За тышлы тэкмэк* – в Марий Эл

В апреле 1931 года по просьбе татарского населе­ния в Марий Эл был создан район, названный Татар­ским. В 1932 году Татар­ский район переименовали в Параньгинский.

ОТКУДА ВЗЯЛОСЬ СЛОВО «БЕРЕНГЕ»

По легенде, название «Беренге» (Параньга) произошло от первого наименования населённого пункта «Беренгуйэ», что в переводе с персидского означает «Деревня святых». Но, как считает главный редактор Параньгинской районной газеты «Наша жизнь» Фаниль Мусин, более правдоподобная вер­сия состоит в том, что деревня была названа в честь протекающей рядом реки Беренги (Берензи).

– Считается, что Параньга была основана после взятия Казани в 1550-е годы. Но самое первое упоми­нание населённого пункта Беренге, в котором живёт один крестьянин и платит ясачный налог, относится к 1699 году. Мы нашли эту запись в Доимочной книге Алатской дороги, – рассказывает Фаниль Мусин.
Его предки, касимовские служилые татары Мама­товы, поселились в этих краях в начале XVIII века и основали несколько деревень. На стене редакции висит изображение генеалогического древа Мама­товых. Корни – в 1663 году, а крона – в 2005-м. Мой собеседник – большой поклонник исторических изысканий. Вообще, отличительная черта парань­гинцев состоит в том, что о прошлом двухсот-, пятисотлетней давности они говорят так, как будто это было вчера.

– Вплоть до начала XIX века в архивных документах Параньга называлась «Беренге». Многие думают, что здесь выращивали картошку. Это не совсем так. По данным краеведа из деревни Алашайка Наиля Бариева, впервые в наши края картошка попала не раньше 1842 года. В деревню Кугунур (ныне Алашайка, татарское название – Мазарбашы) её привёз и стал культивировать Файзулла Гафтиев, – рассказывает Фаниль. – Местного названия у картофеля не было, стали его называть «Гафти шалканы» (в переводе с татарского языка – «репа Гафтия»). Потом, когда начали вывозить на рынки, там спрашивали, откуда товар. Отвечали, что это «Беренге шалканы». В даль­нейшем слово «шалканы» отпало. Так картофель на татарском стал называться по имени нашей деревни, а не наоборот.

БУРАШ, ЧУРАШ И ПОТОМКИ

Параньгинские легенды зачастую – самая что ни на есть быль. Например, у местных жителей есть присказка: «Не торопись, и в 60 рожают». Местные краеведы, изучая метрики XIX века, обнаружили, что в той же Алашайке жила семья: мужу было 35 лет, жене – 72 года, а их дочери – 11 лет.

- Насчёт шестидесяти не знаю, а вот мама самую младшую нашу сестру родила в 46 лет. А ещё есть такое предание: первых поселенцев-татар звали Чураш и Бураш. Моя девичья фамилия – Чурашева, – говорит жительница Параньги Фавзия Мухаметова. До распада СССР она работала парторгом, редак­тором районной газеты. Потом – председателем ветеранской организации и летописцем параньгин­ской истории. Фавзия Шараповна показывает нам две книги, в создании которых принимала участие: «Они ковали Победу» – о тружениках тыла района и «Историю сёл и деревень Республики Марий Эл. Параньгинский район».

ФАП в деревне Портянур построен по проекту по­вторного применения. Он оснащён всем необхо­димым для оказания неотложной доврачебной, в том числе экстренной акушерской помощи, обслу­живает более 800 жителей Портянура. На приём к стоматологу Инзиле Мухаметхановой были бы рады попасть не только портянурцы – настолько высокая у неё квалификация и, как говорят сель­чане, лёгкая рука.

– Всё очень быстро забывается. Когда писали о тыловиках, собирали информацию по крупицам. Даже по кладбищам ходили, переписывали годы жизни. Вот эти наши книги будут памятниками. В «Истории сёл...» рассказывается о 106 населённых пунктах, которые существовали на территории района за всю его историю. Сейчас осталось 50, – говорит Фавзия Мухаметова. – Мы готовили эту книгу на стыке веков. Вот Фаниль Мусин, полу­чается, её дополняет своей работой. Что дальше будет? Интересно…

ДЕВУШКА С СЕРПОМ

Параньгинскую деревню Алашайку не пропу­стишь – дорога к ней отмечена памятником. На постаменте – девушка, сжимающая серп в высоко поднятой руке. Этот памятник алашайцы посвятили труженицам тыла. В республике подобный памят­ник – единственный.

– Я сам – «дитя войны», родился в 1942 году. Отец ушёл на фронт и погиб. Мама, сестра, тётя до из­неможения работали в полях. В войну приближали Победу, после войны поднимали страну. Такие, как я, помнят, какое тяжёлое это было время, голодное. Однажды меня зампредседателя ударил плёткой за то, что я собирал в поле гнилую картошку… – вспоминает житель Алашайки Раис Салихов. – Если бы не женщины, день и ночь работавшие в тылу, тащившие на себе и хозяйство, и колхозные дела, страна бы не победила.

Статуя «Уракчы кыз» (в переводе с татарского языка – «Жница»), как её называют параньгинцы, появилась здесь во многом благодаря моему со­беседнику. Впервые – в 1980 году. Инициаторами выступили председатель местного колхоза имени Ленина Нурислам Фатыхов, Раис Гаязович, тогда – главный инженер, Идрис Багаутдинов, Гафи­фьян Сабирзянов, Ильдар Ахмедзянов. С годами памятник обветшал. Раис Салихов с болью в сердце наблюдал, как беспощадны к «Жнице» ветра, снега и дожди. Поскольку статую установил колхоз, ни в какие реестры она не попала, а значит, и средства на реконструкцию просить было не у кого. В канун 75-летия Победы пенсионер решил во что бы то ни стало спасти «Жницу». На призыв отозвались хороший друг Салихова из Москвы, глава крупного предприятия, и односельчане – сыновья тех, кто когда-то устанавливал статую. Но даже этой помощи для найма профессиональных реставраторов ока­залось недостаточно. Работы выполнили местные мастера. Говорят, «Жница» стала даже красивее.
 

30 лет Хатиф Вафин возглавляет пред­приятие по переработке сельхозпродук­ции. Хлебобулочные изделия ежедневно отправляются отсюда в магазины, детские сады, школы и больницы семи районов Марий Эл. В последние годы географию поставок продукции предприятия рас­ширили ещё и три района Республики Татарстан.
– Хлеб печь – дело, не терпящее формаль­ности. Только с душой! – говорит Хатиф Гараевич. – Моя судьба сложилась вполне счастливо: бизнес честен, и на столы зем­ляков каждый день попадает именно наш натуральный продукт, без всякой химии…

 
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОЛУМЕСЯЦА

Историю памятника Раис Салихов рассказывает мне в молельном зале алашайской Соборной мечети. Почти 200 лет назад её построил промышленник, известный благотворитель Мукмин Хозясеитов из села Служилая Ура (сейчас Нижняя Ура Арского района Татарстана), которого с Алашайкой связывали тесные родственные и деловые отношения с мест­ными купцами и промышленниками Маматовыми. Об алашайской мечети в своих трудах упоминает и Шигабутдин Марджани, чья сестра была замужем за местным купцом. До 1935 года в мечети проводились богослужения. Потом власть веру в Бога попыталась запретить.
– Вышел приказ спилить минарет вместе с полу­месяцем. Нашлись безбожники, которые взялись за это. Когда пилили, полумесяц в сторону отлетел. Вон туда упал, – говорит Раис Салихов, показывая на двор, видимый из окна.
Владелец земли, Гаяз Асапов, нашёл и спрятал реликвию. С тех пор про полумесяц алашайцы стали говорить так: «Аллах забрал». Чего только не раз­мещали в мечети в годы советского строя: склады, контору колхоза, швейный цех, акушерский пункт, электростанцию. Лишь в 1988 году жители деревни сумели вернуть зданию его истинное назначение. Восстановили минарет с новым полумесяцем. Но судьба старого очень волновала Раиса Салихо­ва. Узнав от сына Асапова о том, что символ веры удалось сохранить, Раис Гаязович загорелся идеей его найти. Постройки на участке разбирали одну за другой, но реликвии как след простыл. В 2018 году потомки Асаповых принялись демонтировать старый гараж. И нашли пропажу! Позвали Раиса Гаязовича, передали полумесяц ему.
– Мы здесь сами, своими и благотворителей сила­ми и средствами провели ремонт. Сначала Минкульт одобрил, потом появились нарекания, что, мол, навес над крыльцом надо убрать, окна пластико­вые заменить на деревянные, – рассказывает Раис Салихов. – А нам важно, чтобы люди сюда прихо­дили. Мы думаем сделать стеклянную витрину для полумесяца, поставить её тут, в молельном зале. Как символ того, что вера всё побеждает.
  

Каждый день этого седовласого мужчину можно встретить на променаде в посел­ковом парке. Шамиля Габдуллина знает каждый параньгинец. В мае ему исполняет­ся 92 года. Вся его жизнь связана с родной землёй. Ещё будучи мальчишкой, работал в колхозе ездовым. На пенсию уходил с должности заместителя председателя райисполкома. Долгое время возглавлял поселковый совет. При нём в 1978 году он завоевал переходящее Красное знамя РСФСР и был премирован десятью тысяча­ми рублей – их направили на благоустрой­ство райцентра. У ветерана немало почёт­ных наград, но самая дорогая – первая. Это медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов». Её Габдуллин получил в 15 лет.

ЦЕЛЬ – СОХРАНИТЬ ДЕРЕВНЮ

Предприниматель Фадбир Хисматуллин – один из многих благотворителей, помогавших восстанавли­вать Соборную мечеть. Несколько лет назад вместе со своей семьёй выкупил площади колхоза имени Ленина, когда-то одного из лучших в стране. 90-е годы мало что оставили от передового хозяйства, но Хисматуллина это не остановило. Сейчас его предприятие в промышленных масштабах выпу­скает мясную продукцию «халяль». Большинство покупателей – из Татарстана.

– Я не вижу особых различий между нами. Па­раньгинская и татарстанская молодёжь часто за­ключает браки. Так исторически сложилось. Наш повседневный язык – татарский. Мы очень радуемся успехам Татарстана. По дороге в Казань много силь­ных хозяйств, где много скота, это очень приятно. Стараемся не отставать! – говорит предприниматель. На его предприятии работают 30 человек.

– Пьянство было в 90-е годы. Сейчас народ не пьёт. Люди понимают, что если в такое нелёгкое время пить, то можно быстро опуститься. Многие ездили в Москву на заработки, но после того, как мы выкупи­ли колхоз, устроились к нам, – рассказывает Фадбир Хисматуллин. – Часто вспоминаю своего отца, его ровесников. Сегодня почти в каждой семье – машина. А что у них было? В лучшем случае – мотоцикл. Они с утра до ночи работали в колхозе, чтобы прокормить семью, оставить нам эту землю.

Предприниматель убеждён: молодёжь уезжает, потому что работать негде. Планирует выкупить два других бывших колхоза, создать больше рабочих мест с хорошей зарплатой. Сейчас Правительство Марий Эл тоже начало оказывать поддержку аграриям. В деревне и газ, и водоснабжение есть, все условия для нормальной жизни. Соборную мечеть Фадбир Хисма­туллин посещает регулярно. Волнует его не столько её благоустройство, сколько содержание.

– Народ у нас вон какой верующий, построил такую мечеть, что и во времена социализма её не смогли разрушить. Но мечеть живёт не своей внутренней красотой, а красотой людей, которые туда ходят. Жизнь без веры пуста, никчёмна. Только когда человек живёт по вере, он видит цель, – говорит он. Сейчас Фадбиру Хисматуллину 52 года. Всю жизнь прожил в Алашайке, уезжать не собирается. Уверен: не всегда люди будут стремиться в города. Его младшим сыну и дочери пять лет и два года. Цель Хисматуллина проста: сохранить деревню для своих детей.
 

СЕКРЕТНОЕ БЛЮДО ПАРАНЬГИНСКИХ ТАТАР

Наиля Гараева, руководитель отдела культуры Па­раньгинского района, привезла нас в гости к фоль­клорному коллективу «Ак калфак» в деревню Ирнур:
– Решили показать вам, не только как поют и танцуют наши самодеятельные артисты, но и какую аутен­тичную еду они готовят. Мы поедем домой к одной из участниц коллектива. Там душевнее. Коллектив с гармонистом уже собрался. Развлекать будут и… кормить. А что клуб? Они сейчас везде одинаковые – красивые, тёплые. У Рамзии Гениатулловны Гаязовой вы такую вкуснятину попробуете, какую больше нигде не готовят, поверьте.

---

По данным переписи населения 2010 года, в Параньгинском районе Марий Эл проживают представители 22 национальностей. Из 14 тысяч человек 47,74% – татары, 43,15% – марийцы, 8,06% – русские и другие национальности.

Поверили. И на себе испытали настоящее гастро­номическое наслаждение от тышлы тэкмэк и балан бэлеше (балан катыгы)*, испечённых в татарской печи хозяйкой дома Рамзией Гаязовой. Конечно, стол ло­мился ещё много от чего, но эти два блюда именно в таком исполнении можно попробовать только у параньгинских татар. Нам даже рецепт дали, не по­скупились, но с ним столько мороки!

– А вот Рамзия готовит это на раз-два, – заверили нас её подруги из «Ак калфака» в перерыве между танцами и песнями. – Правда, вкусно?

Не то слово. В ответ на вопрос, как может получаться такой шедевр из самых обычных продуктов, разрумя­нившаяся у печи Рамзия шепнула нам:

– Просто очень люблю я это занятие. И умею.

СОСЕДСТВО – ВЗАИМНОЕ ДЕЛО

В таком многонациональном районе, как Парань­гинский, очень важно сохранять межнациональное согласие и уважать традиции, культуру других на­родов. У каждого народа есть то, чему другие могут поучиться. У татар испокон веков, если коснуться кухни, традиционными блюдами были мучные из­делия: губадия, чак-чак, бэлеш, блины… Марийцы же и русские больше тяготели к овощам. Татары даже во время войны грибы не собирали – боялись отравиться. Сейчас у каждой татарской семьи, жи­вущей здесь, на столе и грибы, а их в здешних лесах огромное разнообразие, и различные разносолы. Этот гастрономический опыт местные татары пере­няли у марийцев и русских, в свою очередь научив их кушать конину. Кстати, «подсадили» они на неё и соседние с собой районы Татарстана. А казылык? Он здесь просто изумительный. Когда параньгинцы едут в гости, их просят: привезите ваш казылык. В быту тоже прослеживается взаимное влияние. У татар испокон веков было обязательно иметь хороший, добротный дом, красивый забор и ворота, чистые улицы и дворы. Теперь марийцы «перещеголяли» – их деревни зачастую краше татарских…

ЯЗЫК МОЙ – ДРУГ МОЙ

Да, в Параньгинском районе издавна бок о бок жили разные народы. Богатый этнический состав населения на протяжении ряда веков определял специфику традиционной материальной культуры и народного декоративно-прикладного искусства. Но сохранению татарского языка здесь во многом благоприятствовали национальные браки. Ещё в недалёком прошлом смешанные браки считались здесь чуть ли не трагедией, превращаясь в обсужде­ние всей деревней. Сейчас это немного сгладилось, да. Ну, поженились и ладно. Хорошо или плохо – не нам судить. Так же считает и глава администрации Параньгинского района Альфит Ибраев. Но в его семье дома, например, разговаривают только на татарском языке:

– И внучки, которые приезжают к нам в гости из Казани, тоже. Теперь о грустном. В казанском садике, куда ходила моя старшая внучка до школы, из 180 детей стихотворение на татарском языке могли рассказать лишь двое. Больше некому. Боль? Конеч­но! Не могу сказать, что 100% параньгинских детей говорят по-татарски, но то, что многие его знают, это точно. Наши дети легко говорят на разных языках. Однако и у нас не всё идеально. К сожалению, со­временные гаджеты делают своё дело. Сегодня даже в деревнях дети между собой начинают общаться на русском языке, забывая свой родной.

– Процесс глоба­лизации, как ни жаль, ведёт за со­бой потерю языка. А как только теря­ется язык, теряется народ. Не хотелось бы этого. Мы у себя стараемся со­хранять традиции, язык, понимая, что для этого нужно в первую очередь, чтобы жила де­ревня, –говорит Альфит Ибраев.

ОДНОЙ СЕМЬЁЙ

Глава администрации Параньгинского района бывает на всех крупных мероприятиях в Татарста­не. И замечает, что почти всегда вопрос о родном языке – один из ключевых:

– Актуален он и для марийцев. Процесс глобали­зации, как ни жаль, ведёт за собой потерю языка. А как только теряется язык, теряется народ. Не хотелось бы этого. Мы у себя стараемся сохранять традиции, язык, понимая, что для этого нужно в первую очередь, чтобы жила деревня…

Сегодня параньгинцы готовятся к предстоящей пе­реписи населения. Надеются, что собранные данные по национальностям позволят оценить эффектив­ность образовательных программ и потребность в национальных школах, преподавании родного языка. Для такого многонационального района это очень важно, уверен Альфит Габдулхакович:

– Если бы меня просили презентовать Парань­гинский район одним предложением, я бы сказал, что это место, где живёт многонациональный на­род-труженик. Татары, марийцы, русские – как одна семья. За всю свою жизнь не помню ни единого случая межнациональной стычки. Мы этим дорожим, бережём выстроенные веками отношения.

В Параньге даже Сабантуй проводят в один день с марийским Пеледыш пайрем и Русской берёзкой. Три национальных гулянья – гости, которых осо­бенно много приезжает из соседнего Татарстана, бывают в восторге.

ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Её поступок заинтриговал нас. Ну вот зачем че­ловеку понадобилось с насиженного годами места переезжать на конец географии?

Альфия Файзрахманова переехала из Параньгин­ского района Республики Марий Эл… на Чукотку. Чтобы преподавать местным детям в начальной школе.

– Были вакансии и вполне приличная зарплата, – объясняет её уставший голос на том конце провода за тысячи от Казани километров.

Усталость легко объяснима – разница во времени у нас девять часов. И сейчас в селе Лаврентия Чу­котского района за полночь. Но, услышав родную татарскую речь, Альфия взбодрилась:

– Могла ли я себе представить несколько лет назад, что буду учить чукотских детей татарскому фольклору и языку? Нет, конечно. Но это так. Меня приятно впечатлило оснащение местных школ: здесь всё создано для комфортного образования – и для учителей, и для учеников. Но страшно удивило то, что чукотские дети практически не говорят на родном языке. Когда выяснялось, что я знаю два языка – русский и татарский, почти все делали круглые глаза. Здесь катастрофически не хватает учителей чукотского, а в семье и в быту принято говорить по-русски. В общем, чукотский язык, как это ни печально, вымирает. Хочется верить, что в местах, откуда я родом, такое никогда не случится. Практически все татарские дети в Параньгинском районе знают свой родной язык и литературу. А как учат родной язык? Да никак – на нём просто разговаривают. Всегда. Это – норма.

Интерес к татарской культуре ученики Альфии проявили сами. Началось всё с индивидуальных занятий с девочкой, мама которой, татарка по наци­ональности, не хотела, чтобы дочь утратила знание родного языка. Затем появился ещё один ученик, родом из Казани. И вот сейчас её кружок посещают 13 детей – чукчи и русские. Татарские песни, сме­шанные со сказками, пословицами, особенностя­ми и предметами быта, а главное, игрой, – и есть занятия по изучению языка. Педагог считает, что именно игра – лучшее «пособие» для её учеников:

– Детям должно быть в первую очередь интересно. Знание появляется в их голове из любопытства: как же это устроено? Когда они сами находят ответы на свои вопросы, без нажима, играя и получая от этого радость, и происходит познание. Так, мы вместе учим с ними и чукотский, и татарский язык. Дети, кстати, очень хоро­шо чувствуют слово. Сейчас готовимся к мартовской научно-практической конференции по творчеству Мусы Джалиля. Пусть и в режиме онлайн, но мы будем в ней участвовать. Выходит, что тот авантюрный шаг, сделанный мной три года назад, приносит сегодня свои совершенно неожиданные плоды.

Альфия Файзрахманова переехала из Па­раньгинского рай­она Республики Марий Эл… на Чу­котку. Чтобы пре­подавать местным детям в начальной школе. 
 
P.S. Параньгинский район и Татарстан хоть и уда­лены друг от друга, но тесно связаны – так сложилось исторически. Как и в прежние времена, параньгин­ская и татарстанская молодёжь заключает браки, параньгинские предприниматели находят в нашей республике благодарных покупателей, нас одинаково волнует сохранение родного языка и культуры. Мы всегда рядом…

* Тышлы тэкмэк – в переводе с татарского языка «блины с припёками».
 * Балан бэлеше – в переводе с татарского языка «пирог из калины».

 
Фото: Александр Ефремов
Алсу Троицкая
Олеся Бондаревская

Источник материала: protatarstan.ru