урумы (потомки византийцев) и т.д. Их погнали на подводах и лошадях к Азовскому морю. Это одна из первых трагических депортаций.
Крым известен всему миру тем, что в нем не было противоречий между конфессиями. И как бы третья сторона ни пыталась стравить их между собой, Крым оставался мирным регионом. До ханских времен, в ханские времена и даже после них.
Почему моего дядю называли не просто «татарин» или, например, «бусурманин», а именно «татарис»? Потому что в нем была эта греческая кровь! Он не крымский татарин, он произошел от греков. К чему я это говорю? Этнос, который здесь формировался, все эти века был невероятно интересен.
Совсем недавно меня посещала группа музыкальной интеллигенции из Казани, они приехали за крымским фольклором. И они спросили у меня: «Почему в ваших традиционных восточных макамах (напев, – прим. ред.) слышны мотивы и ритмы Средиземноморья? Это выглядит так, будто из степей вы за мгновение переноситесь в бывшую Римскую империю.
А ведь память – штука интересная. Видимо, эта мелодика остается на генетическом уровне. Есть латинское выражение: «Verba volant, scripta manent» - «Слова улетают, написанное остается». Здесь о записи не только на бумажных носителях, но и о генетической. Я верю, что в будущем биологи расшифруют это и расскажут нашим внукам и правнукам. Так что вещи, о которых я говорил, так или иначе всплывают и будут всплывать.
«Эта девочка становится взрослой, и узнает, что у нее искали рожки»
- В «казане» столько всего намешалось - получилось очень интересное блюдо.
- Если изучать историю более подробно и объективно, необходимо обратиться к «Истории крымских татар», написанной нашим современником профессором Валерием Возгриным. В этой работе можно обнаружить, как происходило становление этноса, там рассмотрены слои культуры. Все это подано с таким профессионализмом, что этот полуостров становится интересно познавать. И я считаю, что всем, кто интересуется историей Крыма, нужно ознакомиться с этим четырехтомником. Это самое актуальное и самое объективное исследование, существующее на данный момент.
- Самым страшным эпизодом этой истории была депортация?
- Наш народ сослали в Узбекистан. Мы попали в город Бекабад. Там строили гидросооружения, по тем временам это было достаточно серьезным проектом. Называлось это сооружение «Фархадская ГЭС».
И перед приездом крымских татар, за несколько недель, в городе работала пропаганда. Перед тем, как выгрузить из эшелона депортированный народ, который якобы сотрудничал с немцами, была проведена работа, и всем было известно, что везут людей, которые «предали свою родину». И народ этот дикий, народ-каннибал, и для большего эффекта в местной газете было написано, что у этого народа есть рога! В Средней Азии, говорю это без злого умысла, получилось так, что из полуфеодального строя они резко перешли в строящийся социализм. Но такой резкий переход невозможен, определенные устои остаются. Народ тогда был малообразован, поэтому обвести его вокруг пальца было несложно.
И их действительно удалось запугать! Когда депортированные женщины встретились с местными в реке, каждая узбечка с интересом изучала приезжую. Маленькая девочка возвращалась к маме и говорила: «Каждый трогал мою голову и гладил мои волосы». А мать отвечала, что местным просто понравились ее волосы. Проходит время, эта девочка становится взрослой и узнает, что у нее искали рожки.
Жизнь прокрутила нас через мясорубку. (Смеется)
«В доме у нас была совсем другая атмосфера»
- Но самое главное, что вы смогли вернуться.
- Мы жили как среднестатистическая советская семья. Мой отец был учителем, очень уважаемым человеком, имел регалии. Визуально мы ничем не отличались. Мы построили дом. Я и два моих брата получили высшее образование.
Но внутри дома у нас была совсем другая атмосфера. Когда приходит момент взросления, в голове появляется мысль: «А кто мы? А кто я? Нас все называют татарами. А почему мы в Узбекистане? Что мы здесь делаем?» Со временем начинаешь замечать социальную несправедливость по отношению к себе. И такие вещи пробуждают личность человека. Папа рассказывает о том, как жилось в Крыму, о деревьях, природе, родниках. Он все помнил и берег эти воспоминания. И мы впитывали это с самого детства.
Когда мне было 4 года, мама подносила стакан молока и говорила: «Оглан (сынок, – прим. ред.), выпей». А я не любил молоко! Тем более козье! (Смеется) Тогда она говорила: «Выпей молока, и мы вернемся в Крым». И я ведь тогда даже не знал, что такое Крым! Но это слово воздействовало на меня эмоционально. И я пил это противное молоко! И эта ее фраза красной нитью прошла через всю мою жизнь – «Мы обязательно вернемся в Крым».
Как-то я видел сон – неземные, огромные четко очерченные геометрические камни. Работает какая-то неземная техника. И невероятная жара. И я скачу с одного камня на другой. Меня встречает парень и говорит кого-то догнать. Я догоняю водителя, он соглашается меня отвезти. Просыпаюсь и говорю жене, что на луне побывал. Она сказала, что я перегрелся. Но я этот сон запомнил.
В 1987 году я переезжаю в Крым и через год официально получаю землю под строительство частного дома. И еду в соседний карьер за меловыми блоками. И вот я выписал, все сделал, еду в карьер, но там у меня возникают проблемы. В тот момент я понял, что мой сон сбылся! Те плиты, та погоня, водитель.
Это лишнее подтверждение того, что если человек горит своей идеей, мечтой, то все однажды сбудется. Это очень серьезно.
«…»
- Карасубазар во времена крымского ханства был большим городом?
- На самом деле этот город процветал, и он был важен для Крымского ханства и для жителей всего Крыма. В XIV веке он был центром торговли и религиозной культуры.
В исламе, как известно, есть дервиши, которые проповедуют аскетический образ жизни. У католиков тоже есть такое течение – общество Святого Франциска, члены которого тоже презирают богатства и комфорт. Для них идеальная пища - это хлеб от бога насущный и холодная вода из родника.
И во второй половине XIV века католики строят здесь, в Карасубазаре, свой уникальный собор. Они стали прибывать сюда на кораблях, словно паломники, чтобы помолиться. В городе было несколько армянских каплиц. Была греко-католическая церковь, несколько православных церквей и более 30 мечетей. Население на тот момент составляло около 16 тысяч человек, по тем временам Карасубазар считался достаточно крупным городом.
Я говорю без тени сомнения: если бы варвары прошлых столетий не разрушили все, если бы все эти религиозные храмы сохранились, можно смело утверждать, что этот город можно было бы назвать малым Иерусалимом. Это был бы поистине уникальный город в плане архитектуры, культуры и т.д.
У нас до сих пор есть мечеть Йылдырым-джами, в переводе на русский язык - «Мечеть молнии». В первой половине XIX века здесь был один голландский путешественник, которому стало интересно, что это значит. И местные объяснили ему, что когда мечети еще не было, именно в эту часть города чаще всего била молния. Эта часть города называлась «Йылдырым-маалле», то есть «квартал молний». И в какой-то момент молния попала прямо в минарет и срезала его! Правоверные расценивают это как знак, и принимается решение назвать мечеть «Йылдырым-джами». В советское время из нее сделали хлебохранилище, а сейчас там восьмиквартирный дом.
Но, к нашей радости, крымское правительство имеет сейчас распоряжение вернуть верующим этот культовый объект. Это прекрасная новость. Я сам был причастен к этому вопросу, и сейчас он находится на стадии решения технических моментов. К этому делу необходим деликатный подход. Восемь квартир – это восемь семей, их же нельзя просто выбросить на улицу. Нужно переселять. Жилищный фонд не может помочь, и необходимо выискивать в бюджете деньги. Но, несмотря на то, что работы еще много, я уверен, что в скором времени все разрешится.
«Когда репрессированный народ начали расселять, казанские татары оказались «смотрящими»
- Какой у вас опыт общения с казанскими татарами?
- Я глубоко благодарен татарам Москвы, которые в 1987 году, во время нашей знаменитой демонстрации, пришли к границам Красной площади (милиция к нам никого не подпускала) в количестве примерно 250-350 человек и скандировали слова солидарности. Это было незабываемо...
Первый опыт общения у меня был с казанским татарином-комендантом. За переселенцами закреплялся комендант, его права были почти бесконечны. Они были исполнителями власти того времени. Я сейчас не защищаю коменданта, но в его «функциональном листе» было много положений, которые он должен был выполнять.
В своем рассказе я упомянул, что местное население (Средней Азии, – прим. ред.) в силу исторического скачка, со своим феодальным опытом, этим «мешком истории за спиной», сразу вошло в советскую власть. И тут были свои социальные минусы. В части образования, к примеру, которое было достаточно консервативным. Светские науки и знание русского языка были практически на нулевом уровне. А носителями этой светскости и образованности были по большой части казанские татары и башкиры. Как правило, они направлялись в эти отсталые республики, чтобы поднять уровень образованности. Местное население должно было подтягиваться за казанскими татарами.
Почему была нужна такая «амортизационная подушка»? Вера одна – ислам. Местное население тоже были мусульманским. Это была первая причина сближения. Вторая заключалась в том, что надо было обязательно «из болота тащить бегемота», для чего был нужен образованный слой населения. К тому времени казанские татары начали занимать ключевые должности, в том числе они были начальниками милиции и других госслужб.
И когда репрессированный народ выгрузили и начали его расселять, казанские татары оказались «смотрящими». В итоге они наложили множество запретов: запрет на выезд, запрет на встречу с родственниками, комендантский час и многое другое. Репрессия заключалась не только в том, чтобы вывезти народ на погибель, но и в том, чтобы держать этот народ в ежовых рукавицах. И казанские татары это в силу своих обязанностей выполняли. Поэтому ассоциации у наших отцов к ним, мягко говоря, не очень радостные. Но умные и интеллигентные люди понимали, что это схема, по которой власть руками одних давила других. Антагонизма к казанским татарам нет и никогда не было, поскольку в этом нет никакой логики.
Приведу пример: папа заканчивает педагогический институт Симферополя, уходит на фронт, благополучно возвращается из Праги в места депортации. И сразу же оказывается «под сапогом» коменданта. Человек, защищавший родину в тяжелые времена, попав сюда, стал таким же бесправным, как и все.
Хотя мой младший брат сумел избежать подобной участи. Ему тогда было около 12 лет, и он сумел сбежать из эшелона на переправе под надуманным предлогом. Произошло это перед Волгой. И он остался в Саратове, потом перебрался ближе к Казани. Обучался в фабрично-заводском училище, потом познакомился с девушкой, которая стала его женой. И в итоге так и остался «недодепортированным». (Смеется)
- Как считаете, есть братские чувства между крымскими и казанскими татарами? Или расстояние все же мешает?
- Формирование крымских татар было не таким, как у поволжских. Как и любой народ Европы, все мы слеплены из разных частей. И затем эта смесь вырастает в единый народ. Многие считают великим даром то, что в нас течет Чингизидова кровь. Но большинство светил, к примеру Тукай, прекрасно понимали, что имеющиеся между нами различия не являются поводом для ненависти и что всегда надо находить общее между людьми.
Казанские татары, русские, украинцы, африканцы – мы все люди. Мы все плачем, когда нам плохо. Все смеемся, когда хорошо. Мы все люди.
Арслан Минвалеев, Ильгизар Вахитов
