«Ркаиль Зайдулла мог бы получить Нобелевскую премию»
- Можно ли сказать, что татарский и башкирский национальные театры – это такие очень похожие миры, у которых есть какая-то одна большая общая проблема?
- У всех национальных театров России есть проблема, связанная с языком, с тем, что национальные языки вымываются из различных сфер жизни и полноценно функционируют только на территории театра. Да, есть еще литература и печать, но печатные издания сейчас мало кто читает, а интернет-публикации более читаемы на русском языке, чем на национальных. Книг тоже почти никто не читает. Татары читают Зифу Кадырову, у башкир, наверное, тоже есть литература подобного рода. Но мы понимаем, что тиражи книг на национальных языках непропорциональны количеству носителей языка.
Конечно, это связано и с развитием интернета, и с тем, что наше сознание сейчас больше заточено на визуальную информацию. Но еще и с тем, что оба народа активно урбанизируются. Вот если мы говорим о феномене Зифы Кадыровой, то тут все понятно: все ее герои живут в мегаполисе, она почти не описывает сельскую жизнь. Большая часть горожан в любом нашем городе - это вчерашние выходцы из села, и им, а тем более их детям, не очень интересно про деревню, им интересно про город. Но все наши писатели пишут, как подорванные, о деревне. Или о каких-то исторических событиях, но очень скучно. Естественно, те, кто знаком с мировыми образцами, читать это уже не могут. Но наши писатели, кроме самих себя, ничего не читают, это видно по уровню их кругозора, по тому, что они пишут.
У всех национальных театров России есть проблема, связанная с языком, с тем, что национальные языки вымываются из различных сфер жизни и полноценно функционируют только на территории театра
Поэтому сегодня мы не можем говорить о татарской или башкирской литературе как о явлении по-настоящему живом, актуальном и способном конкурировать с другими видами искусства. Хотя у татар очень сильная поэзия. Таких поэтов, как Ркаиль Зайдулла, Рузаль Мухаметшин, Газинур Мурат, Луиза Янсуар, Йолдыз Миннуллина, не только у башкир, у русских нет. Если бы в Татарстане кто-то занимался не «Үзгәреш җиле», а подлинным пиаром нашей культуры, то лет через пять-десять Зайдулла получил бы Нобелевскую премию.
Язык вымывается — вот это главная проблема. Есть и другие проблемы, они тоже общие для татар и башкир. У обоих народов есть уникальный этнический компонент, но все-таки мы давно укоренены в общероссийском пространстве, живем в центре России, и наши менталитеты близки. У нас схожая драматургия, берутся схожие темы, пьесы многих татарских авторов идут на сценах башкирских театров, и наоборот. Хотя здесь сильный перевес в пользу татарской драматургии, но у нас и пишущих авторов больше. В Уфе сейчас активно действует Центр драматургии и режиссуры, но там драматурги пишут в основном на русском.
«Количество театров всегда отражает реальную демографическую ситуацию»
- А вы вообще следите за театральным процессом в Башкирии?
- Конечно.
- Через фестиваль «Науруз»?
- Да, поскольку я, в общем, собираю афишу «Науруза». У меня было довольно много поездок в позапрошлом году, а в 2018-м я практически не вылезал из Башкортостана, потому что фестиваль 2019 года мы посвятили башкирской театральной культуре. То есть было показано максимальное количество постановок, мы устраивали творческие встречи, выставки, какие-то мероприятия, связанные с башкирским театральным искусством. Точнее, не башкирским, а Башкортостана, поскольку там участвовал и татарский театр из Уфы. В Башкирии все-таки уникальная ситуация для нашего региона - три национальных театра, башкирский, татарский и русский. Только в Дагестане есть подобная пестрота национальных театров. А количество театров всегда в той или иной степени отражает реальную демографическую ситуацию.
Сегодня мы не можем говорить о татарской или башкирской литературе как о явлении по-настоящему живом, актуальном и способном конкурировать с другими видами искусства. Хотя у татар очень сильная поэзия. Таких поэтов, как Ркаиль Зайдулла, Рузаль Мухаметшин, Газинур Мурат, Луиза Янсуар, Йолдыз Миннуллина, не только у башкир, у русских нет
- Причем татарский театр в Башкирии ведь не один, есть еще в Туймазах?
- Да. Более того, в 2019 году народный театр в Дюртюлях получил муниципальный статус, ему выделили какой-то бюджет, штатное расписание, так что сейчас это, по идее, профессиональный театр. Правда, в 2020 году никаких вестей оттуда по понятным причинам не было, а специально ситуацию я не мониторил. Но понятно, что им нужно какое-то время, чтобы встать на ноги.
Помимо Уфы, я слежу за тем, что происходит в Стерлитамаке и Сибае. Башкирский театр возник достаточно давно, в год образования Башкирской республики, но истоки его еще глубже. До революции ведь, как ни крути, Уфа была в большей степени татарским городом. То есть Казань была русским городом, Уфа - татарским, а Оренбург - смешанным татаро-башкирским. В Уфе в 1912 году возникает труппа «Нур», они играли на татарском языке, пользовались успехом, и только через 7 лет один из основателей профессионального татарского театра Валиулла Муртазин-Иманский создает театр в Башкирии. Сегодня очень часто пытаются исказить историю задним числом, но факт есть факт: до революции башкирского театра не было.
«Будет русский называть себя папуасом, как думаете?»
- Потому что башкиры урбанизировались чуть позже?
- Не только поэтому. Еще и потому, что на территории Российской империи не было национальных образований. А если и были, то такие как Восточный Туркестан, Ереванская или Тифлисская губернии. Но к армянам или грузинам было нормальное мягкое отношение, а мусульман жестко пытались христианизировать и ассимилировать вплоть до конца XIX века.
Да, татары и башкиры жили в основном в деревнях и селах, и их не так уж беспокоило, что происходит в Казани или Уфе. Города не рассматривались как центры татарской жизни. До революции, если верить энциклопедии Южакова, в Казани проживало не более 13% татарского населения. Столицами национальной жизни эти города становятся уже в советский период. Но и тогда народы были достаточно сильно ограничены территориальными рамками автономных республик. Потому что, например, первый общедоступный татарский спектакль состоялся в Оренбурге в 1905 году, но 20-летний юбилей татарского театра отмечался в декабре 1926 года, то есть его образование привязали к 1906 году, когда спектакль состоялся в Казани. Уже важно было локализовать культуру народа рамками автономной республики.
В Башкирии все-таки уникальная ситуация для нашего региона - три национальных театра, башкирский, татарский и русский. Только в Дагестане есть подобная пестрота национальных театров. А количество театров всегда в той или иной степени отражает реальную демографическую ситуацию
А ведь татары жили на огромном пространстве. Почему с башкирской стороны возникают сейчас эти вопросы об этнической принадлежности, о «северо-западном диалекте»? Потому что существовал совершенно очевидный и очень большой этноязыковой континуум казанских татар, который начинался с территории современных Марий Эл и Чувашии и заканчивался где-то в оренбургских степях. И тогда национальная принадлежность никого не волновала. В основе всех этих споров лежат современные конъюнктурные попытки интерпретировать историю Российской империи в свете сегодняшних взглядов и воззрений. А это бессмысленно, в Российской империи важна была не национальная принадлежность, а то, во что ты веришь, это было клерикальное государство. Поэтому уже тогда многие перемешивались. А в советское время возникли гигантские стройки и огромное количество межнациональных браков, отсюда такой достаточно пестрый состав. Ну вот нынешний главный режиссер Башкирского академического театра имени Гафури Айрат Абушахманов: отец у него такой «ысын башкорт» (настоящий башкир, - прим. ред.), а мама мишарка. Естественно, он идентифицирует себя как башкир, а кто-то может идентифицировать себя иначе, вопрос самоидентификации достаточно деликатный. И таких семей достаточно много. Поэтому как в татарский театр «Нур», так и в театр имени Гафури ходят и татары, и башкиры, и даже русские.
Но к 1919 году, когда возник башкирский театр, татары уже проделали огромный путь от примитивных комедий, одноактовых водевилей до «Вишневого сада» и «Мещан». Возникла своя оригинальная драматургия, сложная, многоактная - «Неравные» Амирхана, «Зулейха» Исхаки, «Первые цветы» Тинчурина, «Галиябану» Файзи. То есть запас хода был велик, и поскольку год не равен году, за 10 лет с татарской культурой произошли коренные преобразования. И, конечно, татар задевало, что у народов, внесших, может быть, более скромный вклад в мировую культуру, совершенно иное положение с языком и национальной культурой благодаря статусу союзных республик. Все это факторы, которые нам сегодня аукаются. Потому что никто до наркомнаца Сталина вопросами национальной политики и национального строительства разумно не занимался. А как он ими занимался, мы знаем.
Допустим, сейчас обнаружат у русских серьезный процент гаплогруппы папуасов. Ну все может быть, за последние 10 тысяч лет народы смешивались крайне причудливо. И тогда скажут русскому: ты папуас. Будет он называть себя папуасом, как вы думаете?
Поэтому мы и наблюдаем сегодня достаточно печальную этнокультурную картину и у татар, и у башкир. Но вообще между нашими республиками и в советские времена, и в постсоветские был такой творческий конкурс, и это даже хорошо, это стимулирует оба народа. Но только когда, во-первых, не переходит на личности, во-вторых, не скатывается к абсурдным заявлениям или псевдонаучному фолк-хистори, как с тем же с «северо-западным диалектом».
- Что вы думаете об этом конструкте, кстати?
- Есть же такое понятие, как этническое самосознание. Допустим, сейчас обнаружат у русских серьезный процент гаплогруппы папуасов. Ну все может быть, за последние 10 тысяч лет народы смешивались крайне причудливо. И тогда скажут русскому: ты папуас. Будет он называть себя папуасом, как вы думаете?
Сейчас в наших головах полный кишмиш. Культура и татарского, и башкирского народов формировалась в советское время. Начиная с 1944 года, начали прижимать изучение национальной истории (в Уфе тоже, кстати), из-за этого в нашем сознании очень многое было извращено. А в 1990-е годы, когда стало все можно, было рождено множество других мифов. Писали все что в голову взбредет, прямую линию родства татар или башкир вели чуть ли не от шумеров. Ну вот сейчас мы пожинаем плоды.
«Зулейха в спектакле театра Гафури – башкирка. Там все татарские мотивы устранены»
- Какой театр посещается лучше, Камала или Гафури?
- По статистическим замерам - театр имени Камала. За исключением, наверное, спектакля «Зулейха открывает глаза». Это действительно спектакль повышенного спроса, но, я думаю, этот спрос связан с тем, что он очень популярен и в русскоязычной среде, на него приходит очень много людей с наушниками. А с остальными спектаклями театра Гафури, подчас очень хорошими, это, к сожалению, не так. Они реально хорошие, Айрат Абушахманов режиссер абсолютно российского уровня, без всяких скидок. Как, собственно, и Фарид Бикчантаев, и Айдар Заббаров. В Казани и Уфе достаточно сильная театральная школа.
В 1990-е годы, когда стало все можно, было рождено множество других мифов. Писали все что в голову взбредет, прямую линию родства татар или башкир вели чуть ли не от шумеров. Ну вот сейчас мы пожинаем плоды
- А тот факт, что татарские театры не поставили «Зулейху», а башкирский поставил, - он вообще о чем-то говорит?
- Ну если только о том, что Айрат Абушахманов - он более такой, что ли…
- Рыночник?
- Ну, во-первых, спектакль состоялся как художественное высказывание, с этим трудно не считаться - ему дали «Золотую маску» и прочее. Во-вторых, Айрат, конечно, всегда охотно обращался к популярному материалу. Но мне кажется, что это нормально.
При этом он очень хорошо понимал, как такой спектакль может быть воспринят татарской частью публики, что он может ее немного оттолкнуть. Поэтому он берет и надевает на героиню национальный башкирский костюм. Его Зулейха, по факту, башкирка, там все татарские мотивы устранены. И поэтому даже тем, кто ругал роман, этот спектакль не дал оснований говорить: вот, башкорт татарны мыскыл итә (башкиры оскорбляют татар, - прим. ред.). Никто против спектакля слова не сказал, Айрат не дал повода для таких вещей. Он же опытный и мудрый человек, понимающий, что сеять раздор совершенно незачем.
Тем более что сейчас это вполне распространенное художественное решение - сделать, например, короля Лира или Гамлета представителем своего народа. В Бурятии «Ромео и Джульетту» играют в национальных костюмах. Это как бы… «ну что мы будем кривляться? Что мы с нашими узкими глазами будем делать вид, что мы итальянцы из Вероны? Кого мы хотим обмануть? Самих себя?». Поэтому в Якутии сейчас такой «Гамлет», в Туве был такой «Король Лир», в Бурятии – «Ромео и Джульетта». Это сплошь и рядом, в Японии и Китае то же самое.
Кстати, вот, по идее, я татарин, и мне должен больше нравится театр «Нур», но я вынужден отдавать предпочтение театру Гафури. Я с болью и горечью это говорю. Гораздо больше люблю хвалить спектакли и театры.
Сейчас это вполне распространенное художественное решение - сделать, например, короля Лира или Гамлета представителем своего народа. В Бурятии «Ромео и Джульетту» играют в национальных костюмах
- А в чем проблема «Нура»? В местечковой тематике?
- Он хронически не хочет стать современным. Хотя башкирские власти предоставили все возможности, построили красивое здание в центре Уфы, и это не в советское время, а в 90-е. Но в Уфе ни у кого не возникает вопроса, какой театр первый, какой второй, какой третий: впереди Гафури, за ним русская драма и только потом «Нур». Марсель Салимжанов называл «Нур» театром одного спектакля - «Осени» Гаяза Исхаки, которую поставил еще молодой Бикчантаев в 1996 году и с которой они объездили все фестивали. После этого серьезных, прорывных работ было мало. А ведь «Нур», по идее, мог и должен был стать вторым татарским театром. Но увы.
В прошлом году туда пришли новый директор Фирзат Габидуллин, бывший директор Туймазинского театра, и главреж Азат Зиганшин. Может быть, они выведут коллектив на тропу успеха. Я, во всяком случае, надеюсь, что изменения в жизни театра не за горами.
Окончание следует
Фото: Илья Репин
