«Это попытка не только «превратить» татар в башкир, но и присвоить чужую историческую память и наследие»

«Реформацию ислама, джадидизм и историческую память татары создали сами»

Не будем пока касаться личности самого генерала и его семьи. Скажем только, что они происходили из татарского аула Биштяки. Здесь все понятно и прозрачно. Поэтому некоторые уфимские тарихизаторы пытаются решать вопрос глобально.

Не смея отрицать очевидного факта становления татарской нации, как значительной по численности группы мусульман, говоривших на наддиалектном татарском языке, объединенных общей высокой культурой, исторической памятью и осознанием своего единства, они пытаются найти некие лазейки для протаскивания своих идей. Главная из них та, что на территории Уфимской губернии эти процессы не действовали и татары здесь не имели общенационального самосознания.

Якобы здесь были некие этнические общности как тептяри и мещеряки, которые не входили в состав татар. Конечно, как это неоднократно описано в мировой этнологии, в контактных зонах всегда бывают сложные и составные, а иногда и ситуативные идентичности. Например, в начале XX века Нижнее Подонье и Кубань считались «малороссийскими» по языку и народной культуре, но позже эта граница заметно сместилась на запад. Контактные зоны, ка правило, подвижны и динамичны.

Ситуация в Восточном Закамье (Икско-Бельское междуречье) осложнялась тем, что здесь вплоть до 1917 г. сохранялись сословные перегородки, которые влияли на нормы землепользования и налогообложение. Поэтому такое значение имели для региона записи в переписных книгах, сколько и на каких условиях владели какой землей и в какую сословную группу тот или иной человек, семья или община были записаны. 

В определенном смысле Восточное Закамье и Южный Урал представляли собой некие заповедники феодализма, где сословные перегородки тормозили развитие экономики и социальные отношения. В силу этого здесь процветали сословно-феодальные отношения порядки, тогда как в Среднем Поволжье татары давно стали модерновой нацией, поскольку царизм лишил их этих сословных перегородок, выполнив важную миссию унификации. Все остальное – реформацию ислама, джадидизм и историческую память татары создали сами.

Но для царских властей все это не имело большого значения, поскольку она имела «лоскутный» характер, где разные части страны жили при буржуазном строе и относительной демократии (например, Польша и Финляндия), а другие – Степной край или Бухарский эмират были феодальными монархиями. Именно поэтому ни самих людей, ни, тем более, царские власти, не интересовала этническая принадлежность этого населения. Как, впрочем, и языковая. Властям был единственно важен его сословный статус. Уфимские конструктивисты могут сколько угодно писать о том, что в Закамье переселялись «ясачные татары», которые якобы были «ясачными чувашами» в Казанском уезде (очевидно, что автор забыл еще пару уездов – Лаишевский и Мамадышский), и могут сколько угодно фантазировать, что чуваши, переселившись в Восточное Закамье, вдруг ударились об землю и обратились в татар, но в жизни так не бывает. И никогда не бывало. Во всех случаях мы имеем дело не с этническими идентичностями, а с сословными.

Иначе фальсификаторам истории придется объяснять, почему они ничего не говорят об этносах бобылей или припущенников. Но их логики не хватает, чтобы составить полную картину этносоловной ситуации в этом регионе и они предпочитают подкусывать ее по частям.

В этом и есть главная проблема всех «тарихизаторов» – современное источниковедение прошло мимо них  стороной, они не имеют представления о новейших практиках анализа источников с помощью науки нарратологии. Для них все, что написано в источнике – чистая правда, понимаемая буквально. Написано в метрической книге (1899 г.), что отец генерала происходил из «башкир из мишарей», а мать – «башкирка из тептярей», так оно и есть. Автора не волнует, что в данном случае речь идет именно о сословной принадлежности, а не этнической, поскольку тогда это было гораздо более актуально.

В этом смысле весьма показательна ситуация с тептярями, которая всегда вызывала и вызывает множество инсинуаций со стороны ряда активистов из Уфы. Если обратиться к научной литературе (см. труды Р.И. Якупова), то мы обнаружим много интересных фактов. По его данным этого этнолога тептяри были реальной этносословной группой, в состав которых в XVIII веке входили татары, черемисы, мордва, вотяки. Но уже в конце XIX в. этот осколок сословного строя начал испытывать серьезное влияние формирующейся татарской нации. После краха империи Романовых в 1917 года и отмены сословных привилегий, это сословие потеряло к 1920 году более 100 тыс. чел., а в условиях нациостроительства и коренизации системы администрирования и образования, она практически исчезла. Так, по переписи 1920 года к тептярям себя отнесли 237 тыс. чел., а вот уже в 1927 году таких стало уже 27,5 тыс. чел., а в 1939 году их стало статистически так мало, что их включили в состав татар. Характерно, что в начале XXI века в Башкортостане некоторые силы попытались реанимировать это сословие, проводя агрессивную пропагандистскую кампанию, пытаясь внушить татарам, что они на самом деле являются тептярями. Но по результатам переписи получили нулевой результат, что доказывает, что невозможно нации внушить чуждую ей идентичность. 

«Вот главный ресурс успешности татарской нации – культура и образование»

В целом, после революции февраля 1917 года все эти сословные различия были уничтожены и произошла «весна народов» становление новых наций и расширения наций русских и татар. В этой ситуации татары, как сформировавшаяся нация с выстроенной системой образования, современной интеллигенцией и высокой культурой были притягательны для тюркоязычных мусульман Волго-Уральского региона. Без какой-либо поддержки государства (а позднее и с прямым противодействием его) татарская нация развивалась. Красноречив такой факт: в 1926 г. 46 % всех башкир БАССР были татароязычными, а на ее северо-западе таковых было 89%. Вот главный ресурс успешности татарской нации – культура и образование! Если без всякого административного давления на северо-западе Башкирии родным языком указали почти 90% башкир. Понятно, что в данном случае речь идет о прежней сословной идентичности.

Именно поэтому генерал М.М. Шаймуратов указывался в ранних метриках как башкир, а в более поздних документах – татарином. Сословные перегородки пали, в школе обучение велось на татарском языке, все говорили на татарском, читали и писали на татарском, – ясно, что он не мог отождествлять себя с башкирами. Слишком явной была связь его самого и его земляков с татарской нацией. И если для некоторых этноконструктивистов непонятно, почему этническая идентичность населения значительной части республики Башкирии стала дрейфовать от башкирской, мишарской, тептярской, кряшенской к татарской, то это их личная проблема и недостаток их профессионального образования.

А вот попытка «переиграть» историю и повернуть ее вспять – это уже манипулятивно-пропагандистская, а не научная деятельность, попытка с помощью административного и идеологического ресурса не только «превратить» татар в башкир, но и присвоить чужую историческую память и наследие. 

В принципе, татарской нации лестно, что ее славного сына ценят и помнят не только в Татарстане, но и в Башкортостане. У нас в республике такая работа началась: на территории Танкового училища в этом году торжественно при участии Раиса Татарстана был открыт бюст славного генерала. Однако, кажется, что надо установить ему памятник и в Парке Победы, активнее называть его именем улицы и школы. Его героическая борьба на фронтах Великой Отечественной войны достойна нашей памяти и внимания, тем более, что он погиб там, где сейчас идет специальная военная операция. Исторические параллели налицо – татары всегда верно служили Родине и своей стране.
 

Фото на анонсе: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»