Горожане Марийского края: калым за невесту, тюркизмы в речи и «лжемалороссийский» стиль в моде

Быт горожан

Находясь примерно на равном расстоянии от Казани до Нижнего Новгорода, Козьмодемьянск был одним из крупнейших и значительных населенных пунктов на Волге между этими важными экономическими центрами Поволжья. Географическое положение Козьмодемьянска также способствовало развитию ремесла и промыслов. На пристани велась торговля товарами, привезенными на судах: соленой говядиной, салом и другими товарами. Чертой, характерной именно для козьмодемьянских городских слоев, являлись занятия судовой работой и речными промыслами. Торговля и ремесло также являлись основными видами деятельности мещан Царевококшайска, но географическое положение города не способствовало их развитию. Повседневная жизнь мещан городов Марийского края была типичной для российской провинции, она была заполнена неустанным трудом. Согласно запискам известного краеведа И.О. Дерюжева, день горожанина начинался в пять часов утра со звона колоколов во всех церквях. В восемь часов начинался рабочий день мещан, они открывали свои лавки. В два или три часа дня горожане прерывались на обед, в девять-десять вечера ложились спать.

«В Царевококшайске ежегодно в городе проводилась Александровская ярмарка» 

Согласно названной выше работе К.Н. Санукова, характерной чертой экономического состояния Царевококшайска этого периода, определяющей его именно как аграрно-торговый, а не торгово-промышленный город, являлось то, что торговая прослойка выступала в первую очередь в качестве перекупщиков сельскохозяйственной продукции и результатов промысловых занятий (в частности – пушнины) у окрестного сельского населения». Главным занятием местного населения «спекулятивная торговля местными продуктами» («купить здесь подешевле и перепродать подороже в других городах, привезти оттуда другие товары, купив подешевле, и продать здесь подороже»). 

Важными событиями в городе считались ярмарки и базарные дни. В Царевококшайске ежегодно в городе проводилась Александровская ярмарка, а в Козьмодемьянске - два раза в год Никольская ярмарка. Базарные дни проводились в городах Марийского края два раза в неделю. По свидетельству современников для царевококшайских и козьмодемьянских мещан и представителей других городских сословий базары имели значение как места отдыха, проведения досуга и общения. Они ходили туда не столько за покупками, сколько для того, чтобы провести свободное время. Таким образом, ярмарки и базарные дни были не только местом торговли, но и местом проведения досуга горожан, в том числе и мещан.

Примечательно, что в Козьмодемьянске у русских за невесту платили калым, и называли его «на стол», по мнению С.М. Михайлова, этот обычай они восприняли у марийцев и чувашей, что говорит об открытости и способности воспринимать элементы культур других народов у русских жителей уезда, в том числе и мещан. В дары обычно давали деньги, одежду, пряники. О заимствованиях мещанами Царевококшайска и Козьмодемьянска элементов культур народов Поволжья свидетельствуют данные записок современников. И.О. Дерюжев писал, что речи горожан слов тюркского происхождения, например, «айдайте» – пойдёмте, «шабер» – сосед. Также горожанами были заимствованы некоторые блюда тюркской кухни, например, салму.

«Освобожденные женщины» Козьмодемьянска

Учитывая популярность гендерной тематики в гуманитарных исследованиях многих стран, не станем обходить стороной и Марийский край. Положение женщины среди городских слоев Марийского края определялось традициями. Вся жизнь женщины-мещанки была подчинена семье, детям и мужу. В семьях мещан традиционными были патриархально-авторитарные отношения. Глава семьи управлял всем домом, всеми домочадцами: его приказания должны были выполняться беспрекословно, к непослушными провинившимся применялись наказания, в том числе и физические. Не случайно Н.В. Шелгунов относил мещанство к «полуинтеллигентному слою, придерживающемуся Домостроя». Данные следственных дел Козьмодемьянского городского магистрата свидетельствуют о том, что козьмодемьянские мещанки не готовы были мириться с насилием со стороны мужчин по отношению к себе и детям. 

Автором данной статьи был найден довольно любопытный документ -  Прошение козьмодемьянской мещанки Дарьи Морозовой, в городской магистрат. В нем говорится, что муж наносил жене жестокие побои, выгнал из дома и отнял приданое. Были опрошены семь свидетелей, сам муж Дарьи и его родственники, но доказать факт побоев не удалось. Следствие закончилось уже после смерти Дарьи. Сохранились материалы другого дела о семейном насилии, начатого также в 1862 г., где крестьянка Феодора Власова сообщила в городской магистрат о том, что ее зять мещанин Алямасов и его жена наносил побои его дочери Марии. Кроме того, отец и мачеха лишали девушку пищи и отняли наследство, доставшееся от покойной матери. Один раз отец нанес дочери побои, «выдрав из головы несколько волос». Более подробно об этих разбирательствах можно почитать в статье С.Е. Костогрызовой «Быт женщины-мещанки в городах Марийского края во второй половине XIX века».

Федора Власова просила освободить детей от жестокого отца, отдать приданое на сохранение ей или другому человеку. Федора была неграмотной, по её личной просьбе «приложил руку» (расписался) дьяк Троицкого собора Василий Пандиков. Согласно постановлению Сиротского суда Козьмодемьянска, городским старостой была проведена опись имущества, оставшегося после умершей мещанки Елизаветы Алямасовой. Были описаны внешний вид каждого предмета и их стоимость, опрошены свидетели. Дело было также не окончено и сдано в архив. 

Заслуживает внимания то, что магистрат и сиротский суд отреагировали на прошение, провели опись приданого и передали его Федоре, оказали помощь другие горожане: священник, который поставил подпись за безграмотную Федору и жена унтер-офицера, которая согласилась дать показания. Данные факты говорят о том, что, несмотря на применение физических наказаний в отношении детей, сильные побои с нанесением травм и увечий осуждались в обществе.

Городская мода Марийского края

Одежда являлась одним из элементов культуры жителей городов Марийского края. Чувашский этнограф и краевед С.М. Михайлов писал, что горожане носили в основном традиционную одежду: женщины - сарафаны, сицевые сарафаны одевали только богатые мещанки, мужчины – кафтаны разного покроя и халаты. Во время праздников в первой половине XIX в. одежда мещанок отличалось «штофными и гарнитуровыми шубками и сарафанами ярких цветов и разными раззолоченными фатками на голове или даже старинными кокошниками, тогда как ныне самая последняя мещанка старается нарядиться в пальто; а при малейших способах – даже в салоп». В середине XIX в. мещане стали отказываться от традиционной одежды: мужчины стали носить сюртуки и пальто, а женщины – платья последнего покроя. Вместо коротких шуб с борами – салопы, «голову стали убирать повязками приличным образом», а более состоятельные стали носить шляпы, выписывая их из магазина, «а тогда почли бы это за антихристовщину, хотя сами и впадали в самые скареднейшие искушения, признаваемые невинными удовольствиями тогдашнего времени». 

И.О. Дерюжев пишет, что и в праздники, и в будни мещане стремились соответствовать моде в одежде. На любой площади городам можно было увидеть мещанина, далеко «не по одёжке протягивающим ножки». В холодное время года носили шерстяные платья, шерстяные платки, шали, у мещанки из небогатой семьи могла быть одна шуба. По этому списку можно понять, что мещанки одежду ярких тонов и серебряные украшения. Одежда мещанок из семей старообрядцев Козьмодемьянска мало отличалась от одежды других горожанок. Во время совершения религиозных обрядов они одевали длинные платки. 

Внучка известного козьмодемьянского купца и городского головы Павла Бычкова Нина Крюкова писала в сборнике воспоминаний «Догорающий сад», что для моды в одежде мещан Козьмодемьянска в начале ХХ в. был характерен «лжемалороссийский» стиль, представлявший собой подражание украинскому традиционному костюму: «По-всякому вышитая кофточка, чаще с широкими рукавами; широкая, чаще синяя юбка; вышитый фартучек и много бус на шее, завязанных сзади лентами… И это считалось малороссийским костюмом». Летом девушки предпочитали бескаблучные сандалии. Для мужского костюма мещан была распространена русская вышивка. Краевед В.А. Мошков, описывая быт царевококшайских мещан, отмечал, что они раньше, чем крестьяне перестали носить русский традиционный женский костюм, реже одевали.

Хранители веры

Среди населения Козьмодемьянского уезда было распространено старообрядчество, оказывавшее огромное влияние на материальную и духовную культуру городских слоев Марийского края. Кроме Козьмодемьянска, старообрядцы проживали в  Троицком Посаде и селе Большая Юнга (Покровское).

Согласно «известиям по Казанской епархии» за 1908 г., старообрядцы появились в  Козьмодемьянске в  XVIII  в. По одной из версий оно было распространено «торговыми людьми», по другой версии  — стрельцами, сосланными туда при Петре I, по третей — появилось в городе в середине XVII в. сразу после проведения реформы церковных обрядов  [1, с. 3]. Среди старообрядцев Марийского края были представители разных сословий: купечества, крестьянства, мещанства. Раскольники Козьмодемьянского уезда относились к «австрийской» и  «беглопоповской» «сектам». Беглопоповцы принимали беглых священников, переходивших из  православной церкви. Австрийское священство (белокриницкое согласие) стало результатом стремления части старообрядцев обрести своих епископов и церковную иерархию, во главе которой был поставлен грек митрополит Авмросий, находившийся в Белой Кринице, на территории Австрийской империи.

В  1821  г. козьмодемьянскими старообрядцами был построен храм во  имя Преображения Господня в  бывшей Ямской слободе. Во время правления Николая I церковь была отобрана у общины, использовалась не по назначению, в ней располагался склад казенных вещей. Затем, после пожара в городе в 1833 году, пришла в негодность. В начале XX в. постройка находилась в таком состоянии, что восстановить храм было уже невозможно. Его облик и местонахождение не известны. Несмотря на запрет строить храмы, несколько мещан (Варлам Шеин, Ларион Толстов, Степан Корнеев, Прасковья Шушканова) содержали в своих домах молельни. 

После принятия манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» 17 апреля 1905 г. Преображенский храм был построен заново на новом месте. Большой вклад в строительство храма внесла козьмодемьянская мещанка Анфиса Матвеевна Малышева. Она пожертвовала 6000 рублей выделила участок своей земли для строительства храма с садом и огородом. В журнале «Церковь» в 1913 г. в год её смерти написали такие слова: «Покойная Малышева воистину является исполнительницей Христовых словес: «Не скрывайте себе сокровищ на земле идееже червь и тля тлит, идеже татие подкопывают и  крадут, скрывайте  же себе сокровища на небеси, идее же ни червь, ни тля тлит и идеже татие не подкопывают, не крадут. Идеже бо есть сокровище ваше, ту удет и сердце ваше».

Одежда мещанок из семей старообрядцев Козьмодемьянска мало отличалась от одежды других горожанок, кроме того, что во  время совершения религиозных обрядов они одевали длинные платки. Большинство мещан-старообрядцев одевались так же, как  и  другие горожане, но  наиболее религиозная часть общины считала современную моду грехом. Среди мужчин-старообрядцев считалось почетным носить длинную бороду. По словам С. М.  Михайлова, горожане носили чаще традиционную одежду: женщины — сарафаны, сицевые сарафаны одевали только богатые мещанки, мужчины  — кафтаны разного покроя и халаты.

Согласно запискам С.М.  Михайлова, в среде старообрядцев Козьмодемьянского уезда ценилась грамотность. Как мальчиков, так и  девочек обучали чтению и  счету. Способом заработка незамужних девушек было обучение чтению религиозных книг детей из старообрядческих семей. 
 

Охватить все стороны жизни жителей Царевококшайска и Козьмодемьянска в одной статье очень сложно. Кроме того, не все документы даже не столь поздних времен (XVIII, XIX вв.), сохранились (например, в архиве есть только два семейных списка мещан Царевококшайска, один - Козьмодемьянска). Городская культура Марийского края имела как общие черты с городской культурой других уездных городов Российской империи - сочетание городских и сельских элементов во всех сферах жизни общества, западноевропейской культуры с русской традиционной. Но имелась и черта, характерная для Волго-Уральского региона – культурные контакты русского населения с финно-угорскими, тюркскими народами.